Когда Кунцита привели в помещение, он почувствовал, как атмосфера вокруг него поменялась: и воздух и запах. Адонис исчез. Он услышал, как тот вышел и инквизитор в нерешительности замер, не зная, что делать дальше. Однако долго ему ждать не пришлось. Его тут же подхватили под руки, повели вперёд, а затем усадили в кресло, надёжно зафиксировав руки на подлокотниках.
«Ну вот, доигрался!» — зло подумал про себя Кунцит. Он попытался дёрнуться, чтобы освободиться, но его остановил насмешливый голос Минако:
— Будьте благоразумны, милорд. Эти браслеты, удерживающие вас, можно снять, только если отрубить вам обе руки.
Инквизитор невольно содрогнулся, но свои попытки освободиться тут же прекратил.
— Не шевелитесь и не смейте перечить самой госпоже Любовь! — таинственным голосом проворковала сенши.
«Ещё бы, мать твою, я посмел это сделать!» — скептично подумал Кунцит.
Он не сопротивлялся, когда две тонкие руки сняли с него плащ, меч, мундир, сапоги и рубашку, оставив его в одних штанах. И хотя Кунцит ничего не видел из-за повязки на глазах, только по одному прикосновению он понял, что это Минако. Впрочем, инквизитор знал точно, что если бы эта мерзавка попробовала раздеть его догола, он пожертвовал бы даже двумя руками, но не позволил бы ей это сделать!
Внезапно Минако запела. Кунцит невольно вздрогнул. За свою жизнь он слышал разные голоса… Но никогда не встречал ничего подобного. Минако пела грустную песню на непонятном языке, из которой инквизитор ничего не понял. Но сколько же очарования и красоты было в её голосе. Ибо сенши владела самым прекрасным инструментом из всех, что ему доводилось слышать! Песня лилась из неё, словно солнечный свет на рассвете, окрашивая небо в невероятную палитру оранжево-розовых оттенков. Кунцит никогда не видел такого неба, но оно определённо существовало где-то в другом, чужом мире. Инквизитор слушал тихую прекрасную песню сенши и думал о том, что стоило бы посетить даже другую планету только для того, чтобы ещё раз услышать её и увидеть то самое небо.
Тем временем повеяло благовониями, напоминающими печёное яблоко с мёдом. Руки сенши с тонкими пальчиками нежно касались тела Кунцита, а сама она продолжала петь, околдовывая его своим голосом, будто погружая в вязкий, приторный сироп. Инквизитор вслушивался в дыхание Минако, ладони которой чувственно скользили по его груди.
Последняя нота замерла на её губах. Наступила тишина, прерываемая лишь учащённым стуком его сердца.
— Что за песню вы пели? — хрипло спросил Кунцит.
— Понравилось?
— О чём она?
— О прекрасном рассвете, который можно увидеть только на Венере, милорд.
У него хватило ума не кивнуть. Тем временем послышалось шуршание, а затем Минако сорвала с Кунцита повязку.
В комнате, в которой оказался инквизитор, было намного темнее, чем он ожидал — бархатные тёмно-красные портьеры на окнах плотно задёрнуты, а в углу горела всего одна свеча. Кунцит не мог разглядеть Минако — лицо её было скрыто за маской, а фигуру в тёмном плаще окутывал густой дым от благовоний. Сенши поймала замешательство в его взгляде и рассмеялась — легко и звонко. От звука её голоса Кунцит тут же пришёл в себя, сбросив колдовской морок.
— Зачем вам маска? Вы думаете, я вас не узнаю? — холодно осведомился он.
— Ну, что вы, — хихикнула сенши. — Этой маской я лишь хотела показать вам, что у Любви нет лица.
— Занятное у вас хобби, — ядовито заметил Кунцит, метнув взгляд на свои оковы. — Что, не любите слышать слово «нет»?
— Когда «нет» означает «нет», просто ненавижу, — самым серьёзным тоном ответила Минако.
— Тогда вам стоит к этому привыкать уже сейчас!
