***
Сколько Чи Лу ни ехала, на глаза ей не попадалось ни единого следа её спутников. В общем-то, это было хорошей новостью, если рассуждать с определённой точки зрения: раз не осталось хлебных крошек, мешочек, стало быть, цел, — иными словами, раз Цзян Чэн и Мейфенг ничего не оставили позади себя, они, вероятнее всего, в целости и сохранности, всё ещё находятся в пути, и план исполняется, как положено; не видит следов Чи Лу — значит, не видит никто. Но с другой точки зрения новость хорошей не являлась. Уже всходило солнце, и нагнать повозку не удалось даже мча во весь опор, и тут уж одно из трёх: Цзян Чэн свернул с намеченного курса, оторвался слишком далеко (впрочем, и правильно), или же Чи Лу просто неправильно поняла его инструкции и заблудилась. Несмотря на то, что собственное её путешествие длилось уже не первый день, недостаток опыта то и дело норовил капризно подсунуть какую-нибудь неприятность, и потеря спутников как раз могла стать одной из них. Ничего удивительного. Вот только отсутствие следов в таких условиях означало, что Чи Лу остаётся лишь пальцем в небо тыкать, надеясь на милосердие небожителей, да корить свою глупость. Не могли же они уехать так далеко! И зачем Цзян Чэну менять курс?***
Конь мерно перебирал с копытами, понурый, как его хозяйка. Ночка выдалась несладкой для их обоих, поэтому, боясь загнать бравого скакуна, Чи Лу дала ему передышку; всё одно — леса, леса да леса. И бесконечная дорога, освещаемая зарёй. Ничто не спасёт её от осознания одной простой и кристально чистой, как вода в горном источнике, вещи: она облажалась. И не так уж значимо, на каком именно этапе пути: вмешавшись ли в дела торговца, соскочив ли с повозки, рассчитав ли время и собственные силы — всё это уже привело её туда, где она находилась. Запас воды истощился, словно и не было его, и если Чи Лу могла мириться с подобным положением дел ещё долго, — ей ли привыкать к лишениям! — то животному, за которого она теперь в ответе, после дикой езды чрезвычайно требовалась живительная влага. Спешившись, Чи Лу погладила его по морде и передала ему немного духовной силы в качестве извинения. Большего она дать не могла. Ясно одно — необходим водоём. Чтобы найти его, нужно сойти с дороги. Сойдёт с дороги — рискует лишиться шансов найти своих попутчиков вовсе. А они и без того невысоки. Пред лицом дилеммы Чи Лу прошла ещё несколько ли, благодарная за то, что ей не нужно было делать выбор ещё какое-то время. Как обычно и случается, время это, подобно песку в часах, перетекло в другую плоскость довольно быстро, и вот уже отнекиваться от перемен не имело смысла. В обстановке вокруг ничего не поменялось, их всё ещё было трое: она, конь и дорога. Четверо, если считать лес вокруг. И куда больше, если перечислить всех его обитателей, но, отчего-то, их присутствие, которое обычно удавалось ощутить, оставалось загадкой, — природа вокруг отвечала на её чувства лишь тишиной. Светлая энергия, свойственная местам, отдалённым от людских забот, вовсе не бурлила в гуще листвы меж бамбуковых стволов, не таилась в каждой травинке, не обдавала лицо вместе с ветром, неся ощущение чистоты и непорочности; лес был будто зияющая дыра в мироздании, дыра, когда-то, может, и полная чего бы то ни было, но давно этого лишившаяся. Что удивительно, даже тёмная энергия не заполнила этот опустевший сосуд. Чи Лу бы её почувствовала. Подобно словам некоторых скептиков, живущих в оживленных городах, полных ученых мужей, лес был просто лес. Никакой ци словно и не существовало. Вот дерево — и это просто дерево, не хранящее ни капли чудодейственной силы, собранной им за долгие годы жизни; вот камень — и под ним не найти навки, недоверчиво косящейся в сторону незнакомцев. Для Чи Лу такой лес был всё равно что слеплен из глины бесталанным мастером. Пустой и странный. Ненастоящий. Сказать бы: мёртвый, так даже мёртвые иной раз поживее этого леса.***
