Прежде чем мир погрузится во тьму

      Это было начало второго триместра: первое сентября, дорога в школу пролегала через небольшой район с красными величественными клёнами и новая школа с дурной репутацией на окраине города ожидала нового ученика. Юичиро неспешно шёл по узкой тропинке, глядя в несуществующую точку перед собой. До начала занятия оставалось много времени и тратить его в сомнительном, явно неприятном месте не хотелось — настроение в первый учебный день важнее всего. Поэтому музыка в наушниках становилась всё громче, заглушая звуки пробудившегося города и собственные мысли, уходящие далеко за рамки обыденного.       В последние дни юноша потерял счёт времени. Виной тому было внезапное осознание скорого взросления и смутное предчувствие того, что индикатор второй половинки приведёт к плохому результату. Едва ли люди могут найти счастье в таком возрасте — скорее всего, гаджет, выдаваемый каждой семье при рождении или усыновлении ребёнка, покажет несуществующее место и далёкое время. Это, несомненно, пугало. Среднестатистический человек знакомился со своим мужем или женой до двадцати лет, всё, что могло произойти позже — ненормальное, а значит, бракованное.       Общество очень критично относилось к людям, не соответствующим понятиям и ожиданиям, причисляя их развивающуюся натуру к возможным насильникам, людям с отклонениями. Поскольку чаще всего так оно и было: люди, осознавая, что вступать в романтические или сексуальные отношения смогут только через долгие годы, пытаются удовлетворить свои низкие желания преступным путём. А какой адекватный человек захочет изменять своему избраннику?       Если Аманэ будет причислен к числу «бракованных», то поползут ненужные слухи, семью Юичиро будут обходить стороной и жизнь его близких обязательно изменится в худшую сторону. Это нельзя допустить, но что делать в таком случае — неизвестно.       Оттого громкость в наушниках повышалась, звонкий голос вокалиста неприятно давил на голову, а звуки барабана, кричащей гитары и непрерывающегося в своей мелодии синтезатора причиняли боль ушам. Зато мысли теперь были не такими громкими.       Уже виднелась крыша школы. Не могли скрыть её невысокие, ветхие здания, являющиеся небольшой промышленной зоной, с несколькими второсортными кафе и закусочными. Спальный район располагался дальше, ближе к центру малонаселённого города, а семья юноши и вовсе жила в пригороде. До школы в идеале добираться чуть больше получаса на вечно переполненном автобусе и идти пешком около двадцати минут. За это время можно было проснуться, собраться с мыслями, вдоволь побыть наедине с собой и неожиданно под конец окунуться с головой в философские размышления.       «Слишком много одиночества» — уверял себя Аманэ.       Люди толкались. Пытались успеть на работу, учёбу и бессовестно рвались вперёд, нередко наступая на ноги прохожим. Юичиро тоже не раз задевали и сейчас, уже окончательно раздражённый, он резко обернулся, хватая за руку неказистого человека. Лёгкого применения силы хватило, чтобы незнакомец покорно стоял перед ним.       — Нельзя ли быть аккуратнее? — грубо спросил юноша, вытаскивая наушники из ушей. Было дико интересно, что в своё оправдание ответит человек, не сопротивляющийся чужим действиям.       Но незнакомец вслух усмехнулся, стягивая с лица чёрную маску. Его померкшие, уставшие глаза пристально глядели на Аманэ, а по бледным, сжатым губам скользила усмешка.       — Тебе можно, Юичиро, я разрешаю, — с иронией ответил прохожий, чуть нахмурив тёмные брови. Он сразу же слегка наклонился, поддаваясь вперёд — парень был пусть не значительно, но выше юноши — и добавил:       — Почему ты удивился? Не вижу ничего сверхъестественного, что я тебя знаю, всё-таки мы знакомы, — пожал плечами. Аманэ продолжал слушать его, не замечая, как от потрясения приоткрыл рот и забыл убрать свою руку с чужого запястья. — Странно только, что среди всех людей, которые толкали тебя, ты ухватился именно за меня. Совпадение? Должно быть. А теперь я опаздываю, до встречи.       И он ушёл, без труда освободив руку из никудышного захвата и безжалостно оставив остолбеневшего юношу одного среди мечущегося народа. Чёрные пряди волос незнакомого человека ещё долго трепал ветер, а длинный плащ из-за сильных потоков воздуха открывал вид на стройные ноги и высокие сапоги, отдалённо напоминающие солдатские.       — Чего? — запоздало задал вопрос Юичиро в пустоту, когда фигура парня скрылась в толпе.       Музыка в наушниках продолжала истерично орать, раздражая.