— Какой же вы, однако, бука, — подразнила она его. — Кстати, ваш друг лорд Зойсайт придерживается иного мнения на сей счёт. Если не верите, я могу показать вам, чем он сейчас занимается с Ами.
— Не думал, что сенши с Венеры стала вдруг сводней. В народе у вас репутация великой воительницы.
Минако опять рассмеялась.
— Именно из-за репутации нам, сенши, так сложно заводить отношения. Жители Луны смотрят на нас с недоверием, ведь мы с девчонками с других планет, хоть и служим королеве Серенити… Несмотря на почёт и уважение, они никогда не рискнут мешать свою лунную кровь с нашей…
— Что же, никого не осталось из вашей… расы?
— Ну, почему… Есть. Но их немного. По пальцам можно пересчитать. Мой слуга Адонис, например, с Венеры. Но это большая редкость… С Меркурия, например, совсем никого не удалось спасти… И Ами очень одиноко. На Земле к нам относятся, как к грозным богиням… А вот ваши друзья генералы совсем другое дело… За столько столетий, что мы живём, ещё никто и никогда не обращался с нами, как с равными, зная наперёд, какой силой мы обладаем…
— И тем не менее вы обманом затащили меня сегодня к себе и приковали к креслу! Что-то это не похоже на общение между равными!
Минако смерила его насмешливым взглядом.
— Вы, лорд Кунцит, — тихо сказала она, — отважный воин. Но при этом всего лишь мужчина. И как любому мужчине вам свойственно заблуждаться относительно своих истинных чувств и желаний…
— Считаете я настолько глуп, что не могу отличить желаемое от не желаемого? — он приподнял бровь.
Она покачала головой.
— Я не это хотела сказать. Просто вы должны реально оценивать свои шансы относительно леди Сомерс. Чтобы вы не делали, как ни старались, она никогда не посмотрит в вашу сторону.
Под её внимательным и цепким взглядом Кунцит почувствовал, что вся кровь отхлынула от его лица.
— Она жена вашего короля, — продолжила Минако. — И насколько могу судить, а в этих делах мне нет равных, поверьте, леди Сомерс без памяти влюблена в Эндимиона Пендрагона и никогда не согласится на адюльтер с вами. Только если вы не привяжете её к кровати и не воспользуетесь беспомощностью девушки.
Глаза Кунцита на мгновение закрылись.
— Ах ты венерианская сучка! — с трудом прошептал инквизитор. — Да кто ты, мать твою, такая, чтобы лезть в мою жизнь?!
Минако довольно усмехнулась.
— А вы само очарование, лорд Кунцит. Но именно таким вы мне и нравитесь больше всего! В вас есть пыл, но много дури. Однако это можно легко исправить…
Она вновь протянула к нему руки и стала нежно гладить его плечи. Инквизитор же пытался унять охватившую его дрожь и, в конце концов, не смог справиться с этим.
— О, вы уже начинаете понимать, что значит быть рабом госпожи Любви? — спросила она.
— Да пошла ты, сука!
— Вы, несомненно, узнаете и эту часть моей натуры, — проворковала Минако. — Однако прежде чем это случится, вы должны быть наказаны! Не всё же вам привязывать к кроватям нежных девиц.
— Значит, ты хочешь насильно сделать меня своим любовником?
— Почему же насильно? Вы этого захотите сами.
— После того, как ты наденешь на меня свой волшебный пояс?
Минако вновь рассмеялась.
— Зачем же мне портить всё удовольствие? Гораздо интереснее, будет подчинить вашу волю безо всякой магии!
Её васильковые глаза заблестели. Она сбросила с себя плащ и, оставшись обнажённой, опустилась на колени, прижимаясь к Кунциту всем телом. Голова сенши приподнялась, а её губы властно потребовали поцелуй. С пугающей опытностью она раздвинула его рот и вторглась в него языком. Минако исследовала его. Дразнила. Требовала.
