Пусть маг Маджере завтра умрет...

       ― Давай же, Аша, сделай так, как я тебя учила, ― Китиара нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, увещевая племянницу, отчего-то нерешительно замершую перед красивыми резными воротами, створки которых украшало изображение пятиглавого дракона.       Вокруг них собрались темные жрецы и дракониды, с любопытством поглядывающие на ту, в ком хватит сил и могущества преодолеть заклятие древних магов и, открыв Ворота в Бездну, шагнуть навстречу их Богине.        ― Не стоит этого делать, Китиара, ― в голосе, возникшего казалось бы из ниоткуда, Рейстлина звенит сталь. За спиной его замерли Даламар и Крисания, в ужасе наблюдая за тем, как их дочь произносит сложнейшие магические формулы.        ― Здравствуй, братец, как и прежде, не буду говорить, что рада тебя видеть. Как видишь, ты не зря оставил дочь со мной, она многому научилась. И именно благодаря тебе все мы находимся здесь, ― Китиара обводит собравшихся взглядом, в котором явственно видится торжество, ― ты можешь гордиться Ашей, но, к сожалению, совсем недолго. Ведь тому, кто откроет Врата, придется умереть. Ты не знал?       Нет, Рейстлин не знал и сейчас с отчаянием всматривался в лица любимых, надеясь найти там что-то кроме разочарования и презрения.        ― Ты не говорил нам о том, что оставил Ашу с Китиарой, ― наконец произносит Крисания.       Даламар молчит и маг понимает, что эльф боится произнести что-то, что разрушит их хрупкий мир. Так уже бывало прежде. Ошибка Рейстлина вновь угрожает жизни дорогим ему людям.        ― Оставь, Китиара, зачем тебе Аша, если мы все здесь? Я и Крисания откроем Врата для тебя, отпусти девочку, дай Рейстлину уйти с ней, - неожиданно произносит Даламар, стараясь не обращать внимания на сомкнувшееся вокруг них кольцо из жрецов и драконидов.       Теперь он понимает, почему Рейстлин не стал комментировать его видение. Судьба жестока и насмешлива, вот только не ему, а шалафи предстоит наблюдать за его гибелью, стоя у края Врат. И нет рядом, ни верного Карамона, ни Таниса.        ― Нет, Аша не умрет, я не столь жестока, но вам ее больше не увидеть. Глупец, ― Китиара использует любимое Рейстлином слово, выражающее крайнюю степень презрения, ― Твои замыслы ничто брат. Я стану той, кто укажет Темной Госпоже путь в наш мир, а тебе все равно предстоит погибнуть. Такхизис не прощает ошибок.        ― Ошибаешься сестра, Богиня все еще покровительствует мне, ― Рейстлин бросается вперед, сомкнувшиеся вокруг него жрецы и дракониды разлетаются в стороны, оттолкнутые мощным заклинанием. Оказавшись возле дочери, маг подымает ее на руки, прижимает к себе, торопливо шепча какие-то формулы. Глаза девочки закатываются и она засыпает. Не давая никому опомниться, Рейстлин передает ее подоспевшему Даламару, стараясь не обращать внимания на гул в голове, возникшую под влиянием заклятия слабость и гневный голос Такхизис.       «Ты пришел, чтобы вновь помешать мне. Но этому не суждено сбыться. Слуга, продолжи начатое и тебя ожидает награда. Нет, она не обманула тебя. Открывшему Врата действительно грозит гибель. Но, что есть смерть для тебя, маг? Еще один план бытия… Ты обретешь известность. О тебе сложат легенды. Давай же маг, поспеши»       И вот, Врата открыты, осталось лишь шагнуть во тьму. Как он желал этого когда-то. Гордо войти в Бездну, чтобы выйти оттуда Богом. Нет, Богом ему не быть, в видении Даламара он погибает. Так тому и быть. Если за то, чтобы предотвратить явление Такхизис в этм мире нужно отдать жизнь, он сделает это.       Рейстлин вступает в пустоту и растворяется в ней, не слыша позади скорбного вскрика Крисании и разочарованного яростного вопля Китиары. Глаза привыкают к мраку Бездны, и вот уже маг различает окружающую его действительность. Мир Темной Богини неприветлив и опасен. Под ногами нечто, напоминающее песок, возможно, это он и есть. Рейстлин поднимает глаза, ожидая увидеть потолок пещеры, но взгляд его упирается в бескрайнее кровавое небо. Там, где в нормальном мире должен находиться горизонт, сгущаются тени.       Такхизис не спешит встретиться со своим слугой, очевидно, Богиня все же поняла, как ошиблась в нем, и теперь осторожничает. Но это ненадолго. Посох Магиуса сияет ярче полуденного солнца, но тени вокруг мага сгущаются, они тянут к нему свои мерзкие, покрытые струпьями руки, пытаются уцепиться за край и без того порванной мантии. Лиц их Рейтлин не видит, ощущает исходящую от существ ненависть, но не боится.       А вот и она… Такхизис впервые является магу в своем истинном облике. Красная драконица расправив громадные кожистые крылья, кружит над ним, то ли любуясь, то ли прицениваясь. Сдаваться без боя маг не намерен. Пусть ему не выиграть эту битву, но продать свою жизнь следует подороже, другой у него нет и не будет.       Рейстлину отчего-то вспоминается его план по завоеванию мира, становлению Богом. Сейчас он понимает, как это было глупо. Шепча последнее, мощное и оттого опасное заклинание, которое должно закрыть врата в Бездну и похоронить его здесь навеки, Рейстлин представляет перед собой не безобразный лик приближающегося красного дракона, а лица Даламара и Крисании, светлый облик дочери, ласковые речи Карамона. Он не успел с ним попрощаться, но брат поймет и простит. Так было всегда. Маг закрывает глаза от готовится к смерти.