Маленький принц и его припадочный Лис

      Если бы я знала, что это будет за день, я бы спрятала свою жалкую задницу под одеяло и заперлась в своей комнате, это точно!       Если бы я только могла знать заранее...       Но пребывая в счастливой неизвестности, я спокойно грелась под струями воды, обнимала свое тело и вдыхала запах мыла.       Когда я уже собиралась выйти из душевой кабинки, моей спины коснулись чьи-то пальцы, и я взвизгнула как самая настоящая истеричка.       — Прости, малышка, — хихикнула совершенно голая Бьянки позади меня. Я скользнула взглядом по её обнажённому телу и в очередной раз отметила, как она хороша.       Смущённо потупив взгляд, я стыдливо прикрыла свою не шибко пухлую грудь и всё пыталась понять, что хочет от меня эта сексуальная дикарка.       — Потрёшь мне спинку? — усмехнулась она.       — Что? — смущённо пролепетала я.       — Я серьёзно, Дрея. Помоги мне помыть спину, — она тихонько рассмеялась, догадавшись о чём я подумала.       — Ладно.       Я почувствовала себя круглой идиоткой, и коротко кивнув, взяла из её рук жёсткую щётку. Её тело было очень красивым, а кожа бархатной и целованной солнцем. Только несколько шрамов среднего размера портили весь вид. Но я решила не задавать глупых вопросов, вдруг эта тема была не очень приятной для неё.       — Ты такая милая и скромная сейчас, — хихикнула она и брызнула водой в мою сторону. Я резко дёрнулась, но чесать её спину не перестала, — Я помню, как мы лапали друг друга у всех на глазах и всё шутили, что спим, пока наши мужчины сражаются. Ты говорила мне, что только настоящие подруги могут друг другу помочь.       Я фыркнула от смеха и подумала, что это вполне в моём стиле. В прошлом мире я частенько целовала своих подруг на глазах у их парней, чисто для прикола, потому что так было весело и потому, что целовать девушек очень приятно. У них нежные губы и сами они такие лёгкие и невесомые, словно принцессы, какой мне никогда не стать. Себя я, к слову, не особо любила и с особой любезностью закидывала комплексами и невротичными мыслями. И, хоть, в этом мире у меня и было вполне себе ничего лицо, красоткой я себя не считала, скорее приторно смазливой, от таких обычно вдруг начинает резко тошнить, потому что на вид они все такие ангельские, только тронь пальцем и рассыпется. Таких девчонок я обычно дубасила книжками в детском саду, они меня бесили своей напускной слабостью и щенячьим лицом, а теперь, я сама стала такой. Только тронь пальцем и поеду крышей.       — Дрея, ты как? — вдруг спросила меня девушка, чья спина уже начинала краснеть от моих усилий, и я резко сделала шаг назад, боясь причинить ей боль.       — Прости. Я задумалась, — тихо ответила я.       — Нет, я не про это, — нахмурилась она, повернувшись ко мне лицом, — Как ты?       Я на миг застыла с дурацким выражением лица и белоснежной щёткой, с которой стекала пена, и задумалась. А действительно, как я?       — Я растеряна, — честно ответила я, — И мне одиноко. Я не знаю, как со всеми общаться и какие у меня отношения с людьми из этого будущего.       — Понимаю, — улыбнулась она, — Хибари иногда бывает слишком настойчив.       — Он не настойчив, — вдруг смутилась я, — Просто, я не понимаю… многого.       — Многие из нас не просто так утаивают от тебя подробности. Позволь времени нести тебя по течению. Всё что нужно, само придёт. А на многое просто закрывай глаза, — она говорила со мной голосом, которым обычно разговаривают с животными — успокаивающим и мягким, а после протянула мне большое душистое банное полотенце, и я ощутила доселе забытое чувство. Чувство защищённости.       Когда я ребёнком была подавлена и угнетена депрессивными мыслями, после очередных кошмаров, Даниэла напускала для меня полную ванну горячей воды. Кидала туда пёстрые шарики для купания с отливающими шёлком боками и добавляла столько пены, что я буквально терялась в маленькой ванной. После купания она закутывала меня в толстое махровое полотенце, укладывала в постель и накрывала одеялом. С этим воспоминанием у меня связано чувство абсолютной защищённости. Чувство, которое я испытала сейчас и поэтому радостно заулыбалась, как маленькая девчонка.       