On The Road. "В клетке. Часть 3"

— Уверена, что не нужно тебя подвезти? — наверное, уже в десятый раз спросил Майкл, хмуро глядя на девушку, застегивающую молнию на небольшом чемодане. — Не стоит, — натянуто непринужденным голосом ответила Мэллори, быстро поднимаясь с дивана и следуя в прихожую, — я уже вызвала такси, да и не хочу тебя отвлекать… Тяжело вздохнув, мужчина закатил глаза. Можно подумать, он был таким идиотом, чтобы не понимать всей подоплеки нынешней ситуации. Со дня рождественской вечеринки, где по роковой, но вполне ожидаемой случайности вскрылась неприятная правда о его интрижке с Монтгомери, прошло всего-то пару суток… Однако, вопреки надеждам Лэнгдона, который уже успел обрадоваться столь скорому примирению с Мэллори, ему пришлось быстро спуститься с небес на землю. Вернувшись домой из клуба, по одному только взгляду на Уотсон можно было догадаться — ждать, что все в мгновении ока станет как раньше, было крайне глупо и наивно с его стороны. Возможно, что на словах Мэллори и простила ему измену годовой давности, но принять эту мысль оказалось гораздо сложнее и больнее, чем он мог себе вообразить. За пару дней вымученных улыбок и напряженного молчания, девушка объявила, что приняла решение провести праздники у своих родителей в Новом Орлеане. И не то чтобы Майкл был сильно удивлен такому повороту событий. — Ты же вернешься? — тихо пробормотал Лэнгдон, подпирая плечом стену и исподлобья наблюдая, как девушка дрожащей рукой открывает замок на входной двери. Заметно вздрогнув от его слов, Мэллори невнятно пролепетала: — Ну… Да, конечно. Водитель уже звонит, нужно поскорее спускаться. Новый вздох Майкла оказался еще тяжелей предыдущего. Отбрыкиваясь от любой помощи с его стороны, девушка не захотела, чтобы он даже проводил ее до машины. И хоть со стороны Мэллори не прозвучало ни одного обидного слова и оскорбления, мужчина прекрасно понимал, что за ее напускным спокойствием скрывался отчаянный крик: «я больше не хочу тебя видеть!» — Пока, — так ни разу и не посмотрев Лэнгдону в глаза, добавила девушка, приподнимаясь на цыпочки и торопливо оставляя поцелуй на его щеке, — и с Рождеством, Майкл… В гостиной по-прежнему мозолила глаза высокая елка, не так давно наряженная руками Мэллори. Сегодня вечером как раз наступал сочельник и уже не в первый раз мужчина останется в этот праздник совершенно один. Вот только впервые за долгие годы эта мысль и правда навевала на него досаду и тоску. — Пока, — хрипло повторил он в ответ, провожая девушку взглядом, пока она не исчезла за хромированными створками лифта. Захлопнув дверь, Майкл рассеянно осмотрелся вокруг, нехотя цепляясь взглядом за мерцающую золотыми огоньками гирлянду, висящую на окне. Что ж, вот и еще один год подходил к своему завершению, и в очередной раз в его жизни все покатилось куда-то коту под хвост. Ну и кто же в этом был виноват? Поймав в гладком стекле отражение своей хмурой физиономии, Лэнгдон, тихо выругавшись себе под нос, рухнул на диван, устало прижимая ладони к лицу. Ну почему он опять все испортил?! … Держа в руках сложенную парку, которая в Новом Орлеане была уже совершенно без надобности, Мэллори уныло провожала взглядом знакомые светлые дома и маленькие уютные кафешки, которые так и манили зайти внутрь и выпить прохладный коктейль, слушая занятные рассказы бармена. Однако сейчас девушка пребывала совсем не в том настроении, чтобы шататься по питейным заведениям в поисках шумной компании. Поскорее бы уже добраться до родительского дома и уткнуться носом в плечо матери, которая с нетерпением дожидалась дочку с вечернего рейса. Несмотря на то, что Мэллори не захотела объяснять родителям, по какой причине она уже второй год подряд разъезжается со своим парнем прямо в канун Рождества, мистер и миссис Уотсон и так уже догадывались, в чем тут было дело. За три года, что их дочь состояла в отношениях с Майклом Лэнгдоном, они видели его только один раз, когда приезжали навестить Мэллори в пасхальные