Амстердамский рандом

- Внимание, опаздывающих на рейс пассажиров Чон Юнхо и Шим Чанмина просим срочно пройти на посадку к выходу номер 11. Внимание, опаздывающих на рейс пассажиров… Чанмин почти отлетает от офицера зоны досмотра, нервно обувается и сгребает с ленты свои вещи вместе с вещами Юнхо. - Что ты там вечно копаешься, - Шим привычно наблюдает, как Юнхо благодарит персонал, и, как ему кажется, даже не думает торопиться. - Чанмин-а, это же досмотр, - Мин разворачивается на месте и злобно что-то шипя из-под груды вещей направляется к выходу из помещения, - Чанмин! Догонять приходится бегом. - Пожалуйста, выпрямите спинку своего кресла на время взлета, - по какой-то причине бортпроводница обращается к Юнхо на японском. Он благодарит ее на том же языке. - У меня почему-то дежавю, - мрачно произносит Чанмин, пристегиваясь. Чон сразу понимает о чем он, и хочет заглянуть младшему в лицо, но тот быстро отворачивается к окну. Теперь дежавю и у Юнхо. Все это уже точно было, думает мужчина еще раз взглянув на профиль младшего, а затем доставая ноутбук, чтобы хотя бы немного разгрести рабочую почту. - Токио - не Амстердам, - говорит Юнхо и кладет руку на плечо Чанмина, неподвижно замершего и глядящего на токийскую башню снизу вверх. - Здесь не произошло ничего плохого. - Я разве что-то такое говорил? - тихий ответ едва слышен. - Нет. Конечно, нет. Хочешь, поднимемся? У нас есть немного времени. Чанмин едва заметно кивает. - В мире очень много повторяющихся и похожих вещей, - говорит Юнхо, глядя на город сверху вниз. - Конечно же, ты все это знаешь. Но “похожий” - не значит “одинаковый”. Чанмин стоит сзади, немного поодаль, и видит силуэт мужчины на фоне ночной столицы. Что-то вроде того, как тогда, но совсем иначе. Юнхо прав. - В конце концов, Токио на востоке, Париж на западе, та башня желтая, эта - зеленая, - продолжает мужчина. Чанмин фыркает от такого грубого сравнения подсветки, но ничего не говорит. Старший замолкает, но Шим и сам знает, что там в этом списке дальше: Париж был отвратительно пасмурным и промозглым, а в Токио сейчас солнечная осень, клены горят теплым красным. На этой смотровой они почти ночью, и вид на город просто потрясающий. Юнхо, вместо строгого дорого костюма, одетый в светлое пальто на свитер и мягкие легкие брюки, так и стоит, не оборачиваясь - лишь щелкает по ближайшей к нему колонне в какой-то момент. Шим скользит по ней взглядом и видит: “03” и иероглиф “Восток”. Хорошая цифра и совсем другое направление. Они в командировке, в конце концов, и у Чанмина теперь все вроде хорошо. Почти все. Они не говорят об этом, Мин не ходит к психотерапевту или что-то вроде того, но Юнхо знает. - Немного опаздывают, пробки, - старший говорит о партнерах, встреча на неформальный ужин с которыми назначена совсем неподалеку через полчаса. - Будешь кофе? Подожди меня тут. Не дожидаясь ответа, Юнхо уходит в сторону кафетерия, и Чанмин подходит к самому стеклу. Ночной Токио, сияющий, состоящий из смеси высоток и пагод, правильного рисунка улиц и завораживающих в этой геометрии изгибов рек, околдовывает. С самого взлета все его мысли были в Амстердаме. Будто он снова очутился там и тогда. Казалось, будто даже воздух давит ему на голову, сжимает грудную клетку - как Шим ни пытался, он не мог от этого отключиться. Всю дневную встречу на себе тянул Юнхо, аккуратно подводя Чанмина и “включая” его каждый раз, когда дело касалось части работы Шима. Весь день до и после встречи Мин огрызался и злился по поводу и без, сам не понимая свое состояние, но старший ни разу не выразил недовольства. "Это все нервы и твоя тревожность, я понимаю", только и услышал в ответ Чанмин. - Сегодня днем, на встрече в компании… Не знаю, что на меня нашло. Прости и спасибо, - Мин просто не смог переключиться, как ни пытался. Это внезапно обрушившееся состояние не отпускало, и немного легче начало становиться только сейчас. - Я знаю, как это непрофессионально, и еще раз спасибо. - У всех бывают плохие дни, все нормально, - Юнхо отдает стаканчик Чанмину и бросает взгляд на часы: у них есть еще пять минут. Чанмин же больше не думает о самом темном периоде своей