***
Палач вышел вперёд и Берилл вздрогнула. Черты его лица были скрыты под красным капюшоном с отверстиями для глаз. Он наводил на неё ужас. Не говоря ни слова, палач бросил несколько металлических предметов в камин, чтобы использовать их для прижигания ран, после того как он отрубит Берилл руки. Глядя на его приготовления, девушке показалось, что она на пороге в ад. Королева Анна, разодетая в зелёные шелка и бархат, сидела в кресле и наблюдала за Берилл с улыбкой. Несколько придворных девушек грациозно расселись у ног своей госпожи и небрежно обмахивались веерами из страусовых перьев. Скучающий вид этих дам, сидевших в комнате, где вскоре должна была состояться казнь, вызвал у Берилл тошноту. Они как будто ожидали праздничное представление, а не кровавую экзекуцию. В возмущении девушка позабыла свой страх и, окинув их негодующим взглядом, презрительно сплюнула на пол. Королева Анна разразилась смехом. — Сколько гордости однако в девчонке без роду и племени! Но вскоре эта гордость с тебя слетит, когда господин Прайм превратит тебя в свинью! Если ты останешься жива после отсечения рук, думаю, что укоротив и твои ноги, палач сотворит истинный шедевр! — Я знаю, что вы можете меня изуродовать! — с вызовом сказала Берилл. — Но для принцессы Софии я тоже не пустое место! Не боитесь, что ваше преступление тоже будут расследовать? Ведь это вы подбросили мне своё изумрудное колье! — Подбросила? — деланно удивилась Анна. — Леди Сомерс, вы должно быть шутите? Колье достали из ВАШЕЙ шкатулки, которую обнаружили в ВАШЕЙ спальне. И ВАШИ же фрейлины подтвердят каждое моё слово! Королева сделала знак и в комнату вошли девушки, которых Эндимион недавно приставил к Берилл. Фрейлины тушевались и старались не смотреть на свою госпожу, отчего Берилл почувствовала, как мужество вновь покидает её. Она проиграла. И её казнят из-за дурацкой побрякушки только потому, что имя леди Сомерс ни черта не значит даже для её собственных служанок, которые поклянутся перед королём именем Лунной Богини в том, что его вторая жена воровка. — Ну, а что касается нашего августейшего супруга, — издевательским тоном продолжила Анна, — то с ним пытались сблизиться очень многие женщины… красивые, умные, из знатных семей… И всех их я уничтожила! А Эндимион не пошевелил и пальцем, потому что знает, что мне лучше не переходить дорогу! Ведь за мной стоит армия моего отца, князя Тетиса! Ребёнка от короля могу родить только я и никто больше! — Вы говорите странные вещи, — тихо сказала Берилл. — Если вы обладаете такой властью и король не может вам противостоять, то почему же вы до сих пор этого ребёнка не родили? Может, вы преувеличиваете свою значимость и положение? Или, возможно, питаете к Его Величеству искренние чувства? Красивое лицо Анны исказила злоба и ненависть. — А ну замолчи, проклятая девка! — заорала она, впиваясь ногтями в подлокотники кресла. — Палач, принимайтесь за дело! — рявкнула она господину Прайму. — Отрежьте этой ведьме ещё и язык, чтобы я смогла сделать себе кулон на память! Сердце Берилл учащённо забилось. Двое солдат усадили её на колени и с силой открыли рот. С ужасом она наблюдала, как к ней подошёл палач с большим ножом. Внезапно крик отчаяния огласил комнату. Палач рухнул, словно срубленная сосна, а вокруг стала происходить какая-то суматоха. Словно во сне Берилл наблюдала, как верещали королева и её фрейлины, а неизвестный мужчина, чьё лицо было скрыто маской, сражался с солдатами, которые ещё недавно держали её под руки. Впрочем, сражение было коротким. Неизвестный легко выбил мечи из рук солдат, а затем вырубил их одного за другим рукояткой своего клинка. — Ах ты, падаль! — зарычала королева, когда мужчина в маске приставил к её горлу лезвие меча. — Да как ты смеешь! За подобные вещи тебя казнят! — Только если узнают