Честимир и Весея

Амулет

Утреннее солнце тускло светило в окно, и я бы так и провалялся лишний час в кровати, если бы меня не разбудила служанка. Робко постучав в дверь, она спросила не сплю ли я. Но я был измотан вчерашними экспериментами. Пытался вызвать духов с помощью новых ритуалов. У меня долго ничего не получалось и пришлось в подавленном настроении идти ложиться спать. В итоге, заснул я поздно и теперь, ещё до конца не выспавшись, не желал вставать с кровати. Отчаявшись разбудить меня стуком, Весея вошла в комнату. Я закутался в одеяло и по-детски наивно надеялся, что ещё совсем рано, и никуда идти не нужно, и можно полежать ещё лишний часик. — Вам бы проснуться, уж девятый час пошёл. — Как девятый? — вскочил я с кровати. — Хоть в дверь бы постучала. Служанка вздрогнула и немного растерялась, но тут же опомнилась: — Будить Вас не хотела. — пояснила она. Я изменился в лице и уставился на стоящий передо мной шкаф. Она сконфуженно вздохнула. Мои брови отяжелели и на лице отразился хмурый осадок печали. Попросив прощения, служанка вышла из комнаты. Надев парчовый кафтан и сафьяновые сапоги, я выбежал из дома и, оседлав коня, помчался через густую толпу по улице. Так как я не поспел к сроку, мне пришлось ехать за стены крепости, в совсем другое место, куда мне посоветовали съездить для того, что бы найти Миродара. Надеясь улучить свободную минутку у известного в ту пору воина–чародея, я устроился у него писарем. В это утро мне было назначено для того, чтобы составить какое-то очередное письмо. — Ты опоздал, но меня и так трудно застать дома. Мы разговаривали на широком лугу, поросшем невысокой травой. Миродар разминался: крутил руками во все стороны и подпрыгивал. Его одеяния часто менялись и даже сейчас, на тренировке, я заметил под его кольчугой новую рубаху, что не видел никогда прежде. По-моему, это был шёлк, голубого цвета. Он яростно трепетал от его движений и ударялся о стальные кольца. Я охватил взглядом окружающих нас в круг юношей. Те видимо ждали от него урок и терпеливо жались друг к другу. — Я хочу показать им, как следует обходиться с мечом. Я отступил, желая покинуть центр. Но я хотел увидеть как он колдует, и тут же спросил чародея: — Какое-нибудь наложение чар? Он повернулся ко мне с непонимающим взглядом. — Без магии. Я удивился такому ответу и решил подождать у стойла. Из любопытства я начал следить за поединками и обнаружил, что Миродар - мечник–новичок. Юноши были и того зеленее, и поэтому ни у кого не вызывали вопросов его излишняя неуверенность и нетвёрдость ударов. Я решил, что это мой шанс поскорее научиться его навыкам, и я предложил ему уговор. Когда он закончил, я пошёл к нему и шепнул, что могу обучить его нескольким приёмам. Сперва он мне не поверил, и отстранив рукой, направился к переговаривающейся компании молодых воинов. — Давай подерёмся? — предложил я. — Устал немного. Тогда я предложил ему использовать магию. — Ну тогда сам колдуй. Гляну, чего умеешь. Я вытащил меч из ножен и встал на середину поляны. — Кафтан снимать не будешь? — Отказавшись, я удивил Миродара. Тогда он подозвал свидетелей послушать условия спора. — Если я отделаю Честимира, я заберу у него этот меч. Уж больно он мне полюбился. — Кто-то громко засмеялся. — А если он меня, то сможет взять у меня всё, что захочет. Целители нас заврачуют. — Давай по-другому. Если ты окажешься сильнее меня, я научу тебя мечом махать, всему что знаю сам. А если я сильнее, то ты будешь должен обучить меня всем тебе известным чарам. Закончим, когда раны будут смертельны. — Давай меч. — не умнимался Миродар. Я не стал пререкаться и согласился отдать ещё ему и меч, если выиграет он, конечно, но с условием выбрать что-то одно у