***
― Сестра, очнись, Китиара, да, что же здесь происходит, ― девушка с трудом открывает глаза, окружающий ее мир расплывается, но спустя несколько мгновений она все же различает замершего над ней Карамона. ― Братец, что случилось, и как ты здесь оказался? ― Китиара плохо понимает происходящее, но тут в памяти возникает образ кудрявой девчонки, та похожей на нее саму в детские годы, и катящегося по полу огромного шара. Воспоминание заставляет девушку немедленно вскочить на ноги с криком: ― Аша… ― Все в порядке, с Ашей ничего не случилось, чего не скажешь о твоем дворце, ― Карамон кладет исполинскую ладонь на плечо сестре и это заставляет ее повернуться в ту сторону, где предположительно должен был находиться ее дворец. На знакомом месте зияла огромная воронка, на краю ее замерли знакомые Китиаре маги и прислужники. В толпе она различила и Ашу. Девочка с проказливым выражением на лице о чем-то беседовала с несколькими мальчишками едва ли старше ее самой. Представшая глазам Китиары картина была столь потрясающей и ужасающей одновременно, что это заставляет Синюю госпожу и Повелительницу драконов совсем не аристократически плюхнуться обратно на землю. Понимая, что сестра не настроена на разговоры, Карамон, прибывший в Палантасс несколько дней назад и все это время разыскивающий Рейстлина по тавернам, не совсем твердой походкой направляется в сторону племянницы. Отдав ее Рейстлину, он не был уверен в правильности своего решения, но сейчас убедился в том, что оно было единственно верным. Даже его собственные сыновья не были столь хитры, умны и изворотливы, как Аша, а ведь они мальчики… ― Дядя, ― Аша с радостным криком бросается к воину. Тот подхватывает ее на бегу и несколько раз подбрасывает в воздух, что заставляет малышку залиться звонким, так напоминающим Рейстлина, смехом. ― Признавайся, что ты опять натворила, негодница? ― спрашивает Карамон, хоть и понимает, что не в силах долго злиться на это маленькое чудо. Девочка перестает смеяться и неожиданно заходится плачем, сквозь который воину слышится: ― Я не хотела, я больше не буду, простите меня, я так хочу к маме, папе и Рейстлину. Он обещал мне показать кроликов, если я буду вести себя хорошо, а я… Девочка все плачет и плачет, а Карамон в полной растерянности. Как Даламар и Крисания справлялись с дочерью, он не знает, очевидно, что даже Китиара, которую та любила больше остальных, не в силах совладать с ее могуществом. А девочке чуть больше двух лет и она ничему еще не обучена. Чего же ожидать дальше? Машинально поглаживая ребенка по растрепавшимся черным волосам, Карамон возвращается туда, где оставил Китиару. Сестра пришла в себя и уже раздавала распоряжения собравшимся вокруг нее воинам. Прибытие Карамона совсем не радовало Китиару. Лишившись дворца и одного из редчайших магических артефактов, она была твердо настроена на то, чтобы воспользовавшись отсутствием родственничков заставить Ашу открыть Врата и выпустить из Бездны Темную Госпожу, которая все чаше напоминала ей о себе во снах, а то и наяву. Надеясь с помощью Такхизис сделаться повелительницей всего Крина, Китиара совсем не приняла в расчет свою беспокойную семейку. Рейстлин куда-то делся и это хорошо, но вот Карамон мог разрушить ее планы, вздумай он забрать девочку в Утеху. Спорить с братом или сражаться с ним Китиаре совсем не хотелось. Перед глазами Синей воительницы внезапно встал образ Таниса-полуэльфа. Она любила его, сколько жарких ночей они провели вместе. И сейчас, наблюдая за Ашей, она не раз думала о том, что именно такой могла бы быть ее дочь от Таниса – красивой, стремительной, не такой могущественной, но разве в магии дело. Но дочери у нее не было, был сын, о котором она предпочитала не вспоминать. У Таниса, кажется, тоже сын. Насмешка судьбы, ничего не скажешь…***
