Бомж

Кирилл хорошо усвоил, что днём Илья строит из себя хама и борзого байкера, тогда как вечером, один на один с ним, сидя у костра или просто у потухших углей, будто достаёт из чулана себя настоящего. Кирилл гадает, отчего хозяин стыдится этой личины и почему открывается только ему. Возможно, потому, что в случае Кирилловой пропажи никто не будет его искать. Бомж? Какой бомж? Не было, не знаю. Нет, в фундаменте мы его точно не забывали… А может он вызывал у Ильи доверие и (он даже мечтать об этом боялся) ещё какое-то чувство. Короткие летние ночи не давали ему спать. К июлю лето раскочегарилось до кондиции доменной печи. Сарай, крытый чёрными листами рубероида, к вечеру превращался в душегубку. Да и мысли скреблись в башке, как колорадские жуки. Он думал то об Илье, то о девочке из прошлого; и то и другое сводило его с ума. Поэтому Кирилл допоздна копошился в огороде, поливая, опрыскивая, а когда становилось совсем темно садился на бревно, разводил костёр и подолгу смотрел на огонь. Куча брёвен и досок, бывшая когда-то старым домом, потихоньку таяла. Кирилл заблаговременно заметил появление Ильи, уловив краем глаза движение на крыльце, и стёр с лица довольную мину. Не хватало ещё язык вывалить и хвостом завилять. К тому же, у Локи это лучше получалось. Псина поприветствовала хозяина, ткнулась ему в раскрытую ладонь, лизнула. Когда Илья сел по обыкновению рядом с Кириллом, собака улеглась у их ног. Они долго молчали, курили, бросая бычки в костёр, и изредка хлопали себя по оголённым частям тела — откуда-то вдруг взялись полчища комаров. — Завтра мой одноклассник приедет, — сказал Илья и после заминки добавил: — Со своей… девушкой. — А что, повод есть? — спросил Кирилл, не обратив особого внимания на странные интонации в его голосе. — У жены днюха. — О, а мне и подарить нечего. — Пф, — Илья полез в карман штанов и достал пятьсот рублей. — На. Сходи заодно в парикмахерскую, а то на болонку уже похож. — Спасибо. А Наташа что больше любит, розы или может хризантемы? Илья помолчал. — Чёт я даже не знаю, — он почесал голову. — Возьми одну розу, в бумажку там какую-нибудь заверни, бантик прикрути, да и ладно. Не парься, от тебя никто подарков не ждёт. — Тогда тем более надо подарить, — возразил Кирилл. — Вдвойне приятно будет. — Ну как хочешь. Кирилл с интересом взглянул на него. — А что за одноклассник? — В смысле? Обычный, учились мы вместе. И мамаши наши с детства дружили. Только его давно умерла, а моя… вон. Он качнул головой в сторону дома. — Ах да, завтра ещё Цапов придёт, — он вздохнул, — за бульдозером. — За бульдозером? — не понял Кирилл. — Да, заберёт его. — Илья замолчал, с хрустом сломав пополам ветку и бросив в костёр. — Это теперь его бульдозер. — А как же… — Он там тебе пару вопросов задаст, расскажешь, что помнишь. Илья поднялся на ноги и быстро пошёл к дому, а Кирилл поражённо уставился ему в след. Так вот, какова цена российского паспорта — один бульдозер. С утра было много дел. В свой первый официальный выходной Кирилл сгонял в парикмахерскую, где его за двести рублей оболванили почти под ноль, потом забежал в цветочную палатку, где ещё на двести пятьдесят взял самую красивую ветку тигровых лилий. От упаковки он отказался, цветы были и без бантиков изумительно красивы. Почему-то он решил, что Наташе такие понравятся. Решив, что оставшиеся пятьдесят рублей по праву его, он зашёл в магазин за пивом. Обратно шёл не спеша, наслаждаясь прогулкой, прихлёбывая пиво из банки и глядя по сторонам. Посёлок жил своей неспешной жизнью, не обращая на него никакого внимания. У жителей было всё нормально, а возможно даже хорошо. Он разрешил себе помечтать, что и у него однажды тоже всё наладится. По пути он зарулил на самостийный рынок, где местные жители продавали фрукты и овощи, мясо и яйца и всякие полезные в хозяйстве вещицы. Тут же обнаружился киоск с газетами (Кирилл выгреб из кармана завалявшуюся мелочь и взял почитать самую дешевую газету), а около него развал с игрушками. Мужичонка средних лет с добрыми глазами и приятной улыбкой продавал детишкам конструкторы, плюшевых зверей, сладости и кукол. В глаза сразу бросилась похожая на Эллину куклу уродина, размалёванная как дешевая шлюха. У чудища была неестественно большая голова и щуплое