Кунциту пришлось собрать всю силу воли, чтобы не проявить никаких чувств. Ему хотелось позорно убежать от неё. Спрятаться. Минако пугала его, хотя он никогда бы не признался в этом. Сенши явно не привыкла, чтобы ей отказывали. За всю свою жизнь Кунцит так и не узнал, что женщины могут быть такими. Ему нравилось заниматься любовью, но только если он играл первую скрипку. Однако Минако не искала его любви, она хотела завладеть душой инквизитора. И Кунцит с ужасом понял, что сенши не остановится, пока не получит желаемого. Прервав поцелуй, он холодно заявил:
— Хватит! Если хотите, чтобы я вас отымел, отвяжите мне руки! Я ненавижу чувствовать себя связанным!
Даже если бы он влепил сенши пощёчину, эффект не был бы столь потрясающим. Минако начала посмеиваться, а потом от души расхохоталась.
— Браво! Великолепно! Значит, я действительно в вас не ошиблась!
Она щёлкнула пальцами, и оковы Кунцита исчезли. Инквизитор был потрясён. Он ждал, что его заявление немного охладит её пыл, но вместо этого желание сенши только возросло. Она ждала его следующего шага, поэтому стояла молча и внимательно за ним наблюдала из-под густых чёрных ресниц.
Глядя на Минако, Кунциту пришлось признать, что та была дивно хороша. Её тело не выглядело таким совершенным и волнующим, как у Берилл, но всё же девушка была по-своему красива и очень изящна. Взгляд её васильковых глаз был пронизывающим, но не выдавал ни единой мысли. И тут Кунцит понял, что образ легкомысленной и недалёкой дурочки — всего лишь маска, призванная ввести противника в заблуждение. Сделав это открытие, инквизитор невольно проникся к сенши уважением, ибо эта девочка-припевочка могла стать воистину опасным врагом, надумай он перейти ей дорогу.
Размяв суставы рук, инквизитор подошёл к Минако и крепко обхватил её за талию. Она не пыталась вырваться, напротив, прижалась крепче всем своим телом. Кунцит подхватил её под бедра, рывком подняв в воздух, притянул к себе, а затем бесцеремонно швырнул девушку на кровать, стоящую возле кресла. Не дожидаясь пока она придёт в себя, инквизитор бросился на Минако, зажимая её лицо между ладонями.
— Мне нечего тебе дать, — прошептал инквизитор. — То, чего ты так ждёшь невозможно забрать, не применив силу…
— Ошибаешься. Ты дашь. Многое отдашь мне, прежде чем кончится эта ночь!
Её губы вновь прильнули к его губам. Нежно. Настойчиво. Властно. Она нашла его язык и принялась с наслаждением его сосать. Кунцит почувствовал слабость. Ни одна женщина ещё так его не целовала! Но эта манипуляция взвинтила его буквально за пару мгновений. Острое желание пронзило его, отозвавшись напряжением в паху.
Не прерывая поцелуй, руки инквизитора сжали полушария упругой груди Минако, а потом начали скручивать и дёргать соски, пока они не затвердели от возбуждения. Оторвавшись от губ девушки, Кунцит наклонил голову и принялся жадно сосать её грудь. Минако выгнулась. Её глаза покрылись поволокой страсти. Она застонала, чувствуя, как его мускулистые бедра давят на её, как его член становится все длиннее и твёрже через тонкую ткань штанов.
Извернувшись, Минако вновь захватила язык Кунцита и принялась сосать, тем самым окончательно добивая инквизитора. О, Лунная Богиня! Что это было за желание! Ему пришлось признаться в этом самому себе! Разбитое сердце, сдерживаемая страсть к Берилл, вожделение, похоть… всё это смешалось в какую-то гремучую смесь, а затем затопило все вокруг. Ему захотелось забыться, утонуть, исчезнуть, расплавиться. Лишь бы не думать… Руки Кунцита непроизвольно высвободили напряжённый член из штанов, а затем раздвинули бедра сенши.
Минако вскрикнула, когда внушительных размеров головка упёрлась в её промежность, а затем резко вошла внутрь. Одним махом Кунцит погрузился максимально глубоко, и из глаз сенши тут же брызнули слёзы. Его член оказался слишком большим для её упругого и узкого тела. Впрочем, ей ничего не стоило расплакаться. Малейшее волнение чувственного удовольствия могло вызвать у сенши слёзы, но генерал на тот момент ещё не знал об этой любопытной особенности и принял реакцию девушки за проявление страдания. А ему так хотелось причинить ей боль и унизить, заставив раскаяться в своих притязаниях на него. Тем временем дыхание Минако сделалось частым и тяжелым, но её длинные ноги вопреки ожиданиям Кунцита по-хозяйски обхватили его бедра, тем самым позволив проникнуть ему ещё глубже.
