Часть I. Сердце Богини

      Как же скучно быть мной. Я знаю точно, что будет, было и происходит в данный момент. Мои глаза слепы, но их заменяют Нити Судьбы, мой внутренний взор всегда обращён к ним. Ничто в этом мире не способно меня удивить, ибо я предвидела любой из возможных вариантов грядущего. Другие часто говорят мне, что заглянуть в Нити может каждый, но заглянуть или войти в них по доброй воле и неотрывно взирать без возможности даже моргнуть – это не одно и то же. Поначалу я пыталась с этим бороться, но это было так давно, я устала, не хочу больше сопротивляться. Теперь я просто плыву по течению, следую самому яркому рисунку, коей начертан Нитями.       Как, например, сегодня. Ведь сегодня в очередной раз состоится наш очередной сбор. Я бы сказала, что не знаю, зачем сюда пришла, ведь мне ведомо, чем всё это закончится, но не прийти я не могла, ведь всё уже предрешено и выткано.       На этот раз мы собираемся на горе, в симпатичной стране Эллиния. И принимающей стороной сегодня будет Солярис. Чувством меры он явно не страдает. Вся гора испещрена даже не пещерами, подгорными дворцами и залами. Пол устлан голубым мрамором, огромные гобелены на стенах, а будь у меня глаза, они бы заслезились от такого количества золота и серебра. И повсюду статуи, картины, бюсты, зеркала, всё должно подчеркнуть и выделить превосходство хозяина этого места, его силу и могущество, но похоже ему и этого мало.       Я неслышно ступаю вперёд. Мои босые ноги приятно холодит каменный пол, двери, одна за одной неслышно открываются, стоит мне приблизиться к ним. Я прохожу в главный зал, Солярис уже встречает меня своими льстивыми речами, через слово намекая о собственном величии. Зал просто огромен, а скромное освещение в виде обыкновенных факелов и жаровен своими неверными тенями делают его ещё больше. В комнате есть и естественное освещение, это просторный балкон, выдолбленный прямо в скале, через него свежий горный ветер задувает снег с вершины Эримантоса в помещение. А в центре стоит главное украшение зала – большой круглый стол на 512 персон. У каждого из нас такой есть.       512, как много нас было, мы являли собой воплощение силы. Как жаль, что мы по собственной глупости отреклись от неё, нас привлёк другой источник, на первый взгляд более могущественный. Хм. И сколько нас в итоге осталось? Одиннадцать. Хотя она утверждает, что тринадцать.       О, а вот и она. Пришла ровно так, чтобы и задержаться, заставив тех, кто явился вовремя вспомнить о ней, и не ждать всех, кто любит опаздывать сильнее чем она. По мрамору стучат две пары дорогих туфель на высоком каблуке и одна пара босых ног. Пришла в полном составе.       - Простите, мы немного задержались! – звонко смеётся Дева.       - Вы только гляньте! Ещё почти никто не пришёл! Даже извиняться не стоило! – властным голосом наигранно ворчит Воительница.       - Ничего, мы не гордые, нам не в тягость чуть-чуть подождать. – столь же притворно вздыхает Матерь.       Она проходит и занимает сразу три места! Знает же, что два из них ей не принадлежат. Как хорошо, что моё лицо, испещрённое бороздами бесчисленных морщин и пепельная серость кожи не способны уже передавать эмоции, бурлящие во мне. Трёхликая! Никто уже не помнит её истинного имени. Она самая сильная, хитрая и коварная среди нас, и именно из-за её коварства и интриг она пострадала, наверное, даже сильнее тех, кого с нами уже больше никогда не будет. По крайней мере, мы можем вспомнить их имена.       О! А вот и остальные начали подтягиваться!       Гефест, как всегда погружен в размышления о металлургии и своих изысканиях. Ему уже давно нет никакого дела до нас, наших проблем и проблем мира. Наверное, он один из немногих способен меня понять, мы одинаково не хотим уже принимать участие хоть в чём бы то ни было.       Агач Киши и Луот-Хозик, похоже любовники опять поссорились. Они уже целую вечность, сперва поддаются своей необузданной страсти, а затем ссорятся и в порыве ярости и ревности вредят друг другу, а страдают как обычно невиновные. Сложный народ эти горцы.       Род, великий учитель и отец целых народов, которые теперь вечно грызутся между собой, умирая с его именем на устах, потешая его себялюбие. А когда-то он действительно был великим воином и вождём, дальновидным и справедливым. Ныне не сможет разглядеть прыщ, если тот вскочит на его носу, а если заметит, то никогда не признает его существования.       Игдрун, раньше они с Трёхликой были лучшими подругами, от этого осталось только видимость. Могущество, которого добилась подруга, не дает ей мыслить здраво. Желание обладать такой же силой - или даже превзойти - в итоге сыграло с Игдрун злую шутку. Она ненавидит земледелие, работу с землёй и прочее, но теперь её называют покровительницей плодородия, девой полей.       Морриган, она входит, вся такая милая и обворожительная, её тёплая улыбка может растопить даже самое жестокое сердце, вот только у неё самой этого сердца нет. Даже сейчас в её глазах пляшет огонь не прикрытого садизма и жажды убийства, она готова вспыхнуть и начать плеваться ядом от любого, даже самого лёгкого дуновения. Кровавая ярость для неё уже давно превратилась из необходимости в наслаждение.       Диана, явилась прямиком с очередной лесной оргии. Интересно, что происходит в её голове, когда она выбирает с кем переспать сегодня, что в каждый момент времени её возбуждает больше, рога, копыта, когти или клыки? Она словно не может насытиться своими извращениями, но ей и этого мало, на каждого из своих любовников она в итоге начинает охоту, может мясо от этого становится вкуснее, а шкура теплее?       И наконец, Махар-аши-Садам, золотой принц пустыни. Вот только до его прихода Эль-Касим была густыми джунглями, пышущими жизнью. Ему было мало, ему было всего всегда мало, нужно было больше. А в итоге, палящий песок и смерть тянутся на километры в любую сторону. Теперь ему кажется, что в его пустыне не хватает песка.       Итого со мной, Всевидящей, нас осталось одиннадцать, или если считать Трёхликую за три, ведь единства она навряд ли когда-то достигнет – тринадцать. Тринадцать великих богов, величайших героев и величайших лицемеров. Куда же нас привели наши амбиции и жажда власти? Конец первой части.