Хенвон переживает так, что даже выпустил хвост. Никакие мои «все будет хорошо» не помогают. Ерзает с расстегнутыми джинсами на кровати и машет своей пушистой белой метелкой, начиная нервировать уже меня.
— Мы прошли самое страшное и теперь вместе. Перестань трястись, знакомства с новым агентством все равно не избежать, — у любимого ушки прижаты, взгляд жалобный, и на нем моя белая футболка, а потому велика ему… Весь такой уютный, что сам не хочу никуда уходить.
— Иди сюда, — протягиваю руки, но Че сидит, не решаясь поначалу, а потом резко подаваясь вперед, оплетая шею. Подхватываю под ягодицы, и бедра плотно сжимают талию.
— Давай перенесем, а? — все-таки с надеждой шепчет котенок, а у меня мурашки от воздуха из его легких, и здравый смысл с чувствами спорят, от чего невольно провожу носом по шее, глубоко вдыхая аромат кожи в поисках ответа. Хенвон вздыхает, опаляя мне затылок, и разум идет прочь. Пушистый хвост так возбуждающе щекочет мне руки, а прикосновение губ к плечам… — перенесем же, да?
Хенвон смотрит шоколадного оттенка глазами, в них столько надежды и тепла. Губы все от волнения искусаны и цветом - как спелая малина, наверняка сладкие, ведь уже хорошо изучил их вкус. Позади мелькает из стороны в сторону белая метелка, будто маятник. Она-то меня и отрезвляет, хотя наверняка должна была загипнотизировать. Хенвон ерзает и начинает целовать мои губы легкими и частыми прикосновениями, пока не хватаю, оттягивая зубами нижнюю, и целую глубоко улыбающегося демона.
Белый и пушистый дьявол, вьющий из меня веревки.
— Мы все равно поедем, слышишь? — шепчу в губы, получая кивок, и сплетаю языки.
Опускаюсь на кровать, ложась на спину и стягивая попутно с Че футболку. Почему-то мне кажется, что этот хвост сведет меня с ума. Запускаю руки в джинсы, на ягодицы, и принимаюсь легонько массировать, пока котенок задирает мне футболку и расстегивает брюки. Его фальцетное мур и вжимание пахом в мой отчетливо дают знать: зона рядом с основанием хвоста — одна из самых эрогенных.
Вожу пальцами вокруг, периодически надавливая и начиная поглаживать саму пушистую часть тела, и Хенвон забывает вообще обо всем, кажется: опускается, трется, мурчит, захлебываясь ощущениями, подается бедрами вперед, выгибаясь.
— Хосок, — жалобно, с глазами полными похоти, шепчет мне. Не знаю, что он хотел сказать еще, потому что перехватываю его поцелуем, с удовольствием легко прикусывая кончик языка и губы, посасывая, сплетаясь и издавая громкие причмокивания.
Я бы уже давно позволил себе войти в него, тем более, что после последних нескольких суток малыш должен был привыкнуть, да только впервые встречаю котооборотня с такой реакцией на ласки хвоста. Решаю все-таки раскрыть больше участков для контакта и стягиваю, еле заставляя себя оторваться от поцелуя, одежду — и свою и его — притягивая обнаженного котика и восполняя тепло.
Хенвона действительно можно довести до оргазма одними ласками. И, несмотря на то, что мое собственное возбуждение сочится желанием, слишком интересны его реакции — абсолютные инстинкты. Пока чешу за кошачьим ушком, периодически нежно поглаживая и зарываясь в густую пепельную шевелюру, Че трется мордочкой о скулу, плечо, кусает от удовольствия ключицы и подбородок.
Котенка выгибает от того, как ласкаю хвост и кожу вокруг, иногда переходя на колечко мышц, ведь все равно необходимо разработать, пусть можно кончить просто от его головокружительного мурчания, трения фаллосами друг о друга и невероятных, по ощущениям, поцелуев, сопровождаемых легкими движениями тонких пальцев по груди, особенно любящим заострять внимание на линии ключиц и пресса.
Хенвон явно не отдает отчет всему, что делает, он просто доверяет всего себя мне. Подается грудью вперед, приподнимая таз, проходясь своими затвердевшими сосками по моим, и открывая вид на чуть завернувшийся внутрь хвост и две прекрасные половинки, на которые по-хозяйски укладываю ладони, слегка сжимая и опускаясь ниже. Ласкаю мошонку, чувствуя, как несдержанно сильнее сжимает бедрами под протяжный стон, впиваясь ногтями в плечи. Как только одну руку возвращаю к основанию хвоста, Че пачкает нас спермой, содрогаясь у меня на груди, после блаженно улыбаясь, обнажая проступившие острые клыки.
Пока котенок тяжело дышит с закрытыми глазами, нащупываю в тумбочке лубрикант, и размазываю по члену, входя двумя влажными пальцами сквозь расслабленный сфинктер под непонятного рода, однако определенно уставший, мур. И все же не одному ему удовольствие получать.
***
— Итак, вы должны были приехать в десять утра, а сейчас уже шесть вечера! — возмущается Чангюн, будто наше «небольшое» опоздание испортило ему все планы на выходной, который сам же явно провел, бурно общаясь с Чжухоном.
— Оденься, пожалуйста, ты смущаешь Хенвона, — привычка Чангюна ходить в неглиже вынуждает Че прятаться за моей спиной, уткнувшись лицом в плечо.
— Ты такой худой… — не пойми откуда взявшийся Ли ощупывает, стоя позади, ребра белого кота, за что получает пощечину от него.
— Эм… ну… Вы были слишком внезапны… — растерянно и испуганно смотрит сверху вниз.
Чангюн помирает от хохота на диване, так и не надев ничего. Я же хочу провалиться под землю со стыда, куда привел Хенвона — безумное место.
— Знаешь, Хон вообще во многом внезапен… — сквозь смех цедит Им, а у Че ненароком вылезает белая пушистая часть тела.
— Держи свой хвост в штанах! — не хочу даже немного думать о том, по какой причине он материализовался.
Ладно, здесь все немного не в себе, споемся…
