Двое в теле и Кью

Кью не сопротивляется, когда Элиот затаскивает его в спальню. Вог вроде как управляет монстром и контролирует его, хоть и держит внутри себя. Сейчас глаза у Элиота карие, человеческие, а значит, за штурвалом реальный Эл. Квентин послушно отвечает на смазанный, торопливый поцелуй. С тех пор, как Элиот выбрался, они были заняты спасением мира и магии, и наедине остаться не получалось. А сейчас, когда все более менее устаканилось, Элиот хочет получить свое. Глаза Вога загораются алым, и он толкает Кью в подушки королевской кровати. Тот испуганно отползает, но дарк-Элиот перехватывает его руки и заводит их над головой, а затем больно кусает Колдвотера под кадыком. Кью старается выбраться, но по укусу тут же проходит мокрый нежный язык. Квентин опускает взгляд, и видит глаза Элиота: — Какого…? Эл нежно целует его, и Кью растворяется в этом поцелуе. — Прости меня, Квентин. Я боюсь, я убегаю от проблем. Но ты — лучшее, что происходило с моей дрянной жизнью, ты… Колдвотер пытается ответить что-нибудь, но затыкается под шалым взглядом алых глаз. Монстр щерится и выразительно стягивает с него рубашку, оглаживает обнаженный торс: — Ты — мой! Мой, мой, мой, мой, мой!!! Дарк-Элиот кусает его за выпирающую косточку бедра, ниже к паху, внутреннюю нежную кожу. Кью всхлипывает, и зубы сменяются чуткими губами: — Ну-ну, тише, Кью, — шелестит Элиот, прижимаясь щекой к ноге Квентина и неспешно надрачивая ему одной рукой. Настоящий Эл безопасен, но именно он пережимает Колдвотеру член у основания и садистски-медленно начинает его растягивать. Кью хрипит, потому что Вог мастерски попадает в ту точку. Кью выгибает, потому что глаза у Элиота загораются огнем, и неторопливая нежность сменяется грубостью. То, что надо. Монстр с детским любопытством наблюдает, как Квентин мечется по простынями, постанывая и почти умоляя. Квентин готов умолять. — Пожалуйста… Пожалуйста, Эл! — срывается Кью на очередной толчок пальцами внутри. Глаза потухают, и Элиот начинает нежничать, порхать пальцами вокруг да около самого главного: — Элиот, черт тебя дери! — нетерпеливо вскрикивает Квентин, когда Вог приставляет член к входу и интересуется: «Ты готов?» Боже, конечно готов. Он так долго этого ждал… Бразды правления перехватывает дарк-Элиот, и Кью скулит и закусывает губу до крови. Монстр входит сразу наполовину. Квентин придерживает его за бедра, не давая двигаться: — Постой, не торопись. Монстр ухмыляется, медленно, как змея, отцеплять руки и зажимает их по бокам от головы Кью: — Главный, — входит полностью, — здесь, — глубокий толчок, — я. Мой малыш Кью. — скалится и вбивает его в матрас каждым движением. Квентин в ответ может только надсадно стонать. Глаза потухают, и Эл переходит на медленный нежный ритм. Его руки скользят по торсу, груди Квентина. Настоящий Элиот тактичен и аккуратен, он любит целовать Кью и ласкать его. Тонкие пальцы обводят его губы, и Кью задыхается от сквозящей во взгляде нежности. Каждое действие настоящего Элиота — извинение, признание и почти поклонение. Глаза занимаются огнем, и монстр вгрызается в его горло, оставляя засосы, кусачими поцелуями спускается вниз. Каждое действие дарк-Элиота — символ принадлежности. Вог ускоряется, одновременно начинает дрочить Квентину, и тому хватает пары хороших толчков и аккуратных пальцев на члене. Он вскидывается грудью вверх, скулит и опадает обратно. Эл содрогается и падает сверху. Через пару мгновений Вог сползает на простыни рядом и закрывает глаза. — Эл? — тихо зовёт Квентин. Элиот подползает ближе и обнимает его за пояс, пристроив голову на груди: — Я здесь. Кажется, это был его первый секс и он отрубился, — фыркает он. Квентин успокаивается и приобнимает Элиота за взмокшие плечи, а потом они целуются долго-долго, и Квентин чувствует себя в раю. А потом опять ложатся, уютно сплетясь руками и ногами. Квентин прикрывает глаза, но настораживается, когда обессиленный и спокойный секунду назад Элиот начинает копошится у него под боком: — Элиот? Эл раскрывает глаза, и один из них горит ровным алым пламенем. А во втором тает шоколад.