Когда меня не станет

      Первым, что я услышала, были мои собственные мысли. Где я? Кто я? Почему вокруг так темно? Почему я не чувствую своё тело? Собственный голос звенел в моей голове, не сразу дав возможность звукам извне добраться до слуховых рецепторов. Когда это всё же произошло, они были глухими, словно я находилась в плотной стеклянной коробке, но вскоре всё начало проясняться, звук медицинских аппаратов стал громче, голоса людей отчётливей, а иногда различалось и отдалённое щебетание птиц. Свинцовые веки открывались с трудом, мутная пелена перед глазами не сразу начала принимать очертания.       Палата, в которой я находилась, была больше похожа на маленькую уютную комнату, с телевизором напротив койки, небольшим письменным столиком в углу и мягким креслом, в котором, свернувшись калачиком, кто-то сопел, накрывшись зелёным клетчатым пледом. На удивление, моя попытка поднять руку увенчалась успехом, и я смогла снять кислородную маску с лица, с облегчением отметив, что она мне не нужна — дыхание было ровным, чистым, без всяких хрипов, разве что горло немного побаливало от частого кашля в последние сутки.       Полежав так некоторое время, я повернула голову к прикроватной тумбе, на которой стоял стакан с кристально чистой водой, от вида которого во рту образовалась Сахара. Я сглотнула несуществующую слюну и попыталась дотянуться до жидкости, но, по классике жанра, стоило пальцам коснуться гладкой поверхности, руку свела судорога, из-за чего стакан упал, а вода разлилась по поверхности тумбочки и пола. Как только раздался негромкий лязг стекла, человек под зелёным пледом встрепенулся, и по длинным белым волосам я поняла, что это Дахён. Заспанная девушка захлопала ресницами, словно перед глазами до сих пор стоял сон, а затем посмотрела на меня.       — Соа? — блондинка сладко зевнула, а затем широко раскрыла глаза, осознав происходящее, и рванула ко мне так быстро, едва не свалившись с кресла. — Соа, как ты себя чувствуешь? Что-нибудь болит? Позвать врача?       — Тише, Дахён, тише. Слишком громко и быстро, — вяло улыбнулась я, а девушка облегчённо выдохнула. — Можешь дать мне воды?       Дахён кивнула и словно из ниоткуда достала небольшую бутылку воды, поднеся её к губам, второй рукой придерживая мою голову. Клянусь, вкуснее этой воды я никогда ничего не пробовала. Я жадно глотала воду, словно до этого моё горло было заполнено песком, и всё никак не могла напиться. Мой организм реагировал странно, будто оживал с каждой новой порцией жидкости, которая щекочущими потоками отправлялась в пустой желудок.       — Спасибо, — поблагодарила я девушку, когда бутылка опустела, и она убрала её в сторону. — Где мы сейчас?       — В хосписе, — неуверенно ответила Дахён, ковыряя подол своей рубашки.       Я не помнила прошедшие события практически с того момента, как мы отъехали с заправки, и мне были необходимы подробности, но блондинка почему-то продолжала молчать, смотря на меня так, будто она в чём-то провинилась.       — Эй, в чём дело, что случилось? — мне стало не по себе от того, что у Дахён глаза были на мокром месте, и я взяла ее за руку, слабо сжав.       — Соа, мы не успели, — девушка шмыгнула носом, а я изогнула брови от непонимания. — Я видела, как ты перестала дышать. Ты умерла. Твоё сердце не билось.       Это совсем не то, что говорят врачи в тот момент, когда человек приходит в себя после клинической смерти. Но Дахён не была медиком, поэтому ей можно было простить тот факт, что она меня ввела в состояние полного исступления. Не скажу, что эта новость особо как-то меня напугала, но по коже морозец всё же пробежался. Я не могла вспомнить ни свет в конце тоннеля, ни пения ангелов, ничего из того, что показывают в фильмах, и это было, по меньшей мере, странно.       — Все нормально, Дахён. Главное, что сейчас я здесь, — я искренне улыбнулась, кажется, немного успокоив свою собеседницу. — А где Марк?       При упоминании имени моего пациента девушка расцвела. Клянусь, эту перемену в ней можно было почувствовать даже на энергетическом уровне.       — Минхён проходит обследование, — на долю секунды я испугалась, что его болезнь обострилась, но Дахён схватилась ладошками за свои пылающие щёки и совсем по-детски улыбнулась. — Его сердце восстанавливается, кажется, он — моя вторая половина.       Такой шквал сменяющих друг друга эмоций я не испытывала со времён своего восемнадцатилетия, когда родители подарили мне машину. Секундное замешательство и недоверие сменилось шквалом радости, от которой теперь я готова была расплакаться. Ещё на работе, при обследовании Марка, я молилась всем богам, чтобы этот добрый улыбчивый паренёк наконец-то встретил свою судьбу, и кто же знал, что он действительно её встретит, когда будет героически спасать своего лечащего врача от смерти. Пожалуй, эта одна из самых интересных историй воссоединения половин на моей памяти, которую я буду с удовольствием рассказывать в будущем.       — А Лукас? — тихо поинтересовалась я, от смущения прикусив губу, на что Дахён снова улыбнулась.       — Он сейчас на прогулке, Саймон еле заставил его отойти от твоей постели, — от услышанного мне стало очень приятно. — Я могу проводить тебя к нему, если ты хочешь.       Хотела ли я? Глупый вопрос…

