***
Тэ закидывает себе в рот горошинку попкорна и осторожно смотрит в монитор, прижимаясь к руке Пака, что с пофигистичным лицом смотрит фильм. Чимин даже от резкого звука не дергается, зато Ким взвизгивает и тычется носом в плечо друга, тараторя: — Что? Что там такое? Оно исчезло? Чим, Чим, Чим... — Замолкни. В комнате повисает тишина, и оба они даже не подозревают, что в комнате не одни...***
— Что тебе здесь болтаться без толку? — уточняет рыжий, лениво разглядывая свои руки. — Неужели тебе не хочется найти место в этом мире? И, возможно, даже стать человеком. — Хуйня. Тебе говорить об этом легко, потому что человек тебе простой предназначен, — устало произносит Юнги, тоже бросая взгляд на чужие руки. — А мне такой, что я даже и не знаю, как подступить к нему... Хотя, в детстве он играл со мной... — Значит, подбираться к нему осторожно надо. Тебе не кажется, что намного хуже, когда человек боится до потери сознания? Как тогда подступить к такому? Пожимая плечами, Юн растворяется в воздухе, рыжий хмыкает в ответ и тоже исчезает. Никому в этом мире не привыкать, что Юнги любит побыть один на один сам с собой. Или же побыть в чужой комнате, которая стала родным домом...***
Чимин возвращается с учёбы вымазавшийся и заебанный жизнью. Он безжалостно швыряет рюкзак на пол и плюхается на кровать, протяжно мыча. Родителей, судя по тишине в квартире, дома нет, наверное, опять пропадают на званых вечерах своих многочисленных друзей. А Чимину и хорошо, можно отдохнуть как следует, посмотреть телевизор, не есть мамин суп и наконец-то просто полежать в тишине без этих «ой, Чимин-а, иди сюда, сделай это». Пак щёлкает кнопкой смартфона, фыркает на сообщение от Тэхёна, которое капсом гласит, что сегодня будут магнитные бури, и призраки станут более активными. Кто вообще верит в эту чушь? Кто-кто. Тэхён, конечно. Юнги смеется, одновременно с Чимином читая тэхёново сообщение. Вот это действительно чушь. Никакие магнитные бури на них не влияют. Но раз Тэхён так в это верит, а Чимин нет, Мин все же начнет действовать. Пока Чимин занят изучением чего-то в мобильном, Юн плюхается в удобное кресло. Был бы он человеком, звук был бы громче, но на деле просто шорох, а на шорохи Чимин никогда внимание не обращает. Самодовольно хмыкая, призрак касается указательным пальцем книги, что лежит на журнальном столике у кресла, и подталкивает. А вот книга при падении на пол издает характерный громкий звук. Юнги действительно пора делать что-то с этим подростком, с которым их что-то связывает. Чимин хмурится, отрываясь от телефона и недовольно смотрит на упавшую книгу. «Наверное, сквозняк», — решает парень и опять уходит в недры соцсетей. Он натыкается на видео с танцевальной практикой любимой группы и решает немного поучить новую хореографию. Лениво поднявшись с кровати, Пак выуживает из шкафа домашнюю одежду и скидывает школьную форму. Юнги скрежещет зубами и решает свалить со стола еще одну книгу. — Да что такое?! — Чимин, так и не успев надеть футболку, с недовольным лицом идёт к столу. Он поднимает книги и со всей мочи швыряет их на стол. Юнги наконец-то замечен, на него обратили внимание, пусть и не видят совсем. Он, насмехаясь над бедным подростком, снова подталкивает только что положенную книгу на стол и смеется, наблюдая за тем, как эмоции на лице стоящего над ним Чимина меняются. Чимин свирепеет, даже если это ебаный призрак, в существование которых он даже не верит, ему похуй, его просто бесит это. — Господи, ну если любишь так шуметь и наводить бардак в моей комнате, покажись, чтобы я тебе зад надрал! «Бардак»? Две упавшие на пол книжечки — бардак? Юнги покажет Чимину, что такое бардак, только не сразу, а после того, как озверевший Чимин успокоится и уляжется спать. Чимин обижено топает ножкой и все же натягивает на себя футболку. Он приступает к