Не альфа

      Дни пролетали незаметно, складываясь в недели. Я целиком и полностью отдался перевоспитанию новых солдат, изредка позволяя себе уединиться с Праттом. Обычно, дело не заходило дальше поцелуев и лёгких укусов, но порой приходилось тащиться с ним почти через половину центра Ветеранов. Лёгкий стыд перед бойцами, что заметили нас, быстро забывался, и после я не обращал никакого внимания на косые взгляды, что кидали мне в спину.       Может я и не был симпатичен, как омега, и нежен, но Стэйси не жаловался. Да, и, похоже, не на что было. Персик продолжал смотреть на меня с примесью восхищения и желания, что было не совсем понятно мне, но льстило. За время упорных тренировок и почти нормального питания, Пратт набрал хоть и небольшую, но мышечную массу, теперь он смотрелся на фоне других, не как белая ворона, а нормальный солдат. Я с нежностью оглаживал рельеф чужого тела, что начинал проявляться, и целовал персика в висок. Вверх брала гордость, что я смог так сильно мотивировать Стэйси, теперь он стремился стать сильнее не для галочки, как делали многие.       Я сидел за столом, вчитываясь в очередной документ, что обычно было обязанностью Иоанна. Это было сродни небольшого отдыха, что я выделил для себя. В последнее время у меня не было шанса для подобного, постоянно требовалась моя помощь на ближайших аванпостах или на тренировках, что слегка нервировало. Я откидываюсь на спинку стула и закрываю глаза, расслабляясь.       Меня прерывает стук в дверь, я недовольно ворчу, не открывая глаз. — Да?       В дверь просовывается чужая светлая макушка. — Сэр, там драка… — начинает мужчина, но я прерываюсь его тяжёлым взглядом. — Так в чем проблема? Оттащите их друг от друга. Положенное для них наказание вы должны знать. — Сэр, там Пратт, — уверенно отвечает парень, словно это все должно объяснить, только, запахом выдавая свой испуг, что был присущ многим, кто докладывал мне плохие новости. Я хоть и не был злобным диктатором, что мог убить за неугодную мне новость, но попасться под горячую руку не хотелось никому.       Как только до меня доходит смысл слов, сердце словно замирает. Я подскакиваю с места, быстрым шагом направляясь к двери. Что если, его уже успели избить до полусмерти? Может он и стал сильнее, но не достаточно, чтобы защитить себя от уже обученных солдат. Сколько бы я не пытался скидывать все мои чувства к Пратта на омежью туфту, беспокоился о нем я сильно. Стэйси единственный, кто за долгое время смог ужиться со мной, помимо братьев.       Я пулей влетаю во внутренний двор, забыв позади того парня. Но замедляюсь, понимая, что показывать свои эмоции так открыто, для меня не позволительно. Солдаты, что выстроились в небольшой круг, наблюдая за дракой, разошлись при одном виде меня. Как оказалось, их уже расцепили, но желание продолжить борьбу никуда не делось, что я мог судить по напряжённому запаху альф.       Я, в первую очередь, обеспокоенно оглядел Пратта, обыскивая на предмет повреждений. С сломанного носа медленно вытекала кровь, смешиваясь с кровью из разбитой губы. Я с удивлением отметил, что это единственные видимые повреждения на Стэйси. Его грудь тяжело вздымалась, а форма была слегка изорвана и грязна. Пратта держали за руки, стараясь не допустить повторения конфликта. Я позволил себе облегчено выдохнуть, после чего перевести взгляд на тех двоих, что решились устроить прямо у меня под носом заварушку. Два шатена, один еле стоит на ногах, размазывая кровь по лицу свободной рукой, второй относительно целый злобно поглядывает на Стэйси, несмотря на мое присутствие.       Я злобно осматриваю зачинщиков, медленно скользя взглядом по виноватым лицам. Они наконец понимают, что капитально проебались и покорно опускают головы. Но не Пратт, он продолжает упрямо смотреть на свои обидчиков, в другое время я бы порадовался этому, но сейчас, в голове рождается мысль, что я мог сильно разбаловать Персика. От этой мысли становиться горько, и я устало смотрю на него. Этого мне для счастья не хватало. В голове продолжает проноситься множество вопросов, но я ограничиваюсь одним и до жути лаконичным: — Какого хера? — Он напал на нас! — заявляет, что поцелей, заставляя замереть в удивлении. Мысль, о вседозволенности Стейси, начинает пускать корни. Слышаться убедительные подтверждающие возгласы зевак, что застали начало разборки.       