После ужина, который я не съела, мысленно показав средний палец недовольной моим визитом Киоко, я побрела в свою комнату и по пути наткнулась на распахнутую дверь в комнату Савады Тсунаёши. Он застыл немой фигурой на своей кровати, и с его влажной после душа шевелюры, мерными каплями стекала вода.       Душ.       Савада.       Чёрт.       В моей груди вдруг что-то сильно зачесалось. Это было ебаное любопытство вперемешку с расшалившимся давно забытым чувством. Чувством, которое обычно приходит после того, как ты подразнишь злого кота или выведешь на эмоции какого-нибудь застенчивого подростка. Это чувство я обычно испытывала, после того, как мы с Реборном выводили из себя Саваду и заставляли его вопить как ебанутую истеричку после наших выходок. Если бы я была персонажем всем известной игры Симс, мне бы приписали игривое настроение. Очень игривое.       — Ку-ку, — как дурочка пропела я, застыв у его порога. Мои волосы влажными прядями струились вдоль серого платья к спине, и мы вдвоём сейчас были похожи на вымоченных в луже котов.       Савада резко дёрнулся и проехался по мне каким-то мутным взглядом, а после, улыбнулся.       — Привет, — он улыбался как самый настоящий дурачок, которого вдруг застали за просмотром порно журналов.       Он ведь был в душе?       Он снова это делал? Снова представлял какую-то девчонку под собой?       Я, разморённая мыслями о своём мнимом превосходстве, захлопнула дверь и лениво прошлась к его кровати, присела рядом с парнем и закинула ногу на ногу.       — Как дела? — задала я глупый вопрос и расплылась в дурацкой улыбке.       — Нормально, — типично ответил он, явно не понимая, что я забыла на его постели.       — Где Хаято? — поинтересовалась я. Нужно заходить издалека, Лисса, имей терпение.       Лисса. Мне нравится новая вариация моего имени, она напоминает мне о том, что я маленький ебанутый Лис, который с детства пиявкой прилепился к Саваде.       — Он в библиотеке и пробудет там до самой ночи, — кивнул Тсуна.       — Вот как, — задумчиво улыбнулась я.       — А как твои дела? — задал всё тот же дурацкий вопрос уже Савада.       — Супер, чесала щёткой спинку Бьянки в душе. Кто как не лучшая подруга сможет почесать там, где очень хочется? — я едва сдержала смех, после того, как он вдруг покрылся пунцом от сказанного мной.       Ты же грязный фантазёр, Савада, верно? Разве представляя обычный секс кто-то трахает с такой силой свою руку?       — Здорово, — напряжённо выдохнул он.       — А тебе кто-то чесал в душе спинку, Тсунаёши? — смех рвётся из моей груди, но я стараюсь выглядеть максимально серьёзной и сосредоточенной.       Савада побагровел ещё сильнее и нервно дёрнулся.       — Что за дурацкие вопросы, Алисс-чан?! — истерично взвизгнул он.       — Просто, интересуюсь, — усмехнулась я.       — Никто мне не чесал спинку, я и сам прекрасно дотягиваюсь, — фыркнул он.       Ну да. Ты дотягиваешься, это точно.       — Эй, Тсуна, — вновь позвала я его.       — Ну что? — промычал парень, явно предчувствуя мой дальнейший стёб.       — Скажи. Кого ты представляешь перед собой, когда дрочишь в душе? – я перехожу на шёпот, а Савада дёргается так, словно пытается сбежать.       — Что… что за пошлые вещи ты говоришь, Алисс-тян? — он тоже шепчет и его лицо становится, как спелый томат.       Этот невинный мальчишка сносит мне крышу. Пялюсь на его ключицы и представляю, как мои губы касаются их. Запах ириса становится всё сильнее, и я готова буквально сожрать Саваду живьём.       Я просто хочу поиграть. Это всего лишь игра. Обычная дразнилка.       — Киоко? — спрашиваю я.       — Ч-что? — хрипит он и совсем не понимает, что происходит.       — В своих мыслях ты трахаешь Киоко?       — Господи! Нет! — он буквально кричит и прячет лицо в своих ладонях. Докатились. Домогаюсь пятнадцатилетнего подростка в его собственной комнате. Как ещё на этот ор не прибежал Хаято, я не знаю, да и похуй мне, честно говоря. Подползаю к нему ближе и толкаю на постель. Парень поддаётся и падает на кровать, словно деревяшка, всё так же, не убирая рук с лица. Сажусь на него сверху и пытаюсь убрать мешающие ладони.       — Ответь мне, Тсуна, в своих мыслях ты трахаешь Сасагаву Киоко? — снова спрашиваю я и развожу в стороны его руки.       Он часто дышит, а взгляд сбитый и туманный. Наверняка, он вновь представил в своей голове эту картину. Картину того, как под ним извивается Сасагава Киоко.       На меня вдруг находит что-то непонятное. Что-то доселе забытое. Какая-то странная взрослая пелена. Я с осторожностью спускаюсь к его шее и снова вдыхаю этот запах, который позволяет мне существовать без разных безумных мыслей, пожирающих меня изнутри.       — Алисс-тян, не надо… — быстро шепчет он и запутывает свои пальцы в моих.       Боже, как же прекрасны молодые парни в своей невинности. Меня всегда заводила мысль о том, чтобы заляпать что-то чистое. Невинное.       Я чувствую себя сраным педофилом.       Но это игра, Тсуна, просто игра.       — Никаких приставок, Савада, это ужасно бесит, — шепчу и целую его горячую шею.       Самое потрясающее место там, где бьется его сонная артерия. Его сердце колотится как сумасшедшее, касаюсь этого места языком и спускаюсь ниже. Ключицы. Острые, ярко выраженные, до одури манящие, а запах ириса здесь чувствуется куда сильнее. Савада дёргается подо мной и рвано выдыхает. Я хватаю его крепче и прижимаю рот и нос к его коже так плотно, что мне трудно сделать вдох, потому что я не хочу отстраняться от него даже на секунду.       — Перестань, — его голос стал серьёзнее, но дыхание всё такое же сбитое. Невольно отвлекаюсь от его прекрасных ключиц и взглядом натыкаюсь на мерцающее пламя во лбу. Улыбаюсь как маньяк. Тсуна серьёзен и сексуален, как никогда. Карамельные глаза прикрыты и в них плещется едва заметный дурман, пламя во лбу горит не сильно, только напускает страха.       — Скажи мне и я отстану. Кого? Киоку-чан? — я усмехаюсь, а после жалею о своих словах. Парень срывается, словно цепной пёс и, скидывая меня на пол, занимает моё положение.       Я сильно ударяюсь спиной о бетонный пол и шиплю от боли.       — Иди к чёрту, я не трогаю тебя больше! — мычу я и пытаюсь перевернуться на живот. Мне не дают сделать это его сильные руки, прижимающие мои запястья к ледяному покрытию. Я играла с огнём и доигралась. Небо действительно страшно в гневе.       Тсуна смотрит на меня взглядом полным ненависти, а меня передёргивает от такого. Я сама нарвалась, а теперь самое время себя жалеть.       — Отвали, я к тебе больше в жизни не прикоснусь, — шепчу я и закрываю глаза, не желая смотреть на него.       — Ты меня сводишь с ума, — рычит парень, выплёскивая всю ярость, накопившуюся внутри, — То орёшь, чтобы я к тебе не прикасался, то сама лезешь ко мне. Чего ты хочешь от меня? Зачем ты это делаешь?       Я молчу. Это же была просто игра. Чёрт. Просто игра.       Савада дышит так часто, словно пробежал пять километров на время и мне кажется, что он хочет меня ударить, но сдерживает себя.       — Дай мне уйти, — шепчу быстро и пытаюсь игнорировать тугой узел, появившийся в моей груди.       — Нет, — он с силой дёргает мою голову на себя и хватает меня за челюсть, — Посмотри на меня.       Я не хочу смотреть. Не хочу видеть в его глазах презрение к себе. Он всего лишь сопляк для меня, такой же сопляк каким и был в детстве. Иногда он заставляет меня творить безумные вещи, но это всего лишь ребёнок. Однако, почему же от его слов и поступков порой так колотится сердце?       Ощущаю жгучую боль на шее и хватаю его за волосы. Глаза распахиваются сами собой, а его пламя парализует меня и делает совсем беззащитной перед его обладателем. Он меня укусил. Хищник становится жертвой, а жертва – хищником. Савада накручивает мои волосы на свой кулак, а после резко дёргает назад, заставляя посмотреть в его глаза. Они ярко жёлтые. Совсем как у Примо, совсем как у страшного Ёрмунганда. Савада Тсунаёши передо мной – настоящий хищник.       — Мне больно, — шиплю я, как можно более угрожающе.       — Заткнись, — спокойно говорит парень и целует мой подбородок. Он не промахнулся, он намеренно это сделал. Меня пугает новый Савада Тсунаёши. Он же всего лишь подросток. Я помню, как он падал в младшей школе и все смеялись над ним, помню, как размазывал кашу по своему лицу. Он просто ребёнок, который даже понятия не имеет как нужно це…       Выгибаюсь дугой, стоит ему только коснуться чувствительного места на шее.       — Чёрт, Савада, — выдыхаю я, стараясь сохранять угрозу в своём голосе. Нихуя не выходит. Мой голос дрожит. Кожей чувствую, как этот сопляк улыбается и у меня появляется дикое желание вмазать ему по лицу. Пытаюсь осуществить задуманное, но руки останавливаются на половине пути. Его пламя становится сильнее, а моё тело, в свою очередь – слабее. Он смеётся над моей жалкой попыткой, а я мечтаю его придушить.       Тсунаёши снова задевает чувствительную точку на шее и трётся об неё носом. Рвано выдыхаю.       — Хватит. Поиграли, и хватит… Тсуна, — мой голос дрожит ещё сильнее. Я чувствую себя совершенно беззащитной перед ним.       Я не смогу убежать, даже если и захочу.       Он молчит, а его рука опускается на мою коленку и плавно скользит в сторону задравшегося платья. Я тяжело дышу и дрожу всем телом и смотрю на Саваду как на пустое место. По крайней мере, пытаюсь. А он жутко улыбается, и жёлтые глаза сверкают в приглушённом свете. Спустя миг его голова спускается вниз, и я теряю его из поля зрения. Ощущаю поцелуй на внутренней стороне бедра и вцепляюсь в его волосы пальцами, пытаясь вытянуть из-под юбки платья. Он больно хватает моё запястье и, выныривая из-под ткани, смотрит на меня совсем бешеным взглядом.       — Не. Смей. Меня. Трогать, — рычит он и оставляет багровые следы своих пальцев на моей руке.       Похоже, я выпустила наружу что-то страшное.       Он резко задирает моё платье и накрывает левую часть моего живота своим ртом. Снова делаю глубокие вдохи и борюсь с желанием хватануть его за патлы. Самое хреновое, что того страха, что был раньше я не чувствую. Его пламя действует на меня, как колыбель и буквально поёт о том, что Савада Тсунаёши не опасен.       Но он настоящий псих! Знали бы его друзья о том, каким их добрый и наивный Тсуна может быть, охуели бы разом.       Дёргаюсь от укуса в районе бедренной артерии и понимаю, что этот пацан начинает заходить гораздо дальше, чем ему положено. Стараюсь пересилить его пламя и начинаю орать. Он резко дёргается и, хватая меня за челюсть, затыкает поцелуем. Он не засовывает мне свой язык в рот и не делает какие-то странные действия, нет, он просто прижимает свои губы к моим и словно умоляет заткнуться.       За дверью я слышу топот, и голос Джанини доносится с другой стороны.       — У вас всё хорошо? Я слышал крики, — обеспокоенно кричит мужчина.       — Да, всё в порядке. Это не в моей комнате, — голос Савады звучит хрипло и низко, а его взгляд угрожающе смотрит в мою сторону. Но я не боюсь, а только открываю свой рот, чтобы снова заорать. Парень успевает заткнуть меня до того, как из моего горла вырывается хоть какой-нибудь звук. Проталкивает свой язык в мой рот, а после больно кусает нижнюю губу.       — Тогда ладно, я проверю остальных. Отдыхайте, Вонгола, — брякает мужчина и уносится по коридору.       Да он охуенно тут отдыхает, я вам скажу.       Савада вытаскивает свой язык из моего рта и кусающими поцелуями насилует мой рот.       Я пытаюсь игнорировать. Игнорировать всё. Его поцелуи, его ласкающие руки и особенно то, что упирается в мой живот.       Он отстраняется от меня и с раздражением смотрит в мои глаза.       — Когда я дрочу в душе, то представляю тебя, — шепчет он, а после ухмыляется, наблюдая за моей реакцией.       Моё лицо горит, а губы кривятся в нервной улыбке.       — Исусе, — выдыхаю я, стараясь не смотреть на парня.       — Можно просто, Десятый босс Вонголы, — усмехается он.       Лучше самоуверенный сопляк.       Что он собирался делать дальше, я не знаю, но в дверь забарабанили, и я услышала голос Лар Милч.       — Собирайся и через десять минут, чтоб как штык был в комнате для переговоров! — раздражённо кричит девушка.       Я слышу её шаги и наблюдаю за тем, как ходят желваки на лице у Савады. Он слезает с меня и пламя на его лбу гаснет, а глаза принимают прежний оттенок. Спустя секунду он вылетает из комнаты, и несётся в сторону туалета, а я всё лежу на полу и ошарашенным взглядом смотрю на застывшую в коридоре Киоко.       — Алисс-тян? — она смотрит на моё задранное до пупка платье и покрывается пунцом.       — Привет…