Их взгляды пересеклись и Кунцит стал двигаться резко и мощно, совершенно не щадя девушку. В этом акте не было нежности и любви. Одно лишь дикое, первобытное желание удовлетворить инстинкт. Слёзы заливали лицо Минако, но она только кричала:
— Ещё! Сильнее! Ещё! Ещё! — подстёгивая своего любовника, заставляя проявлять над ней силу.
Кунциту было сложно контролировать своё тело. Волны чувственного удовольствия и наслаждения накатывали на него, и у него не было сил ему сопротивляться. Сделав ещё несколько толчков, он излился в податливое тело Минако, ощутив, как руки сенши впились ногтями в его кожу, а сама она отчаянно и громко закричала.
— Н-ненавижу тебя! — прорычал сквозь стиснутые зубы Кунцит, когда он немного пришёл в себя.
— Но твоё тело говорит совершенно о другом, — прошептала девушка, укусив его за мочку уха.
Он снова выругался, а она засмеялась. Не выходя из неё, Кунцит перевернул Минако на живот, согнув ноги в коленях, и стал двигаться вновь, вонзаясь в неё со всей силы. Его эрекция ничуть не спала и через мгновение Минако уже вновь выла от боли и восторга.
— Будь ты проклята, чёртова сука! — рычал Кунцит, вбиваясь в её влажное ненасытное лоно, а она лишь смеялась сквозь громкие стоны и двигала бёдрами быстрее, как будто подначивая его, соперничая с ним в силе.
В эту ночь Кунцит и Минако так и не сомкнули глаз. И лишь на рассвете утомлённый инквизитор скатился с неё, и вскоре сенши услышала его храп.
Минако встала с постели, подошла к окну и раздвинула портьеры, подставляя своё обнажённое тело утреннему свету.
— Хвала Венере, с вами все в порядке! — воскликнул голос Адониса.
Минако обернулась и увидела, что её слуга стоял в дверях, а по его нежному лицу катились слёзы. Ещё мгновение и молодой человек бросился на шею своей хозяйки. Минако с нежностью провела рукой по его белокурым волосам.
— Тише, Адо. Ты как всегда слишком беспокоишься обо мне…
— Нет, госпожа! Я слышал ваши крики… Как он мог! Как… вы могли, — его ладонь осторожно прошлась по гладкой коже сенши, в том месте, где пальцы Кунцита оставили синяки. Взгляд Адониса сделался жёстким. В мозгу возникло отвратительное видение: его прекрасная госпожа в объятиях этого дикаря. Ему захотелось кричать и выть, чтобы как-то облегчить муку ревности. — Я убью его! Убью, пока он спит!
Жгучие слёзы с новой силой заструились по его бледным щекам. Этот бесчестный лорд Кунцит взял то, что ему не принадлежало, абсолютно не заботясь о ранимой душе Минако. Инквизитор осквернил его богиню, его госпожу. Но чтобы между ними сегодня ночью не произошло, он, Адонис, не позволит ему больше дышать под небом этой чёртовой планеты! Кунцит заплатит ему за все!
Минако вздохнула и прижала голову Адониса к своей груди.
— Ах, нет, Адо. Не смей… Я не хочу его смерти!
— Но, госпожа…
— Не спорь со мной, Адо… — строго сказала она.
— Но это не честно! — воскликнул Адонис в сердцах.
Его грудь разрывалась от невыносимой боли и безответной любви. Что мог знать о Минако Кунцит? Зачем он вообще ей сдался? Разве не с ним, с Адонисом, они остались друг у друга после того, как Венера и все её жители погибли?
Минако зажала между ладоней его заплаканное лицо и заставила на себя посмотреть. Во взгляде сенши читалась бесконечная нежность, отчего сердце Адониса забилось с новой силой.
