***
— Я, конечно, понимал, что твой «сюрприз» вряд ли будет нормальным, — ворчит Им в ткань маски, — но прийти в парк аттракционов двум актерам — не слишком ли? — Нас никто не узнает, не переживай, тем более, если будем проводить много времени в закрытых помещениях, — Гюна это слегка расслабляет, однако все равно не доволен, нет даже возможности нормально перекусить. Буквально через минут пятнадцать у меня создается ощущение, что парню просто не хотелось в начале признавать, что это веселье придумал для нас я, учитывая то, с каким восторгом тащит во второй раз в комнату страха. Гюн игнорирует мои слезы и всячески подкалывает из-за того, как я от испуга хватаюсь за него, кричу, когда выскакивают зомби, и почти плачу на выходе, крепко цепляясь за парня. И даже на четвертый раз я не могу побороть страх перед этим кошмаром. Им же очень довольный, ему явно по душе мои страдания, только вот в пятый раз мы едем на последнем ряду вагонетки, и Гюн решает, что лучше всего успокаивать меня поцелуями и объятиями. Парень оказывается прав, и я почти не замечаю, как безумный лабиринт пролетает мимо, и уже необходимо оторваться от чужих губ, расплывающихся в улыбке, прежде чем их скрывают вновь черной маской. — Чангюн, в шестой раз я в это чертово место не пойду, — вздыхаю на улице, расстраиваясь, что в марте очень мало аттракционов уже готовых к работе. — Подождал бы еще месяц, а то холодно, сейчас-то и пойти толком некуда. Кроме того, спали до обеда, сейчас уже не мотнуться в другое место, — Им оглядывается. — Вперед, на «Викинга»! Хотел бы прокричать что-то вроде «только не это», но все-таки я — инициатор, несмотря на нелюбовь ко всем аттракционам, кроме одного. Ради «Колеса Обозрения» все и устроено, пусть совершенно не представляю, как Гюн отнесется к тому, что я хочу осуществить. Совсем скоро закат, и тогда можно будет преподнести свой подарок — от сердца и души. А пока что приходится срывать голос на «Викинге», терпеть тошноту от головокружения в «Чашечках» и пытаться удрать от Има на «Автодроме». Под конец дня мне кажется, словно и сил нет для сюрпризов, однако не могу сдаться так просто — слишком много стараний вложено. — «Колесо обозрения» в ночи? Да, ты романтик, дорогой, — Гюн держит меня за руку, пока никого нет в той части парка, куда забрели, поедая осьминожек на палочке, чтобы не быть замеченными. — Ну, хоть кто-то из нас должен быть милым и сентиментальным, не считаешь? — улыбаюсь, легонько толкая в плечо и получая такой же тычок в ответ. — Ответственный за милоту, — усмехается парень, оглядываясь по сторонам, резко повернувшись и поцеловав. — Ну, тогда я буду отвечать за крутость. — Эй! Милота — это тоже круто! Ты даже не представляешь, как офигенно быть милым! — чувствую себя ребенком, канючащим конфету, только в данной ситуации — чтобы мои слова признали правдой. — Говорит тот, кто вечно головорезов играет, — смеется Гюн непривычно, очень по-доброму, смотря на меня, хотя чаще всего озорство споров не доводит до хорошего в нашей паре. — Чжухон, попробуй сменить амплуа, тебе точно подойдет роль симпатяги-соседа, влюбленного всю жизнь в девочку напротив, которого не замечают до тех пор, пока она не видит твоего героя в костюме… Например, пчелки, развлекающим детей во дворе. — Ужас какой! Я слишком брутален для подобного, — фыркаю недовольно, на самом деле, думая, что есть правда в его словах, и такой герой бы мне подошел. Гюн сам знает, что все понимаю, но на словах не уступлю, потому просто тянет вперед к кабинкам, что поднимут нас ввысь. — Сколько времени мы там будем? — парень завороженно смотрит на уже темно-синее небо. — Восемь минут. Пойдем, а то холодно и парк закрывается скоро, — тяну Чангюна за собой, занимая место в кабинке, защищенной от прохладного ветра. Я что-то уже жалею о том, что решил устроить главный подарок именно здесь и в такое время года, однако струсить сейчас — позорно, пусть только мне и известно о плане. Гюн садится рядом, обнимая вокруг талии и с очаровательным выражением лица уточняя: — Ты же согревать меня