моё лицо, Ваше Величество, — прошептал незнакомец голосом Илье. — Да я тебя из-под земли достану! Илье ухмыльнулся. — Я умею здорово бегать, Ваше Величество… — Что здесь происходит?! Все обернулись на голос. В проёме двери в простом чёрном костюме стоял Эндимион Пендрагон, скрестив руки на груди, и переводил взгляд с Берилл, на Илье и королеву Анну. Увидев его, Берилл всхлипнула и спрятала лицо в ладонях, не веря в собственную удачу. Ведь появление короля могло означать одно — она и Илье спасены! — Мы спрашиваем, что здесь происходит?! — рявкнул Эндимион. Он подошёл к рыдающей Берилл и прижал к своей груди. Спрятав лицо в бархате его камзола, девушка тут же успокоилась и позволила королю утереть её слезы. Сердце Берилл трепетало. В обращённом на неё взгляде Эндимиона внезапно появилась нежность, которая на мгновение сменила недавний холод. Сколько дней и ночей она мечтала именно об этом взгляде! Почему же в эту минуту она больше не испытывала такой бурной радости? Убедившись, что Берилл больше не плачет, он обратил своё искажённое гневом лицо на Анну. — Потрудитесь объясниться! Какое право вы имеете выносить приговор нашей супруге?! — По праву закона королевства Пангеи, — в тон ему ответила королева. Поскольку Илье спрятал в ножны свой меч и стал потихоньку тесниться к выходу, она смогла легко встать с кресла и двинуться в сторону короля, сжимавшего в объятиях Берилл. — Её вина была доказана при свидетелях. За взяточничество и воровство полагается приговор через отсечение рук. Разве не таким способом вы недавно казнили лорда Лазурита? Эндимион покачал головой. — Вы столько времени управляете двором Камелота, Анна, а до сих пор не научились останавливаться, когда это действительно необходимо. — Да, я нахожусь в Камелоте уже очень давно, Ваше Величество, но до сих пор не могу взять в толк, почему вы оттолкнули меня, дочь князя Тетиса, и приблизили к себе эту безродную дрянь?! — Боюсь, вам этого не понять, Анна… — Да ну? — ядовито отозвалась королева. — Вы ведь не дурак и естественно были в курсе, зачем лорд Аурум устроил наш брак. Если бы вы только протянули мне руку… вся армия Тетиса стала бы вашей в тот же миг! А с такой силой вы бы уже давно подняли восстание против принцессы Софии! — Заткнись! — заорал король. В тот же миг он выпустил из объятий Берилл, подскочил к королеве и, повалив на пол, сдавил её горло. Анна захрипела. Её глаза вылезли из орбит. Она пыталась сбросить Эндимиона или ослабить его хватку, но у неё ничего не получилось. — Заносчивая тварь! — прошипел Эндимион, продолжая душить королеву. — Да как ты смеешь учить нас, что делать?! Наше терпение лопнуло! Ты никому больше не причинишь вреда! — Остановитесь, Ваше Величество! — закричала Берилл. Она бросилась к королю и попыталась ослабить его хватку, но у неё ничего не получалось. — Остановитесь! Прошу вас! Если вы убьёте королеву, начнётся война! Принцесса выдаст вас князю Тетиса и тогда… Прошу, остановитесь! В отчаянье она снова разрыдалась. Король вздрогнул. Он выпустил горло Анны и поднялся на ноги. Спасительный вздох ворвался в её лёгкие. Королева сильно закашлялась, судорожно прижимая руки к груди, но всё же она была жива и дышала. — Убирайтесь отсюда, — холодно сказал Эндимион. — И хорошенько запомните этот момент. В следующий раз я не стану останавливаться и прикончу вас! Лицо королевы покраснело, веки припухли, косметика размазалась вокруг глаз и рта. Она с трудом поднялась и, опираясь на руки фрейлин, молча вышла, не оглянувшись. За ней последовали солдаты и слуги. — А вы, сударыни, останьтесь, — сказал король, обращаясь к фрейлинам Берилл, которые тоже захотели покинуть комнату, но не успели. Девушки на миг обомлели, а потом выстроились в шеренгу, склонив головы. Эндимион встал напротив них, скрестив руки на груди. — Мы бы