— Я знаю, что уже давно не уделяла тебе внимания. Это недопустимо с моей стороны… так с тобой обращаться…
— Госпожа…я…
— Ш-ш-ш! — она положила свой пальчик к его губам, заставив замолчать. — Мы исправим ситуацию прямо сейчас…
С этими словами сенши уселась на кресло, на котором еще недавно сидел Кунцит, и широко развела ноги.
— Он сделал мне немного больно и испачкал меня, Андо… Подари мне удовольствие и сделай вновь чистой! — она улыбнулась ему самой обворожительной улыбкой на свете.
— Да, госпожа! — горячо воскликнул молодой человек, усаживаясь на колени перед её распахнутыми ногами.
Минако закрыла глаза и застонала от удовольствия, когда язык Адониса нежно коснулся её клитора.
— И помни, Адо, если останется хоть капелька его семени, я накажу тебя! — пробормотала она, не открывая глаз.
— Я вас не подведу, моя госпожа! — с пылом ответил молодой человек, всё ещё не веря собственному счастью.
Но Минако не нужны были эти клятвы, она и так знала, что Адонис её никогда не подведёт.
***
Зойсайт с ужасом смотрел ввысь неба, где в бескрайней синеве виднелась его родная планета. Впрочем, в оцепенении генерал пробыл недолго, потому что услышал издали крики и звон бьющейся посуды. Недолго думая, он быстро оделся в оставленные для него костюм, рубашку и сапоги, а затем поспешил на звуки явного скандала.
Генерал пересёк коридор и заглянул в покои с открытой настежь дверью. Однако то, что он увидел там, не повергло его в шок, а наоборот вызвало улыбку, ибо одетый только в одни узкие штаны Кунцит методично и чётко прикладывал о стену курчавую голову Адониса. Перевёрнутая мебель свидетельствовала о том, что молодой человек не сдался его кузену без боя, но сейчас сила была явно не на его стороне.
— А ну отвечай, гнида, где твоя хозяйка и какого черта нас приволокли на Луну?! — орал на него Кунцит.
— Помогите! Убивают! — голосил Адонис.
— Да уймись, ты падаль позорная! — гаркнул на него инквизитор и ещё раз приложил молодого человека о стенку. — В последний раз спрашиваю, собака, где Минако?!
Зой решительно вошёл в спальню и постучал пальцем по плечу Кунцита.
— Кузен, прошу прощения, что вмешиваюсь в вашу… э-э-э беседу, но ты, по-моему, скоро прикончишь этого сопляка.
Внезапное вмешательство Зойсайта прервало допрос инквизитора. Кунцит и Адонис одновременно посмотрели на рыжего — один удивлённо, а второй с некоторой надеждой.
— Зой! — воскликнул Кунцит, всё ещё сжимая молодого человека за грудки. Затем он разжал руки и тот грузно рухнул на пол. — Черт возьми, как я рад тебя видеть!
— Похоже, наше вчерашнее приключение завело нас несколько дальше «Рябого Мошенника», — усмехнулся рыжий.
— В следующий раз надо трижды подумать, прежде чем садиться в незнакомую карету, — фыркнул инквизитор.
— Да уж. Вышло забавно, — хохотнул Зой. — Джед и Неф, когда узнают, что мы побывали на Луне…
— Эй, — прохрипел откуда-то снизу позабытый на мгновение Адонис, и Зой с Кунцитом вновь посмотрели на него, как будто не понимая, какого черта этот сосунок посмел прервать их разговор, — может, вы сядете позавтракать, а я пойду-у-у…
Его речь оборвалась протяжным «у-у-у», от того, что инквизитор вновь схватил его, поднял вверх и опять приложил о стену.
— Этот маленький засранец не хочет говорить, где сенши и как мы сюда попали, — объяснил Кунцит Зою, не отрывая сумеречного взгляда от лица Адониса.
— Я… я…не могу… моя госпожа не давала мне инструкций на ваш счёт, чтобы я отвечал на ваши вопросы, — упрямо заявил молодой человек, с ненавистью зыркнув на генерала.
