Маленький принц и его припадочный Лис

      ...Кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап...       Кончик моего носа просто чудовищно чесался... Но пошевелиться я не могла. Все мое тело было будто налито свинцом, а на пояснице, будто бы развалился огромный кит. Открыть глаза тоже не представляется возможным, потому что они опухли так, будто я рыдала целый день. Но поскольку я точно не рыдала в недавнее время, опухшее лицо может означать только одно...       Меня побили.       Судя по чему-то стекающему по моему лбу и капающему на землю с кончика моего носа, моя голова снова испытала сладкие муки. Меня же вырубили с одного точного удара биты, так что будет настоящее чудо, если я не получила сотрясение. Что это за место, я понять не могла, да и не сильно меня это волновало. Больше всего меня сейчас беспокоили мои опухшие глаза и кровоточащая рана на виске.       В какой-то момент мне удалось разлепить один глаз, но я тут же закрыла его, ослепленная светом. Что-то щёлкнуло, словно ударили по переключателю и яркий свет у моих глаз погас. Разлепив глаза во второй раз, я с удивлением обнаружила, что вишу под потолком?       Мои руки и ноги были надёжно связаны, а верёвки закреплены за потолочные балки. Комната, в которой я находилась, была очень просторной. Разбитый паркет, оборванные шторы и сцена, на которой разместили большой, на данный момент пустующий, диван.       Где я?       Что со мной?       Я вздрогнула, когда передо мной резко появилось нечто с длинными когтями и перекошенным лицом. Это нечто когда-то давно было человеком, но с ним определённо случилось что-то страшное. От вида этого существа, я открываю рот, чтобы закричать, но, от ужаса, ни звука не вырывается из моего горла. Тварь жутко улыбается, а после, скользит по моему лицу своими длинными когтями, оставляя мелкие царапинки.       Я испытываю такой сильный ужас, какого не испытывала ни разу за всю свою жизнь.       Тварь улыбается и начинает танцевать передо мной словно Пеннивайз перед своей жертвой.       Гребанное дерьмо.       — Пошёл вон! — кричит какая-то девица, и существо передо мной исчезает. От пережитого шока я даже не в силах повернуть голову на звук и поэтому продолжаю висеть смиренным мешком с костями. Мне становится тяжело держать голову на весу, и я роняю её на грудь. Длинные белокурые волосы водопадом струятся по моему лицу, и я уже ничего не вижу.       Когда я в следующий раз поднимаю голову, то вижу перед собой симпатичную, едва знакомую девушку. Её лицо кривится от злости и в следующую секунду по моей правой щеке разливается обжигающая боль.       — Ты слишком красивая сука, но запомни, М.М. красивее, — шепчет она, а после снова на что-то злится и собирается ещё раз ударить, как её ладонь замирает в воздухе.       — Ты слишком перестаралась, — слышу бархатный мужской голос, а после, у моего лица возникает физиономия Рокудо Мукуро. Я узнаю его сразу. Эти глаза тяжело не узнать.       Охренеть. Я в плену у будущего иллюзиониста Вонголы. Меня избили и, связав, повесили под потолком, как какой-то мешок с говном, что ещё со мной сделают в этом месте?       — Что ты сделала с её прелестным личиком, М.М.? Разве я просил вас избивать эту девочку? — Мукуро выглядит раздражённым, а девушка рядом с ним на миг меняется в лице, а после, отступает на пару шагов и падает на свою миниатюрную задницу.       — Прости, — она тушуется под жёстким взглядом иллюзиониста, а после, срывается с места и убегает в неизвестное мне направление.       — Ку-фу-фу, вероятно, ты напугана и совершенно растеряна, — парень, на удивление, ласково мне улыбается и достаёт из-за спины трезубец.       Я закрываю глаза, так как жду, что меня снова будут мучить, но внезапно, веревка, держащая меня, лопается, и я падаю в руки Рокудо Мукуро.       — Я слышал, что такая девочка как ты наводит страх на учеников Средней школы Намимори. Что же в тебе такого особенного? Покажи мне, — он трогает меня за лицо, шею и плечи, а моё тело начинает заметно напрягаться.       — Ничего, я обычная, — судорожно выдыхаю я и распахиваю глаза. Мукуро сидит на коленях, удобно уместив моё тело в своих руках, а после пристально смотрит в мои распахнувшиеся глаза.       — Ку-фу-фу, как интересно. Что с твоими глазами, милая? — он смотрит так пристально, что я вдруг вспоминаю третьеклассников, которые когда-то хотели проткнуть мой глаз в надежде, что оттуда потечёт волшебная жидкость.       — Генетический дефект, вероятно. И я тебе не милая, — грублю, а у самой коленки трясутся. Его руки холодные, а пальцы влажные. Всё это напоминает мне о существе из моих кошмаров, и я прикрываю глаза в надежде, что мне удастся унять возникшую дрожь.       Трясусь как осиновый лист и в мыслях умоляю этого человека выпустить меня из своих рук.       — Он скоро будет здесь, — голос рядом с нами звучит так неожиданно громко, что я вздрагиваю всем телом.       — Ну, ну, тише милая, мы встретим твоего знакомого вместе, ты ведь не против? — Рокудо Мукуро спрашивает, но ответа не ждёт. Я лишь распахиваю глаза и успеваю взглядом зацепиться за чёрные всколоченные волосы и две полоски на щеке. Я не помню, как его зовут, но знаю, что это сильнейший из приспешников Мукуро.       Рокудо поднимает меня на руки, словно я пушинка и я взглядом цепляюсь за свою разорванную юбку. Кто-то порвал мою одежду, и всё что уцелело на моём теле – извалянные в болоте белые чулки. Если бы кто-то взглянул на меня со стороны, то ему в голову сразу же пришла мысль о том, что меня насилуют и избивают в этом месте.       Когда я думаю об этом, меня начинает сильно тошнить.       От напускной нежности и ласки Рокудо Мукуро не осталось ни следа и меня швыряют возле дивана, словно я поломанная и никому не нужная кукла. Моя школьная юбка в конец разрывается о торчащий штырь, и я остаюсь сидеть на полу в белоснежной рубашке и чёрных трусах. Мукуро садится на диван и опускает мою голову на своё колено, перебирая мои волосы время от времени. Когда его холодные пальцы касаются моей обнаженной кожи на затылке, мне начинает казаться, что меня сейчас вырвет.       Не от отвращения, а от страха.       Меня начинает трясти ещё сильнее, а голова вращается, словно барабан на Поле чудес.       Мы ждём. Кого? Чего? Я не знаю. Надеюсь только, что Саваду Тсунаёши.       — Ку-фу-фу, Маленькая Они, — внезапно смеётся иллюзионист, а после смотрит на меня, продолжая всё так же очерчивать какие-то узоры на моей голове, — Кто же дал тебе такое глупое прозвище, девушка с глазами как звезды?       Звезда. Интересно, если бы я научилась управляться со своим пламенем, я бы могла что-то сделать? Смогла бы я защитить себя или успокоить?       Я не знаю.       Мне кажется, что я совсем забыла, что я какая-то особенная. Если я и могу чем-то похвастаться, то только тем, что приношу в жизнь близких людей лишь одни неприятности.       Где-то вдалеке раздаётся глухой стук и на середину комнаты выходит совсем не тот, кого я так ждала.       Глава Дисциплинарного Комитета Средней Намимори напряжённым, почти испуганным взглядом упирается в мою полуобнажённую избитую фигуру. Он смотрит на меня, не моргая, и словно не верит, что белокурая девчонка с двумя опухшими фонарями вместо глаз и есть Алиссандрея Россо.       — Ку-фу-фу, вот ты и пришёл, Хибари Кёя,— я не вижу лица Мукуро, но зато чувствую, как пальцы на моём затылке жгутом сцепили волосы.       — Я услышал, что кто-то избивает учеников Средней школы Намимори и теперь, видя это травоядное у твоих ног, я на сто процентов уверен, что забью тебя до смерти, — чуть ли не выплёвывает ГДК и с ненавистью смотрит на иллюзиониста.       Мукуро поднимается на ноги и с силой тянет меня за волосы, заставляя, чуть ли не приподняться на цыпочках. Он слишком высокий и мне начинает казаться, что если я не удержу равновесие, то мои волосы вырвут с корнями. Холодный ветер скользит вдоль моих обнажённых бёдер и ног, и на момент мне кажется, словно я стою перед Хибари Кёей почти голая.       