кеды

      с самого детства я могла только мечтать о такой работе.       мы с мамой жили в неблагополучном районе, часто ужинали у знакомых, потому что в собственном холодильнике было пугающе пусто. в детстве наша квартира казалась мне дворцом невиданных размеров, я носилась по нему в кружащем танце розового платья. только повзрослев и увидев дома одноклассников, поняла, насколько мала была моя крепость. я не стыдилась бедности, я любила свои кеды, которые мне купили на десятилетие. как жаль было с ними прощаться, когда они стали мне слишком малы!       мама воспитала во мне человека, всегда достигающего своих целей. я воспринимала наше положение как испытание, возможно, самое первое и не самое сложное на моём жизненном пути. я была счастливым ребенком.       за домом, на поле, рос высокий дуб, и я любила лежать на траве в его широкой тени, представляя, как, когда вырасту, найду шикарную работу и обеспечу маму и себя всем тем, чего нам так не хватало раньше.       мама умерла в тот же день, когда я поступила в тот самый колледж, к поступлению в который готовилась последние пять лет. её сбил автобус. я старалась не раскисать, хотя и знала, что это было бы нормально.       в колледже в меня не тыкали пальцем, потому что мои кеды выглядили поношено, а платье - застирано. но я чувствовала взгляды. сочувствующие взгляды. я была совсем одна, отдавала всю себя учёбе и всё ещё верила в то далёкое будущее, когда мне не нужно будет считать каждую копейку.       в конце концов мне это удалось. я устроилась на работу мечты и купила на свою первую зарплату новые кеды, так похожие на те, что когда-то купила мне мама.       компания славилась своими громкими открытиями в мире науки и двумя молодыми людьми - директорами компании. Ферб Флетчер был молчалив и строг, поговаривали, что в детстве он пережил тяжёлый развод родителей и с тех пор разговаривал лишь короткими фразами только с узким кругом друзей. он был красив и элегантен, как свежесваренный руками пожилой британки эрл грей. его сводный брат был летним закатом. я влюбилась в него в тот же миг, когда увидела. он был ярким, изящным, захватывающим, но таким далёким от меня. в компании он не любил шутить и развлекаться, так был увлечён наукой, что забывал о сне и покое и требовал от работников того же, порой проявляя даже излишнюю жёсткость и отталкивая от себя любые замыленные взгляды секретарш.       я была достаточно наблюдательна для того, чтобы понять, каким он на самом деле был человеком: смешливым и чувственным. его очаровательные морщинки возле глаз заставляли меня мечтательно вздыхать по вечерам в пустой квартире, так хотелось увидеть хоть одну улыбку, создающую столь привлекающие сознание черты лица. я была почти убеждена в том, что на щеках его были столь же прекрасные ямочки. и как же хотелось проверить эту теорию!       этому не суждено было случиться. строгая иерархия компании не позволяла мне появляться на верхних этажах, где обитали светлые умы человечества. мы были из разных миров. всё, что мне оставалось: наблюдать за братьями через зелёную стенку в столовой во время обеда.       сегодня был особенный день. я увольнялась.       неожиданная апатия накатила на меня только сейчас. зачем я работала? зачем копила суммы, которых хватило бы на три квартиры, похожих на ту, в которой я жила? зачем нужна была видимость роскоши, если я ничего не покупала и жила так же, как и раньше? зачем были все старания, если я одинока?       одиночество впилось чёрными сухими руками в шею, напоминая, что у меня не было друзей, что, проработав в компании пять лет и отвлекаясь на привлекательных мужчин, которые были старше лет на восемь, я так и не добилась значимых результатов, что дома меня никто не ждал. что моя жизнь была лишена смысла.       счастье не в деньгах.       лифт был зеркальным, и у меня перехватило дыхание, когда я нажала на самую верхнюю кнопку впервые за все годы, проведённые в этом здании. первые две минуты он поднимался спокойно, но затем остановился, впуская внутрь кого-то. я немного нахмурилась, пытаясь понять, кто мог остаться в лаборатории до такого позднего времени. даже я уходила гораздо раньше, сегодня только задержалась, собираясь с духом перед тем, как отнести заявление на верхний этаж и оставить его на столе секретарши. кто?       этого стоило ожидать. но сердце предательски пропустило пару ударов.       мистер Флинн вошёл в лифт с видом полного недоумения. его нахмуренные рыжие брови выражали полное недовольство тем, что я была в лифте на пути в его кабинет.       