— Лунная Призма мне в задницу! — хохотнул Зой. — Да ты, парень, самоубийца, если решил, что можно не отвечать, когда тебя спрашивает сам инквизитор.
— Не беда, Зой, — псевдо ласковым голосом ответил Кунцит. — Думаю, он заговорит, если мы выбросим его из окна.
— Здесь первый этаж, — скорбно заметил рыжий, игнорируя хныканье Адониса.
— Тогда, давай, поднимемся повыше, — предложил Кунцит. — Сразу он не умрёт. Так переломает себе что-нибудь… А потом, если нужно, повторим!
— Отлично! — поддержал рыжий. — Интересно, сколько раз его придётся выкидывать, прежде чем этот птенчик сломает себе все что можно и нельзя, — он повернулся к Адонису: — Ну, давай, парень. Последний шанс…
— Стойте! Я всё скажу! — завопил молодой человек, когда генерал потащил его из спальни. — Госпожи сенши сейчас патрулируют близлежащие земли… А сами вы по-прежнему находитесь не на Луне, а в Камелоте…
— Не держи нас за дураков! — гаркнул Кунцит, вновь тряхнув Адониса. — Ты в окно вообще смотрел?! Там в небе огромная голубая планета!
— Это голограмма! Госпожа Ами сделала её, чтобы вид из окна напоминал сенши Серебряное Тысячелетие. Сейчас вы в Камелоте, клянусь! И если выйдете на улицу, потом пройдёте через силовое поле, то попадёте во двор замка!
— Давно бы так, — фыркнул Кунцит. Он отпустил Адониса, а сам подошел к вороху одежды на полу и принялся одеваться.
— Умыться принеси и пожрать чего-нибудь, — не глядя на молодого человека приказал инквизитор. Адониса словно ветром сдуло. Похоже, после взбучки устроенной Кунцитом на самочувствие он не жаловался.
Умывшись, инквизитор сел с Зоем за стол завтракать, искоса наблюдая за метаниями Адониса по спальне. Тот ловко и уверенно приводил все в порядок.
— Ну ты словно баба, — фыркнул генерал.
— Служить госпоже — мой долг! — спесиво ответил Адонис.
— Ты из дворян?
— Мой отец был знатным лордом и главнокомандующим войска северного легиона Венеры!
— И что ж ты? Твой батюшка был военным, а ты влачишь жалкое существование стюарда? — неодобрительно отозвался Кунцит.
— Я служу не кому-нибудь, а госпоже Минако! Да будет вам известно, она самая сильная и могущественная из сенши! — заливаясь краской, горячо воскликнул Адонис.
— Всё равно. Если твой отец был настоящим воином, он бы этого не одобрил.
— Мой отец мёртв. Как и все остальные! А скоро придёт черёд и вашей планеты! — зло сказал молодой человек. — Вот тогда вы мне и расскажите, что одобрили бы ваши близкие, если бы вам дали шанс спастись!
— «И нет почётней смерти той, что ты принять готов — за кости пращуров своих, за храм своих богов»,* — продекламировал Кунцит. — Пасть в бою — счастье. И это лучше, чем влачить жалкое существование.
Адонис пожал плечами.
— По мне так жить хорошо…
— Тебе так кажется, потому что ты дурак, — беззлобно сказал Кунцит и Зой захихикал. — Быть слугой бабы, хоть и не в меру воинственной… Чуть что, так сразу башкой в пол. Так жить хорошо, по-твоему?
— Хорошо, — пробурчал Адонис. — Быть мёртвым намного хуже!
— Теперь понятно, почему ты всего лишь сын главнокомандующего, а не сам главнокомандующий, — ответил инквизитор. — Хотя даже для обычного солдата, твои слова — это позор!
Адонис вздрогнул и поднял на Кунцита глаза — чистые, голубые и неожиданно красивые. Такие бы лучше подошли какой-нибудь девице, чем угловатому юноше.
