Любовь — это забирать его бухого с вечеринки.

Антон вообще-то спать собирался, потому что ждать звонка от Арса сегодня было бессмысленно, он же на съёмках, надо же какой деловой. Но Шастун в принципе на это забил, потому что взрослые люди как никак, тупые обиды — это не круто. И он бы уже видел десятый сон, если бы не телефон, который вдруг начал издавать звуки ада, грозясь свалиться на пол, если Антон продолжит его игнорировать. — Там твой Попов, — Шаст уже закатывает глаза, думая о том, что надо вырубить голосовую, а то Дима любит пиздеть не по делу, а Антон спать вообще-то собрался, но не успевает, начиная слушать дальше уже внимательнее, — На съёмках «Бар в большом городе». Думаю, набухается он хорошенько так. Забрать его некому, поэтому придется тебе, а то ты знаешь, какую хуйню он может сотворить. Конечно Антон знает, поэтому и срывается мгновенно, даже не одеваясь толком, и оставляя телефон с сигаретами на столе. Хорошо что хоть адрес примерно помнит, иначе хуево бы пришлось. Возле нужного здания он тормозит минут через двадцать, а ещё через пять минут оказывается на месте съёмок. И, блять, видит то, что уже хер развидишь собственно. — Ну и какого хуя? — Антон выгибает бровь, наблюдая за тем, как Попов изящно оттопыривает зад, стоя на барной стойке. Картина Репина «Не ждали», блять. Арсений ведёт языком по губам, а потом в полной тишине негромко ойкает. Шастун думает, что похож на грозную женушку, которая приперлась за своим алкоголиком, и почему-то ему нихуя не смешно. Наверное, потому что уже завтра об этом все будут пиздеть, а ещё потому что задница Арсения все ещё в опасной близости от камеры. — Слазь оттуда, — нарушает Антон тишину, заставляя всех наконец отмереть и начать чё-то делать. Ну да, он приехал за Арсением; да, сорвался, наплевав на выходной. И чего они все так охуели, непонятно. Арсу с барной стойки помогает слезть Соболев. Шаст все ещё остаётся на месте, думая о том, насколько странным будет то, если Попов вдруг начнет жаться к нему, как ненормальный. А он начнет. У него бухого вечно приступы нежности случаются. Коля, видимо, просекший фишку, сам подводит Арса к нему. — Может помочь до машины довести? — скорее из вежливости спрашивает он, на что Антон быстро качает головой. Ещё не хватало, чтобы Соболев в красках услышал все причины, из-за которых Попов трахается с мужиком. Арс что-то говорит себе под нос, а затем вцепляется в локоть Антона, потому что Коля его отпускает, уходя куда-то в сторону барной стойки. — Мне тебе что, на лбу написать о том, что тебе больше двух стаканов пить давать нельзя? — раздражённо спрашивает Шастун, быстрым шагом направляясь к выходу. Арс еле тащится за ним, но все же не падает. Уже хорошо. — Да я ж расслабиться хотел, ну, Тох, — почти как ребёнок конючит он, и это ещё больше выводит из себя. — Хуябиться. В тачку залазь. — Подожди… Я это… Антон думает, что хуевее уже не будет, но Попова начинает тошнить. Хорошо, что они вовремя успевают дойти до мусорки, иначе это было бы полным пиздецом. Блюющий Арсений Попов в компании Антона Шастуна поздно вечером — что может быть лучше. Шаст, кажется, использует весь свой матерный запас, пока Арс очищает желудок, а потом почти за шкирку тащит его в машину. — Сейчас мы едем домой, где ты сразу же ложишься спать. Понятно? — отключая сигналку, спрашивает Антон, заглядывая Попову в глаза. Тот кивает, явно не совсем понимая, что ему только что сказали. Посрать, главное, что он согласен, а не выебывается как в прошлый раз, когда пришлось ехать в круглосуточный за тортом, потому что иначе он отказывался куда-либо ехать. Шаст несильно хлопает дверцой, обходит машину спереди, усаживаясь на водительское кресло. И тут же едва ли воздухом не давится. Арсений улыбается. Не насмешливо, не наигранно, не пошло. Он улыбается так тепло, что внутри все сворачивается в тугой ком, не давая дышать. — Я так счастлив, — тихо говорит он, а Антону будто внутрь заливают горячую лаву, — Я счастлив, что у меня есть ты. Шасту хочется стать лужей прямо сейчас, потому что он не может сказать и слова в ответ. Он, взрослый мужик, с довольно успешной карьерой, сейчас едва ли не краснеет, пытаясь вернуть себе возможность адекватного общения. Арс накрывает его ладонь своей и не выдержав в итоге, подаётся вперёд, обнимая Антона. Вжимается в него, мажет губами по линии челюсти, щекоча кожу длинными ресницами. Шастун отмирает лишь спустя пару секунд. Обнимает также крепко в ответ и тихо шепчет: — Поехали домой, Арсений.

***

По дороге домой Попов успевает заснуть, поэтому Антону приходится ещё минут десять его будить, а потом минут пятнадцать затаскивать наверх, по дороге исчерпывая годовой лимит матов. Оказавшись в квартире, Арс спешит в ванную, а Шаст на кухню. Ему срочно нужно покурить и выбросить из головы все эти улыбочки. Одно дело трахаться с мужиком, а другое дело понимать, что теперь точно сдохнешь без него. Антон полностью погружается в свои мысли, поэтому не слышит того, как Попов выходит из ванной, зато прекрасно слышит, как тот наебенивается обо что-то, с грохотом падая на пол. Господи, блять, как хорошо, что Иры дома нет. — Ну и какого хера ты тут буянишь, горе ты моё? — устало спрашивает Антон, включая в комнате свет. Арс лежит звёздочкой на полу, явно не собираясь подниматься. — Твоё? — глупо переспрашивает он, поворачивая голову в сторону Антона. — Моё, — кивает Шаст, скрещивая руки на груди. Ну и что вот с ним делать, а? — Я всегда мечтал быть твоим, — доверчиво отвечает Арсений, аккуратно садясь, а затем и поднимаясь на ноги, для того, чтобы тут же рухнуть на диван, — А ещё я в дерьмо. — Только понял? — фыркает Антон, подходя к шкафу, доставая оттуда плед. Арс по ночам мёрзнет. — Сегодня ты спишь здесь. Шаг влево, шаг вправо — и будешь расплачиваться задницей, поэтому спи давай. Шаст растряхивает плед, подходя к дивану. Попов хитро улыбается, но глаза закрывает мгновенно, позволяя себя укрывать. — Шастун, а, Шастун? — Ну чего тебе? — недовольно выдыхает Антон, нависая над ним. — Я, кажется, люблю тебя, Шастун. Ну пиздец, приплыли, сейчас опять начнётся. Шаст не раздумывая наклоняется ещё ниже, оставляя едва ощутимый поцелуй на чужих губах, прежде чем уйти к себе, чтобы Арс не начал сейчас разводить хуету. И на этот раз этот поцелуй больше похож на: «я, кажется, тоже», чем на: «заебал, блять, спи давай, господи».