него, в случае его проигрыша. Миродар, не раздумывая согласился и, вступив на полянку, занял боевую позицию. Я нанёс защитные чары на себя и на меч и приготовился к атаке, встав в боевую стойку. Миродар усмехнулся, и заревев, бросился с места, широко замахнувшись мечом. Я легко уклонился от удара и отступил. Тогда, желая прощупать его атаки, я стал понемногу отбивать их. Они были слабыми, но я ждал, когда он начнёт драться всерьёз. Вскоре я попробовал наносить удары, и постепенно увеличивал скорость. Миродару становилось трудно их отбивать, и он выбивался из сил. Теперь он и вовсе перестал делать попытки атаковать меня, а только усердно защищался. Наконец, выбившись из сил, он молниеносно уклонился, и отскочив в сторону, бросился на меня с каким-то сильным заклинанием. Я отпарировал удар и, перейдя в контратаку, проткнул Миродара клинком в область живота. Успокоившись, я решил, что победил, и никак не ожидал, что меня отбросит толчком на несколько метров. Крови из его тела не выступило, и он, продолжив бой, ринулся на меня, как по воздуху, будто летя на крыльях. Я, ошеломлённый таким поворотом событий, обдумывал, в чём причина его неуязвимости, и призвал прозрачный меч во вторую руку. Когда чародей достиг своей цели, я отбил его удар и наши клинки соприкоснулись, издав оглушающий звон. А от его магической атаки пыль поднялась высоким столбом позади меня и засыпала стоящих в той стороне молодцов. Мной занесённый призрачный меч уже двигался в сторону груди Миродара. Он никак не ожидал, что я ударю другим клинком с левой руки ему прямо в сердце. Но так оно и вышло, лезвие прошло насквозь, и я повалил его на землю, приставив второй клинок к его шее. Когда наш поединок закончился и Миродара подхватили целители, став вливать в него живительную силу, я прокручивал в голове весь бой, стараясь понять, в чём причина моей ошибки. Почему после моего удара, у противника не пошла кровь, он не закричал от боли и, вообще не придав этому никакого значения, умудрился после этого отбросить меня воздухом на расстояние. Тогда я припомнил, что в момент моей атаки Миродар зачем-то сунул руку в карман. Решив, что это и есть корень разгадки, я направился к своему недавнему противнику, что мирно полёживал в кругу различных зевак и врачующих его юношей. Подойдя, я справился о его состоянии и обратил внимание на небрежно пришитый карман к рубахе, и слегка спрятанный за кольчугу. В нём чародей держал свою руку, и вокруг запястья я отчётливо усмотрел узкую цепочку, уходящую в глубь материи. К обеду я был у него в гостях. Ему продолжала залечивать раны его жена. Он лежал на широком столе посреди комнаты. Рядом бегали дети. Его жена Фетинья с укором поглядывала на меня, отрываясь от чтения заклинаний. Сам Миродар никак не выглядел страдающим и пребывал в таком приливе хорошего настроения, что заражал своим задором не только с увлечением слушавших его детишек, но и меня самого, главного виновника происшествия. Чего я от него, к слову, никак не ожидал. — Честимир, а у тебя семья большая? — спросил он как-то невзначай. — Нет у меня семьи. — сухо ответил я. — Вон оно что. — Он призадумался и щёлкнул губами. — А хорошенькая у тебя служанка. Видел ведь, что люб ты ей. Я отвёл взгляд, желая показать, что эта надоедливая тема мне не нравится, и продолжать разговор в этом русле я не намерен. Он видимо это понял и перешёл к сути: — Ты обдумал, что от меня хочешь? — Сперва обучи меня всему, чему обучен сам, как уговаривались. — Никак драться с кем будешь? Он увидел мой утвердительный взгляд, и уставился в потолок. — Ну, чего забрать желаешь, говори сейчас? Мне молниеносно пришла в голову мысль, и я тут же её высказал: — То самое на цепочке, что в кармане