Двенадцать месяцев

Призрачный день дождём струится по стёклам И застывает где-то у самой земли. Хмурится небо. Холодно. Сыро. И блёкло. Да, не погашены с ночи, горят фонари — Что их гасить? Осени день слишком краток: За полдень чуть — и вот уже близится ночь. Рулит ноябрь — как серый оплот невозврата, Что ни понять уж, ни вычеркнуть, ни превозмочь. Серость и мгла давят бездушным гранитом, Лезут из всех бесчисленных дыр и щелей Но от того ль белей и заметнее нити Шрамов и швов, что на памяти глупой моей… Этот ноябрь средь надоевших таких же, Может, и лучший, только не легче, увы: Из году в год сильней и сильней ненавижу Горестно-траурный месяц бесснежной зимы. А почему? Просто, без всякой причины! Есть же и цель, и повод гордиться собой, Только в предзимье ночи бессонные длинны, И каждый день — как последний проигранный бой. Пусто внутри. Тягостно. И одиноко. Жаль троекратно всё, что растрачено зря. Плачет душа да рвётся куда-то до срока В день завершающий чуждого мне ноября.