***

      Было действительно жаль, что пришлось семье Аманэ переехать. Они жили в тишине и покое в деревушке близ крупного города, в трёх днях езды отсюда на поезде, но из-за внезапно заболевших стариков — так юноша называл своих бабушку и дедушку — все были вынуждены организовать переезд. Никаких плюсов, помимо постоянного общения с предками, в новом месте жительства не было. То же место учёбы заранее раздражало. И не просто так.       Наспех оглядев здание школы, Юичиро мысленно чертыхнулся: стены, покрашенные долгое время назад белой краской стали грязно-жёлтыми, местами плесневелыми и облупившимися. Старые деревянные окна только больше усугубляли ситуацию, создавая образ заброшенного места. Уродливые невысокие деревья лениво склонились над ветхой изгородью, невесомо касаясь её крупными зелёным листьями. И это был не тот зелёный цвет, отдалённо напоминающий свежесть и бодрость юного человека, а тот самый мрачно-зелёный оттенок замёрзшей и гниющей травы. Тоскливый цвет, который был повсюду.       Юноша недовольно скривил лицо, принюхиваясь. Это место даже пахло чем-то мерзким.       — Эй, болван, куда уставился? — преграждая путь, с вызовом выдал ученик, оценивающе поглядывая на Аманэ, когда последний добрался до дверей. — Неужели ты та головная боль нашего учителя? Сколько твои родоки отвалили за местечко здесь?       — Не знаю, что ты хочешь этим сказать.       — Лучше на вопросы отвечай, если не хочешь проблем в первый день.       — Это не имеет значения, я всё равно здесь временно, — уныло заметил Юичиро, пожимая плечами, как это сделал несколько минут назад «новый старый знакомый».       — Супер, тогда я делаю вывод, что ты мальчик обеспеченный и сможешь помочь другу деньгами?       Да, конечно. Он непременно поможет ему, но явно не деньгами, а кулаком по надменной роже немного позже.       — Мальчик я не обеспеченный, — язвительно произнёс Аманэ, буквально отодвигая, судя по всему, будущего одноклассника в сторону.       — Значит нищенка? Или, о, о, ты бомж, поэтому и временно здесь? Для них нормально быть везде и недолго.       Но Юичиро ничего не ответил кричащему вслед брюнету. Отчасти тот был прав, а юноша привык не лгать и отвечать на все вопросы честно. Истина, которая могла быть оглашена сейчас, сулила бы много проблем. Нужно промолчать.       Бомж — это ведь человек без определённого места жительства, верно? Аманэ чувствовал, как его лицо сейчас побледнело. Официально, по чёртовым документам, он, несомненно, относился к ним.       «Не следует думать об этом, только хуже будет, — напомнил юноша себе, не в силах остановить поток своих тяжёлых мыслей. Здесь уже ничем не поможешь. — Скачу с одной проблемы на другую. Бесит».       И правда немыслимо бесит, что проблем на самом деле — грёбанная бесконечная туча, скоро приносящая убийственную грозу. А из способов решений, возможных действий против трудностей — только порванный прабабушкин зонтик да дерево в центре пустующего поля. Рядом никого, нет ничего, и только ты сам в эпицентре губительного шторма.       Губы юноши кривились в жалком подобии улыбки. На листочке был написан номер кабинета, этаж и примерная навигация по не особо большим и недолго тянущимся коридорам, поэтому что, где и зачем располагалось в этом убогом месте, Юичиро приблизительно знал. Из-за этого он без труда добрался до нужного кабинета и сейчас, пытаясь сделать своё лицо максимально дружелюбным, собирался открыть дверь и зайти в кабинет. Что и сделал спустя считанные мгновения. Не вечно ему тут стоять.       Новый класс встретил показушным приветствием и напускной добротой. Собрались уже все ученики, но только одно место пустовало, как назло на второй парте центрального ряда — без сомнения, туда должен сесть новоприбывший юноша.       «Ненавижу эту жизнь».       —…как я и говорил, со второго триместра к нам перевёлся новый ученик. Юичиро Аманэ, пожалуйста, расскажи нам немного о себе.       И Юичиро действительно что-то начал рассказывать — это была абсолютно бесполезная информация, но несколько человек моментально изменились в лице, стали какими-то снисходительными. Должно быть, все ожидали, что он произнесёт типичную фразу, вроде «у меня нет особых увлечений» или «я люблю читать книги», без конкретных и важных уточнений. Однако его слова многих удивили — никто прежде не выступал перед людьми настолько непринуждённо и убедительно.       —…помимо чтения русской литературы предпочитаю гамать в ММРПГ по вечерам — это помогает отвлечься от рутины.       Пожалуй, последняя фраза была явно лишняя, но она создала мгновенно атмосферу уюта и комфорта. И только вопрос «как?» застыл во множестве глаз напротив.       — Ты так открыто заявил о своих увлечениях, Юичиро, это стоит уважения, — одобрительно качал головой седоволосый мужчина, добродушно улыбаясь.       «Душка» — подумали тогда многие девушки.       «Задрот» — подвели итог некоторые юноши.       И несколько ребят довольно разглядывали одноклассника, предполагая дальнейшие попытки подружится. Этот Аманэ был уверенным в себе человеком, начитанным, а так же, исходя из короткого рассказа о хобби, у них совпадали увлечения. Почему бы не начать общаться?       Юичиро отчётливо читал в лицах подростков их мысли относительно его самого. Видел и усмешку недавнего хама у дверей в школу. Но, даже разглядев в чужих глазах искры заинтересованности, он с едва уловимой ноткой печали опустил взгляд. Всё это не то, что он хотел. Не то, что так отчаянно старался отыскать. Не по этим людям ныло уставшее сердце.       Всю свою сознательную жизнь юноша искал то, чего нет. Когда правительство выпустило первую и впоследствии последнюю версию индикатора для определения места встречи со второй половинкой, то пришло на короткий момент осознание, что Аманэ сможет разобраться со своими чувствами и поисками на семнадцатый день рождения. Но сейчас надежда только больше таяла, растекаясь кислотой по венам.       Ему казалось, что даже после обнаружения места встречи, это принесёт ему отвратительные впечатления. Словно что-то в сознании намекало на это, и Юичиро честно пытался понять, как получается вот так. Однако каждая попытка окунуться в свои воспоминания превращалась в острую головную боль и дикое нежелание жить.       — Обсуждения обсуждениями, а учиться надо. Юичиро, пройди на своё место — оно единственное свободное здесь — доставай тетради и начинай работать. Я надеюсь, ты останешься у нас надолго. Ребята все милые, хорошие, ты подходишь нам, — подмигнул. Аманэ равнодушно покачал головой, вновь вглядываясь в несуществующую точку перед собой.       Через несколько минут началось полноценное обсуждение того, как каждый провёл лето — первый урок традиционно, как оказалось, так начинался. Юноша, находясь снова в гуще событий, слегка понурив плечи, не принимал участие в дискуссии. Он, абстрагировавшись от мира, дочитывал первую часть романа «Преступление и наказание» Достоевского. Сказать, что он был шокирован происходящим — значит ничего не сказать. И чьи-то истории про то, как ловили рыбу, тонули в озере и видели жирафа рядом не стояли с происходящим в книге.