Время же на раздумья истекло по одной простой причине — на камнях, встречающихся на обочине дороги, стали попадаться мхи, растущие во вполне конкретном направлении, отличном от севера; прислушавшись к собственным ощущениям, Чи Лу, наконец, почувствовала близость стоячей воды. Где-то рядом должен быть пруд или озеро — вот она, отличная новость! Ей нельзя пренебрегать. В конце концов, дорога никуда не убежит, а Чи Лу так потеряна, что едва ли поход к водоёму испортит хоть что-то. Бог весть знает, сколько времени она уже потратила на чужие дела и бесполезные поиски людей, которые и без неё наверняка справятся; она искренне пыталась их найти, так чья же вина, если не получилось? Разве что злого рока. К тому же, глядишь, если она сама найдёт Юньмэн, там с Мейфенг и Цзян Чэном пересечётся. Стоит лишь взять курс покороче, раз больше смысла скрываться нет, и не отвлекаться ни на что другое: до схватки с Бай Ху совсем ничего осталось, каждый час — на вес золота, ведь это время может быть потрачено на поиски брата. А сколько уже потеряно этих часов! Одно лишь беспокоит — этот странный лес. Чи Лу стянула сапоги, чтобы ступать по земле прямо босыми ногами и, чуть что, почувствовать приближение чего бы то ни было (если здесь обитало хоть что-нибудь), и поманила коня за собой, ласково проведя рукой по его носу. Животные всегда её любили, но это создание было совсем уж послушным и совершенно с ней не препиралось. Такая покорность почти вызывала подозрения, но после кратких раздумий любой бы заключил, что и прошлый хозяин хорошо обращался с конём — он был ухожен, сыт и явно пребывал в лучшем расположении духа, какое только можно пожелать для скакуна, к тому же, в случае строгого обращения с собой в прошлом вовсе не ластился бы так доверчиво. Конь, верно, просто привык к людям. Сказать бы, что Чи Лу любила его больше с каждой новой секундой, но животина уже завладела её душой и сердцем, так что подобные слова излишни. Хорошо бы только, чтобы конь не облизывал каждого встречного, как её. Его так и увести могут. Надо бы придумать ему имя. Как никак, он, наверное, единственный её друг на длинное путешествие. Трава приятно холодила ноги, в воздухе витал какой-то сладкий аромат, перемешанный с запахом прелой листвы и грибов, звучащий весьма таинственно в лёгком тумане, и Чи Лу почти купилась на подобного рода представление, коим встретили её стройные войска бамбука. Запамятовав она об иных ощущениях, которые порождал лес, кроме физических, и лишившись тех крох опыта, добытых за дни путешествия в Поднебесной, наравне с теми, которые накопила за тридцать с лишним лет, — расслабилась бы и насладилась прохладой, которой была одарена, вдыхая влажный воздух без всяческих забот. Но лес был непрост. Чи Лу не знала, почему он лишён души, но уже ему не доверяла. Было бы лучше, будь лес даже преисполнен тёмной энергии — тогда хоть известно, чего ожидать. Впрочем, она же не дома, в конце концов, где каждый ходячий мертвец или призрак — всё равно что дядюшка-сосед, угощающий редисом, которого рано или поздно приходится обвинить в воровстве с чужого огорода. Если ты в обитаемой части леса, которую зачищают регулярно, конечно.***