жизни. Ему так хочется поблагодарить Юнхо за все, за все понимание, за все то, что он для него делает или не делает, но это дурацкое слово - спасибо - совершенно сюда не подходит. Мин чувствует, что должен сказать что-то другое. Это что-то обретает форму, не прекращая расти и меняться все эти два года, но подходящего слова все еще нет. Это “Спасибо” слишком сухое и дурацкое, и мужчина молчит. Мин смотрит на город, который не похож ни на Париж, ни на Амстердам, ни на один другой. Это Токио, и не то, что город, но весь мир вокруг него теперь совсем не тот. Боковым зрением Шим видит того, кто его таковым сделал: Юнхо фотографирует, поднеся телефон близко-близко к стеклу, и сосредоточенно что-то там настраивает. *** Благодаря связям Хичоля в Европе, после возвращения из Амстердама удалось оформить зачисление Чанмина на третий курс одного из Сеульских университетов: год в Корее и полтора в Европе каким-то образом зачли. На самом деле, желания продолжать учебу и что-либо делать первое время не было вообще, но Юнхо и Хичоль уговорили, мотивировав его тем, что готовы предложить работу, но при условии, что Шим будет учиться. Так, незаметно, Шим выпустился, сдал диплом в отдел кадров на прошлой неделе, и получил командировку в Токио в качестве помощника Юнхо. Изначально лететь должен был другой сотрудник, но в последний момент у него что-то произошло, и с Юнхо полетел Чанмин. - Чанмин-шши, - помощница Юнхо решительным шагом вошла в опен-офис и направилась к столу Шима, начиная говорить прямо на ходу, - на следующей неделе у господина Чона запланирована командировка, но сотрудник нашего отдела, который должен был его сопровождать, не сможет полететь по личным обстоятельствам. Скажите, возможно ли для Вас отправиться в трехдневную командировку? - Я? Куда? - В Японию, Токио. У наших партнеров могут быть вопросы по техническим моментам, и в любом случае господину Чону может понадобиться помощь. - Девушка выглядела серьезной и явно ожидала быстрого ответа. - Вылет послезавтра утром. - У меня нет визы и… - Чанмин вдруг понял, что с момента возвращения домой еще ни разу не покидал пределы своей страны. На его счету все еще было нарушение визового режима с Евросоюзом, но волну сомнений в нем подняло даже не это. - Меня предупредили о возможных сложностях с Вашим въездом. С Японией у нас безвизовый режим, но мы сделаем запрос на официальное письмо от наших партнеров. Так что, летите? - Я… - Летит, летит, секретарь Ким. Джиён скинет все документы Вам на почту, а я пока кратко введу в курс дела, - незаметно появившийся Хичоль аккуратно закрыл молнию чехла от ноутбука, который девушка держала в руках. Она одобрительно улыбнулась ему в ответ, и, не произнеся больше ни слова, направилась к выходу из офиса. - Что ты на меня так смотришь?! Ты отлично говоришь на японском, делаешь объем работы за пятерых и ладишь с Юнхо. Еще и диплом теперь есть, красота! - Хичоль допил кофе из стаканчика, с которым пришел, и выкинул его в урну под столом Чанмина. - Хватит глазами хлопать. Пойдем выйдем отсюда, мне нужен кофе. - Вы же только что выпили… - Это первая чашка из десяти, не считается. *** - Честно говоря, с тех пор я еще ни разу не летал за границу, - Чанмин крутит чашку с чаем в руках и смотрит куда-то за окно кафе. Хичоль удивленно вскидывает взгляд: об этом он не подумал. - Два года никуда не вылетал? Ну ты даешь, конечно, - Ким думает, что он, возможно неправ, но лучше Чанмина кандидата сейчас действительно нет. - В любом случае, вечно работать без командировок не выйдет. И ты полетишь с Юнхо, разве это не удача? Мин догадывается, что мужчина имеет ввиду, и молча кивает. - Конечно, я понимаю. Просто волнуюсь, что… Что не справлюсь. Все-таки это большая ответственность и у меня мало опыта… - Брось, есть масса времени, чтобы пояснить тебе, что и как. Если бы не моя загруженность, слетал бы сам, но увы. Уверен, справишься, - Ким освобождает место на столе и достает из сумки ноутбук. - Посмотрим, что у нас тут… *** - В порядке? - Юнхо легонько толкает Чанмина в плечо, тем самым возвращая младшего в реальность. Парень отрывает взгляд от городской панорамы и кивает. - В