я ожидала выговора и уже собиралсь оправдываться, как он развернулся ко мне спиной и спокойно прождал, когда зеркальные двери закроются. его широкие плечи были напряжены, чертежи в руках измяты, а волосы находились в таком беспорядке, что так и хотелось бережно их пригладить. он устал. я тоже. даже слишком устала, чтобы начать развивать мечтательную мысль о том, как можно было бы заставить его расслабиться.       моё сердце всё ещё громко билось, изредка выплёвывая лишний стук. я смотрела на носки своих старых, потёртых кед, это была единственная точка, где не было видно внимательного взгляда льдистых глаз. чёрт бы побрал зеркальные лифты!       я чувствовала на себе прожигающее внимание, комкала заявление в руках, думая о том, что лифт определённо должен был уже скоро остановиться. мои щёки стремительно краснели по мере того, как я вспоминала о том, что надела сегодня одно из тех платьев, что выглядело так застирано и по-детски нелепо.       не успела я задуматься о том, было ли платье коротким по мнению компании, как вдруг лифт дёрнулся, над головой заскрипели механизмы, а свет в кабине погас.       я выдохнула, приходя в себя после небольшого потрясения, когда поняла, что держалась не за поручень, а за что-то тёплое и упругое. включилась аварийная подсветка, и я с позорным визгом отпрыгнула к стенке лифта, испугавшись хищно блеснувших в красном свете фонарей глаз начальника прямо перед своим носом. стук головы об кабину был слишком громким, на мой взгляд. Флинн вздёрнул брови, глядя на меня нечитаемым взглядом, а я нервно прикусила губу.       - мы застряли?       взгляд босса стал ещё более удивлённым и издевающимся.       - а на что это ещё похоже?       слышать его голос было настоящим просветлением, но я слишком была напуганна ситуацией, чтобы унестись в мир грёз. он отошёл к панели управления, нажал пару кнопок, раздражённо фыркнул и уселся прямо на пол, облокотившись о зеркальную стену и скрестив руки на груди, не смягчая своего тяжёлого взгляда, направленного на меня.       - и что теперь?       я смотрела на него, наверное, даже слишком жалко, потому что он вдруг сжалился и, закрыв глаза и сжав переносицу, тяжело выдохнул.       - я уже вызвал помощь, но они приедут только к утру.       - почему?       я прикусила язык, сразу возводя глаза к потолку, но и там встречая густой взгляд лазурных глаз. пора бы научиться не болтать глупости.       - потому что компания по ремонту работает с восьми до восьми, а сейчас уже половина первого ночи. ты точно в нашей компании работаешь?       я пристыженно опустилась на пол, одними губами шепча извинения, подгребая пахнущее лавандовым порошком платье под себя и пропуская мимо ушей столь грубую фамильярность, совсем не свойственную поведению мистера Флинна. заслужила, Изабелла. тупостью заслужила.       заправив непослушную чёрную прядь за ухо, я снова уставилась на свои кеды, перебирая дрожащими пальцами кружевной край ткани платья.       было сложно не смотреть на своего босса. в красном освещении он выглядел настолько прекрасно и чертовски соблазнительно, что коленки дрожали, а щёки горели румянцем. он едва ли походил на свой возраст: его лицо всё ещё хранило юношескую угловатость, при этом выделяясь столь хищными линиями челюсти и скул и мужественной щетиной, его волосы, находящиеся в творческом беспорядке, были настолько ярки своим рыжим цветом, что сейчас, в свете аварийки, представляли собой живое пламя, а его телосложение заставляло всю женскую половину и часть мужской половины коллектива компании пускать слюнки в моменты, когда он надевал строгие костюмы.       он хмыкнул, облокотившись затылком о стену кабины и наблюдая за мной из-под полуприкрытых век. я пялилась на него?!       - я, кажется, задал вопрос.       из-за накатившего смущения я не сразу поняла, что от меня хотели.       - д-да.       голос предательски дрожал, и я лишь сильнее сжала зубами губу, сосредоточенно рассматривая трещины на подошве лиловых кед.       - не слышу.       он так очевидно издевался надо мной.       - да, я работаю здесь, сэр.       огромных усилий стоило сделать голос достаточно твёрдым. я на секунду подняла взгляд, а затем тут же опустила, напоровшись на внимательный, изучающий прищур учёного.       - мне казалось, мы платим достаточно высокую зарплату, чтобы наши сотрудники не ходили в обносках.       я не отвечала, пристыженная замечанием. у меня были костюмы, которые я ежегодно обновляла и тратила на это немалые деньги, чтобы носить эту форму на работу и не выделяться среди других работников. в костюмах мне было некомфортно. ткань была такой жёсткой и насыщенной, всё ещё пахнущей краской и металлом, что всё тело чесалось. и туфли. они были на маленьком каблучке и натирали мне пятки к концу дня так сильно, что слёзы наворачивались на глаза, когда я приходила домой и снимала их. в свой последний день я хотела позволить себе избавиться от мучений.       - мне неудобно в офисной одежде, сэр.       