Водоём показался довольно скоро. Прежде, чем подвести к воде коня, Чи Лу прошла к ней сама, засунув в пруд руку. Прозрачная гладь не всегда оказывалась безопасна — если вода столь же пуста, сколь и лес, доверять ей не стоит. Но опасения были напрасны. Стоило окунуть в неё пальцы, Чи Лу тотчас почувствовала, что пруд живой — в нём ощущались всевозможные энергетические течения и, кажется, даже обитала рыба; в подтверждение этой догадки где-то на дне меж водорослей мелькнул гибкий серебристый хвост. Такой хвост обещал неплохой обед, но лес и без того казался неживым — стоит ли забирать у него существо, полное жизни? И благовоний у неё нет, чтобы сжечь в качестве почтения духу благопочтенной рыбы, как у них полагалось в клане Син. Коню-то рыба не нужна. А она продержится и без пищи. В питании солнечным светом, конечно, мало приятного, помимо пресловутого «духовного очищения» (которое перебивает пустота в желудке), но вещь это весьма полезная. Заодно вспомнит счастливые деньки на горе. Убедившись в чистоте пруда, который оказался довольно большим в диаметре, Чи Лу подвела коня поближе к берегу и позволила ему попить. Сама тоже нагнулась рядом с ним, чтобы испить водицы да умыться, но, когда набрала в ладони воды, вдруг почувствовала чье-то присутствие на том берегу и резко подняла голову. На том берегу сидела Мейфенг и набирала в ёмкости воду, не видя никого вокруг и совсем уж беспечно мало беспокоясь о том, кто может сидеть в кустах, в которых волею судьбы, по счастливой случайности, и оказалась Чи Лу. От подобного совпадения тянуло рассмеяться, и губы Чи Лу неконтролируемо расплылись в улыбке, когда она увидела знакомое лицо и воспрянула духом; чуть ногой в тину на радостях не соскользнула. — Мей… — открыла неказистая странница было рот, но закрыла его под давлением идеи, которая вдруг пришла ей в голову. Идея эта подразумевала собой шалость, и, ведомая ей, Чи Лу тихонько отступила назад, незамеченная, в кусты. — Подожди-ка меня здесь, дружок, — шепнула она коню, потрепав его по боку и нацепив на лицо маску злого духа, которую выудила откуда-то из одежд. А затем покралась обходить пруд. Мейфенг как раз отвернулась от берега, потянувшись за другими баклажками, когда Чи Лу подобралась совсем близко к ней. Пробраться в небольшую ямку, заросшую камышом, чтобы в ней затаиться, оказалось легче лёгкого, а уж выпрыгнуть из неё в следующий же момент, когда Мейфенг обернулась — и вовсе проще простого! Вот только Чи Лу не ожидала, что на «злого духа» болотных зарослей Мейфенг отреагирует не только испугом, но и весьма активным сопротивлением, всем своим существом отталкивая его прочь. Вслед за громким визгом последовал столь же громкий всплеск воды. Это Чи Лу повалилась в пруд после мощного толчка руками, которым «жертва» отпихнула её прочь. — Мейфенг, ну ты чего? — вымокшая с ног до головы, как ни в чём ни бывало, спросила Чи Лу, стаскивая с лица маску со страшной мордой какого-то дьявольского животного, в ярости оскалившей зубы. Тут-то её взгляд и зацепился за лицо девушки, которую она так легкомысленно решила напугать. Безусловно, было на нём и ожидаемое удивление, и некая неуверенная радость, но ещё оно отличалось нездоровой бледностью — если Чи Лу решила, что лицо Мейфенг сопоставимо с посмертной маской, когда она была напугана перед дорогой, то сейчас ей стоило переменить своё мнение, потому что посмертная маска требовала как раз такого мертвенного оттенка кожи. По правде говоря, Мейфенг выглядела настолько плохо, что Чи Лу потеряла дар речи. И на плече у неё теперь расплывалось кровавое пятно. — Откуда? — пролепетала Чи Лу, глядя на него. — Какого черта ты верещишь на весь лес? — с сияющим фиолетовым кнутом наизготовку, откуда ни возьмись показался Цзян Чэн. Суровое выражение на его лице могло горы стирать в порошок, а морщиной, пролегшей