— Что вы вообще можете знать обо мне и то, что я пережил! — тихо сказал Адонис, и инквизитор оторвался от еды, как будто задетый его словами. — Вам… легко говорить… вы такой смелый и сильный… А вот когда вся твоя семья умирает у тебя на глазах… от… от рук любимого отца, который вернулся с войны домой… другим… изменившимся… мёртвым и темным… Знаете, трудно сохранить рассудок и ценности, что он исповедовал… Смерть наших воинов не была овеяна славой. Наоборот, они все боялись умирать, потому что смерть обрекала их всех на существование во тьме… Я хотел покончить с собой, когда оказался во дворце Серебряного Тысячелетия, но спасшая меня госпожа Минако пожелала, чтобы я жил… Она показала мне новый смысл…
— Что-то мне не особо верится в то, что наставления твоей госпожи способны были заглушить боль от потери всех, кого ты знал! — фыркнул Зой.
— Тут ваша правда, — стушевался Адонис. — Но… вот поэтому она и надела на меня волшебный пояс Венеры, чтобы я позабыл обо всем на свете и увидел иной свет!
— Что ещё за пояс такой? — нахмурился Зой.
Среди кучи разбросанных вещей молодой человек выудил красивое длинное ожерелье из сердолика и продемонстрировал генералу.
— Вот. Это пояс Венеры… — пояснил Адонис. — На него наложены особые чары… Его выковал для сенши один очень умелый кузнец-чародей по имени Гефест. Любой, кто наденет его, тут же влюбляется в госпожу и забывает все свои горести и печали. Это похоже на перерождение… новый шанс, для того, чья жизнь превратилась в сплошную скорбь.
— Очень похоже на добровольное рабство, — скептически заметил Зойсайт.
— Вовсе нет, — возразил Адонис. — Да, я люблю госпожу, но не любовью преданной собаки. Любовь к госпоже Минако… она другая и напоминает что-то вроде почитания святой… Я ни на что не претендую и никогда не оскорблю её своими собственническими желаниями. Такой возвышенной любовью можно любить лишь Богиню, каковой на и в самом деле является… Поскольку все сенши принадлежат к царскому роду своих планет, у нас на Венере королевская кровь приравнивалось всегда к божественной…
Адонис смолк, но Кунциту уже кусок в горло не лез. Мучительная тревога и боль в сердце, которая не давала ему спать несколько месяцев и от которой он, казалось, избавился сегодня ночью, вцепилась в него новой хваткой. И словно наяву увидел инквизитор Берилл, но не напротив себя, а рядом с Эндимионом, улыбавшуюся только ему одному… Генералу безумно захотелось убить кого-нибудь — плевать кого, да хоть бы этого спесивого мальчишку, своими мутными речами вновь разбередившего ему душу… Но на деле Кунцит понимал, что это ничего не решит, как ничего не решила ночь с сенши. Да, он забылся, но этого мгновения совсем не хватило, чтобы уберечь его от мук ада, к которым теперь прибавилось сожаление и чувство вины.
Ярко оранжевые камни на поясе Венеры загадочно поблёскивали в руках Адониса. Кунцит и сам не понял, как это произошло. Он молча шагнул к молодому человеку и выхватил пояс Венеры. Ожерелье оказалось довольно тяжёлым, а холодные сердоликовые камни неприятно жгли кожу.
— Кун, что ты… — воскликнул Зойсайт, но не успел закончить фразу, когда Кунцит расстегнул замочек на золотой цепочке.
И прежде чем рыжий успел шевельнуться, инквизитор надел пояс Венеры на себя.
***
Был уже почти вечер, когда Берилл вернулась в Холодный Дворец. Сегодня она успела посетить несколько школ и приютов Камелота, чтобы составить список всего необходимого, что может понадобиться детям. Перечень получился огромный. Девушка недоумевала, почему при существующей благотворительности, когда знатные дамы и господа жертвовали немалые суммы сиротам и беднякам, положение больше половины приютов и школ оказалось более чем плачевным. Занимаясь делами, она не переставала думать о лорде Кунците, Эндимионе и Мерлине. И все эти нагромождение мыслей и чувств в конечном итоге вылилось в страшную головную боль. Возвращаясь домой, Берилл хотела лишь одного — выпить седативный настой и чтобы Мимет оказалась одна. Ей очень хотелось остаться наедине с подругой, советы которой она очень ценила.
