День 1. Заражение
Горячая вода вызывает онемение ладоней. С его ухода прошли сутки. Я закрываю кран, обнимаю себя за колени, рассматривая прозрачную воду в ванной. Мне жарко, мне горячо, мне больно. Для возвращения в з д о р о в у ю реальность достаточно прекратить о нём думать, но это так же невозможно, как не чувствовать жжение во всём теле. Я звонила ему. Десять раз за час. Двадцать за два. Сто за три. Писклявые гудки доводили до состояния безумия, и я каждый раз порывалась разбить телефон о стену. Без толку. Почему он ушёл? Это не в его стиле, не в его… А ведь всё должно было пойти по другому сценарию: через три дня я бы сообщила, что не выдерживаю, что он сводит с ума своим поведением и, наконец, избавилась от болезни. Терапия пытками помогла, вытащила из ямы. В итоге, я оказалась ещё глубже, где-то между адом и пустотой. Мистер Уорнер, вы снова выиграли, доказали, что я и вправду ничего не стою. Эмоциональное состояние расшатано очередной истерикой. Слёзы смешиваются с горячей водой. Нет, ты не убьёшь меня! Не в этот раз! Выскочила из воды. Быстро вытерлась махровым полотенцем, надела первые попавшиеся джинсы, футболку, кеды — странно, до сих пор помню такие мелочи. Забыла захлопнуть дверь — плевать! Всё, что могли украсть — уже украли… Такси остановилось возле его дома. Кинула две зелёных купюры в руку молодому парню и выскочила из машины. Осталось только позвонить. Раз. Два. Три… — Пат! — весёлый голос Джорджи заставил отскочить от ворот. — Давно не виделись! — Привет, — постаралась улыбнуться, но чувствовала по взгляду водителя, что фальшивлю. В последнее время всё чаще и чаще. — Мистер Уорнер дома? Ты бы не мог… — Он улетел. — Джорджи достал ключи от машины. — Я только что отвёз его в аэропорт. — Да, точно, он говорил, что… — запнулась. Он ничего не говорил. Ничего. — Только не сказал на сколько. — Кто ж его знает. Сама понимаешь — личность творческая. — Джорджи хохотнул. — Тебя впустить? Или… — О, нет, не беспокойся, — я вышла на дорогу. — Я хотела забрать часть зарплаты за этот месяц, но уже дождусь босса. — Тогда давай я тебя отвезу домой. Мистер Уорнер отдал ключи от своей машины мне на выходные, поэтому… — Было бы неплохо. Только не домой. — Я обессилено улыбнулась. — В бар «Чёрный кот». Ехали молча. Иногда переглядывались, но сдерживали свои эмоции. Мне хотелось забыться, утопить всё своё болезненное состояние в коньяке или виски. Жизнь превращалась в отрывки, лоскуты. Вот-вот и этого не останется. Шон не работал. Мрачный бармен молча налил мне виски и отошёл в сторонку, старательно оттирая от бокала мутное пятнышко. Я сделала глоток, потом второй, и виски кончился. В голове образовывалась черная дыра, всасывающая в себя все прелести жизни. Месяц назад я была другой — язвительной, весёлой, живой. Теперь от меня осталась обложка, нечёткий профиль, мутная жижа на дне стакана после мерзкого лекарственного порошка от головной боли. А она не проходила. — Абсент! — я хотела получить его дозу, вспомнить хоть частично ощущения, испытываемые рядом с ним. Мрачный бармен хмыкнул, опуская взгляд на нижние полки. — Не стоит. — Женский голос вовремя остановил. — Два виски. За мой счёт. — Я удивлённо пискнула, осматривая с головы до ног Линдси. Она улыбнулась, снимая с тонкой фигурки кожаную куртку. — Что, детка, думаешь, ты одна пропиваешь свои дни в этой помойке? — Милое заведение, — хмыкнула. — Я думала, ты улетела с ним… — О, это вряд ли. Брайан полностью поглощён мыслями о тебе! — Пришла вырвать мне глаза? — Нет. — Она стала серьёзной и, как мне показалось, невыносимо грустной. — Я пришла выпить. Но ты…ведь ты тут сидишь из-за другого? — Не нуждаюсь в психологе. — А в подруге? — она рассмеялась с собственных слов, понимая их абсурдность. — Не переживай, скоро это пройдёт. Боль всегда проходит. Вместо неё появляется безразличие. Защитная реакция организма на заражение. — Что, если я этого не хочу? — Тогда, детка, обратись к психиатру. Это он лечит зависимость от боли. Брайан любитель этого. Конченный психопат! — она громко поставила пустой стакан на столешницу. — Его любимое занятие — ковырять свежие раны. Сначала яд проникает в кровь. Как наркотик. Потом, постепенно, заражает мозг — все мысли крутятся только вокруг него. Брайан. Брайан. Брайан! В последнюю очередь погибает сердце. Сильный орган. Но недолговечный. — У вас было так же? — Линдси посмотрела на меня, улыбнулась от бессилия, а не безразличия. Мне стало её жаль. Как и себя. — У меня. Он переживает такие моменты легко, а вот больные… Я долго старалась выбраться из-под его контроля, но потом поняла — это невозможно. От заразы нет противоядия, лекарства. Либо ты получаешь