тренировке, стараясь отвлечься от странных событий и мыслей. Вечером родители пишут, что заночуют в гостях, и Пак радостно набирает в ближайшем супермаркете кучу сладостей. Он заваливается в кровать с ноутбуком и ведерком мороженного, тыкает на «плэй» и расплывётся в довольной улыбке, погружая ложку мороженого в рот. Юнги все время находится в комнате и думает над тем, как бы сотворить беспорядок. Маленький уютный уголок Чимина всегда в порядке, за исключением того, что в углу комнаты постоянно валяется рюкзак. Дожидаясь момента, когда Чимин уляжется, Мин начинает скрипеть дверью, затем половицами. Он наступает на пол, пусть и может парить над землей, и давит стопой, зная, что у самой кровати Чимина покрытие расшатано. На это Пак не реагирует, пусть и всматривается в темноту, и призрак решает снова развалять все книги и канцтовары, но уже с полок и стола. Первым на пол летит стакан с ручками и карандашами, и это, Юнги видит, пугает Чимина. Дало результат! Оставляя нетронутые книги в покое, Юнги идет к шкафу, раскатывая упавшие принадлежности ногой по полу. Отворяя дверцу, Юн загребает аккуратно уложенные Чимином вещи на одной из полок и неаккуратно бросает на пол. — А вот это бардак, — усмехается Юнги и делает вид, что случайно задевает напольную вазу, которая с грохотом падает на пол и разбивается вдребезги. Юнги надоело. Он далеко не осторожный призрак, так что ему плевать, что бедное подростковое сердечко совершает бесчисленные кульбиты и замирает от холодящего пальцы страха. Чимин взвизгивает, как девчонка, судорожно рукой по стене водит, пытается найти выключатель. Когда комната заливается жёлтым светом, лучше не становится. Пак забивается в угол кровати и тихо всхлипывает, дрожащими руками пытается дотянутся до телефона, чтобы хоть кого-то позвать на помощь. Юнги понимает, что переборщил, и затихает. Убирать, конечно, здесь он не будет, но знает, что умеет успокаивать, потому садится на край кровати и осторожно касается чужого запястья. Нет, Чимин не почувствует, если Юнги не захочет, но он таким образом успокаивал не одну истерику бедняжки. Просто надоело ему, что в него и в его мир не верят. Чимин не верит. Чимин решает никому не звонить, все же и за психа могут посчитать, не поверить. Пак ещё какое-то время тихо всхлипывает, обнимая свою подушку-кота. Немного успокоившись, Чимин решает прибираться. Он слезает с кровати и громко чертыхается, пяткой натыкаясь на стекло. Мальчик опять начинает плакать, пока вытаскивает из ноги осколок и убирает оставшиеся. Понимая, что ваза была лишней, Юнги сидит тихо и наблюдает за тем, как Чимини плачет, доставая осколок стекла из крошечной лапки. Он останавливает себя на последнем моменте, когда сердце сжимается с очередным всхлипом подростка, но не показывается. Напугает еще сильнее. «Может, попробовать дать ему почувствовать? Или использовать голос?» Чимин перебинтовывает себе ногу и ойкает, а Юнги дергает штору, но аккуратно и нерезко. Снова пытается обратить на себя внимание, но не знает, как сделать это осторожно. Пак вздрагивает и роняет из рук бинт, опять ползёт в своё укрытие под одеялом. — Н-не н-надо... У-уходи? У-у меня есть соль! Юнги переносит себя к постели и очень вкрадчиво, словно голос в голове, тихо и беззлобно шепчет: — Ты же не веришь... Почему сейчас боишься? — Н-не убивай меня, — просит подросток, прячась в одеяло с головой, — кто бы ты ни был. — С чего ты взял, что я причиню тебе вред? — Юнги не дышит, чтобы не пугать мальчишку сильнее. — Это ты ведь грозился надрать мне зад... — А зачем было все громить? — уже смелее недовольно бубнит Пак. — Согласен, с вазой я переборщил. Я просто показал разницу между упавшей на пол книгой и настоящим беспорядком. Чимин недовольно сводит бровки и возвращается к забинтовыванию ноги. Да уж, окончательно сошёл с ума, уже с призраками