***
― Даламар… ― Ничего не говори, мы виноваты друг перед другом и сейчас совсем не то время и, очевидно, не то место для признаний, ― Даламар, глаза которого сияли, словно драгоценные камни, обвел окружающее пространство рукой. Подошедшая к ним, Крисания обняла обоих. Она уже делала это прежде, но только сейчас все трое наконец-таки обрели целостность. И кто из них первым потянулся за поцелуем не так уж и важно. Главное, что это случилось… Обжигающие прикосновения рук и губ, огонь в глазах, огонь в движениях, жар, опаляющий тела, превращающий в пепел отчаяние, обиду, ненависть… Как же Даламару не хватало всего этого. Он был готов покрыть поцелуями каждый миллиметр кожи партнеров. Крисания откинулась на плащ Рейстлина и наблюдала за удивительным сплетением тел и душ, которое собой сейчас являли маги. Уставшая, но все еще не насытившаяся, жрица с вожделением во взгляде посматривала на мужчин. Ничуть не стесняясь своей наготы, Даламар устроился между раскинутых ног Рейстлина и поглаживал его возбужденный член. Вначале медленные, а потом все более стремительные движения руки, которой на смену пришел язык, в несколько минут довели мага до пика наслаждения. Тело его задрожало и он излился в с удовольствием принявший его рот. Вскоре, эльф последовал за ним. Немного придя в себя, маги и жрица, наконец, огляделись и вдруг осознали, что все это время отчего-то находились в одиночестве, хоть Танису и Лоране давно уже пора было вернуться. Рейстлин застегивал черную мантию так быстро, как только мог, но его не покидало предчувствие беды, возникшее после исчезновения любовного марева. Нет, в умении полуэльфа исчезать, когда это было необходимо, маг не сомневался, но сейчас все было по-другому. Не следовало им поддаваться чувствам, когда враги могут появиться в любую минуту. Подобрав с земли вконец измятые плащи, путники отвязали лошадей и, взяв их под узды, направились на поиски друзей.***
― Тика, ну прости меня, я не могу поступить иначе, мне нужно там быть, я знаю, ― Карамон с мольбой во взгляде широко раскинул руки, пытаясь обнять ими не желающую этого жену. Недавно произведшая на свет очередного отпрыска семейства Маджере ― крупного мальчика, названного Палином, Тика еще не успела отойти от связанного с родами беспокойства, а муж вновь бросает ее ради помощи своему неблагодарному брату. «Да и не нужна Рейтслину его помощь. Карамон в очередной раз придумал себе чего-то, а ей оставайся одной и воспитывай его детей. За старшими мальчиками, бывшими погодками, ей и до этого было непросто уследить, а с появлением малыша задача эта и вовсе становится непосильной». Тревожные мысли свои Тика пыталась донести до Карамона, но тот все отнекивался и продолжал собираться в дорогу. Ни собственные дети, ни жена никогда не ценились воином превыше брата. Всю свою жизнь он был чрезмерно привязан к близнецу, исполняя любое его пожелание. Последние годы были более спокойными, но Тика не сомневалась, что стоит магу позвать ее мужа, как тот позабудет все обиды и помчится на встречу. Вот и прошлой ночью он проснулся с криками о том, что брату угрожает опасность и принялся собирать вещи. Ни плач, ни ругань, ни мольба не изменили его решения. Воин был уверен в правильности своего поступка. ― Прости, ― еще раз зачем-то произносит Карамон. Он пристегивает меч, завязывает у шеи плащ и выскакивает за дверь, спасаясь от разъяренной жены и растревоженных ссорой родителей малышей, немедленно поднявших гвалт. Дом вмиг пустеет, и Тика без сил опустившись на деревянную скамью, закрывает лицо руками и тело ее сотрясается от рыданий.***
― Тинис… Лорана, ― попробовала позвать Крисания, но из сгущающейся чащи леса никто на ее зов не откликнулся. ― Постой, Крисания, ― Рейстлин явно сомневается в том, что звонкий голос девушки способен привлечь внимание друзей. От места их прежнего отдыха путников отделяло не менее получаса быстрой ходьбы. Танис не стал бы рисковать собой и женой, ради соблюдения приличий. ― Пора признать, что они исчезли, были похищены или убиты, поэтому я предлагаю более не таиться, получив утвердительный кивок головой от Даламара, Рейстлин продолжил, ― ученик, помнишь ли то удивительное заклинание, которое позволило свести тебе близкое знакомство со жрицей? На лице Даламара появилась улыбка, хорошенькое же личико Крисании залила краска, что учитывая недавно случившееся