то, что на время прекращает мучения, либо он запирает тебя в пыточной и медленно съедает. Раз за разом проникает глубже, притрагивается к самой сути твоего существа, выворачивает наизнанку, пока ты сгниваешь. Только представь — от тебя остаётся сгусток одной любви — к нему, к своему создателю. Когда я осознала, что стала всего лишь тенью, было слишком поздно. Настолько поздно, что я смирилась с второстепенной ролью, лишь бы оказываться хотя бы на секунду в пыточной. А вот тебя ещё можно спасти. — Как? — Начни жить так, будто его не было, — Линдси пересела на стул ближе. — Забудь каждое слово, произнесённое им. Забудь его лицо, руки, запах кожи… — Прибитая дождём пыль… — В осенний вечер на дороге. — Она тепло улыбнулась. — Сделай это всё частью несуществующей реальности, а после…да, после, попрощайся с ним. Как в старых фильмах. Это единственное, что поможет. — Почему ты не хочешь поступить также? — Кто-то же должен остаться с монстром, верно? — она положила деньги на барную стойку, слезла со стула и притронулась к моей руке холодными пальцами. — Я его прекрасно понимаю — ты хорошенькая.День 2. Лечение
Линдси оказалась права. Это трудно себе представить, но я смирилась с мыслью, что легче попытаться начать жизнь заново, чем вернуть всё на свои места. Методы выбрала жёсткие, напоминающие гадкую микстуру и прогревание. Для начала выгребла весь хлам из квартиры. Потратила на это три дня. Иногда мысли возвращались к нему, но на секунду. Прогоняла их пылесосом, мокрой тряпкой и освежителем воздуха. После наступила операция по удалению корня заразы. Я лично села за ноутбук в поисках работы. Но не здесь. Вспомнила, что в Нью-Йорке всё еще живут друзья из «кружка поэтов» и отец. Выбрала самое простенькое — официантка в кафе «Сонет №90». Осталось собрать вещи и мысли. «Чёрный кот» порадовал весёлым лицом Шона и бесплатным коктейлем. — Я уезжаю, — сделав глоток, я решилась на откровение с добродушным, но язвительным барменом. — Решила начать жизнь с нуля? — Ага. Я буду по тебе скучать. — Только по мне? — он ухмыльнулся, за что получил злобный взгляд и средний палец. — Конечно зря ты так поступила… — Как? — Он этого не стоил. — Шон притронулся к моему запястью, которое тут же защипало. — Не твоей жизни. — Что ты несёшь? — но Шон отпускает меня. На его белоснежных пальцах запёкшаяся кровь. — Шон, что это? — Ах, да, прости. Ты ведь их не решилась резать. Сколько таблеток ты выпила? — Только пять, — совесть замучила быстрее, чем я успела ответить. — Запила их виски. — Ему будет неприятно, — Шон долил алкоголь в коктейль и рассмеялся. — Да уж, Патрисия, ты меня удивляешь. — Но я его плохо слышала. Паника захлестнула, подхватила, стала душить. — Только дыши, Патрисия, только дыши…День 3. Операция
Я спала. Спала непробудным сном в своём сознании, пока кто-то боролся за мою жизнь. Это фантастика! И всё-таки сонет № 90 намного лучше, чем «Ромео и Джульетта». И зачем я так поступила? Шон прав — ему будет неприятно. Только и всего. И маме с папой тоже будет только неприятно. И бывшему. И сестре. А для чего? Зачем? Это был не конец. Пыточная на самом деле уютная квартирка, залитая прозрачной горячей водой. На полу моё тело — мокрые волосы сливаются с паркетным полом.Уж если ты разлюбишь, то теперь…
Антидепрессанты, выписанные мне неделю назад, оказались хорошим ядом. Лучшим за последние два месяца. Да и его виски, украденный в начале воспитательных работ, до сих пор горчит во рту, смешиваясь с порошком на зубах. Секунда до бесконечности. Об этом говорила Линдси. Смешно. Это ведь происходит всё здесь, в моём сознании. Умирающий мозг вспоминает всё то, что видел недавно. Находит себе друзей. Безумие окутывает каждый сантиметр извилин в сером коридоре.Будь самой горькой из моих потерь, Но только не последней каплей горя…
Разряд. Вдох-выдох. Я боролась неделю. Старательно выслеживала отклонения в своём поведении и устраняла их алкоголем, психотерапевтом и бессмысленным наблюдением за людьми. Неделя бесполезных военных действий на пустом фронте. Генерал, сэр, мы потеряли врага. Он исчез из нашей жизни. Солдаты продолжают верить в его существование, но мы, сэр, мы ведь знаем, что враг давно мёртв. Мы убили его полчаса назад антидепрессантами и алкоголем. Генерал, сэр, впереди выступают конвоиры из ада. Отдать им пленную? Что, сэр? Пусть помучается? Согласен! Она предала нашу веру, нашу жизнь и нашу надежду на спасение. Генерал, сэр, горячая вода жжёт наши припасы. Нервные окончания на ладонях немеют. Я понял вас, сэр, выступаем. За секунду до ада я хочу признаться вам, сэр. Я любила его до самой последней таблетки. Уверена, что и он меня тоже, сэр. Выступаем!