очень хотели знать, почему вы покинули нашу драгоценную супругу и позволили королеве ворваться в покои вашей госпожи и учинить над ней самосуд? — строго спросил король, нахмурив брови. Девушки одновременно загалдели. — Ваше Величество, мы не виноваты… — Королева нам угрожала! — Мы не могли противиться её воле! — Молчать! — рявкнул Эндимион и фрейлины тут же умолкли. — Сегодня вы предали свою госпожу. А предателей и дезертиров вешают без суда и следствия. Девушки с ужасом посмотрели на короля. Кто-то из них всхлипнул, кто-то бросился на колени, умоляя простить их и даровать жизнь. Эндимион смотрел на унижения фрейлин, но его лицо ничуть не смягчилось. Видя к чему все идёт, Берилл снова решила вмешаться. — Ваше Величество, я думаю, не стоит наказывать моих фрейлин. Они ничего не могли поделать против козней королевы. К тому же я осталась жива… — сказала она, мягко тронув его за плечо. — Вот как? — хмыкнул король. — Ты осталась жива только потому, что Я пришёл сюда. А что ты будешь делать, если меня не будет рядом? Что если мне придётся отправиться в поход или на охоту? Как ты защитишь себя от Анны? — Ну-у-у… впредь я постараюсь быть осторожней… — Ты и так осторожна. Я спрашиваю, что ты будешь делать, если к тебе опять захотят вломиться слуги королевы? — Я… я не знаю… Но фрейлины ведь не виноваты в том, что… — Да мне плевать, кто виноват в случившемся, а кто нет! — перебил её Эндимион. — Мне важно, чтобы ты умела защищаться! Берилл вскинула голову и обратила к нему лицо с пылающими щеками и сверкающими глазами. — И как же мне это сделать? Даже несмотря на то, что я, ваша супруга, занимаю должность примицерия, это ничего не значит… У меня нет должного положения и власти… — Власть и положение это то, что зарабатывается отнюдь не громкими именами и титулами… — Но Анна — королева! — А я — король и что? Берилл устало вздохнула. — Я совершенно не понимаю цели этого разговора и при чем здесь мои фрейлины… — Не понимаешь, значит? Хорошо. Тогда я преподам тебе один урок… — он повернулся к девушкам: — А ну живо оголить всем спины! И не копайтесь, иначе окажетесь в подземелье! Фрейлины вздрогнули, но спорить с королём не посмели и тут же принялись раздеваться. Тем временем Эндимион подошёл к камину и вытащил оттуда раскалённые докрасна инструменты для прижигания, которые оставил палач. Держась за деревянную ручку, он осторожно передал один из них Берилл. — Вот, держи. Ты должна наказать их сама… — Что?! — воскликнула потрясённая Берилл. Она так разволновалась, что чуть не выронила раскалённый металлический прут. — Ты должна поставить клеймо каждой из своих фрейлин, как напоминание о сегодняшнем дне. — Но… это же… бесчеловечно и несправедливо… — Как я уже говорил, меня не волнует, справедливо это или нет. Я дал тебе людей и ты должна уметь ими управлять. Если бы сегодня королева отсекла твои руки, кто из этих девиц посочувствовал бы тебе завтра. Для них ты никто, пока не возьмёшь в руки кнут. Они должны были грудью встать на твою защиту. Поднять весь Камелот на уши, разбиться в лепёшку, как эта твоя Мимет… А что сделали эти сучки? Стояли в сторонке и ждали, пока ты не попадёшь в ловушку и палач не казнит тебя! Я, конечно, могу прогнать их и найти новых. Но только история опять повторится. А в том, что Анна вновь захочет нанести удар, я совершенно не сомневаюсь! Поэтому, будь добра, засунь свои сантименты в задницу Лунной Богине и осознай, наконец, одну простую истину: милосердие в Камелоте — непозволительная роскошь, за которую обычно платишь самым дорогим, что есть — своей жизнью! Сохраняя спокойствие и невозмутимость, Берилл сжала деревянную ручку раскалённого прута. Вокруг неё в комнате царила тишина, прерываемая редкими всхлипываниями девушек. — Сжальтесь, госпожа… — пробормотала одна из них, отчего Берилл