было более чем странно. ― Ты хочешь сотворить заклинание поиска? ― уточнила девушка. ― Да, и Даламар мне в этом поможет. Не теряя ни секунды времени, маги расчистили небольшой участок земли от травы и опавшей еще прошлогодней листвы. В центр начерченного круга был помещен посох Магиуса, нижнюю оконечность его заняли сами маги. Заклинание было простеньким, но отнимало много сил, что Даламар испытал на собственном опыте. Он выполнял все действия автоматически, не думая о цели их и полностью доверяя Рейстлину. Эльф размышлял о том, стоит ли рассказать друзьям о виденном им во время пребывания без сознания. Он не сомневался в том, что встреча с более юной версией шалафи была настоящей, а значит, он побывал в прошлом, и именно его вмешательство послужило причиной того, что все они находятся на этом месте. Круг заискрился, засверкал, вспыхнул огнем и погас. От посоха отделился луч света и, образуя змеевидную дугу, устремился куда-то вверх. Он ненадолго завис над деревьями, чтобы окончательно исчезнуть вдалеке. Рейстлин вовсе не желал перемещаться к друзьям, хоть и мог это сделать в любую минуту. Маг не хотел рисковать ни собой, ни наконец-то обретенными любимыми. Врага нужно знать в лицо, а этот враг был ему не знаком, и это заставляло проявлять осторожность. Ясно было лишь одно – Таниса и Лораны нет поблизости, их увели и пленили. Скорее всего, похитителями являлись ранее встреченные дракониды, вот только знать бы, кто ими управляет… Размышления Рейстлина были прерваны появлением зеленого дракона, вызванного Даламаром. Поскольку скрываться действительно не имело смысла, разыскивать похитителей и заодно достигнуть цели путешествия можно и с большим удобством. Взобравшись на уже свыкшегося с компанией его господина дракона, путники направились на поиски пропавших. Ни магу, ни его ученику не стоило никакого труда угадывать нить сотворенного ими и все еще действующего заклятия. Она действительно поднималась над деревьями и устремлялась на восток, туда, где должны были находиться загадочные Врата.***
― Аша, ты ведь хочешь повидать маму и папу? ― Китиара с заискивающим выражением на лице пыталась утихомирить отчего-то разбушевавшуюся племянницу. Девочка, не переставая, ревела вот уже который час подряд. И ни новые игрушки, ни обещание прокатить на настоящем драконе не действовали. Синяя госпожа, Повелительница красных и черных драконов, самая опасная женщина Крина совершенно не представляла, что же ей делать. Аша никогда не показывала своего недовольства в ее присутствии, поэтому Китиара и понятия не имела о том, какие концерты закатывало это по сути своей совсем небольшое существо, Карамону и Тике, на попечении которых и было оставлено. ― Аша успокойся немедленно, ты слышишь меня? ― но девочка ее не слышит и что немаловажно, не слушается. Китиара теряет терпение, а крики продолжаются. Малышка отказывалась есть, пить и спать. Она захлебывалась плачем и ни один из спешно вызванных во дворец врачевателей не смог дать точного ответа на вопрос о том, что же с ней такое происходит. С представлением племянницы Темной Госпоже, да и с открытием Врат придется повременить. Ну не могла Китиара явиться пред не совсем светлые очи Такхизис с зареванным ребенком на руках. Да и заставить Ашу открыть Врата, пока она пребывает в таком состоянии, почти невозможно. Единственное, что позволяла делать с ней девочка – это брать на руки и укачивать. Любые другие манипуляции вызывали плач и истерику. При попытке накормить ребенка кашей вокруг него образовался столь плотный магический щит, что пробиться сквозь него не смог самый умелый из служивших Китиаре темных чародеев. Аша никогда еще не вела себя так плохо, она с удовольствием принимала похвалы и подарки от тетки, когда та наведывалась в гости к Даламару и Крисании. Признаться честно, Китиаре и дела не было до Аши, но мимо такого искусного чародея, как бывший ученик Рейстлина она пройти не могла. И что только он нашел в этой несчастной жрице? Ну, мила, молода, красива, так и Китиара ведь не хуже… Погрузившись в себя, девушка и не замечает того, что плач прекратился. В образовавшейся тишине раздавалось лишь гулкое эхо, возникающее в момент соприкосновения огромного прозрачного шара с поверхностью каменного пола. ― «Око дракона», ― последнее, о чем успевает подумать Китиара, прежде чем стены дворца сотряс невиданной мощи взрыв.