Честимир и Весея

Свадьба

Заполненные улицы Измаграда мешали верховой езде. Пришлось спешится, и вести коня за поводья. Утренняя сутолока должна была пройти через час. Я протискивался сквозь толпу, в которой мне попадались надоедливые продавцы, упрямые пешеходы. Горд скрежетал зубами и из последних сил сдерживая себя от соблазна, не лягнуть кого-нибудь за шею. И меня, наверное, охватила бы такая скука, если бы не сегодняшний туман. Он слегка подёрнул крепость серой поволокой, и вышгород(1), с его громоздкими постройками, стал казаться каменными глыбами нависшими над пасадом. Мне показалась это красивым, и я с удовольствием поглядывал на него, будто на горные цепи. Пышные кружева святилища уже виднелись за тучами зевак, и я понемногу пробирался к свадебной процессии. По какой-то причине обряд не начинался, и весёлые свадебные песни ещё не тронули утренней тишины крепости. Только красно-белое узорочье, увенчанное вверху фигурами жар-птиц, разгоняло утреннюю серость и дрёму. Подойдя ближе к повозкам, я понял причину задержки. Невеста не желала выходить из экипажа. С ней возились какие-то смерды, видимо упрашивая подчиниться воли Рода. Я не сразу нашёл глазами Белотура, расхаживавшего в сторонке и бросающего недовольные взгляды в сторону не то невесты, ни то слуг в лохмотьях. К нему у меня было дело, как раз насчёт его свадьбы. — Белотур! — Я окликнул его. — А, Честимир. — Знаю я, как ты это дело обстряпал. — Я привязал Горда к стойлу и подошёл к богатырю. — Ей же лучше будет. — Погоди, разговор у меня есть к тебе по этому делу. — Что понравилась тебе что ли моя Весея? — так звали невесту, — Никак драться со мной будешь? Было видно, что нервничал он и может быть, как раз по этой причине так набросился на меня. Я ничего не ответил и только обдумывал какие бы слова подобрать, чтобы успешно сторговаться с ним. Товара у меня было немного, но мне думалось, он бы отказался жениться на девушке, если бы выгода его устроила. В данном случае я выступал скорее заступником, чем разлучником, каковым меня посчитал Белотур Годимирович, известный богатырь в Измаграде, и как говорили многие обладающий огромными силами яри. Дружинники эти силы называют по-своему, по-простецки, чарами. Невеста, как я узнал, выдавалась замуж не по своей воле, но с выгодой для её стариков, от которых она наконец съехала бы вместе со своими расходами на содержание. Жених, то есть Белотур, брал её без приданного, что как раз играло не на пользу несогласной, зато давало, насколько я понял, последний шанс на спасение перезимовать разорившимся старикам. Девка она была красивая, но ухаживаний боялась, поэтому пристроиться к делу не торопилась и помочь ей в её горе никто не соглашался. Вот меня и попросили ей подсобить. Договор для меня не имел никакой выгоды, но по старой дружбе, после долгих упрашиваний я согласился. Вдруг воздух разрезал громкий плач и обернувшись я увидел, как слуги силком вытаскивают невесту из кареты. Я потерял самообладание и угрожающе щёлкнул мечом в ножнах, желая прекратить это безобразие. — Э-эх, дружище, я потому богатырь, что воин добрый и чародей знатный. Тебе меня и не поранить. — А если всё-таки пораню, ты мне её отдашь? — Моего прошлого Белотур не ведал и никак не мог знать, что некогда был я воеводой, и как раз сейчас мог одолеть его внезапностью. — А если ты проиграешь, то идёшь со мной на свадьбу. — Быстро протараторил он. — Там мёду привезли!.. — По рукам! Нельзя сказать, что у богатырей есть большие привилегии на вече, но люд их очень уважает и противиться решению богатыря, равносильно чуть ли не спору с Белобогом. По крайней мере так простой люд воспринимает его волю. Надо ли говорить сколь много осуждающих взглядов и насмешливых выкриков со стороны обрушилось на мои глаза и уши. Белотур освободил круг для боя и отогнав людей, стал разминать запястья. Слуги в рванье причитали более всего и мне показалось начали молиться Перуну, дабы меня отступника настигла кара молнией, и я поскорее отправился в мир нави. Наконец Белотур встал в боевую позицию и достал меч. Я тоже вынул свой из ножен и воткнул его в землю, давая понять, что для боя нам нужен смотритель. То, что он не был выискан сразу, означало лишь несерьёзное его отношение ко мне, что как раз играло на руку. Вскорости смотритель был найден и назначен на место судьи. Наконец нам разрешили драку, и я стал как можно неуклюжей подходить к Белотуру. Ему это представление пришлось по вкусу и по его хмельным губам проскочила улыбка. Довольный таким результатом, я закрутил вокруг руки меч, чтобы видно было будто я его выронил. Мои действия не остались без результата и Белотур рассмеялся