— Давай, расскажи хоть, как там у тебя дела сейчас обстоят? — Лена первой решает уже прервать затянувшуюся паузу, — А то ведь так толком и не поговорили на юбилее. Ты же в новом спектакле будешь играть, «Леди Гамильтон, вроде? Как оно? На премьеру позовёшь?
— Ой, лучше не будем об этом, — с грустью в голосе отвечает Ростислав.
— Что всё так плохо? Такая же невнятная история как с этим «Последним испытанием»?
— Лен, не обижай «Испытание», там много бардака, мало времени и средств, но это очень хорошая история и материал шикарный. Да, проблемы есть, тем более специфичное оно само по себе, фэнтези всё же. Но тут совсем мрак полный, даже сравнивать смешно с чем-либо. Поначалу казалось, что будет что-то годное, пока только свои арии слышал и сюжет в общих чертах. А как начали репетировать, и я увидел уже конкретно что к чему… Как бы нас там тухлыми помидорами не закидали на премьере, — с некоторой злобой произносит Ростислав.
— Не закидают, если только цветами и подарками, — успокаивающе улыбается Лена, — тебя твои поклонницы любят в любом виде и качестве.
— Не знаю, не знаю… Любовь-любовью, но у всего есть предел.
Надо же? Неужели кто-то поумнел настолько, что теперь это понимает?, — думает Лена, но вслух не озвучивает.
— Отказаться уже поздно?
— Конечно. Нет, в принципе, если чисто по деньгам, я мог бы, но ты же понимаешь, нехорошо это. Раз вписался, теперь хоть первые спектакли надо отыграть, а там уже буду смотреть, что дальше делать.
— Нда… И стоило ради этого уходить? Что ж ты наделал, Рост, — грустно вздыхает Лена и отводит взгляд к окну, потому что смотреть на Колпакова в этот момент ей уже совсем не хочется.
— Ты прекрасно знаешь, почему я ушёл! Ну не мог я это терпеть, Лен, ну пойми ты! Сколько ещё раз я должен всем и каждому это повторять?! — Ростик злится на Лену и на себя, за то, что злится на Лену, вот уж и правда «всё сложно», правильно он проводнице сказал, — Есть много театров и много проектов, в Питере, в Москве… На Музкоме свет клином не сошёлся, разберусь. А провальные спектакли это так, рабочие моменты, бывает у всех.
— Разберётся он, вот так всегда! Только о себе думаешь! — теперь уже Лена начинает заводиться и выходить из себя.
— Не понимаю, ты же о моём увольнении говоришь? О ком ещё я должен думать?! — зло спрашивает Ростислав.
— Обо мне, например! Обо мне ты подумал?! — не унимается Лена, — Пускай, ты плюнул на шанс получить «Маску», а я вот очень даже хочу её получить! И как мне теперь играть спектакль в Москве одной? — Лена сама не понимает, как она начинает скатываться в истерику, видимо, это тлетворное влияние общения с Колпаковым, не может у них всё быть мирно.
— Лен, ты чего? Ты же с Кириллом играть будешь, — растерянно произносит Ростик, — ты же сама всегда говорила, что с ним комфортнее работать в паре, у него всё чётко, без моих выходок и эксцессов…
— Зато с тобой Мерседес играть проще. Тем более в Москве! На другой сцене! Для комиссии! Кирилл — это Кирилл, с ним хорошо играть, но с ним всё надо ИГРАТЬ. Там же герои так на нас с тобой самих похожи, — Лена не знает, с чего вдруг она переходит на такие откровения, наверное, это всё вино и пропущенный ужин, — сперва счастливы вместе, а потом…
— А потом меня, видимо, посадили в тюрьму на 20 лет по ложному доносу, и тем временем у нас родился сын?
— Колпаков, ну не придуривайся хоть сейчас уже! Ты же прекрасно понимаешь о чём я!
