***
— Что он вообще умеет? — нахмурился Гокудера и взглянул на моего недовольного лиса, который уже битые пять минут пытался почесать зубами свою спину, но никак не дотягивался. Интересно у животных из коробочки могут быть блохи? — Не знаю, — пожала я плечами, — Это наша первая встреча без когтей и дикого ора. Хаято усмехнулся. Потому что он был знаток в области исцарапанного лица и недовольных возгласов своей кошки. — Давай я попробую напасть на тебя, а он встанет на твою защиту, — предложил Гокудера. Я посмотрела в сторону лиса, и весь его вид говорил о том, что это хуёвая затея. Но иного выбора не было. Я допытывала Хаято, пока он не поклялся своим пупком и ушами, что не убьёт меня, а после, осталась совсем безоружной стоять на месте. Если я вызову своих марионеток, то эта пушистая мразина и хвостом не пошевелит, чтобы что-либо сделать. Я была уверена в этом на сто процентов. Гокудера открыл свою коробочку, а после, направил своё оружие на меня. Я немного обгадила штаны, в переносном смысле конечно же, и немой фигурой застыла посреди тренировочной площадки. Когда ударная волна, состоящая из пламени Урагана, была на половине своего пути, то я поняла – эта сука не защитит меня. Я резко дёрнулась в сторону и чудом ушла от удара, заставив Хаято чуть ли не обделаться от страха. — Чёрт, я мог убить тебя, а ему всё равно?! — бесился Гокудера, а Марципан всё боролся с зудящей спиной и как идиот бегал за своим хвостом. Ури ощетинилась и резко сорвалась с места, подбегая к моему увлечённому посторонним делом лису, и с силой зарядила тому по темечку. Марципан застыл с совершенно дурацким выражением на морде и взглянул на кошку, как гопник с соседнего района. — Марци! — «Ты чё, сука, охуела?» — Ня-я-я! — «Дурачьё ебучее!» — Марци! — «Да я тебе щас хвост в жопу вставлю и заставлю вращаться!» — Ня-я-я! — «Попробуй, падаль!» — Алисс, я уверен, что они совсем не это говорят, — отвлёк меня от моей будущей карьеры переводчика, Гокудера. — Ты посмотри на их физиономии, сейчас будет драка, — усмехнулась я. И в самом деле. Марципан весь напыжился и вдруг начала орать так громко, что я думала, что мои барабанные перепонки лопнут к чёртовой матери. Ури звуковой волной отбросило и впечатало в стену, и кошка даже не могла пошевелиться. Из её чувствительных ушей потекла кровь, и я дико перепугалась. — Замолчи! — рявкнула я и лис тут же умолк. — Ури! Чёрт, ты в норме? — бросился к своему животному Хаято. Вот чёрт! Надеюсь, она сможет слышать... — Блять! Блять! Блять! Как она, Хаято? — занервничала я. — Не знаю! — рявкнул он, и мы мухами начали виться вокруг животного. — Я ей помогу, — послышался голос со стороны двери и мы резко взглянули на говорившего. В проёме стояли Хибари и Реохей и последний направился к нам с зажженным кольцом Солнца. Я расслабленно выдохнула и с благодарностью взглянула на мужчину, который тут же принялся залечивать повреждения. — Чёрт, прости, Хаято. Прости меня, пожалуйста, — нахмурилась я. Только что невинное создание пострадало из-за меня и теперь истекает кровью. Я никогда никому не хотела причинить вреда, а животным тем более. — Главное, чтобы с ней всё было хорошо, — устало вздохнул Гокудера. — С ней всё хорошо, она будет слышать, и я убрал все видимые повреждения, — улыбнулся Реохей и погасил своё пламя. Ури поднялась на свои лапы, отряхнулась и недовольно взглянула в сторону Марци и тут же принялась ластиться о мою руку, вызывая недовольное шипение со стороны лиса. Я злобно зыркнула на него и он обиженно отвернулся. — Дрея, нам нужно поговорить, — отвлёк меня Кёя который уже взял на свои руки моего понурого и недовольного всеми лиса. Марци обиженно фыркнул в мою сторону и уткнулся Хибари в шею. Я поднялась на ноги, и беспокойно взглянула в сторону Хаято, боясь, что он, как и Реборн затаит на меня обиду, но тот лишь ободряюще улыбнулся, и Ури крутанулась вокруг моей ноги. Мерзкое ощущение в груди не пропало, но я всё же оторвала свой взгляд от животного и последовала за Хибари, который спокойным шагом шёл в сторону своего убежища. Марци уснул на его плече и недовольно ворчал во сне, однако, когда мы зашли на территорию Кёи, он услышал пение Хибёрда и, сорвавшись с плеча, едва не оцарапав мужчину, ускакал вслед за птицей. Я испугалась, что он может его съесть и поэтому тут же достала коробочку, утягивая животное обратно. — Такой же неуправляемый, как и ты, — усмехнулся Кёя и развернулся