***

      — К чтению меня приучила мама, да, — отвечал вразнобой на вопросы одноклассников юноша. — Так бы я едва когда-нибудь взял книги в руки самостоятельно.       — А почему именно русская литература?       — Опять-таки к этому причастна мама… быть может, потому что она русская? Я не знаю, как ответить на этот вопрос, не озвучив этот факт.       — Хм, я бы не сказал, что ты сильно отличаешься от японца.       На последние слова одноклассника, имя которого Юичиро удачно забыл, оставалось только неловко рассмеяться.       — А игры как полюбил?       — Долгая история, но суть в том, что они когда-то стали моим спасением от реальности. Очень здорово понимать, что ты главный герой в своей жизни и всё зависит только от тебя. В этих выдуманных мирах ты можешь быть кем захочешь, ты важен, всегда хладнокровен и тебя ничего не держит, не беспокоит, кроме улучшения персонажа...       Дальше следовала долгая речь о пользе и вреде, которые приносят игры. Аманэ не стал добавлять бензина в огонь и говорить, что всякая надежда, мечта страшнее любых зависимостей, потому что с ними окончательно теряешь голову. Он вообще ничего больше не говорил, предпочитая отмолчаться, погрузившись вновь в чтение. Он обещал маме прочитать сегодня половину, иначе она будет злиться.       Так день и прошёл: бесцельно, безвозвратно, по лицу.