на лбу, можно было колоть орехи. Взгляд его остановился на Чи Лу, восседавшей в пруду. — О. Ты вернулся. Ну надо же. Что же заставило тебя возиться так долго? Никак приодевался? — вместе с Цзян Чэном Чи Лу опустила глаза на свои одежды, но тут же встряхнула головой, пропуская колкости мимо ушей. — Господин Цзян, всё… всё хорошо, — пробормотала Мейфенг, зажимая рукой своё плечо. Острый взгляд Цзян Чэна переметнулся на неё. — Ничего не хорошо! У тебя кровь! — Чи Лу резко встала из пруда вместе с добрым килограммом водорослей со дна. От лишней влаги она избавилась резким движением ладони, даже не задумавшись. — Когда это случилось? Мейфенг начала пытаться встать на ноги. Оценив ситуацию, Цзян Чэн подошёл ближе, чтобы поддержать её; чуть раньше то же самое сделала Чи Лу, опередив его на какую-то долю секунды. Цзян Чэн отступил, дёрнул рукой и убрал свой кнут, а затем скрестил руки на груди. — Твой «дружок», как ты его назвал, всё-таки наворотил бед своими косыми стрелами — всё потому, что кто-то, — он неодобрительно глянул на Мейфенг, которую Чи Лу поддерживала за бок, перекинув одну её руку через своё плечо, — не закрыл ставни. Так что пока вы там лебезились, мне пришлось спасать жизнь твоей подружке, скрываться от погони и искать достойное место для привала, чтобы нас не нашли. Притом, что эта тихоня даже голос боялась подать, решив, что стрела в плече — это ничего! Да ещё и ты погулять решил, чтобы мне и на шаг отойти нельзя было, найти лекаря или хотя бы лечебных трав! И без того находящаяся в полуобморочном состоянии, Мейфенг вся как-то съёжилась после слов Цзян Чэна; Чи Лу показалось даже, что её бьёт дрожь. Понятное дело. Чи Лу и сама немного поддавалась робости: когда она смотрела на лицо Цзян Чэна, ей казалось, что она видит лицо своей бабушки. О том, что её похитили, Чи Лу пока решила умолчать. — Господин Цзян, приношу вам свои извинения, но задержался я не нарочно. Дело неожиданно затянулось. Поможем Мейфенг и поговорим. Чем вы её лечили?***
Оказалось, что рана, полученная от стрелы, закрылась после обработки раскалённым металлом — Мейфенг и бровью не повела, когда об этом зашла речь, — но выходка Чи Лу спровоцировала рецидив: по-видимому, из-за толчка кровь пошла снова. Готовая придушить себя на месте, Чи Лу виновато смотрела на Мейфенг после страшных минут, в ходе которых они с Цзян Чэном пытались остановить кровотечение. Состояние девушки вновь стабилизировалось, что не могло не радовать, однако она всё ещё была слаба и теперь лежала возле огневища, прикрыв глаза. Как выдалась свободная минутка, Чи Лу сразу же отлучилась, чтобы привести коня, — благо, он стоял недалеко, на том же месте, и щипал траву. Он не был против небольшого перерыва, хотя бы, потому, что трава росла и возле импровизированного лагеря. Цзян Чэна уже не было, когда она вернулась. По словам Мейфенг, он отправился на разведку. — Где ты его раздобыла? — поинтересовалась она о скакуне. — Купила на чёрном рынке, — не уверенная, как вести себя, ответила Чи Лу и испуганно дёрнулась в сторону раненой, когда та чуть приподнялась на руках. — Ты поосторожней, вдруг снова откроется. — Я буду в порядке, — отмахнулась Мейфенг и слабо улыбнулась. Кажется, несмотря ни на что, она была рада, что Чи Лу вернулась. — Не бери в голову. Как его зовут? «Не бери в голову», ха. Что ещё можно сказать об идиотской выходке? Только пожалеть, что не захватила у господина жука навозного дубинку, чтобы ещё раз треснуть себя по черепушке. Услышав вопрос, Чи Лу застыла и почесала затылок. — Знаешь… понятия не имею. Он такой ласковый, что, неровен час, его уведут у меня из-под носа безо всякого