― Хозяин, впереди люди и те, кого вы зовете драконидами, ― перед глазами Рейстлина встал образ увиденного драконом. ― Темные жрецы и не больше двух десятков драконидов, ― сообщает маг уставшим друзьям. Проделанный ими путь был вдвое больше того, что они прошли ранее. Следы Таниса и Лораны были по-прежнему хорошо видны, но самих их обнаружить не удалось. Даламар сделал предположение о том, что среди похитителей есть могущественный маг. Но Рейстлин отверг это предположение, поскольку единственным столь же сильным магом, как он или Даламар был Пар-Салиан. Светлому магу, о котором Рейстлин был не самого лучшего мнения, похищать Таниса и Лорану было незачем. ― «Ну, вот ты и пришел, мой мальчик. Я ждала тебя» ― в голове Рейстлина раздается знакомый и такой ненавистный голос. ― "Такхизис"...Что тебе нужно, Богиня? Не забывайся, я больше не служу тебе. ― Ты все еще носишь черную мантию, маг, а кому там ты служишь, меня не беспокоит, ― Богиня смеется и в этом смехе Рейстлину слышится столько превосходства, что его руки сжимаются в кулаки, а зрачки больше не песочных глаз, чернеют. ― Рейстлин, что с тобой? Ты в порядке? ― Крисания с беспокойством во взгляде пытается нащупать холодную руку мага. ― Давай, расскажи им, что я все еще властна являться в твою голову, когда это мне заблагорассудится. Расскажи, как сожалел о том, что закрыл Врата, о том, что упустил свой шанс стать Богом и вместо этого превратился в ничтожество. ― Зачем я тебе, Темная Госпожа? Ты знаешь, что я не готов открыть тебе путь в наш мир. Я оказался слаб для этого. Так почему ты все еще являешься в мои сны? ― Не много ли ты хочешь, мальчик? Не забывайся. Хоть ты и оказался интереснее всех ранее виденных мной людей, но я могу и рассердиться. И поверь, Маджере, тебе совсем не хочется испытать на себе мой гнев. Я не виню тебя за отступничество, не скажу, что понимаю, но не виню. Не прощаюсь, маг, время нашей встречи близится, советую заготовить хвалебные речи, ― жуткий хохот Такхизис еще долго гулким эхом разносится в голове, оцепеневшего от последних ее слов мага. Даламар вглядывается в лицо Рейстлина, не понимая, что с ним происходит. Но внезапно сам эльф откидывает голову на плечо Крисании и закатывает глаза, впадая в магический транс. ― Танис, прошу тебя, подвинь это кресло ближе, я должен быть готов, ― грудь Даламара пронзает нестерпимая боль. Он опускает взгляд вниз и видит, как по его всегда чистой и хорошо отутюженной мантии расплывается кровавое пятно. Движение в углу комнаты, очевидно бывшей лабораторией Рейстлина в башне Высшего Колдовства, заставляет его оглянуться. Там, скорчившись в предсмертных судорогах, лежит сестра Рейстлина – Китиара. Перед ним – открытые Врата в Бездну, вглядываясь в пугающую тьму которых, Даламар различает едва заметный луч света. Он знает, что где-то там Рейстлин, Крисания и Карамон. Но не испытывает по этому поводу ни грамма тревоги. Ему все равно. Если через несколько мгновений Карамон не вернется обратно, он закроет Врата и оставит их всех на растерзание Такхизис, став единственным полноправным властителем Башни. Даламар с ужасом осознает, что как бы он не противился, тело его выполняет словно уже определенные кем-то движения. Он видит Карамона, выходящего из Врат и бросающего ему посох Магиуса. Он смотрит на Крисанию, в глазах которой никогда больше не отразится небо, и видит себя, произносящего магические формулы и помогающего Карамону закрыть врата. Хрупкая фигурка Рейстлина падает, пронзенная драконьими когтями. Из горла эльфа вырывается отчаянный крик и морок исчезает. Перепуганная Крисания не знает, что ей делать, оба мага замерли и не отвечают ни на один из ее вопросом. ― Оставь их, Светлая жрица. Один из них должен услышать, а другой увидеть то, что ранее было не доступно. Сейчас все откроется, прошлое и настоящее наконец-то встретятся, чтобы будущее было возможно, ― произнеся эту глубокомысленную речь дракон стал снижаться, не дожидаясь прямого приказа господина, который все еще пребывал под впечатлением от разговора с Темной Госпожой.