В сердце до сих пор теплится надежда, что это какое-то недоразумение. И я перевожу взгляд обратно на Пратта, чтобы найти опровержение чужим словам, но нахожу, только, поджатые губы и виновато отведенный взгляд, что заставляет разочарованно цокнуть. Ну, хоть раскаялся. Я устало тру глаза, как обычно в клетку? Да, какая там клетка, Стейси только начал прибавлять в весе и мышечной массе, не хватало начинать все заново. Хотя с другой стороны это может послужить неплохой встряской, чтобы он не зазнавался, но, может быть, и конечной точкой его терпения и сил. Продумав все варианты, я оглашаю: — По двадцать ударов плетьми. Всем участникам. — Но мы… — начинает один из парней, после замолкая под моим взглядом. Я приподнимаю одну бровь. — Я не собираюсь разбираться, кто и что из вас, — заверил я их. Никогда не может быть конфликта на ровном месте. А если это будет тот невозможный случай, то получит один Пратт, как бы неприятно мне не было от этого. За провинности нужно платить. — А ты, — я кинул хмурый взгляд на Стейси, — за мной. Есть разговор.       Он послушно пошел за мной, вырвав руки из захвата. Я вновь с недовольством цокнул на него, поднимаясь по лестнице. Все же он стал смелее, либо глупее. А, может, и то и то. Уже в кабинете, я вновь взгляну на него и сяду за стол, откидваясь на спинку. — Это правда? — устало спросил я, больше не скрывая своих недовольства и усталости.       Он недолго промялся, рассматривая свои руки. После вскинул голову и посмотрел на меня уверенным взглядом: — Да. — И что тебя сподвигло? — я приподнял брови в интересе. Хотелось поскорее с этим разобраться, а упрямое поведение Пратта, наоборот, не способствовало этому. Так и не услышав ответа, я устало потёр глаза, поднимаясь. И нужно же все усложнять.       Стэйси продолжал смотреть на меня, но его запах выдавал страх, что я успел научиться различать. Он вздрогнул, когда я невесомо коснулся его подбородка, после обхватывая его пальцами, чтобы лучше рассмотреть раны на его лице. От следующего прикосновения к носу, он попытался отсторониться, поднимая на меня затравленный взгляд. А вот все и вернулось на круги своя. Он до сих пор боится меня. Тяжёлый вздох не укрывается от него, из-за чего он напрягается ещё больше, ожидая удара. Я с болью в сердце понимаю, что причинить вред ему я сам не смогу, даже если сильно этого захочу. Я невесомо провожу ладонью от его шеи до плеча и слегка хлопаю по нему. — Я позову врача, никуда не уходи, — прошу его я со спокойной интонацией. Он, с удивлением, провожает меня глазами, все же расслабляясь.

***

      Дальше разговор, как и ожидалось, пошел более живо, но тему драки мы так и не затронули. Как только доктор осмотрел его, я со спокойной душой отправил Стэйси обратно работать. Если и в этот раз, что-то пойдет не так, то винить в этом я буду только себя.       Солнце уже садилось за горизонт, когда я вышел на улицу, чтобы лично контролировать происходящее. От бумажной работы, слегка болела спина, поскольку пока я не проверил все бумаги, со стола не вышел. Если все мои указания выполнили правильно, то те парни, что подрались с Праттом, тоже были осмотрены врачом, и теперь полностью погрузились в работу, перед завтрашним днём. Им стоило бы отработать свое, поскольку после наказания, два дня на кровати потерять они должны.       Все занимались своими делами, словно никакого конфликта и не было, лишь изредка на меня кидали неуверенные взгляды. Впервые мне не хотелось наказывать виновного, и я метался меж двух огней, показать людям, то что положение в моих глазах, никому не поможет, или же предать собственные принципы.       Перед сном, изрядно потрепанный и вымотанный Стэйси, прикроет глаза и подарит мне легкий поцелуй. Не прося его помиловать, но при этом отбивая всякое желание наказать.       Следующим утром, когда время плавно доходило до завтрака, а я собирался с силами для очередного трудного дня, время до публичного наказания неминуемо приближалось. Стэйси, к удивлению, уже давно подскочил, о чем говорила его холодная сторона кровати. Оставалось надеяться, что он не натворит глупостей.       Слуха коснулся тихий, словно неуверенный стук в дверь. Я приподнял брови в удивлении. Обычно, по утрам, ко мне никто не заглядывал, тем более без веской на то причины. Я нахмурился, принимая, как можно более грозный вид, садясь на кровать. — Да?       