труда. Может, и не нужно ему имя? — она немного посмеялась. — Хотя так никуда не годится, — Чи Лу почесала подбородок и глянула на Мейфенг, которая выглядела как человек, который неимоверно рад был бы отвлечься от собственной болячки. Присев рядом с задумчивым видом, Чи Лу вдруг подняла палец, словно её осенило. — Придумала! Лунгта! Мейфенг непонимающе воззрилась на неё. — Это вообще выговаривается? Чи Лу рассмеялась. — Ага, — и затем повторила имя ещё раз, медленно и чётко: — Лунг-та. По мне, так вполне себе звучное имечко! Знаешь, кто это такой, Мейфенг? Лунгта — это конь ветра, исполняющий желания. Люди из горных племён верят, что он приносит благополучие и удачу, и изображают его на таких ярких флажках в самом центре вместе с символами огня, воздуха, воды и земли. Эти горные племена верят, что он обозначает пространство, но мне привычнее считать его металлом, как в У-син. Этот конь, на которого ты смотришь, пусть и не быстр, как ветер, но воистину непоколебим, словно металл. К тому же, он принёс мне удачу — помог найти вас. Ему по зубам не только горные перевалы, но и многие ли ровной дороги. Это не конь, это само воплощение силы на четырёх ногах! — И у кого же ты украл такого чудесного коня? — с усмешкой поинтересовался Цзян Чэн, вываливая на землю охапку лотосовых корзинок где-то за спиной Чи Лу. — Вовсе я и не крал! — возмутилась она в ответ. — Тогда откуда у тебя деньги на него? — Ну… Я позаимствовал кое-что другое у одного из громил, которые на меня напали. — Громил? Там был лишь захудалый лучник. — Вовсе нет! Я начну с начала, если не верите! И Чи Лу рассказала им всё от начала и до конца, упомянув и мошенничество торговца на ярмарке, и сцену в харчевне, и тяжёлые шипастые дубинки, которыми орудовали прихвостни лживого дельца. В ходе рассказа она как-то рассеянно потянулась к затылку и нащупала на нём шишку — точно в том месте, куда и угодила вышеупомянутая дубинка… Или не вышеупомянутая. Будь на орудии, которым Чи Лу получила по голове, острый шип, она, глядишь, не баловалась бы сейчас рассказами у потухшего костра. — … И представляете — они уложили меня в гроб! В гроб! — пока воспоминания были свежи в душе, Чи Лу вновь разгорячилась, покачала головой и даже ногой в сердцах топнула. — И всё ждали какого-то работорговца. Не знаю, кто он такой, не стал дожидаться — послушал немного, как очнулся, да решил выбираться. Повязал всех и… ну, да, кое-что украл. В качестве возмещения ущерба. У одного из них печать при себе была дорогая с изображением двух начал*, её-то я и продал, чтобы выручить денег. У Мейфенг в глазах отразилось беспокойство. — Как выглядел человек, у которого ты взял печать? — В его внешности не было ничего примечательного, что разительно отличало бы его от второго громилы: такое же крепкое телосложение, большие руки, чёрные волосы… Обрезаны коротко совсем. У него ещё, кажется, квадратная челюсть, немного сдвинутая набок, и нос с горбинкой, будто его когда-то ломали, — Чи Лу прищурилась, вспоминая другие подробности, но так ничего и не вспомнила. — Возможно, его звали Тань Лан. — Тань Лан! — Мейфенг вдруг села и шлёпнула ладонью по земле. — Мы попались. Та печать, которую ты взял, — печать клана Янь, Хенгчи. Не знаю, на что я надеялась, когда только услышала о ней… Как много на свете клановых печатей с инь и ян? Глупая, глупая… — Так, может, твой Тань Лан — предатель, ушёл восвояси и сам свою печать продать хотел. Что ему делать в компании торговца безделушками, если ему надо искать госпожу? — Он не мог! Никто не уходит из клана Янь! Чи Лу подняла брови и глянула на Цзян Чэна. — Тихоня, угомонись и ложись обратно! — рявкнул