разговаривает. — И что ты от меня хочешь? Юнги и не сомневался, что Чимин отойдет быстро. — А ты меня не помнишь? Мы с тобой с самого детства вместе. — Значит я с самого детства псих, отлично, — фыркает Чимин и принимается за уборку, — может, поможешь, раз уж натворил дел? Но Юнги исчезает. Слишком далеко он зашел за один единственный вечер. Или просто не захотел убирать беспорядок, который навел в комнате подростка. Чимин грустно вздыхает и сам прибирает за разбушевавшимся призраком. Тэхёну он решает не говорить, как и родителям. Чимин меньше времени проводит дома, а если и приходит раньше, то сидит в гостиной с родителями.***
Юнги грустно наблюдает за Чимином, стоя у окна в гостиной. Всю неделю он не решает подступиться снова, хоть и радовался тому, что их «отношения» сдвинулись с мертвой точки. И помогает переломный момент, когда подросток ссорится с родителями, и у него нет другого выбора, как закрыться в своей комнате, при этом громко хлопнув дверью. За закрытой дверью Чимин опадает на подушки и забывает про призрака с приятным голосом, воет тихо в мягкую игрушку, прижимая к себе колени. А Юнги всегда здесь и всегда рядом. Практически. — Тише. Не плачь, Чимини, — тихий вкрадчивый голос снова лезет в голову, а осиная талия охлаждается от чувствуемого касания. Пусть и чуть прохладно, но его гладят, а не убивают. Чимин плачет ещё минут двадцать, а потом размазывает кулачками слезы и оглядывается по сторонам. — Ты тут? — Тут, — все эти двадцать минут он был здесь. Сидел рядом и молча гладил тонкую талию, надеясь на то, что мальчик скорее успокоится. — Честно признаться, я почти всегда тут. Чимин расширяет свои глазки и стыдливо краснеет. Сколько раз он переодевался при нем и занимался другими не очень приличными делами. — А почему ты тут? — Потому что ты мой человек. Это единственное, что он знает. Кроме еще того, что любовь твоего человека может сделать живым для всех. Сможет перенести из его мира в мир живых. — Как это? — не понимает Чимин, хмуря бровки. — Ты задаешь слишком много вопросов, Чимини. Я расскажу тогда, когда ты будешь готов увидеть меня. — Я уже готов, — уверяет заплаканный подросток, — а ты меня заберёшь? Я умру, да? — Нет. Но, возможно, ты меня заберешь. — Заберу тебя? Откуда? — Пак достаёт из тумбы салфетки и осторожно вытирает своё лицо. — Слишком много вопросов. Юнги перестает разговаривать с Чимином, делая вид, что ушел. — Эй! Почему? Ты где? Пак обиженно вздыхает и тянется за пижамой, чтобы переодеться, но решает, что лучше пойдёт в ванную, кто знает этого призрака. Чимин радуется, что у него есть личная ванная комната, и ему не придётся опять видеть родителей, он прикрывает за собой дверь и надеется, что сюда он за ним не пойдёт.***
Юнги обижается всю неделю на то, что его больше не зовут. Обижается, но замечает, что на выходных Чимин, смотря очередной ужастик с Тэхёном, не смотрит на то, что происходит на экране, так скептически. Напротив, кусает губы и рассматривает свою комнату, словно надеется, что увидит загадочного призрачного обладателя приятного голоса. К концу недели Паку надоедает играть недотрогу, и он, нарядившись, зовёт призрака, усаживаясь на свою кровать. — Эй! Приди! А то я сделаю какой-нибудь обряд! — Нарядился тоже для обряда? — тихо смеется Юн. — Да! — Чимин довольно улыбается и складывает ноги по-турецки, — и как тебя зовут? — Ты называл меня «Юни», так что думаю, что я Юнги. — Я называл? — Забавно, когда имя тебе дает маленькое чудо, просто перебирая изученные буквы и слоги, — в голосе слышится тихая усмешка. — Да, ты назвал. Не думаю, что ты помнишь то время. Тебе было три-четыре года. — Нет... Я пытался вспомнить, но ничего... — грустнеет Пак. — А где ты, когда не тут? — Я могу быть везде, где пожелаю, но есть привязанные. Они не могут покинуть место, где умерли, если их что-то