— Нет, Лен, если честно, я с трудом тебя понимаю… Точнее, я очень не хочу тебя неправильно понять и придумать сейчас себе опять то, чего уже давно нет…
— А ты не придумывай! Просто надо было потерпеть хоть до объявления номинаций! Очень глупо было вот так всё бросать… и всех, — Лена смотрит в окно, там уже давно ничего не разглядеть, но так хоть можно не глядеть на Ростика, которому она зачем-то наговорила гораздо больше, чем планировала. Да она и вовсе не собиралась вести с ним подобные беседы. Это он сам свалился ей на голову с желанием поговорить, в итоге же так ничего толком и не рассказал. И Лена понимает, что пора уже озвучить и это:
— Зачем ты здесь? Рост, здесь и сейчас ты зачем? Скажи уже наконец!
Вот так, напрямую, она взяла и спросила его об этом напрямую. Зачем? Она же всё уже должна была понять и наверняка всё видит, с первой минуты как он вошёл в это купе всё же было понятно,— проносится у Ростика в мыслях, но вслух он отвечает:
— Я скучал… мне, мне тебя очень не хватает. Я только теперь это понял, и вот… я здесь, так вышло, сам не знаю как, почему и зачем, — признаётся Ростислав.
Он тоже теперь смотрит в окно, ведь так, не глядя на Лену, он хоть смог ей ответить, а не промолчать. Лена верит, всё это вполне в духе Ростика. Да и сколько там времени прошло между её постом про покупку билета и отправлением поезда? Всего несколько часов ведь, тут долгоиграющим планом явно и не пахнет.
— Ты права, мне не надо было уходить, но эта замена в «Джекилле» была последней каплей. Я вспылил, ты же знаешь меня.
— Знаю, — вздыхает Лена, — что сделано, то сделано. Давай не будем больше об этом, прости, что начала.
— И ты прости меня… Я штопор обещал вернуть, я пойду отнесу, а то поздно уже.
— Да, иди, конечно, надо вернуть, раз обещал.
Нелепый и глупый переход, только бы не продолжать этот разговор, потому что сил больше нет и страшно, вдруг становится страшно, что они прошли уже и через шутки, и через упрёки, а теперь пришло, наконец, время искренности, но окунуться в этот омут с головой окончательно они по-прежнему не готовы.
***
Когда Ростислав возвращается в купе, Лена уже спит. Или делает вид, что спит. Он не решается как либо проверить. Смотрит некоторое время на её профиль и спадающие по подушке рыжие локоны и пытается понять, что сегодня произошло между ними, да и произошло ли что-то или у него просто фантазия разыгралась?
***
Утром актёры больше не возвращаются к вчерашнему разговору. Немного общаются ни о чём, собираются и выходят из поезда вместе. В процессе выясняют, что им на разные ветки метро и попрощавшись расходятся в разные стороны. Ростик останавливается, смотрит вслед удаляющейся Лене и вдруг выкрикивает:
— Лен, постой!
— Что такое?
— Ты надолго в Москву? Когда обратно в Питер поедешь?
— Послезавтра, там же блок ГМК начнётся, так что я сразу с поезда на прогон, а на следующий день уже мой выход будет. А ты?
— Да я также планировал. Два «Дома» отыграю и обратно, репетировать Леди, чтоб её, Гамильтон. Может тогда…
— Я запущу эфир, как буду билеты покупать, следи, — отвечает Лена, прежде, чем Ростик успевает задать вопрос.
— Да ёлки-палки, что ж вы все с ума посходили с этими стримами-стрёмами, эфирами-зефирами! — раздражается Ростислав, — может ты мне его просто пришлёшь по почте, а?
— Ну уж нет, так не интересно! Последишь — не развалишься, пора уже осваивать новые технологии, — отвечает Лена с ехидной улыбкой, — ну всё, теперь точно, пока, а то я уже опаздываю.
Ростислав хватает уже развернувшуюся было уходить Лену за руку, привлекает к себе, обнимает и целует куда-то в висок.
— До скорой встречи! — шепчет он ей на ухо, и только после этого отпускает.
