Театр

Язык Петруччо мучил себя бессонницей. Чтобы не уснуть, он читал. Книжки. И инструкции от лекарств. На иностранном языке. Петруччо знал много языков: свой язык, язык Ежи… Язык Петруччо пока не знал языка Ежи. Они только присматривались друг к другу. И уже что-то себе присмотрели. А Петруччо ещё ничего себе не присмотрел. Он всматривался. Поэтому он мучил себя бессонницей. Чтобы научиться присматривать даже в темноте. Петруччо мучил себя ночной бессонницей, а Ежи — утренней. Заставлял себя не спать по утрам. Чтобы смотреть, как по утрам спит Петруччо. Он смотрел, смотрел, присматривался к языку Петруччо… Он пока не был готов познакомить языки друг с другом. Это надо было делать не с утра, А с вечера. Договор Однажды Ежи заварил кофеек, а Петруччо — чаек. Чайки кричали громко, пока варились. А кофейки — не очень. Потом и чайки притихли. Выдохлись. И выдохнули с облегчением. Когда они сварились, они потеряли свою массу. А кофейки, наоборот, набрали. Они набрались массы от чаек. Ежи увидел это и возмутился. Почему это его кофейки заимствуют у Петруччиных чаек всякую гадость? Они так не договаривались. У них в договоре было прописано, что у Петруччо и его чаек можно заимствовать только одно. Одно название. А в итоге от чаек осталось одно название. Но у Петруччо были права на это название, и он продавал сильное слабительное под маркой «Петруччины чайки». А Ежи так и остался со своими кофейками и массой чаек. Что с ними делать — непонятно… Азбука У всего было начало. Только Петруччо не знал, где он начинался. Он попросил Ежи его измерить. Рост, вес, обхват мизинца. Ежи спросил, с чего начать. Он и сам не знал, с чего начинается Петруччо. С какой картинки в букваре. Они пошли искать. Но у них не было букваря. Только азбука. В азбуке было много картинок. Некоторые — с Петруччо. И все — с Ежи. Он сам написал эту азбуку. Но оба не знали, кто её нарисовал. Потому что никто не знал, как нарисовать начало Петруччо. Может быть, оно круглое. Или серо-буро-малиновое. Ежи знал свои истоки. Его источили из камня. Поэтому он был такой холодный. А Петруччо был комнатной температуры. И быстро таял. Так он, наконец, растаял до самого основания. Тогда и понял Ежи — вот оно, начало Петруччо… А это был конец… Ручка Однажды Ежи воткнул себе в руку ручку. Ручку Петруччо. У Петруччо была маленькая рука. Поэтому она могла держать только маленькую ручку. Ручка была такая маленькая, что потерялась в руке Ежи. И стал её Ежи искать. С фонариком. Он светил себе на руку, пока не засветился. На телевидении. А Петруччо обиделся, что его на телевидение не взяли. Ещё и ручка куда-то подевалась… Он тогда взял и махнул на всё это своей маленькой рукой. И чужой тоже. А потом опомнился: откуда у него в доме чужая маленькая рука. У него дома бывали только большие чужие руки. Чужие руки его ласкали, если были большими. А маленькие он не пускал. Они щипались очень больно. Петруччо ущипнул себя за свою маленькую руку и проснулся. Чужой маленькой руки больше не было. И своей ручки он не нашёл. Досадно. Цепь Однажды Ежи был вампир. А Петруччо был охотник на вампиров. Ежи охотился. На Петруччо. А Петруччо — на Ежи. Ежи был охочим до Петруччо. Но Петруччо было совсем не охота связываться с Ежи. Он хотел бы с ним сцепиться. Но у него не было достаточно хорошей цепи. Цепь питания у них была странная. Оба охотятся друг на друга. Нет бы охотиться враг на врага. Или хотя бы стенка на стенку. На шведскую. А у них была только китайская. Великая.