держит. — А почему тогда тут зависаешь? Или... — Чимин замирает и открывает рот, — ты что, тут умер?! — Нет. Я не знаю, где умер и как давно это было. Чимин тихо вздыхает и вытягивает руки вперёд. — Где ты? — Совсем близко, — на грани слышимости, шепотом. — С какой стороны? Юнги прикасается к левому плечу Чимина и позволяет почувствовать. Пак вздрагивает и чуть улыбается. — Холодно. — Нет теплых призраков, — смеется Юн и осторожно гладит плечико подростка. — Даже которые сгорели? — Даже которые сгорели. — Понятно... — Чимин двигается чуть левее, — так зачем ты тут? — Я же уже сказал, — устало повторяет, — ты мой человек. — Но я не понимаю, что это значит... что я должен сделать? — Ты ничего не должен делать. Есть такие люди, у которых есть свои призраки. Я не знаю, каким методом это назначается и, уж тем более, кем... — Понятно... А ты меня что, охраняешь и все такое? — Это по желанию призрака, но я тебя охраняю, да. — Спасибо, — Чимин неловко молчит, а потом все же спрашивает. — А тебе надо есть и спать? — Нет. — А что делаешь обычно? — Наблюдаю за тобой. Нахожусь в твоей комнате, иногда уединяюсь в глухие места на набережную или в лес. — И не устаёшь? — Морально. Я чувствую все так же, как и другие, так же, как и люди. — А сколько тебе лет? — Не знаю, но выгляжу я старше тебя, но младше твоего отца. Чимин смеётся. — Конечно, моему отцу почти пятьдесят. — Думаю, мне под тридцать. — Ох, значит, призрак-хён, — смеётся Чимин. — Ты хочешь меня увидеть? — Хочу, — кивает Чимин, — а можно? — Можно. А ты не боишься меня увидеть? — Нет, я же и так слышу тебя. — Может, я выгляжу ужасно? Неприятно? — Да брось, ты меня даже голым, наверное, видел, а я тебя нет, нечестно! Юнги смеется негромко: да, он видел Чимина всякого, и не может не согласиться с тем, что он красивый. Не может не согласиться, что любит Чимина. Прикрывая глаза, Юн медленно заставляет себя проявиться. Бледный и холодный, хрупкий примерно-хён. Теперь Чимин видит своего собеседника, видит, что призрак явно брюнет, видит, что у него необычный разрез глаз, курносый нос и небольшие пухлые губы. Он не ужасен. Чимин бы смеялся месяц назад, если бы кто-либо сказал, что видел призрака, и призрак был красив. Юнги приоткрывает глаза и туманным взглядом смотрит на Чимина. Теперь Чимин чувствует, как становится немного прохладно, а еще чувствует, что Юнги касается его коленки и талии. — Здравствуй. — Привет, — смущённо лепечет Пак, рассматривая***
Проходит неделя с того дня, когда Мин впервые показался Паку. Они часто болтают и проводят время вместе, но из-за контрольной, что будет в понедельник, младший много сидит за уроками, а Юнги ворчит, что ему скучно, и куда-то сматывается. Но Чимин все равно счастлив, впервые за жизнь у него появился настоящий друг, помимо Тэхёна.***
Юнги наблюдает за тем, как Чимин ёрзает по кровати и тихо стонет, а затем просыпается. Сонный тонкий голосок ласково зовет его, но Мин не отзывается, решая посмотреть, что же будет дальше. Видел он в этой комнате, конечно, достаточно, но в основном покидал дом, когда Чимин приспускал штаны. А тут... интересно ведь, что Паку такого «мокрого» снилось и на что он будет удовлетворять себя. Чимин не совсем понимает, проснулся ли он, когда сонно ёрзает на простынях. Все тело подростка покрылось испариной, а под штанами пижамы было невыносимо тесно. Недовольно разлепляя глаза, Чимин глядит на часы. Три часа ночи, но уснуть не выходит. Пак прикусывает губу, стараясь отвлечься от картинок, что мелькают в его голове. — Хён, — шепотом зовет Чимин, чтобы удостовериться, что призрака нет в комнате, — ты тут? Юнги не отзывается. Пак ждёт пару минут, вслушивается в темноту и все же решается. Прикрывает глаза и ручкой пробирается под кромку штанов и боксеров. Чимин закусывает губу, сильно в ладони член сжимает и прогибается, тихо