он, но Мейфенг будто и не услышала и продолжила напряженно вглядываться во тьму леса, откуда они пришли с дороги. — Не будем нигде задерживаться и доедем до Юньмэна, подумаешь, пара слуг идёт по следу. А то мы не ожидали этого! — Если идут слуги, идёт и он, я точно знаю, — прошептала Мейфенг, сжав в кулаке ткань своего платья. Чи Лу же восстанавливала в памяти другие подробности, остановившись на возможных следах, которые могла оставить за собой. Потерянная бамбуковая палка никого к ним не приведёт, а вот накидка, вполне конкретно указывающая на орден Ланьлин Цзинь и невесть где потерявшаяся, вполне может сформировать определённое впечатление насчёт вовлеченности вышеупомянутого ордена в дело. Пусть никто из похитителей не знал, что Чи Лу помогает Мейфенг и в принципе с ней знакома, эта накидка может стать причиной, по которой преследователи внимательнее приглянутся к ордену и начнут копать в его сторону. Когда ищешь человека, любая зацепка важна и заслуживает внимания. Уж Чи Лу об этом не может не знать. И если проблем не принесёт накидка, то Тань Лан наверняка захочет вернуть себе клановую печать, и это желание точно приведёт его на чёрный рынок, как и Страшного человека, от которого бежала Мейфенг. Если этот Страшный человек не глуп, он поймёт. А уж на чёрном рынке найдётся иной гуляка, который что-то видел и что-то да запомнил. В таком случае, преследователи могут узнать, как выглядит конь Чи Лу и она сама. Ну и кто же тут глупый, кроме неё? — Поспи, Мейфенг. Отправимся сразу, как проснешься. Мы и так потеряли целую ночь. — Ночь? Мы здесь второй день! — заявил Цзян Чэн, посмотрев на неё, как на умалишённую. Чи Лу воззрилась на него. — Как второй день? А затем всё поняла. Её спутники ни за что не успели бы добраться до этого места, разбить лагерь, да ещё подлатать рану Мейфенг всего за одну ночь. Они ушли так далеко не потому, что мчались на всех порах по ухабистой дороге, как она думала, а потому, что Чи Лу отстала от них на целые сутки!***
Оправившись от потрясения, Чи Лу какое-то время сидела, кусая щёку, и отстранённо смотрела на костёр, разожжённый Цзян Чэном, который полировал меч и время от времени стрелял в неё глазами. Наконец, когда Мейфенг заснула, Чи Лу сказала: — Вам стоит ехать в Юньмэн без меня. Зря я вас нашёл. — Уже умываешь руки? — нисколько не отвлекаясь от своего дела, Цзян Чэн иронически усмехнулся. Чи Лу его настроения не разделяла. Морщина со лба Цзян Чэна будто перекочевала на её собственный. — Коня, которого я купил, довольно легко найти по приметам. Меня могут опознать. Если мы решим где-то остановиться до Юньмэна, да даже если просто въедем туда с ним, нас могут разоблачить. — Тогда зарежь его. Чи Лу неодобрительно взглянула на мужчину. — Не для того я его покупал, чтобы зарезать! Мои принципы ни за что не позволят так поступить — узнает кто из клана, что я убиваю животных направо и налево, хотя выбор другой есть, заклеймят позором! Мы даже дичь не стреляем без того, чтобы не возжечь в их честь благовоний! — До чего нежный у тебя клан. Благовония — да в честь какого-нибудь фазана? — Раз извлекаешь что-то из вечного круговорота жизни, будь добр отнестись к этому с уважением вплоть до часа, когда сможешь это возместить, — Чи Лу нахмурилась, готовая защищать свою веру перед насмешливым главой ордена. Она и сама сейчас напоминала коня, который негодующе топчет землю копытом. Мейфенг забормотала что-то сквозь сон, привлекая к себе внимание, но, убедившись, что с ней всё в порядке, двое вернулись к своим делам и вновь погрузились в молчание. Закончив с мечом, Цзян Чэн принялся выбирать семена из корзинок