В Холодном Дворце царила тишина, отчего девушка вздохнула с облегчением. Очевидно, фрейлины, которых Эндимион приставил к ней после похищения, разбрелись по своим комнатам, и теперь она могла поговорить с Мимет всласть, не опасаясь, что кто-нибудь их подслушает. В гостиной Берилл встретила свою новую служанку, которая выходила из её спальни. Увидев хозяйку, девушка смертельно побледнела, сделала книксен и быстро убежала, будто за ней погналась свора демонов.
Пожав плечами, Берилл отправилась на поиски Мимет, но её подруги нигде не было. Более того, в Холодном Дворце не осталось ни одной живой души. С бьющимся сердцем Берилл обошла свои покои несколько раз, но никого так и не обнаружила. Она выглянула в окно и тут же обернулась, услышав звук голосов и шорох шагов.
— Что вы здесь делаете?! — воскликнула Берилл, с удивлением оглядывая королеву, внезапно появившуюся на пороге в окружении своей многочисленной свиты.
Анну было трудно узнать. Ненависть и злоба исказили её черты, а прекрасная кожа сделалась пепельно-серой. Большие зелёные глаза налились кровью, отчего она стала напоминать дьяволицу, а не живого человека.
Королева улыбнулась. Приторно и зловеще.
— Дорогая леди Сомерс, — начала она вкрадчивым голосом. — Сегодня у меня украли очень дорогое украшение — изумрудное колье, которое наш супруг подарил мне на свадьбу. Я крайне расстроена этим происшествием и решила начать обыск с ваших покоев.
Берилл сжала кулаки, стремясь побороть обуявший её страх.
— Я ничего не знаю ни о каком изумрудном колье, — сказала она звонким голосом. — Сегодня весь день я провела в сиротских приютах и школах.
— В самом деле? Тогда, думаю, вы не будете против, если мои люди произведут обыск в Холодном Дворце?
— Обыск? По какому праву?!
Желчная улыбка так и не сошла с губ Анны. Она смотрела на Берилл, словно змея, приготовившаяся к смертельному броску.
— По праву королевы Пангеи. У меня есть сведения, что это именно вы украли моё колье.
— Что?! Да как…
Но Берилл не успела договорить. Анна подала знак и в то же мгновение её свита расползлась по Холодному Дворцу и начала переворачивать мебель, открывать крышки сундуков, вытаскивая содержимое.
— Что вы делаете?! Прекратите немедленно! — запротестовала Берилл, но её схватили под руки двое солдат, чтобы она не мешала слугам королевы производить обыск. Благодаря их стараниям несколько ваз изящной работы было разбито, письменный стол и стулья сломаны, комоды поцарапаны, а обивка диванов безжалостно разорвана.
— Нашли! Нашли! — победный вопль одного из слуг заставил всех остановиться. Маленький круглый человечек с пугливыми, словно у мышки глазками выбежал из спальни, держа в руках серебряную шкатулку, в которой Берилл хранила свои гребни.
Каково же было её изумление, когда шкатулку открыли и на красной бархатной подушечке обнаружилось великолепное колье с крупными необработанными изумрудами.
— Так-так! — воскликнула королева, радостно захлопав в ладоши. — Воровка найдена! А по закону нашего королевства за это полагается суровое наказание. — Она повернулась к невысокому мужчине в коричневом колпаке и кожаном нагруднике. — Господин Прайм, именем королевы Пангеи, я прошу вас совершить правосудие здесь и сейчас! Отрубите леди Сомерс руки по локоть, чтобы впредь она не покушалась на чужое!
— Это не правда! Я не знаю, как это колье попало в шкатулку! — в отчаянье закричала Берилл, но её никто уже не слышал. С ужасом девушка осознала, что попала в смертельно опасную ловушку, а королева пришла сюда с одной единственной целью — изуродовать её, как когда-то леди Розу.
Сквозь красный туман, стоявший перед глазами, Берилл видела, как к ней медленно приблизился тёмный силуэт палача…