В одно мгновение ГДК выхватывает тонфа и несётся в нашу сторону. Мукуро сильно толкает меня вперед, и я слетаю со сцены, разбивая колени в кровь. В какой-то момент мне кажется, будто я что-то сломала, настолько сильно болели ноги и руки. Совсем рядом слышится звук удара металла о металл, и я хочу плакать. Потому что знаю исход этой битвы. Потому что знаю, что мне придётся быть рядом с этим психом и верным псом ждать Саваду Тсунаёши, что спасёт меня. А пока.       А пока, Хибари Кёя падает на колени и тяжело дышит. Высокое дерево сакуры чуть ли не царапает потолок и сияет так ярко, что у меня захватывает дух. Рокудо Мукуро смеётся и начинает ломать даже самые маленькие косточки на теле ГДК. Когда я вижу эту ужасную картину, то начинаю кричать.       Я ору во всю глотку. Нет, не ору, а по-настоящему верещу, как девчонка. Так, как я никогда в своей жизни не умела: оглушая саму себя своим визгом, и всё заливаюсь слезами. Просто потому, что мне кажется, словно Хибари Кёя сейчас умрёт. Только потому, что тело Главы Дисциплинарного Комитета теперь больше похоже на кусок обнажённого мяса.       Рокудо Мукуро маньячно улыбается и смотрит на меня каким-то мутным взглядом, и в моей голове что-то щёлкает.       Я чувствую себя Савадой Тсунаёши в гипер-режиме. Я не ощущаю боли, сомнения или страха, я просто бегу по направлению к Рокудо Мукуро и накидываюсь на него, словно чокнутая фанатка.       Он смеётся. Нет, не так. Он ржёт как припадочный и бьёт меня по лицу.       Хибари Кёя дергается, словно в предсмертных конвульсиях, и, повернув голову, смотрит на нас совершенно безжизненным взглядом.       Но он ещё жив и меня это радует.       Мукуро хватает меня за обнажённые бёдра и притягивает к себе. Смотрит то на меня, то на Кёю как поехавший маньяк.       Мне страшно и выключатель снова щёлкает в моей голове. Я хватаю Рокудо Мукуро за горло, и яркая вспышка пронзает нас обоих.       Я лечу по белому коридору и всё держу Мукуро за шею. Мы летим вместе, и должно быть это выглядит настолько комично, но я не могу рассмеяться.       Мимо нас проносится кинолента жизни человека по имени Рокудо Мукуро. Кадры двигаются с такой бешеной скоростью, что мне в один момент становится тяжело дышать от событий, происходящих на каждой картинке. Чем дальше, тем хуже.       Глаза Мукуро наполнены животным ужасом. Он смотрит на меня как на самое настоящее чудовище, и мы словно ныряем в ледяной океан.       Что происходит?       Я умерла?       Когда я вновь открываю глаза, то нахожусь в комнате пахнущей как полуразложившийся мертвец. Вокруг много всяких склянок со странного вида растворами, а прямо передо мной лицо какой-то женщины в белом халате.       — Замри, - говорит она, после чего вонзает огромную иглу в мою нижнюю губу, - Тише, тише, тише... ты же хочешь, чтобы папочка был доволен?       — Ч-что? — беззвучно хриплю я, стараясь не ныть от боли, когда она вытаскивает иглу из моей губы.       — Почти все... — лепечет она, доставая откуда-то блестящий тюбик, — Ты большой молодец, Мукуро.       Что?       — Давай мы сейчас приступим к твоему глазу, ты согласен? Ха-ха, не отвечай, это был чисто риторический вопрос.       Почему-то эта фраза вызывает у меня почти животный ужас, и я начинаю громко кричать. Это не просто истеричный крик израненного ребёнка. Так кричат только замотанные в платки матери, когда хоронят своих детей.       По моим щекам стекают слезы, и я снова сливаюсь с ослепительно ярким светом. Меня трясёт. А ещё, перед собой я вижу косое от ужаса лицо Рокудо Мукуро. Я всё плачу, сжимаю его майку в районе груди и кричу:       — Non farlo! Non farlo!*       Его рот открывается в беззвучном крике, а крепкий кулак врезается в моё лицо.       Я проваливаюсь в темноту.       Где-то на фоне маленький мальчик всё продолжает кричать:       Non farlo!       Маленький испуганный мальчик по имени Рокудо Мукуро, никто больше не тронет тебя, так ведь?