лотоса, которые принес накануне, а потом передвинул поближе к центру всю кучу, но так, чтобы она ненароком не загорелась от костра, и кинул несколько штук Чи Лу — мол, без дела не сиди. Почему бы и нет. — Твоего коня впряжем в повозку по центру, чтобы двое других немного прикрывали обзор. Думаешь, такой киргизец коричневой масти — большая редкость? Каждый третий заклинатель на таком скачет. С чего бы ради твоим похитителям проводить параллель со сбежавшей невестой? Похоже, не она одна разбиралась в лошадях. Однако помимо них, был один нюанс, о котором Цзян Чэн не знал — нюанс, который Чи Лу не хотела раскрывать. — Для чего вам такой попутчик, как я? Вы же мне не верите. — Не верю. Девчонка загибается, — невозмутимо ответил Цзян Чэн, этим почти вызывая у Чи Лу улыбку. Кажется, что весь свет ненавидит, но на деле не так уж и плох. — Хоть ты и скользкий тип, ей нужна компания, которой она доверяет. У меня нет времени разбираться с девичьими горестями. — Почему же я — скользкий тип? — поинтересовалась Чи Лу. — Ещё бы я тебе расписывал, что, почему да как! — отрезал Цзян Чэн, отложив ещё одну корзинку. — Сам всё знаешь, только притворяешься, тумана пытаясь напустить. Может, ты и не врешь, не знаю, но явно изголяешься, чтобы вся правда наружу не всплыла. Чтоб ты знал — я глаз с тебя не спущу. Чи Лу помолчала немного, пожевывая семена лотоса, которые на вкус оказались очень похожими на орехи. Не сказать, что глава не был прав. — Знаете, господин Цзян, мне ведь тоже нужно в Юньмэн. Я ищу своего брата, который пропал несколько лет назад, но, сколько бы земель не прошёл, никак не найду и зацепки. Вся надежда теперь на восточное побережье. Цзян Чэн лишь фыркнул. Наверное, считал, что её словам — грош цена. — И кто же твой брат? — Это мне и хотелось бы выяснить. Его зовут Цунь Чи, и он был добрым малым, который мог нарваться на неприятности. Слышали ли вы о нём? — Добрый малый, который мог нарваться на неприятности! Здесь, на восточном побережье, неприятностей полно. Но и слова ни о каком Цунь Чи я не слышал. Что ж, на такой ответ можно лишь кивнуть из вежливости, что Чи Лу и сделала. Не сказать, будто она всерьёз надеялась на информацию, но с каждым днём её надежда найти брата угасала, и надежду эту приходилось раздувать, словно пламя из тлеющих углей. Мейфенг вновь зашевелилась во сне, и Чи Лу, глядя на неё, сказала после долгого молчания: — Спасибо. С другой стороны к ней обратилась пара недоумевающих глаз, в которых отражались причудливые тени танца огненных языков. Казалось, будто тени эти идут вовсе не от костра, а из души владельца. Чи Лу бы не удивилась, будь оно в самом деле так. Эта пара глаз так и спрашивала: «За что ты меня благодаришь?» Она добавила: — Спасибо за то, что позаботились о Мейфенг, господин Цзян, — и сложила руки в уважительном жесте. — Всё-таки, она — моя забота. Я её спас, мне за неё и отвечать. Цзян Чэн будто собирался что-то ответить, но тут Мейфенг снова дёрнулась и простонала. Нахмурившись, он подошёл к ней и потрогал её лоб. — У неё жар, — Чи Лу выронила из рук костянку. — Чёрт возьми, нам нужен лекарь! — Поблизости есть какие-нибудь населённые пункты? — Чуть западнее есть деревня, но она такая же подозрительная, как этот чёртов лес! — А есть разница? Если мы оставим всё так, как есть, и не обратимся за помощью, она погибнет! Ох, стоило мне осмотреть рану… Будто услышав сомнение в собственной компетентности, Цзян Чэн мрачно взглянул на неё, но на препирательства не было времени. Оба они — всего лишь воины, не понаслышке знакомые с ранениями, только и всего. А в деревне наверняка мог оказаться человек с навыками и знаниями.