ко мне лицом. Мы стояли посреди коридора, и у меня вдруг создалось ощущение, словно здесь случится что-то важное. Что-то тягучее в моей груди всё не пропадало. — О чём вы хотели поговорить? — устало спросила я. Он ласково улыбнулся и заправил прядь волос за моё ухо. Приятный запах, идущий от его руки, настолько опьянил меня, что я схватила его рукав и с шумом втянула запах. Я хочу, чтобы вы правильно меня поняли… Это все не так, как кажется. Кое-что в его запахе есть. Что-то родное, успокаивающее. Когда я была маленькой, и мой дядя уезжал на целых три месяца на Украину, моя жизнь с Даниэлой была далеко не сладкой. Она не понимала, чего я хочу, не делала ничего из того, что делал Саша, не танцевала мне танец динозавра Мими перед сном, не читала мне страшилки, не готовила сырные шарики и вечно была мною недовольна. Потому что она хотела, чтобы я была взрослой, но я и так была взрослой и поэтому отчаянно хотела почувствовать себя ребёнком. Когда дядя вернулся, я вцепилась в его шею своими маленькими ногтями и не хотела отпускать, пока он не поклялся своим пупком и ушами, что больше не оставит меня. И целую неделю я спала, завернувшись в его пальто, ощущая счастье и безопасность. Это я чувствовала и сейчас. Запах родного человека. Мысли о его методах моего успокоения с визгом вылетели у меня из головы и я снова почувствовала себя маленьким невинным ребёнком. — Я не уверен, что мы встретимся ещё раз в более мирной обстановке. Поэтому, — он шагнул ко мне, сокращая расстояние между нами до критической точки, — Позволь мне оставить себе прощальный подарок. Он поцеловал меня с такой нежностью и с теплотой, как поцеловал бы свою птицу, будь она человеком. В том смысле, что это было так легко, приятно и непринуждённо, что я даже не смутилась от такого действия. Как будто мы так целуемся каждый день на завтрак, обед и ужин. — Спасибо вам за всё, — искренне прошептала я. — Ты уже сказала мне «спасибо», малышка. Сделай правильный выбор и помни, что я всегда на твоей стороне. Что бы ни случилось. Развернувшись на пятках, он сделал пару шагов вперёд, а после остановился и сказал одну лишь фразу, даже не обернувшись: — Я не успел тебе сказать из-за своей гордости самого главного. Когда ты умерла, эти слова не имели более смысла, но сейчас я хочу тебе их сказать. Я люблю тебя, и всегда буду любить несмотря ни на что. Я ощутила обжигающие слёзы на своём лице и снова прошептала слова благодарности, словно это может хоть как-то ответить на его чувства. Но он спокойным шагом проследовал к лифту и двери за ним закрылись навсегда. Я плакала и знала, что это был последний разговор с Хибари. Спасибо тебе за такую искренность. Никто ещё так сильно не любил меня. Спасибо… Когда я, вся в слезах вернулась на нашу базу, то была встречена недоумёнными взглядами. Я не отвечала ни на какие вопросы, потому что меня никто ни о чём не спросил. Только Лар Милч предупредила нас всех, что мы выдвигаемся послезавтра. Мы идём на базу врага, маленькие неопытные детишки, мы как мотыльки летим на пламя, что может нас сжечь. Но только я знала, что нас от этого огня защищает толстый плафон. Плафон, который состоит всего из двух людей: Савады Тсунаёши и Хибари Кёи. И мы точно вернёмся целыми и невредимыми. Определённо точно.Part 39
17 марта 2019 г. в 18:14
Примечания:
Музыка к этой части: Raised By Swans - Violet Light
Я лежала на холодном бетонном полу и отсутствующим взглядом смотрела куда-то в пустоту за металлическими решётками. Казалось, какой-то псих запер меня здесь и теперь не хочет меня выпускать. Да и я не хотела никуда бежать. Я слишком устала барахтаться в попытках избавить себя от страданий.
За всё время, проведённое мной на этой ебаной планете, я поняла одно – плохие вещи происходят и они случаются независимо от твоего желания. Ты можешь быть хорошим человеком или самым настоящим куском дерьма. Можешь быть весёлым, добрым отзывчивым, одиноким, молчаливым или харизматичным, каким угодно. Плохие вещи произойдут с тобой и будут происходить снова и снова. Ты будешь лежать в собственной крови, и спрашивать себя каждый раз «почему я?», но ответа тебе никто не даст. Просто потому, что кому-то просто повезло, а тебе – нет. Мне не повезло. Хибари говорил, что мне не выдали розовые очки, но как раз таки они у меня есть, потому что я верю в хороший конец, а вот везения у меня нет. И поэтому, хорошего конца мне, вероятно, не стоит ждать.