лежит. Он застыл на мгновение и, слегка медленнее чем обычно, повернулся ко мне. Я смотрел на его лицо: веки были хмуро опущены, а цвет кожи покинул задорный румянец. Он быстро начал говорить, а его жена, будто заворожённая, застыла, как вкопанная, оторвалась от врачевания, и было видно, что сейчас разразятся рыдания. Оно так и вышло: по её лицу потекли блестящие струйки, и она, ухватившись за ноги мужа и сгруживая штанину в кулак, перешла на громкие всхлипывания. Дети недоумённо застыли на месте и инстинктивно начали видеть во мне врага, тоже опуская брови и бросая ненавидящие взгляды в мою сторону. Я не захотел более настаивать на своём и попросил у хозяина взамен сходить в ювелирный и выбрать что-то оттуда. Фетинья подняла голову и умоляюще уставилась на мужа. Он довольно холодно ответил ей взглядом, и было видно, что сконфужен он и поставлен в неловкое положение. Но длилось это недолго, и на его лице снова появилась жизнерадостная улыбка. А вот он уже выпустил какую-то шутку и снова всё вернулось в прежнее русло. Я ещё несколько раз пытался извинится перед ними, испытывая крайнюю неловкость, но вскоре тема эта была забыта за разговорами о совершенно других вещах и более никто не упоминал о ней. Когда мы закончили совместный обед, Миродар предложил сразу пойти в ювелирный, и я согласился. Мне было ужасно интересно спросить у него одного об этой запретной теме, но, не желая снова поставить в неловкое положение, я старался сдерживаться и не заводить разговор. Однако, Миродар сам отвёл меня в сторонку и заговорил об этом. — Видишь его? — Он вытащил из кармана что-то круглое на цепи. — Это амулет Крогла. — Я внимательно осмотрел побрякушку. Это была крупная разукрашенная печать с изображением какого-то герба. — Ежели его в руке зажать перед тем, как смертельные раны получишь, то кровь в жилах застынет, и боли не почувствуешь. Когда я его с шеи-то снял, супостата мёртвого, это простая побрякушка была. Такие чары сильные на него Фетинья наложила, чтоб на поле ратном не сгинул. От любви говорят самые сильные заклинания случаются. Я бы, и глазом не моргнув, отдал бы его тебе, да вот только перед женою неудобно. Более я не стал вдаваться в подробности, и мы направились в магазин. Куча всякой всячины лежало на прилавках, но я никак не мог выбрать. Ничего из этого мне не нужно было, и я уж было хотел взять первое попавшееся чтобы отделаться поскорей, но Миродар меня подозвал к себе. — Ты ведь силу ищешь? — Я согласился. — Настоящая сила, как по мне, в любви, друг. Возьми ты замуж служанку свою, и никого не слушай. И заклинания твои станут во много раз сильнее, и жизнь твоя будет ключом бить, так что тебе и амулет не понадобится. Уж поверь мне, самые сильные воины - это те, кого любят дома. Я улыбнулся, тронутый его словами, и мы оплатили покупку. Я отправился домой. Спешившись с коня, я отдал поводья конюху и взошёл на крыльцо. Дверь мне открыла Весея и, отойдя, поникла головой. Куда её было девать, вот и взял себе в служанки. Хоть дома будет прибрано. Поднялся в свою каморку, сел за стол, обложенный книгами, открыл журнал и, взяв перо, прикинул расклад сил. — «Амулет», — я достал его из кармана, — «вещь безусловно добрая. Авось и поможет. Клинок у меня один только. Хорошо б второй достать. Призывным особо не сдюжишь. На кольчугу никак чары подходящие не сыскал. Может хоть волхвы или друиды какие подсобят. Значит нужно на север идти. Местные колдуньи такого не могут. Да и знаний Миродара не хватит, чтоб такого колдуна одолеть. Демон он что ли какой! Сын чернобожий, чтоб его!» — Я ударил кулаком по столу. За дверью послышался приглушённый звук. — Это ты Весея? — Я, Честимирушка. — Послышалось из двери. — Ужин готов.