На пару секунд все затихло, но после ручка двери сразу же повернулась, и в комнату зашёл парень. Я напряжённо осмотрел его, подмечая, что он смутно знаком мне. Русый, хорошо сложенный парень. Конечно, я прекрасно понимаю, что это мой боец и я вижу его почти каждый день, но было четкое ощущение, что именно имя его, я знал. — Как звать? — задаю четкий вопрос. — Джек, — слегка неуверенно ответил он. В этой неуверенности было видно, как он нервничает, но старается не показывать этого.       Брови чуть не подлетают в удивлении, но я сдерживаю этот порыв. Так его я ревновал к Стэйси. После той сцены в столовой, он так ни разу и не подошёл к Пратту даже поздороваться. — Что-то случилось? — хотелось скорее узнать причину его визита, раз он осмелился подойти ко мне, то дело серьезное. Я подорвался с кровати, после чего накинул именную куртку, что висела на стуле рядом, и обернулся на мужчину позади меня. Он проследил за моими действиями, слегка настораживаясь. — Я знаю причину драки, — он слегка мнется, пока мое любопытство усиливается вдвойне. Я рассматриваю его, отмечаю, что он полностью уверен, что мне это будет интересно. — Ну, так говори, — спокойно прошу его я, хватаясь за любую возможность оправдать Стэйси в своих глазах. Парень слегка смущается и отводит взгляд, но все ещё выглядит уверенным. — Джефф и Алекс, — он замирает, собираясь и подбирая слова, — они обсуждали вас, в не самом приятном ключе.       Я поднимаю одну бровь, призывая продолжать. Права обсуждать что-либо я не могу отобрать, пусть осознание, что именно было темой их дискуссии уже сформировалось. Мужчина перед мной слегка замялся, складывая руки на груди, словно беседует со своим другом. — Они обсуждали, о том как вам присунуть, а Пратт услышал это, — все же выпалил парень, после осекаясь. — Ну, я просто слышал, чистил клетку рядом, — начал он оправдываться с испуганным видом. Я прервал его жестом руки, призывая замолчать, после чего кивнул. Пазл в голове сложился воедино, что дало полный обзор на картину произошедшего. Видимо, Стэйси хотел защитить мою честь, что было не плохим поступком, не вступи он в драку. Тяжёлый вздох вырвался сам по себе. — Можешь идти, — сказал я. Тот парень постоял пару секунд, после нервно кивнул и быстрыми шагами вышел из комнаты. Теперь все это меняло, хоть и до этого я понимал, что Стэйси не нападет сам, но сейчас это подтвердилось.       Я прикрыл глаза, садясь за стол. И все же неплохой этот Джек, пусть и стукач.

***

— Ты можешь использовать это, — протягиваю я шприц с обезболивающим Пратту. Он неуверенно принимает препарат из моих рук, крутя его в руках и детально рассматривая, после поднимая на меня взгляд. — Что это? — Мой тебе подарок, — недовольно тяну я. — Убивать тебя я не собираюсь. Это должно облегчить боль, — все же объясняю ему я. — Зачем? Разве наказание не должно приносить боль? — Тебе нет, я знаю причину вашего спора, — недовольно цокаю. Для меня много стоило, хоть немного отступиться от своих слов и принципов. — Отменить я уже ничего не могу, ибо меня не поймут, но слегка смягчить наказание для тебя могу, — он кивает, после чего с благодарностью смотрит на меня. — Спасибо.       Утро следующего дня наступает неожиданно, весь прошлый день протекает слишком быстро, словно его и не было. Солнце только поднимается, когда я выхожу на балкон Центра Ветеранов. Трое виновных уже стоят на площади, для прилюдного наказания. По-моему же приказу, Пратт первый, кто получит плетью. Обычно такие наказания не применяются мной, но сейчас особый случай.       Мужчина, в одеяниях нашего культа, заносит над головой плеть, после чего не расслабленная спина Пратта напрягается ещё сильнее. Первый удар.       Слышится вскрик и я морщусь, не опуская взгляда на его источник. Так кричать нельзя, если не чувствуешь боль. Ладони сами по себе впиваются в перила, сжимаясь до побледневший костяшек. С губ срывается тихий вздох разочарования. Этот чертов кусок дерьма не принял обезболивающее. Второй удар. Плеть свистит от сопротивления воздуха, после отзываясь громким хлопком. Я сжимаю зубы сильнее, чтобы не сорваться. В груди появляется тянущая боль. Если бы я мог, то без колебаний подставил под кнут свою спину. Но я не мог, ведь это все моя вина. Я приказал, я решил. Да, Стэйси был виноват, как и те двое, но меня словно окатывали ледяной водой, когда я слышал этот чертов вскрик моего альфы.       