здесь собрался? — Еще как, — стягиваю маску с себя и парня, замечая, как быстро романтика меняется чертиками во взгляде. — Только, думаю, нам несколько кругов потребуется, — перекидываю ногу поперек бедер Има и сажусь к парню на колени, затягивая в поцелуй. Расстегнув куртки, сразу льнем друг к другу, чтобы восполнить тепло и скорее забраться под чужой свитер. Чангюн холодит мне пальцами кожу на пояснице, я же веду ладони по груди вверх, ныряя в итоге под объемный свитер, чуть сползая, и принимаясь ласкать соски ртом, зализывая чуть шершавым языком, а руками расстегивая брюки, поглаживая член через ткань белья. Возбуждаясь, Гюн невольно расставляет ноги шире, отчего мне неудобно оставаться у него на коленях, и я встаю на свои, скрытые огромным свитером, посасываю головку. — Чжухон, мы начинаем спускаться, — хрипит Чангюн, довольно раскинувшись на сидении и закинув голову назад, любуясь через стеклянный потолок ночным небом. Я ныряю обратно, решая, что еще минутка есть, и собираю побольше слюны, размазывая по члену парня, принимаясь мастурбировать в такт движениям головы. — Чжухон, блять, почти приехали. — Помаши им ручкой и получай удовольствие, — бурчу из-под его одежды, вбирая щеки, сдавливая вакуумом фаллос и слыша чужой стон, все-таки выбираясь на сиденье, натягивая на обоих маску, но продолжая надрачивать парню до самого момента напротив сотрудников, которым дает знать, что проедем еще круг. — Ты видел, как они всматривались в кабинку? Вот весело бы было, застань двух актеров за минетом на «Колесе обозрения», — вздыхает Гюн. — Ты готовился? — Конечно, это же мой план, — улыбаюсь, выкладывая из внутреннего кармана пачку презервативов и маленький тюбик смазки. Чангюн нападает мгновенно, навострив свои серые ушки, целуя и разогревая в ладонях лубрикант, пока распределяю по его члену презерватив, мысленно отсчитывая, что прошло около минуты. У Има пальцы влажные от смазки, потому сам с себя стягиваю джинсы с бельем до середины бедер, садясь на колени на сидение, чтобы не разрывать поцелуй, продолжая мастурбировать парню и чувствуя, как проникает двумя пальцами сразу, зная о моей подготовке. Буквально через полминуты Гюн не выдерживает и разворачивает лицом к стеклу, входя резким движением на половину длины члена, из-за чего даже вскрикиваю и шиплю, однако Им игнорирует это и толкается глубже, крепко сжимая мой фаллос. Упираюсь ладонями и лбом в стекло, оставляя свое матовое дыхание на нем и принимая член парня полностью в себя, наконец-то расслабляясь и даже подаваясь навстречу, когда вновь водит по моему эрегированному органу. Гюн находит удобное для себя положение, встав одной ногой на пол, второй, согнутой в колене, оставаясь на сидении, обхватив меня рукой вокруг талии, другой, вторя ритму, двигает по стволу. Лубрикант, которым разрабатывал, делает движения по члену такими приятными, что я совершенно расслабляюсь, забывая где мы, пока не слышу телепатию: «Открой глаза, мы на самой вершине», — под нами огоньки аттракционов, над нами бескрайнее темное небо. Гюн обхватывает выше, поперек груди, чтобы мне было удобнее с ним целоваться, прерывисто из-за размашистых толчков, но так влажно и возбуждающе. Когда в очередной раз несдержанно резко входит в меня, попадая по простате, дохожу до оргазма, пачкая спермой руку парня. Иму еще необходимо несколько глубоких и резких фрикций, чтобы накрыло удовольствие. Сначала мы спешно убираем следы «преступления» и лишь после сидим и восстанавливаем дыхание, натянув на себя маски и застегнув куртки. В итоге свитер замарали моим же семенем, так еще и Гюн по привычке мне кошачьи ушки чешет грязной рукой. На что только не пойдешь ради подарка мечты. — С днем рождения, — целую парня в висок. — Он же был полтора месяца назад… — Тогда аттракционы не работали, пойдем, — подталкиваю к выходу парня. — Какая холодрыга, поехали скорее домой. — Спасибо, — неожиданно нежно шепчет на ухо Чангюн, и по взгляду видно, что он улыбается.Да, это «спасибо» определенно стоило подобных мучений, и мой подарок от души приняли