***

      Нам пришлось немного поспорить с доктором, который не хотел выпускать меня из палаты, ссылаясь на неокрепшее самочувствие, но аргумент, что я, на минуточку, сама врач, немного поумерил его пыл. Наверное, это было чудом, что я могла самостоятельно передвигаться, поэтому помощь Дахён мне совершенно не понадобилась. Неторопливо я вышла из палаты, миновала длинные коридоры лечебницы и наконец-то подошла к заветной двери, на которой красовалась табличка «Выход».       Как только свежий ветер улицы ударил в нос, меня немного пошатнуло. По привычке резко прикрыв нос и рот ладонью, я некоторое время стояла на крыльце хосписа, держась за белую колонну второй рукой. Как бы я не сопротивлялась, жуткие кровавые флешбеки прошлого всё же мелькали в голове и потребовалось время прежде, чем я решилась открыть своё лицо. Я делала маленькие глоточки воздуха, радуясь тому, что воздух не режет, не жжёт дыхательные пути, и, набравшись смелости, я сделала первые неуверенные шаги навстречу тому, кто вытащил меня с того света.       Людей на территории было не так уж и много, в основном они лежали на газоне, читая книги, общаясь между друг другом, или же просто смотрели куда-то прямо перед собой, глубоко погрузившись в собственные мысли. Я нашла Лукаса возле небольшого пруда, где он сидел на лавочке, с умиротворённым лицом наблюдая за птицами, которые были возле воды. Я остановилась в нескольких метрах от него, неловко спрятав рукава в карманы больничной рубашки, не решаясь дальше сдвинуться с места. Что мне нужно было говорить? Как себя вести? Я волновалась так сильно, что на секунду даже подумала уйти обратно в палату, но всё же этого не сделала.       — Лукас… — мой голос прозвучал хрипло, неуверенно и немного тихо.       Словно в замедленной съёмке я наблюдала, как Юкхэй обернулся и, увидев меня, широко улыбнулся, встав с лавочки. Неторопливыми шагами он начал сокращать между нами расстояние, а я не знала, как унять пылающие щёки и бешено колотящееся сердце. Я обратила внимание на его лёгкую походку, на руки, которые больше не дрожали, и не могла выразить того испытанного счастья от осознания, что с ним, так же, как и со мной, теперь всё будет хорошо. По мере того, как Лукас приближался все ближе, внутри меня разливалось приятное тепло, а каждую клеточку тела покалывали электрические разряды, ощущения были необычные, о таком я читала только в книгах и иногда слышала от Юно, который в особо откровенные моменты делился секретами о своих отношениях с женой.       — Привет, — тихо произнесла я, когда Вон остановился на расстоянии вытянутой руки.       — Привет, — точно так же поздоровался Лукас, всё никак не переставая улыбаться.       Я абсолютно не представляла, что нужно говорить и как себя с ним вести. Впервые почувствовать некую связь со своей второй половиной было так волнительно, но и одновременно с этим очень неловко. Но Юкхэй сам «разрулил» ситуацию, неожиданно для нас обоих сделав шаг мне навстречу и обняв так крепко, что стало тяжело дышать. Те единичные слова, которые я хотела сказать до этого, моментально покинули мою голову, и единственное, что я могла сейчас чувствовать, это то, как одновременно бешено бились наши сердца. Я была растеряна, немного смущена, но тем не менее совсем не хотела, чтобы этот момент заканчивался. Переборов страх и застенчивость, я обняла Лукаса в ответ, схватившись пальцами за его рубашку. Чувства сами себе дали волю, и я расплакалась от осознания того, что момент, который я всей душой ждала последние десять лет, всё же настал, и мне не придётся больше мучиться, страдать от безысходности и боли, и думать о том, что смерть совсем близка. Юкхэй совсем по-родному гладил меня по волосам, шепча что-то в утешение, а я лишь могла думать о том, что его голос — это самое лучшее, что я слышала за последнее время…