отделе не знали, а у меня не было времени подумать, что тебе может быть тяжело. Прости, что не посоветовался, - Юнхо устало вздыхает и трет виски. Работы в последнее время столько, что если бы не Чанмин и Хичоль, он и поесть бы забывал, не то что отдыхать или думать о чем-то, кроме рабочих задач. - Не извиняйся, это моя проблема. Я должен выполнять работу качественно, вне зависимости от своих личных проблем, - Мин хмурится и снова отворачивается, глядя куда-то в даль. Юнхо смотрит, как парень поджимает губы и кутается в пиджак, как бы закрываясь в себе, и снова тяжело вздыхает. Чанмин ненавидит это. Он скашивает взгляд на лицо мужчины и который раз за последний месяц отмечает усталое лицо и привычку прикрывать глаза каждый раз, когда никто не видит. Это не Юнхо должен спрашивать, в порядке ли он. - Хён… У старшего звонит телефон: им пора. *** Ужин проходит хорошо: Чанмин удивлен тому, какой легкой и непринужденной может быть атмосфера ужина с партнерами - серьезными взрослыми японцами на очень высоких должностях. Являясь не только младшим, но и по сути новичком, Шим по большей части молчал, да говорить ему особо и не нужно было: мужчины шутили и смеялись, и было видно, что они знают друг друга давно. Смех Юнхо был заразительным: мужчина смеялся каждой мышцей своего лица, и глядя на него, Мину тоже невольно хотелось улыбнуться. Он понял, что не слышал, как Чон смеется, уже очень давно. - Чанмин-сан, мы наслышаны, что несмотря на Ваш малый стаж и юный возраст, Вы замечательно справляетесь. - Японец, обратившийся к Мину, был одним из представителей инвесторов. Шим неловко улыбается и бросает виноватый взгляд на Юнхо. Два часа пролетают незаметно. *** На следующее утро Чанмин просыпается в гостиничном номере и сначала не понимает где он. Шторы плотно задернуты и в комнате темно: ему требуется несколько мгновений, чтобы вспомнить, что он в командировке в Токио. Парень тянется к телефону и смотрит на время: уже перевалило за час дня. У Юнхо с утра встреча, на которой Чанмин не нужен, так что старший предложил ему отоспаться. Шим не спорил: он не мог вспомнить, когда столько спал в последний раз. Гадая, вернулся ли Юнхо или же еще нет, Мин нехотя вылезает из одеяла, раздвигает шторы и направляется в душ. Когда 20 минут спустя мужчина стучится к нему, Чанмин почти собран - разве что голову не успел привести в надлежащий вид. - Ты как кудрявый олень. Кудрявые олени вообще бывают? - Старший склоняет голову на бок и хмурит брови, силясь вспомнить, видел ли он когда-нибудь кудрявых оленей. - Йа, хватит. Ты сегодня ел? - Чанмин раздраженно пытается пригладить торчащие во все стороны волосы и переводит тему на старшего. Тот лишь озадаченно чешет затылок: он знает, что чашку кофе с круассаном Шим ему не зачтет. - Как раз собирался предложить пообедать. - 10 минут! - Мин убегает укладывать волосы, оставляя дверь открытой. Юнхо заходит, устало падает в кресло у окна и прикрывает глаза, ни о чем не думая. *** - Поехали на море, - говорит он полчаса спустя, пока они ждут заказ в ресторане отеля, - прямо сегодня. Вылет завтра утром, время есть. - Хён, мы в Токио. Тут же нет моря, - Чанмин непонимающе смотрит на собеседника, лениво листающего кофейную карту. - Не много ли кофе ты пьешь в последнее время? - Не больше, чем обычно, - меланхолично отвечает старший. - в Оамиширасато есть, что думаешь? Это префектура Чиба. За час-два доедем. Мин думает, что возможно вечер на море - это как раз то, что нужно Юнхо. Точнее, ему, конечно, нужен длительный отпуск с полноценным питанием и сном, но пока не будут сданы отчеты… Незнакомое название города было таким же запутанным и длинным, как и оставшийся путь к концу отчетного периода. - Конечно, - Мин перелистывает страницу кофейной карты перед старшим, и указывает на зеленый чай, - давай поедем. Как раз жара спадет. *** Юнхо хочет взять машину на прокат: правостороннее движение его совсем не смущает, привык. Чанмин против: - Ты же спишь на ходу. - Парень намекает на то, как Юнхо моментально отключился, пока Шим приводил волосы в порядок. Он и не хотел будить, но уж больно чутко старший спит. Мужчина подскочил, внезапно