слова дались мне с трудом. я не так часто общалась с людьми, чтобы понимать, что можно говорить, а что - нет. и сейчас любая информация о себе, слетающая с языка, казалась мне слишком личной.       - тебя никто не заставляет носить офисную одежду. у нас нет дресс-кода.       он выглядел сконфуженным, каким обычно был, когда во время обеда сидел над чертежами, пытаясь разгадать их загадку. я была для него загадкой?       - я тоже не любитель костюмов и лакированных туфель.       я так пожалела, что не смотрела на него в тот момент, потому что услышала фырканье. чуть сместив взгляд, упёрлась в его ноги, облачённые в обычные мягкотканные спортивки и простые чёрные кроссовки.       - эти кеды выглядят так, будто им лет десять. я уверен, за это время вполне можно было накопить на что-то более удобное и новое.       невольно поджав ноги к себе поближе, я, наконец, подняла на него взгляд. несколько секунд тишины прервал его быстрый выдох. его глаза наполнились теплотой?       - ты их жертвуешь?       - фонды помощи бездомным, сэр.       одобрение скользило по его лицу. его губы дёрнулись в полуулыбке, а голова наклонилась на бок, взгляд заострился. от него исходила мощная энергетика, а красный свет только дополнял мою помешанность. поняв, что пялюсь, я вновь опустила взгляд на подошву кед. их и правда пора было сменить, но мой счёт был на нуле, а до зарплаты оставалось больше половины месяца. я нахмурилась, складывая руки на бёдрах и скрещивая ноги.       - и что ты делала на верхних этажах?       я нервно сглотнула, давно ожидая этого вопроса.       - хотела положить этот документ на стол вашего секретаря, сэр.       широкая ладонь внезапно появилась перед моим лицом, ожидая, когда я переложу в неё бумагу, что уже была настолько смята, что в местах сгиба почти стёрся текст. моя рука дрожала, когда я передавала заявление начальнику.       момент истины.       он почти раздражённо выдернул документ, тут же пробегаясь беглым взглядом по моему почти каллиграфическому почерку. его глаза недобро сверкнули, когда он снова посмотрел на меня.       - причина ухода?       я проглотила возмущение, на долю секунды возникшее в голосовых связках. зачем ему эта информация?       - эм.       край платья был безбожно смят и выглядел несколько темнее остального полотна, пропитавшись потом с моих ладошек. я никогда не думала над тем, что придётся говорить начальству в таком случае. не признаваться же в накатившей депрессии?       неожиданно свет сменился на белый, а лифт дёрнулся, продолжая путь наверх.       я облегчённо выдохнула, благодаря всех богов за внезапно заработавший механизм. похоже, только что я смогла избежать очень сложного разговора.       бросив взгляд на босса, я вздрогнула. он разглядывал меня так пристально и недовольно, что было очевидно: этот разговор неизбежно однажды состоится.       мистер Флинн соскочил с пола в тот же миг, когда двери открылись. он вышел в коридор и, прежде чем двери снова закрылись, показательно смял моё заявление, кидая получившийся комок через плечо и точно попадая в мусорное ведро.       - жду Вас завтра на рабочем месте, Изабелла.       двери закрылись, и я уже не помнила, как добралась домой.

***

      утром, потягивая из надтреснутой кружки не самый качественный кофе и вдыхая пыльный книжный воздух квартиры, я думала о том, что мой босс - самый жестокий человек на планете. поиздевался над внешним видом, морально унизил и абсолютно бессердечно не позволил уволиться.       урод.       войдя в офис, я не почувствовала на себе чужих взглядов.       всё моё внимание приковала коробка на столе. она разительно отличалась от всех, что уже были здесь: новая, глянцевая и пахла краской и резиной. мысли об опасности отошли на второй план: была бы эта коробка актом террористическим, весь офис уже стоял бы на ушах. но все спокойно занимались своими делами, бросая на меня переодически внимательные взгляды. они знали, кто её принёс?       я отодвинула горшочек с подрастающей лавандой и трепетно схватилась за крышку незнакомки, осторожно поднимая.       сдержать счастливо-поражённо-смущённый вздох не удалось.       внутри лежали новенькие вансы нежно-фиолетового цвета.       я коснулась чистой ткани шнурков, прошлась пальцами по шероховатой вязке и огладила блестяще-белую резину подошвы, чувствуя, как сердце билось в горле. они были такими дорогими. я бы никогда не решилась их приобрести.       подняв блестевший от восторга и смущения взгляд, я наткнулась на совсем-не-жестокий взор босса. он стоял, облокотившись о дверной проём, делая вид, будто слушал своего брата. он улыбнулся, подмигнув. его щёки озарили обаятельные ямочки. я чуть не взвизгнула от неожиданного прилива энергии.       теория подтвердилась.