выдыхая. Он ласкает себя, а на месте своих полненьких пальцев руки Юнги представляет, ёрзает все сильнее, выгибается и когда уже почти на пике, понимает, что хочется чего-то, что он себе никогда не позволял. Парень ложится на живот и руку за спину заводит, сжимает в ладонях свои ягодицы и об одеяло под собой трется. Он дрожащими руками по тумбочке проводит и находит тюбик крема. Выдавливает немного на руку и со страхом проникает к дырочке. Чимин такого не делал, не думал, что захочет, но сейчас пьяный возбуждением мозг просит, и Пак осторожно палец в себя проталкивает. На втором пальце это становится невыносимо для Юнги. И здесь два варианта: уйти или же остаться и стать видимым, подкрасться и помочь... У Юнги, честно, дымится уже тогда, когда Чимин касается члена и откидывает голову на подушки, но сейчас подросток ласкает анальную дырочку пухленькими пальцами и скулит в подушку, выкручивая попкой. Чимин никогда не думал, что подобное может принести ему удовольствие, никогда не думал, что будет кусать подушку и понимать, что собственных пальцев чертовски мало. И вообще, в кровати впервые настолько одиноко. Пак никогда не думал всерьёз чтобы переспать с кем-то, никогда не представлял кого-то конкретного в такие ночи. Но с появлением призрака все изменилось... Юнги почему-то осторожничает, когда ложится рядом. Осторожничает, пусть и знает, что сейчас себя контролирует и никак свое присутствие здесь не выдает. Мин гладит спинку, которую Чимин выгибает, гладит упругую попку и кусает губы. Все же он выбирает сторону и не собирается объявиться. Лучше уж утром, когда мальчик проснется и будет думать, что в комнате был один. Пак настолько сходит с ума, что ему кажется, что по его спине гуляют ледяные пальцы хёна, он оборачивается, но видит только пустую комнату — показалось. Чимин припускает одежду до колен свободной рукой, входит пальчиками глубже и пытается быстро двигать, но постоянно сбивается. Чимин руку между собой и матрасом просовывает и пальцами сосок сжимает, стонет в подушку и чувствует, как коленки подрагивают. Юнги склоняется и целует плечи Чимина, оставляет неощутимые поцелуи, неощутимую ласку. Гладит упругие ягодицы и накрывает ладонью маленькую ручку Чимина, которая проворно, но сбивчиво ласкает промежность. Пак чувствовать это не может, но чувствует, твердит себе, что просто придумывает, но млеет, все быстрее в себе пальцами двигает и, не сдержавшись, стонет, марая простыни белым семенем. Юнги откидывается на подушки, устало вздыхает, будто сам тут по простыням ёрзал и физически устал. Он смотрит в белый потолок и все же проводит по горячему потному виску Чимина указательным и средним пальцем, разрешает почувствовать, но не признается, что здесь. И был здесь все время, впрочем, как и всегда. Чимин уже в полудреме это чувствует, штаны обратно натягивает и, обняв подушку, засыпает, представляя, как хён его со спины обнимает.***
Утром Чимин чертыхается, потому что проспал немного, и собирает вещи по комнате вместе с учебниками. Только после этого бежит в душ и закрывается в ванной, думая о том, что первая — физкультура, и ее можно прогулять. Но прогулять издёвки призрака-хёна не выйдет. — Доброе утро, шалун, — смеется Юнги, взмахивая ладонью со стиральной машины, когда Чимин только-только полностью разделся догола. Их взгляды пересекаются в зеркале — напряженный и смеющийся. — Хён! — взвизгивает Чимин и прячется за шторкой душа. Он немного шипит, потому что следы вчерашних шалостей неприятно отдают в поясницу. «Неужели он все видел, неужели был там?! Тогда почему с самого начала не сказал?!» — Пак включает воду и оседает на дно ванны. — Попка болит? — Юнги не унимается, но смеется беззлобно. — Отстань! Почему ты не сказал, что был там? Почему?! — Чимину стыдно, как никогда, он обнимает колени и слезы обиды смаргивает. — Ну