вырываясь из объятий сладкой дремоты, потащил Мина завтракать, и вот они уже едут на такси до станции Токио, а дальше пересаживаются на поезд. У Юнхо настроение поболтать: он дал себе слово не думать о работе, и смотрит в окно и по сторонам, а не в экран ноутбука или телефона. Чанмин же, напротив, молча достает наушники и включает музыку, игнорируя активность у окна. Поезд будет ехать час. Целый час, который, как он надеется, хен будет спать. Поезд трогается, и Чанмин обнаруживает Юнхо уткнувшимся лбом в окно уже через пару минут. Тот открывает глаза, когда поезд проходит стрелку, и Мин тянет его на себя: на плече младшего Чон крепко спит до самого прибытия. *** Они выходят на залитой светом вечернего солнца платформе, и Юнхо уверенно идет по ней, будто был здесь уже много раз. Чанмин читает кандзи на табличке и уверен, что никогда об этом месте даже и не слышал. - Ты тут не впервые, верно? - Людей вокруг почти нет. День подходит к концу, и все вокруг будто замерло: поезд уехал и вокруг повисла тишина. Чанмин смотрит на рыжего кота, лежащего на скамейке, и ему впервые за долгое время снова хочется рисовать. - Когда-то, когда я учился в Токио… Как-то раз мне захотелось увидеть океан, - отвечает Юнхо. - Я плохо знал окрестности и просто выбрал это место на карте. Позже приезжал сюда много раз, когда чувствовал… Когда было нужно. Они покупают жаренную курицу и набирают всякой всячины в ближайшем к станции магазинчике, берут такси и через полчаса выходят у моря, не проронив за это время ни слова. Юнхо ступает на песок и медленно идет в сторону моря, оставив младшего позади. Чанмин не видит его лица и задается вопросом, помнит ли вообще старший о его присутствии? Дорогие туфли Юнхо на этом пляже совсем не к месту, и Чанмин, недолго думая, разувается сам и догоняет старшего, чтобы тот последовал его примеру. Погода в этот день совсем летняя, и ощущать теплый песок под ногами - неожиданно, давно забыто и очень здорово. Людей вокруг почти нет, так что им не приходится выбирать место, чтобы расстелить плед, который Шим предусмотрительно взял с собой. Юнхо бы рухнул на песок прямо так, но дорогая светло-голубая рубашка и укоризненный взгляд Чанмина не дают. Пока младший обустраивается, Чон проходит еще несколько шагов вперед - так, чтобы подходящая волна касалась его ног. Ему кажется, что каждая новая волна смывает усталость и уносит мысли из головы, и он не замечает, что волны стали чуть выше и влага ползет по штанинам вверх. - Хён! - Когда старший оборачивается, Чанмин улыбается и хлопает по месту на пледе рядом с собой. Тот не спорит. Мин снова смотрит на профиль Юнхо. Он ловит себя на мысли, что надо бы взять себя в руки, но ничего не может с собой поделать, совсем ничего не может с собой поделать с самого прилета в Токио. Волосы Юнхо в свете заходящего солнца отливают бронзой, ветер трепет их, раскидывая отросшие пряди в стороны, и Чанмину хочется запустить в них пальцы, приводя в порядок, но он сдерживает себя. - Будешь пиво? - Шим отворачивается, чтобы достать напитки из рюкзака. - Колу. - Говорит Юнхо. Мин снова улыбается: он достал ее раньше, чем задал вопрос. - Никогда себе не изменяешь, - говорит он, фыркая и пряча улыбку. Юнхо падает рядом, теперь глядя на него снизу вверх, и забирает банку с напитком у него из пальцев. Откидывает ее куда-то в ноги, кладет руку под голову и закрывает глаза, расплываясь в довольной улыбке. Он слышит шум прибоя, крик чаек и шуршание Чанмина рядом, и оказывается, что больше ничего и не нужно. Глядя на лицо хёна, Чанмин вдруг чувствует острый прилив грусти, и сам не знает почему. Он отодвигает рюкзак и ложится на спину рядом с Юнхо, но затем садится снова, натыкаясь взглядом на мокрые брюки старшего. - Ты сегодня совсем не разговариваешь, заболел? - Юнхо в ответ лишь отрицательно мотает головой. Ему тепло и хорошо, как не было очень давно. Чанмин видит это, и ему очень остро хочется знать, есть ли в этом и его заслуга, или так же хорошо старший чувствовал бы себя и без него? Конечно, он никогда об этом не спросит. Вместо этого он смотрит на часы - время идет к семи, и ворчливо говорит: - Ты сюда спать