праздники. По мнению матери, Лэнгдон, хоть был и несомненно красивым мальчиком, представлял из себя просто жуткого сноба, отец же и вовсе предпочел воздержаться от комментариев в адрес бойфренда любимой дочурки, хотя по его сердитому лицу все и так прекрасно было ясно. Как любые хорошие родители, они желали Мэллори лишь самого лучшего, а этот заносчивый адвокат из Нью-Йорка, по их мнению, точно не делал их милую девочку счастливой. — Здравствуй, мой котеночек! — воскликнула миссис Уотсон, обнимая дочь прямо с порога, — ты как раз вовремя! Я уже накрыла стол! — Да, нас тут вроде только трое, а мать наготовила, будто на весь квартал, — усмехнулся отец, обнимая Мэллори следом, — давай отнесу твой чемодан в комнату. — Спасибо, — робко улыбнувшись, пробормотала девушка, уже чувствуя витающие в воздухе ароматы индейки с клюквенным соусом, — я сейчас, только руки помою… Скрывшись в ванной, попутно стаскивая через голову свитер и оставаясь в светлой блузке, Мэллори посильней выкрутила кран с водой, надеясь, что за его шумом никто из родителей не услышит ее сдавленных рыданий. За последние дни девушку постоянно накрывало слезами в самый неподходящий момент. Будучи рядом с Майклом, ей постоянно приходилось прятаться в другой комнате, дабы не начались долгие и навязчивые расспросы, что с ней не так. Причина ее истерик была проста как дважды два — сколько бы Мэллори не утверждала обратное, ей все еще не удалось переварить омерзительную новость, услышанную во время недавней вечеринки. Да, у них с Майклом не все и всегда было гладко, однако узнать о том, что год назад он оказался в пронырливых ручонках Монтгомери… Этот удар оказался для нее ниже пояса. По правде говоря, у Мэллори до сих пор чесались руки взять телефон, позвонить Монтгомери и высказать этой сучке все, что она о ней думает. Однако, зная, что Мэдисон за словом никогда в карман не лезла, девушка понимала, что от разговора с ней ей может стать еще хуже. Не хватало только, чтобы Монтгомери еще и вывалила на нее поток ненужных подробностей на тему того: как, где и в какой позе. Мэллори и так всеми силами пыталась этого не представлять. Вместе с тем, девушка все еще злилась на Майкла. Было невообразимо гадко, что на протяжении целого года он скрывал от нее подобное. А если бы на это рождество Мэллори не надумала посетить их корпоративную вечеринку, вероятно, измена с Монтгомери, так и осталась бы тайной, покрытой мраком. Но все же, девушка была рада, что у Лэнгдона хотя бы хватило смелости ей признаться. Пусть и в последний момент, но все-таки лучше, чем совсем ничего. Еще раз шмыгнув носом, Мэллори проверила экран смартфона, проверяя новые сообщения. «Нью-Йорк жутко завалило снегом, линии передач оборвало на всем Манхэттене. Уже слышу, как воют соседи, которым в этом году не удастся в тысячный раз посмотреть гребаную «Эту замечательную жизнь». Радует, что хотя бы доставка из нашей китайской забегаловки все еще работает. Надеюсь, у тебя там все хорошо и на столе будет явно что-то повкуснее и безопаснее «Креветок в соусе карри» недельной давности. Надо сказать, запивать эту дрянь выдержанным виски за 500 долларов особенно странно… Скучаю по тебе. И прости еще раз. Хочется верить, что хотя бы на эти праздники я больше не испорчу тебе настроение». Дочитав до конца, девушка не смогла сдержать слабой улыбки. Да, сейчас ей нужно было время побыть вдали от Майкла, чтобы прийти в себя и успокоиться как следует, и все же этот подлец знал, как заставить ее улыбнуться даже в самые непростые и неоднозначные моменты. «Я только недавно приехала домой. Смотри не отравись там этой гадостью» — отправила она в ответ, в последний момент с замершим сердцем стерев фразу «Мне тоже тебя не хватает». … Притащиться в офис двадцать шестого декабря, когда все адекватные люди еще спали, или же потрошили коробки с подарками, было странным решением со стороны Лэнгдона, однако он попросту не знал, куда ему еще себя девать. Усевшись в кожаное кресло, невидящим