вздрогнула. У неё возникло вдруг ощущение, что она только что умерла и вновь воскресла. Берилл живо представила, что могло произойти, если бы Эндимион не появился здесь вовремя. Был ли он прав, она не знала… Но она осознавала, что если не исправит собственное положение прямо сейчас, то завтра у неё может и не быть, если этого пожелает Анна. Перед её глазами предстали лица крестьян, которые сожгли на костре Орку, она увидела графиню Морион, Марго Вагиз, Металлию, сестёр Мегрэ, Каоринайт, Кунцита… всех, кто когда-либо хотел причинить ей вред. «Милосердие в Камелоте — непозволительная роскошь, за которую обычно платишь самым дорогим, что есть — своей жизнью!» Берилл прикрыла веки, а затем резко распахнула глаза. — Отныне вы и я — едины, — громко сказала Берилл и сама поразилась тому, сколько льда было в её голосе. — Это значит, что наши жизни теперь связаны! За верность мне я буду щедра с вами, но за малейшее предательство ваше наказание будет самым суровым! Она подняла прут. Её пальцы сильно дрожали. Внезапно она почувствовала, как Эндимион обнял её сзади и поддержал её руку. Двигая телом Берилл, он выжег клеймо на спине первой фрейлины. Девушка закричала от боли, но тут же пробормотала благодарность за справедливое наказание. Эндимион опустил руку Берилл так, чтобы прут в камине вновь раскалился, а затем поставил клеймо второй фрейлине. И так продолжалось до тех пор, пока все шесть девушек не получили чудовищные ожоги кожи спины. В воздухе чувствовался запах горелого мяса и палёных волос. Берилл сильно тошнило. Эндимион прогнал фрейлин, и как только за ними захлопнулась дверь, всё ещё дрожащая рука Берилл выпустила успевший немного остыть прут, зазвеневший на полу. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но не смогла. Её глаза помутнели. Берилл медленно опустилась на колени, почувствовав, что с трудом удерживает слёзы. — Спасибо вам за урок, Ваше Величество. Я хорошо его усвоила, — пробормотала она, а затем потеряла сознание.***
Когда архиепископ Феррум склонился в почтительном поклоне перед принцессой Софией Пендрагон, он почувствовал себя смущённым. Ибо та, которую называли истинной королевой Пангеи, недавно исполнилось тридцать пять лет, но она совершенно не выглядела на этот возраст. Невысокая, тонкая, прямая как струна, она гордо несла свою венценосную голову с тонким красивым профилем и по-девичьи гладкой кожей. Царственность Пендрагонов присутствовала во всем её облике, а особенно читалась в выражении синих глаз и решительной складке губ. От некогда робкой маленькой принцессы, воспитанной в суровых условиях постоянного соперничества Камелота не осталось и следа. Кто бы мог подумать, что после смерти своего отца именно она объявит себя регентшей, а всех совершеннолетних наследников на престол попросту убьёт, заклеймив их врагами короны. Рано овдовев после многочисленных неудачных попыток забеременеть, она в итоге отказалась от любовных утех, стараясь сохранить и без того пошатнувшееся здоровье, чтобы удержать власть. И эта решительность в добровольном лишении себя естественных желаний вселяла в её подданных невольное уважение, а в некоторых небезосновательный страх, ибо они хорошо понимали, что эта женщина, сумевшая пройти огонь и воду, безжалостно сметёт любого на своём пути. У епископа невольно задрожали руки. Он оставался в коленопреклонённой позе, не смея дышать. Такая покорность очень понравилась принцессе. Она улыбнулась и, оставив рукоделие, подошла к Ферруму, приветствуя его. — Дорогой архиепископ, как замечательно, что вы сегодня заглянули ко мне! Какие новости вы мне принесли? — Ах, Ваше Высочество! — вздохнул Феррум. — Сегодня произошёл самый настоящий скандал! Его Величество король Эндимион чуть не задушил королеву Анну в Холодном Дворце. — Так значит, слухи всё-таки оказались