приехал? - И спохватившись, тут же добавляет. - Если ты устал, может, поедем обратно и ты нормально поспишь? - Чанмин-а, - Юнхо тяжело вздыхает и открывает глаза, щурясь на солнце, - ты всегда так много думаешь. Расслабься и отдохни, - мужчина тянет Мина за руку и тот падает на плед, едва ли не уткнувшись старшему в плечо. - И выдохни, - добавляет Чон. Сердце Шима колотится так, будто он только что бежал, и он не сразу понимает, что Юн не отпустил его руку, но обвил пальцами запястье. - Говорим мы или нет, ты - открытая книга, - Юнхо прикрывает глаза от солнца свободной рукой, другой же чувствуя ускоренное сердцебиение младшего. - Все говорят обратное. - Отвечает Мин. “Просто дело в тебе”, думает он. Взгляд упирается в воротник рубашки старшего и Шиму кажется, что она душит мужчину. Ему хочется расстегнуть верхнюю пуговицу - даже здесь, на берегу океана вдали от работы, она остается застегнутой. Что должно произойти, чтобы Юн расслабился? Юнхо всегда рядом для него, но что он может дать старшему в ответ? С каждой секундой Чанмин все ярче понимал, почему не выдерживал долгого времени рядом с Юнхо. Сейчас Мину казалось, что его обжигает солнце, но ведь оно уже практически зашло. Он бы отстранился, снова закопался в запасах еды, к которым они даже не притронулись, достал бы книгу или телефон, занял бы себя чем-нибудь, чтобы только восстановить дистанцию и передохнуть, но его рука все еще была в плену Юнхо. Шим не может понять, задремал старший или нет, и так и лежит, боясь шелохнуться, и копая себя все глубже. Они лежат так долго. Юнхо дремлет, сквозь неглубокий сон порой чувствуя копошение Чанмина и слыша звук вечернего прибоя, и в какой-то момент Шим замечает, что лежит, уткнувшись головой в плечо старшего и смотрит на закат, опустив взгляд. Он думает, что провел бы так всю свою жизнь, и уже знает, что это, жгущее его изнутри. И в тот момент, когда он признается самому себе, все в его голове встает на свои места, тревоги уходят и на их место приходит покой. Смертельно уставший Юнхо спит рядом на своем любимом берегу, и нет в этот момент ничего драгоценнее. Но проходит еще час, наступают сумерки и приходит пора возвращаться. Они снова берут такси до станции и лениво едят остывшую курицу и онигири в ожидании поезда. Юнхо немного рассеян и раскоординирован - похоже, организм понял, что можно, наконец, отдохнуть, и начал давать сбои. Мин отряхивает его от песка, заставляет надеть джемпер, который предусмотрительно взял с собой, на всякий случай забирает билет и уступает место у окна: час до Токио Юнхо снова крепко спит у него на плече, сразу и без вопросов предпочитая его холодному оконному стеклу. Впрочем, полет до Сеула следующим утром проходит так же. В самолете Чанмин достает блокнот, карандаш и делает несколько набросков: есть идея, и как же давно он не рисовал… Неделю спустя Хичоль видит на рабочем столе Чанмина набросок в цвете: на нем - знакомая с детства фигура, изображенная со спины на фоне заката у моря, и мужчина чувствует легкое дежавю. - Я думаю, это будет крутая работа, - комментирует он. Шим же, вопреки ожиданиям, не смущается, не отбирает рисунок и не переводит тему. Он разблокирует планшет и открывает галерею. - Уже закончена, - говорит он. - Возможно, лучшая из всех моих работ, - Хичоль внимательно смотрит на снимок картины и переводит взгляд на ее автора: тот смотрит на свое творение, мягко улыбаясь, будто и не он автор вовсе. Хичоль догадывается, что младший оставил на холсте куда больше чувств, чем краски, и согласно кивает, подтверждая свои старые мысли. *** - Что думаешь? - Спрашивает его Хань Гэн, выслушав рассказ во время вечернего видеозвонка. Хичоль на момент задумывается, обводя пальцем кромку бокала с коллекционным красным полусладким - последним из запасов, привезенных из Парижа. Мужчина размышляет о том, что это не дело и надо бы их пополнить, а затем поднимает взгляд и задумчиво смотрит на репродукцию предыдущей работы Чанмина: на картине - они с Юнхо, о чем-то беседующие на фоне панорамы промозглого Парижа. - Все у них будет хорошо, - Хичоль поднимает бокал, как бы чокаясь с собеседником, и допивает остатки вина.