Моё лицо в крови. Я хорошо знаю её запах и те ощущения, которые обычно следуют за тем, когда кровь льётся из твоих ран. Горячая, вязкая, густая как кисель. Я никогда не любила кисель. И кровь я тоже не люблю.
— Ты здесь, — шепчет мне какой-то голос, и я мысленно киваю ему в ответ.
А где мне ещё быть? Разве могла я быть настолько наивной, чтобы подумать, что все мои кошмары канули в небытие?
Где моя мама, где мой труп и ещё какие-то дерьмовые вещи, что пугали меня всё это время? Почему здесь пустота и ужасное одиночество?
— Ты здесь, — снова повторил голос.
Мне было одиноко.
Нет, не так. Одиночество сжирало меня изнутри, а потом понеслись они. Обрывки из кинолент чужих жизней.
Маленький Мукуро и игла в моей губе. Скуало и моя оторванная рука. Безумная горничная и её нож в моей спине. Реборн с его утерянной навсегда любовью.
Чужая жизнь цепляется ко мне, как колючка к штанине и иногда я думаю, что скоро этих колючек станет так много, что я не смогу их унести.
Я сломаюсь. Рано или поздно, я сломаюсь.
Плохие вещи нельзя предугадать и выжидать удара, плохие вещи падают как снег на голову посреди знойного июльского дня. И они всегда оставляют след. В моей ли жизни или в чужой.
В последний момент я чувствую, как моя клетка раскаляется и начинает полыхать, и я, ведомая какой-то силой, начинаю биться о железные прутья, разбивая руки и лицо в кровь, я кричу, но никто меня не слышит.
Никто меня не услышит.
Потому что я как была одинока, так одинокой и останусь.
Спёкшаяся кровь. Запах жареного мяса. Сломанные от бесполезных попыток кости. И застывший в груди крик.
Вот и всё, что осталось мне.
Должно быть, я и вправду чокнутая. Обычно после кошмаров, я чувствую себя неважно и не могу сосредоточится ни на чем, но не в этот раз.
Мне было просто... все равно.
Я не знаю почему...
Я ненавижу спать днем, потому что, потом я плохо себя чувствую. И в этот момент мое состояние можно было назвать одним словом: дерьмовое. Я села на своей кровати и минут двадцать просто втыкала в пустоту. Мне нужно было идти в душ, но мне не хотелось. Мне нужно было пойти на тренировочную площадку, к Гокудере, но мне не хотелось. А ещё, я хотела есть, но мне не хотелось.
Я взяла в свои руки белую коробочку, с маленьким существом внутри и вдруг вспомнила про Занзаса. В его сознании мне тоже было одиноко, но когда становилось совсем невыносимо, то появлялся он, и мы занимались какими-нибудь дурацкими вещами. Играли в «Города» или «Правда или вымысел». Там было одиноко, но безопасно. Меня не трогали кошмары и какие-то люди. Там был только один безумец, который обидел меня только один раз – когда запер меня в своей голове и сказал, что больше никогда не выпустит. Иногда мне кажется, что хуже быть не может, но жизнь вдруг удивляет меня.
Я нахмурилась и взяла с полки маленькую наклейку, на которой была изображена пачка сигарет Lucky Strike и прижала её к своему носу, словно это сможет меня как-то успокоить или вернуть запах сигаретного дыма.
Но это же просто чёртова наклейка.
Ублюдская наклейка.
А на ней – шрам от моей прошлой жизни.
Ведомая каким-то странным порывом я зажгла кольцо, и выпустила маленькое существо из его клетки. Может, на мне так сказались события моего сна, не знаю, но мне вдруг стало его жаль. Этого маленького лисёнка, запертого в одиночной деревянной камере.
Марци понуро опустил уши и как-то расстроено вздохнул. Мне вдруг подумалось, что животные копируют своих хозяев или чувствую их настроение. Я не знаю, как описать, но маленький лис впервые потянулся к моей руке и потёрся своей головой о мою сухую слегка шершавую ладонь. Я взяла животное на руки и щекой прошлась по пламени, что полыхало на его ушах, и ощутила какой-то лёгкий морозец.
Звезда должна быть холодной или горячей?
Я не знаю. Я никогда не трогала звёзды.
Но раньше, мне казалось, что моё пламя обжигающее, а теперь, я думаю, что оно ужасно холодное. Лис как-то странно дёрнулся, а после прижался к моему плечу и носом уткнулся в налившийся синевой укус.
— Да, Марци, это сделал твой любимый Савада. Тебе нравится? — усмехнулась я.
Лис лишь как-то фыркнул и уснул, оставив меня наедине со своими мыслями.
И всё-таки мне нужно в душ.