чего ты плачешь? Юн осторожно одергивает чуть влажную штору и садится у ванны, перевешивая руку через ее бортик. Холодными пальцами он вытирает выступающие на глаза слезки и хмурится. Чимин от него отворачивается, красные щеки прячет. — Хён, подглядывать нечестно... — Господи, хён столько видел в твоей комнате, так что сейчас обижаться на это глупо. Пак хмурится и смотрит на него исподлобья. — И что ещё хён видел? — Как ты мастурбировал на аниме-тян. На одноклассницу и взрослых девочек в костюмах медсестер. — Придурок, — шипит Пак, — ты знаешь, что только извращенцы подглядывают за таким?! Чимин заливается краской, но уже не от смущения. — На самом деле я видел только подготовку к этому, потом уходил, потому что было неловко. Но вчера остался, потому что такое я... не видел, чтобы ты таким занимался. Чимин отводит взгляд и тащит на себя полотенце, закутывается в него и выключает воду. — Я не хочу об этом говорить. Юнги обнимает Чимина со спины, наплевав на то, что тот мокрый после душа, и оставляет нежный поцелуй на открытом остром плече. — Я люблю тебя. Не злись. Чимин не знает, что ответить, не знает любит ли он так. Что вообще чувствует к мистическому существу, к объятиям которого привык. Привык к его присутствию... Он в объятиях выворачивается и на шее Мина повисает. — Ты вчера трогал меня? — Н-н... да. — И тебе нравилось... смотреть? — Нравилось трогать. Но... смотреть тоже было неплохо, — старший выдыхает, чмокая Чимина в лоб. — Тебе нужно в школу, Чимини. Сегодня контрольная. — Да, — Пак быстро выскакивает из ванной, наспех одевается и не попрощавшись убегает на занятия.***
Чимин и Тэхён снова собираются посмотреть фильм ужасов. Пусть и Юнги говорил, что это плохая идея, Чимин очень хочет познакомить Тэхёна с Мином. — Тэ, ты только не пугайся. Тэхён хмурится, опасливо оглядывается и садится на постель. — Что? — Ну... у меня есть друг-призрак. Тэхён с минуту молчит, а затем опадает на кровать, громко смеясь. Катаясь по кровати, он вытирает невидимые слезы смеха и выдыхает. — Чимин, что ты несешь? Запугать меня перед фильмом решил? — Нет! — с обидой в голосе возмущается Пак. — Скептик всея Кореи рассказывает мне про друга-призрака? Идиотская шутка! — Тэ успокаивается и сползает с постели на пол, садясь в позу лотоса. — Придумай что-нибудь пострашнее. — Х-хён! — Чимин топает ножкой, недовольно хмурясь. — Приди! Юнги, конечно, приходит и садится рядом с парнями, для доказательства своего существования по просьбе Пака даже книжку с полки роняет, но Тэ все равно не верит. — Т-тогда... Юнги, дотронься до него! Мин закатывает глаза, но парнишку касается, от чего Ким взвизгивает. — Нет-нет-нет, это просто самовнушение! — Чимин, это бесполезное занятие. Он не поверит, пока не испытает на своем опыте. Юн позволяет это услышать и Тэхёну в том числе, и встает с постели, заходя Паку за спину и обнимая за талию. — Ну нет! Я хочу, чтобы он верил! Чимин обиженно дует губки, а потом расплывается в заговорщической улыбке. — Хён... Наведи беспорядок! Тэ хмурит брови, отчетливо слыша в комнате чужой мужской голос. Обладателя его он не находит, а слышал прямо возле собственного уха... Действительно, становится страшно, или же Чимин правда поехал крышей из-за страшилок? И он вместе с ним?.. — Беспорядок? А убираться кто будет? — Юнги усмехается, целуя Чимина в макушку. — Это лишнее, Чимини, он уже немного верит. — Чимин, кто это разговаривает?! — Тэ испуганно озирается и ползет к изголовью кровати. Он до конца верил, что это просто глупая шутка скептика-Чимина. — Это Юнги. Мой призрак-хён. Ты не бойся, он тебя не обидит. Я сам сначала боялся. Тэ, пытаясь унять дрожь в руках, хмурится, и тяжело молчит, не зная, что и сказать. Но, кажется, верит. — Ну, эй, не бойся, — Чимин обнимает парня и гладит по макушке, — он тебя не обидит, правда.***