Театр

Сокровище У Ежи было сокровище. Он его очень хорошо сокрыл. Спрятал, значит. А Петруччо не любил ничего прятать. Никогда ничего не утаивал от Ежи и всем с ним делился: домом, комнатой, кроватью, ванной, кухней, обедом, хурмой, ондатрой… А ондатра тоже была не жадная и всегда обижалась на Ежи за то, что он что-то скрывает. Ондатра была обидчивая. Она даже обижалась на Петруччо за то, что он делился всем с Ежи. Хотя была не жадная. Так они и жили в немире и в несогласии. Зато втроём. С общей кухней, ванной и ондатрой. Песня Однажды Петруччо написал песню. Песня была написана на листе бумаги в клеточку, вырванном из старой тетради Ежи. Тетрадь была старая, потому что Ежи ходил с ней в школу. И не потому, что в школу он давно не ходил, а потому, что в школе он очень мало писал, и тетрадь до сих пор не заканчивалась. А заканчивались учителя. Нервы у них заканчивались. И учителя уходили. «Скатертью дорога!» — говорил директор. И раскладывал скатерть. А директором школы Ежи был Петруччо. То есть, можно сказать, это была школа Петруччо. Но это была и школа Ежи. Школа Ежи и Петруччо стояла долго и не заканчивалась. В отличие от этой сказки. Бабло Однажды Ежи задумался о том, как поднять бабла. Он никогда не задумывался, но это могло быть делом нелёгким. Вдруг бабло тяжёлое? И у Ежи не хватило бы сил. Он был, по правде говоря, не очень сильный. Слабосильный. Сильнослабый. Он продавал очень сильное слабительное. А Петруччо покупал. И перепродавал по высокой цене. Петруччо знал способ, как поднять бабла. Стол Петруччо сел за стол, а Ежи спрятался за столом. Он мог спрятаться под столом. Но не стал. Ведь под столом уже прятались ноги Петруччо. А прятаться в одном и том же месте было нельзя. Только ногам Петруччо можно было прятаться вместе. Одной левой и другой левой. У Петруччо было две левые ноги, поэтому он всех уделывал одной левой, а если этого не хватало, то и другой. Так он отбил ноги и отбил для своих ног исключение из правил игры. Хотя прятки были и не игрой. Это была вся жизнь. Нос Петруччо был ласковым. Как кошечка. Ко всем подходил, ластился, подмигивал им своими ушами. А Ежи был ласковым не как кошечка. Его ласка была как у собак. Ласка собак отличалась тем, что они никогда не подмигивали ушами. Только носом. А у Ежи не было носа. Он потерял его в схватке. Схватка была жестокая. Вот кто-то и схватил его за нос. И оторвал. Ежи тоже оторвался от своего носа. Его нос теперь подмигивал отдельно, а Ежи — отдельно. И у самого носа тоже сначала одна ноздря подмигивала отдельно, потом — другая. Они вообще никогда ничего не делали вместе, в отличие от ног Петруччо. Потому что у Петруччо обе ноги были левые, а у носа Ежи ноздри — одна правая и одна левая. И всё. Третью ноздрю ему тоже оторвали. Она слишком рьяно отстаивала свою политическую позицию. Интернет У Ежи было много поклонников в Интернете. Только непонятно, как он понимал, что они поклонники. Он ни одного их поклона ни разу не видел. Однажды он подумал, что, может, это были не поклонники, а полконники. Или подлокотники. Они забирались Ежи под локти и мешали его славе. И так у него становилось меньше поклонников. А Петруччо в Интернете не сидел. Он стоял. В очереди. Чтобы заплатить за Интернет Ежи деньгами. А сам Ежи платил за Интернет другим. Славой. Спокойствием. Сном. Гигиеной. Здоровьем. Он уже хотел было обратиться ко врачу, чтобы вычистить подлокотников из-под локтей. Но врач был платный. А все деньги уходили на Интернет. Однажды Ежи разозлился и выключил Интернет. А Петруччо за него уже заплатил. Тогда Петруччо тоже разозлился и прыгнул Ежи под локоть. Под локтём у Ежи он нашёл много интересного. Даже деньги, чтобы заплатить за врача. Но Петруччо решил, что Ежи не нужен врач. Это врачу нужен был Ежи. Без Ежи у врача не было денег. А врачу нужны были деньги. На Интернет.