взглядом скользнув по монитору, мужчина зажал пальцами переносицу. За всю прошедшую ночь ему так и не удалось отключиться и забыться сном. Валяясь то на диване, доедая китайский фаст-фуд, то перемещаясь на балкон, раскуривая сигары, когда-то давным давно подаренные кем-то из клиентов, Майкл промаялся до самого рассвета. С отъездом Мэллори, чувство вины принялось грызть мужчину с новой и уже почти нестерпимой силой, вот только он совершенно не имел представления, как от него избавиться. Едва ли его «прости», сказанное девушке уже в двадцатый раз, заметно облегчит ему совесть. Неподвижно просидев за столом еще минут двадцать, Лэнгдон вдруг потянулся за телефоном, выискивая в справочнике нужный номер. — Алло, — сонно пробормотал в трубку Лукас, глава их HR-отдела. — Извини, если разбудил, — растерянно пробормотал Майкл, только сейчас вспоминая о раннем часе, — и с рождеством, кстати… Я, собственно, хотел кое о чем попросить. — А обязательно было для этого набирать меня в праздники в долбанных семь утра? — недовольно проворчал мужчина, — что там за срочность такая? — К моменту, как все снова вернутся на работу, сделай одолжение, найди новое место для Монтгомери, — сухо проговорил Лэнгдон, постукивая пальцами по столу, — без разницы, где и на какую должность. Просто сделай так, чтобы больше она здесь не появлялась. — Хм… Ясно, — удивленно отозвался Лукас, откашлявшись, — ладно, как скажешь, я что-нибудь придумаю. И все же, мог по этому поводу дождаться хотя бы девяти… Поблагодарив коллегу, еще раз поздравив того с Рождеством, Майкл отложил телефон в сторону. Наконец-то ему больше не придется каждое утро лицезреть наглую физиономию Монтгомери за стойкой ресепшн — давно уже было пора уволить ее отсюда к чертям собачьим. И почему ему только не хватило духу сделать это раньше? Чувствуя, что совесть все еще продолжает неприятно скребсти когтями, мужчина, подумав с пару секунд, полез в интернет, открывая сайт Tiffany & Co. Может, попытка откупиться подарком за свои грехи могла показаться слишком мелочной и низкой с его стороны, однако сейчас Лэнгдон был готов пойти на любые меры, лишь бы загладить перед Уотсон свою вину. Пускай даже она потом швырнет преподнесенным браслетом или сережками ему прямо в лицо. По крайней мере он будет точно знать, что попытался. … «НА ПРОДАЖУ» — гласила зеленая табличка, воткнутая в землю рядом с большим белым домом, скрытым в тени старых кряжистых ив. Академия мадам Робишо, что в этой вселенной не имела никакого отношения к школе ведьм, по-прежнему одиноко дожидалась своих хозяев, глядя на людные улицы пустыми пыльными окнами. Уже с несколько минут стоя под оградой, таращась на высокий дом, словно на приведение, Мэллори, воровато оглянувшись, осторожно пролезла сквозь прутья забора. Проснувшись на следующее утро после сочельника, девушка недолго размышляла, куда хочет отправиться в первую очередь: воспоминания об этом месте уже давно одолевали ее во снах. Мэллори даже сама не могла понять почему, но ее страшно тянуло снова пройтись по белым коридорам, просторным комнатам и глубоким, запутанным подвалам академии, какими она запомнила их еще в своей прошлой жизни. Здесь все началось… Все то, что однажды перевернуло ее жизнь и судьбу с ног на голову. Продолжая нервно оборачиваться по сторонам, опасаясь быть замеченной копами, Мэллори подобралась к белым дверям, чувствуя, как коленки задрожали от волнения. Где-то здесь, в глубине подземных переходов и замурованных комнат, словно до сих пор билось чье-то несчастное, потерянное сердце, перебивая своим шумом холодный лязг цепей. Именно в этом месте чувства девушки брали свои истоки, равно как и страх, которому она по-прежнему опасалась заглянуть прямо в глаза. С шумом втянув носом воздух, Мэллори опустила ладонь на холодную латунную ручку, проворачивая ее до упора и слыша изнутри тихий щелчок, вторящий громкому и болезненному удару ее сердца. Даже не верилось, что она снова осмелилась вернуться сюда.