правдивы? — удивилась принцесса. — Воистину, Ваше Высочество! Мы были на пороге войны. Если бы король не прислушался к советам леди Сомерс, из-за которой собственно и разгорелась ссора, то Тетис бы восстал! — Хм-м… — задумчиво произнесла София. — А что насчёт обвинений леди Сомерс в воровстве? Архиепископ покачал головой. — Не думаю, что она виновна в краже колье. Но если вас интересуют детали, я, конечно же, всё выясню! — Не стоит. И так ясно, что все это было подстроено, а Анна хотела избавиться от леди Сомерс. — Она немного помолчала. — Меня удивляет другое — как Эндимион мог решиться выступить против Анны… Было время, когда я очень боялась, что после их брака мой младший брат, заполучив такого сильного союзника, поднимет восстание. С его смазливой мордашкой ему бы ничего не стоило вскружить Анне голову. И она бы вне всяких сомнений уговорила отца начать войну. Но Эндимион этого не сделал. Более того он превратил Анну во врага, раз та быстренько переметнулась на мою сторону. А сегодня так вообще чуть было не убил ради какой-то безродной дворняжки… — Его Величество просто потерял контроль, — хихикнул Феррум. — Почему же он тогда не терял его раньше? — Очевидно, в дело вмешалась любовь… — Любовь? — синие глаза принцессы широко распахнулись, а потом она от души расхохоталась. — Да прибудет с вами Лунная Богиня, мой дорогой архиепископ! — сквозь смех сказала она. — Чтобы мой младший брат влюбился как мальчишка?! Я никогда в это не поверю! Эндимион — самый хитрый и коварный человек, которого я когда-либо встречала в своей жизни! Он никогда бы не поставил на карту своё будущее ради женщины… тем более вышедшей из простонародья! — Однако его действия говорят совершенно о другом. Сам я, конечно, не присутствовал во время скандала, но слуги королевы все как один утверждают одно и то же — король оставил Её Величество только после того, как его попросила леди Сомерс. София вновь ненадолго задумалась. — Чёрт возьми! — выругалась она. — Слишком уж все сладко да гладко выходит! Но если Эндимион играет, то я всё равно не могу взять в толк, чего он добивается! Тактика моего брата изменилась… Не зря же он казнил лорда Лазурита, хотя тот поддерживал его, а не меня. Теперь Анна… У меня складывается ощущение, что все эти события — звенья цепи одной большой интриги, которая началась ещё со времён убийства моего отца… — Ваше Высочество… Посмотрев в растерянное лицо Феррума, принцесса улыбнулась. — Я знаю, Ваше Преосвященство, что вы подумали. Но вопреки всем сплетням я могу вас заверить, что не причастна к убийству Эдуарда Пендрагона. На моих руках нет крови отца… Я никогда бы не подняла на него руку. После его смерти я просто быстро сориентировалась в создавшемся хаосе и взяла то, что не смогли другие… — У вас есть мысли, кто бы мог это сделать? — Если бы я это знала, то виновный уже давно бы был казнён, — устало проговорила София. — Прошло столько лет, а убийц так и не нашли… Они растворились словно призраки во мраке, канув во Тьму. И думая об этом, у меня порой складывается впечатление, что все мы жалкие марионетки каких-то высших сил, недоступных нашему пониманию… Впрочем, оставим это! — Она вновь посмотрела на архиепископа, однако из её взгляда полностью исчезла задумчивость, которая охватила её ещё мгновение назад. — Разузнайте- ка всё, что можно о леди Сомерс. Я хочу знать о ней все! И побольше деталей… — Слушаюсь, Ваше Высочество! — архиепископ поклонился и вышел из покоев принцессы. Ускорив шаг, Феррум стремительно пересёк коридор и галерею. Он спешил. Но вовсе не потому, что ему не терпелось выполнить приказ Софии. Архиепископ торопился доложить советнику Лунного Королевства лорду Артемису все последние новости Камелота. А тот, как Феррум давно убедился, не выносил, когда архиепископ задерживал свой доклад.