гортанным смехом, открыв тем самым свою защиту. А я, не теряя времени ловко схватил меч и прорубил Белотуру горло. На этом бой был окончен и к Белотуру подбежали с лекарством. Раны быстро стали затягиваться, и он очнулся. Спешно схватившись за горло, он плевался и хрипел. Обхватил горло двумя руками он стал себя лечить сам. Видимо, когда боль утихла, он снова заговорил, но всё ещё хрипя. — Я её и так уже тебе отдавать хотел. Но уж больно воин из тебя знатный. — Он просмеялся — всю защиту мою пробил! Не зря про тебя говорят… Побоявшись, что этому богатырю может быть что-то известно и ненароком тот сможет выдать меня, я быстро перебил его: — Не любит она тебя, чего ж ты её силком-то тащишь? Он ничего не ответил и его взяли на руки двое человек в нарядных рубахах. Он точно не предполагал, что сегодня в святилище его будут затаскивать на руках, без невесты и песен. Вдруг он прокричал полусмеясь: — На свадьбу пригласи! Ты погляди у неё под юбку-то! Зад у неё красивый. Хоть и делает Белотур временами вещи непристойные как для служителя Белобога, но нельзя сказать, чтобы кто-нибудь его за это невзлюбил. Относился от ко всему шутейно и несерьёзно, от того и был приятен людям, хоть и на вече о нём часто отзывались как о дураке. Не на кого не глядя, стараясь побыстрее покинуть это место, я отвязал коня и верхом подскочил к девушке в белом свадебном наряде. Произнеся имя той, что послала меня на это ненадёжное дело, девушка без раздумий кинулась на спину Горда и я отвёз её в обговорённое заранее место. В тот день на вече я всё-таки опоздал и получил строгий выговор от Пересвета за драку у ворот святилища. Однако же увидел я в его глазах одобрение, а потом и вовсе узнал, что разгорячённый святотатством волхв не был выслушан до конца и даже выгнан. Если это послужит переизбранием посланника Рода, всех только обрадует такой исход событий. Главное, чтобы нынешний волхв не натворил глупостей и не взыгралась бойня между князем и богатырями. К вечеру ко мне явился Белотур с примирительной повозкой до верху нагруженной бочками с мёдом. Этому я был несказанно рад, так как продолжать разногласия с богатырём мне как торговцу было невыгодно. Свет слабо падал на явства и лицо Белотура было освещено только с одной стороны тусклыми мерцающими огоньками от глиняных светильников, в которых горел дешёвый жир. Из окон, обтянутых бычьим пузырём, еле падал вечерний свет и захмелевший Белотур уже заплетался в своих мыслях. — А Миродар чёрными чарами бьёт. Я вот как Перун, белые молнии метаю… А Миродар чёрные. Мы сидели за длинным столом в сенцах, покрытым кружевной скатертью, густо залитой мёдом. Привезённые Белотуром бочонки были расставлены по всей клети. Из нескольких из них, варварски открытых длинным охотничьим ножом Белотура, мы густо зачерпывали мёд ковшами. Почему-то нам показалось это утварь более удобной в подобном деле. — А может ты как Стрибог молнии метаешь, а не как Перун? — Подшутил я над ним. — Стрибог бог хаоса… — Его мысль повисла в воздухе и не сразу он её поймал за хвост. В создавшейся заминке он даже приоткрыл рот и наконец вспомнив что хотел сказать добавил: «А не приемлю я Чернобога. Я ж богатырь!» — А вона меч у тебя в руке, это от кого? — постарался я его уязвить. — А пошёл ты к Велесу! — Он понял к чему я клоню и громко рассмеялся на всю клеть. — Не любит она меня. Может хоть тебя… — А ты бы с девками по ласковей обходился, глядишь и полюбил бы тебя кто-то. Вдруг лицо его стало серьёзным, и он видимо изначально намеревался спросить у меня именно это: — Ты вот мне вот что скажи: у тебя я её не вижу, так за что ж ты меня так невзлюбил? — Не время ещё жениться. — Выпалил я. — Если ты ей не люб, так и она тебе быстро надоест. Ссориться будете. А ты подожди немного, поухаживай, глядишь и сама она тебе любовью ответит. — Никак беспокоился обо мне? — Этот наш волхв, между нами, обычаев то не соблюдает. Как же это можно невесту насилу замуж отдать? Не по законам Рода этот обряд совершился бы. То, что о тебе я как раз и не думал вовсе, это ты правду понял. Но волхв у нас какой-то не такой, об этом и бояре поговаривают. Честно тебе скажу, попросили меня по старой дружбе встать на её сторону, не иначе как из-за волхва, что обряд разрешил. — А кто попросил, ты и не скажешь? — Не могу. Обещание дал. Белотур повздыхал немного, но видимо сказанное мной его устроило и расслабившись он разлёгся на скамье и стал напевать какую-то песню. Раньше я её не слышал и слова мне были незнакомыми. Солнце совсем ушло с небосвода и на город пал навий облик. В сенях стало совсем темно и только мерцающий свет от глиняных светильников подыгрывал в такт пению Белотура.