Я не выдерживаю, все же опуская взгляд. Лицо Пратта исказило от боли, губы сжаты в тонкую линию, а веки подняты. Новый приступ злости на себя наступает вновь, и я с грустной улыбкой смотрю в чужие глаза. Он вскинул голову встречаясь с моим взглядом, с такой преданностью и любовью, что на душе становится тошно ещё больше. Будь я проклят трижды. Перевоспитал на свою голову тупицу.       Как только все заканчивается, я сразу же спускаюсь в медицинский блок, чтобы проверить Стэйси. К моему приходу его успели осмотреть и отпустить. Помогать ему никто не собирался, как и тем двоим. — Ну, и какого хера? — Пратт поднял на меня удивленный взгляд, не понимая сути моего вопроса. — Сэр…? — Почему ты ничего не принял? — не даю закончить ему я, задавая более конкретный вопрос. Его голос хриплый от криков и боли. Не хотелось отчитывать его сразу после наказания, но злости на себя и его друрную голову, накопилось достаточно, чтобы не держать ее в себе. Я хватаю Пратта за и без того разбитый нос, в ответ слышится легкий и тихий вскрик. Укоризненного взгляда хватает, чтобы Персик заткнулся и опустил взгляд.       Я не боюсь, что нас услышат и лишь тяжело вздыхаю, когда Стэйси, в который раз отмалчивается, и все же опускаю его бедный нос. Повезло, что кровь не полилась вновь. Я помогаю ему подняться, что даже с моей помощью даётся ему непосильным трудом. Никогда бы и не подумал, что этот оболтус, что жался при каждом моем взгляде, так просто будет прикасаться ко мне и подставлять спину под удары, лишь бы угодить мне. А ведь он мог все отрицать, а я поверить, как последний дурак. Все же теперь он совершенно другой человек, чем раньше.       Я осторожно укладываю его в постель, слегка накидывая на него одеяло. Стейси недовольно морщит нос, от прикосновения одеяла к поврежденной коже, но ничего не говорит. — Постельный режим до после завтра, надеюсь ты успел все сделать, иначе полетишь работать раньше, — мои угрозы срабатывают, и Пратт слегка испуганно кивает, подтверждая в слух: — Хорошо.       Повезло, что он понимает свое состояние. Сейчас он даже встать не сможет, не говоря уже о работе. Я все же слегка улыбаюсь, нагинаясь и оставляя поцелуй на его плече. Персик прикрывает глаза, выдыхая чуть громче, чем до этого. И все же он балбес.       Вечером этого же дня Помощник вновь умудрится попасться моему брату, но и сбежать от него. И все же порой удивляет, как этот, вроде бы новичок, обходит всех наших обученных солдат. В этот раз я лишь устало пожал плечами, словно кто-то видит, на крики Иоанна из рации и завалился в нашу с Персиком комнату без каких-либо сил.       Стейси возражать моей компании не стал и пододвинулся с тихим кряхтением. Я улегся считай на самый край, чтобы не тревожить Пратта. Он благодарно улыбнулся, прикрывая глаза и выглядя так расслабленно и по-домашнему, несмотря на боль. Из-за чего не удержалась моя вымученная улыбка. В последнее время помощник доставляет слишком много лишних хлопот, от чего времени на отдых остается все меньше и меньше с каждым днем.       Я устало вплетаю свои пальцы в чужие сальные волосы, слегка массируя кожу головы. Стейси поддается ласкам, словно домашняя кошка или собака. От такого сравнения я улыбаюсь. И вправду, мой верный пес. Завтра утром со мной свяжется разочарованный Иосиф, сообщив, что Помощнику больше нет дела до их связи. После завтра я узнаю, что Вера мертва, а Салага направился в мой регион. Через неделю я взгляну убийце названной сестры в глаза. Через неделю я в последний раз поцелую Пратта перед тем как посажу его в ту злосчастную комнату в моем бункере. Чтобы с горечью осознать, что теперь, не просто оружие Отца, и по мне тоже будут литься слезы. Я в последний раз наберу грудью воздух, чтобы попросить убийцу об одолжении. Я умоляю простить меня Стейси, что он не станет Отцом, как он мечтал. Я не узнаю, что Пратт в истерике выстрелит себе прямо в лоб. Я не узнаю, что моя вера, в Отца была не зря. Я ничего больше не узнаю. Но все это будет потом, а сейчас, я с трепетом перебираю чужие волосы и притягиваю альфу для нежного поцелуя.