Пыточная мистера Уорнера

Когда я очнулась, я помнила только часть из безумного танца сознания. Рядом с больничной койкой сидела Мэгги, рассматривала состав таблеток. — Я в морге? — после долгого сна голос охрип. — Была бы, если бы не отец. — Сестра подняла на меня свои чистые зелёные глаза. — После твоего звонка он забеспокоился, отменил свои дела и прилетел в Лос-Анджелес. Я даже удивилась этому. — Мне очень стыдно… — Я надеюсь, потому что волновался не только он… — Мэгги хмыкнула, поставила баночку с таблетками на прикроватный столик. — О, не вытягивай так лицо, сестричка, это была не я, и точно не мама. Некий мистер Уорнер. — Что-то резко сжало глотку. — Позвать его? — я кивнула. Мэгги ухмыльнулась, быстро встала со стула, вышла из палаты. Я съёжилась, ожидая своей новой смерти. Той было мало. Когда он вошёл, я не сразу различила недовольный взгляд и морщинки вокруг глаз. Мутная плёнка не давала нормально видеть. Он беспардонно уселся на край койки и хмыкнул. Я отвернулась, чувствуя, как слёзы стекают по щекам на белую подушку. — Ты здорово меня напугала, малышка, — звучный голос завёл мотор внутри меня, заставил шестерёнки гнева и боли отчаянно и из-за всех сил работать. — А если бы не успели? — То я навсегда бы забыла тебя, — злобно прошептала скорее не ему, а соседней стенке. — Ведь тебе всего лишь неприятно. — Неприятно? — он улыбнулся, я чувствовала это. — Меня разрывало на части, пока твоя полоумная сестра читала мне лекцию по телефону. — Тоже заметил, что она не в себе? — я повернулась голову к нему и улыбнулась. — Не в себе был я, когда ты разбила мой последний абсент, а она — сумасшедшая… — Это у нас семейное. Маму мою видел? — Нет. — Он тронул моё запястье, но оно больше не щипало. — Зачем? — Встречный вопрос. Мог бы хотя бы записку оставить. Я ведь волновалась — на улице осень, вдруг замёрзнешь. — Как видишь, не замёрз. — Брайан поглаживал кожу, а я ревела от полной безысходности. — Ты всё ещё считаешь, что… — Да… — Даже после этого? — Да. — Патрисия… — Потом, пожалуйста… — Он кивнул, оставляя меня одну в холодной и пустой палате. Я хотела только одного — чтобы всё это оказалось сном. Осталось в моём болезненном бреду. Но реальность намного сильнее, чем безумие. *** Постепенно я привыкаю к обыденной жизни. Чемоданы собраны. Отец, после пятиминутного извинения, пригласил к себе. Год назад у меня появился братик. Молодой жене нужна помощь. Это еще один повод насолить сестричке и мамочке, поэтому я согласилась. Никогда не умела сглаживать острые углы. Наоборот, делала их ещё острее. Осталось только одно важное дело. Пригласила вечером мистера Уорнера в бар «Чёрный кот». Сегодня смена мрачного бармена — атмосфера предполагает к разрешению конфликта. В восемь он ждал меня за барной стойкой, допивая коньяк. Весь в чёрном, как пятно на белом листке бумаги. Моём листке. Я аккуратно села рядом, боясь нарушить невидимую дымку. — Выпьешь? — он показал головой на бокал, но я отказалась, запоминая каждую чёрточку его бледного лица. — Помнишь, с чего всё началось? — я осмотрела бар. — Я так и не справилась с тобой. Думаю, никто бы не смог. Я очень долго изучала тебя, — тронула его холодную руку, наблюдая, как тёмнеют карие глаза. — Старалась понять, очеловечить твой образ, но не получилось. Точнее получилось, но не в мою пользу. Я ведь хотела отомстить. — Я знаю, — он строго посмотрел на меня. — Три дня, чтобы я навсегда остался рядом с тобой. У тебя получилось. — Не совсем, Брайан. Ведь я хотела выиграть, хотела остаться беспристрастной. А вышло, что проиграла. Отношения — это не война. Это сотрудничество. А ты мой враг. Главный враг в борьбе за выживание. — Не боишься снова продуть? — Нет. Я пришла сказать, что завтра уезжаю. Навсегда. — Опустила голову, потому что ещё одна секунда наедине с его омутом, и я останусь «навсегда» с ним. — Решила начать всё с нуля. — Без меня? — Без тебя. Но я всё-таки признаюсь. Мистер Уорнер, я люблю тебя. Люблю до последней таблетки антидепрессантов. До последней капли абсента. До последней дорожки кокаина. До последней капли себя. — Я… — он сжал мою руку. Снова. — Я не отпущу тебя. Ты — моя. Только моя! — Брайан… — Замолчи! — мне становилось больно. — Патрисия Беккер, я…я… — Не можешь? — Если скажу это — проиграю, — он отпустил меня. — Но я не дам тебе уехать. Бросить меня. — Ты это уже сделал, — прикасаюсь к его холодной щеке, провожу пальцем по мраморной коже. — Секунду назад. — Мой шёпот обжигает его ухо. — Вечность назад. Всё это вело к всеобщему проигрышу. Прощайте, мистер Уорнер. — Оставила лёгкий поцелуй на виске, забирая с собой только воспоминания. На улице стало невыносимо холодно и одиноко. Я чувствовала заветную лёгкость, но она причиняла физическую боль. За моей спиной послышались тяжёлые шаги, сильные руки повернули мою дрожащую фигуру к себе. — Я люблю тебя! — его голос сорвался на крик. — Я люблю тебя. Пожалуйста… — Тональность меняется, превращается в шёпот. — Останься. — Я … не могу… Мы убьём друг друга. Сгорим в собственных чувствах. — Впиваюсь в губы, в последний раз ощущаю терпкий запах алкоголя. По дороге скрипят шины. Осень распускает плоды тоски и холода. В нос ударяет аромат прибитой дождём пыли. Он не хочет отпускать, не разжимает холодных ладоней, но чем дольше мы находимся рядом, тем сильнее я пропитываюсь ядом. Отстраняюсь, цепляясь влажным взглядом за его злое лицо. — Нам пора. Я не хочу лишать тебя свободы, а значит — жизни. И ты не лишай меня… — Прощай, — он отворачивается от меня, медлит секунду, а потом быстрым шагом возвращается обратно в бар. Сегодня он напьётся, приедет в пустой дом и упадёт на кожаный диван в гостиной. Линдси проснётся от звона разбитого торшера, накроет пьяное тело одеялом и улыбнётся. Заразу не вылечить. Я знаю это, потому что до сих пор мучаюсь побочными эффектами. Уверена, что долго не выдержу. Как вы там без меня, мистер Уорнер? Не пейте много — это вредно для здоровья.