тельце. Во все стороны торчали ярко-розовые волосы. — Почем такая? — спросил Кирилл. — Пятьсот рублей, — не переставая улыбаться, ответил дядька. — Жесть. А нормальные куклы есть? От которых дети не заикаются. — Зря вы так, девочки этих малышек очень любят, — обиделся мужик. — Они сейчас в моде. — Я за модой не слежу, — ответил Кирилл и пошел домой. У забора из коричневого профнастила стоял Цапов, без машины и формы, в футболке на рыболовную тематику и шортах по колено. Незнакомый Кириллу узбек сидел за рулём бульдозера и как раз выезжал на нём со двора. — А, — Цапов обратил на Кирилла внимание. — Подь сюда. Фамилию свою знаешь? Отчество? — Нет, ничего не знаю. — В какой больнице в коме лежал? Кирилл сказал. — Это в каком году было? — Два года назад. Зимой шестнадцатого. — А чё мне Савченко втирал, что тебя кто-то по какой-то базе пробивал… — недовольно проворчал мент. — Хуй тебя пробьёшь без фамилии… — А я им татуху показал. — Мда? Ну, давай, демонстрируй. — Вон там, на затылке. Он повернулся к Цапову спиной и показал свою обритую голову. Там, едва различимые, виднелись синеватые буквы икс и игрек. — Ничёсе татуха, — прыснул от смеха Цапов. — Кто-то решил на тебе «хуй» написать, но не успел! — Да не, мне сказали, что это римские цифры, — Кирилл снова повернулся к нему лицом. — Х — это десять, а то, что на У похоже, это римская цифра пять. — Да хуй там, — сказал Цапов и захрюкал от смеха. — Слушай, классно звучит, мне нравится. А ну, покажи ещё раз… Кирилл со вздохом повернулся. — В тюрьме сидел? — Нет, — испугался Кирилл и тут же осёкся. — То есть, наверно нет… — Наколка сделана так себе. Неровная, краска плохая. Такие на зоне делают, смешивают чернила из шариковой ручки с мочой и шприцом под кожу загоняют. Они отошли в сторону, пропуская бульдозер. Кирилл офигевал от полученной информации, а Цапов задумчиво чесал щетину. — Ладно, напрягу кое-кого, может узнаем, что ты за крендель. Цветочки-то кому? — У Наташи день рождения, — глухо отозвался Кирилл. — От меня там поздравь, — велел Цапов и, не прощаясь, ушёл. А как хорошо день начинался, вздохнул Кирилл про себя, и понуро вошёл во двор. На участке уже собирались гости. Приехали две разведенные подружки Наташи с детьми, плюс Илюхины друзья, помогавшие строить гараж. Им, по большому счёту, было всё равно, чего отмечать, лишь бы наливали. Перед домом стоял большой стол, вокруг которого суетились женщины, накрывая, расставляя и шлёпая мужчин по рукам, когда те пытались стянуть со стола бутылку. Рядом стайкой маленьких вождей краснокожих носились дети. За главную у них была конечно Элла; из ее рыжей шевелюры торчало два вороньих пера. Соловьём заливался Юра Шатунов. — Наташ, — позвал Кирилл, останавливаясь рядом. Женщина обернулась. — Это тебе. С днём рождения. — Красота какая, — Наташа была приятно удивлена. Она расплылась в улыбке, приняла ветку лилий, с удовольствием понюхала и смущённо смахнула с лица прядь мелированных волос. — Спасибо. — Наташ, познакомь нас с этим милым мальчиком, — их тут же окружили её подруги. — Какой симпатичненький, где такого отхватила? Подружки, судя по раскрасневшимся лицам и шлейфу алкоголя, уже были навеселе. Одна была весьма фигуристой и не высокой блондинкой, а вторая наоборот тощей брюнеткой. — Да я просто работаю здесь, — смутился Кирилл, почувствовав себя последним куском торта на тарелке. Он начал осторожно пятиться. — Хм, я-то думала, ты себе ёбаря нормального нашла, — разочарованно протянула брюнетка, ничуть не смущаясь того, что их все слышат. В том числе Илья, который занимался мангалом. — Может хоть у этого встанет. — Марин, ну ты чё?! — зашипела на неё Наташа, отчаянно краснея. — Не при всех же! — Пока, девчонки, — Кирилл ретировался, стараясь выбросить из головы всё, что услышал. Это было сделать не так-то просто. Илья теперь стоял прямой как шпала и до белых костяшек сжимал в руках кочергу, которой шуровал угли в мангале. Его приятели нарочито увлеченно обсуждали что-то невероятно скучное, а Кирилл вообще не знал, куда себя приткнуть. Вдруг и руки и ноги оказались ничем не заняты. Не стояло у него, выходит, на жену, подумал он сразу, как только поклялся не думать об этом. И едва он закончил эту мысль, как следом за ней ворвалась другая — какой-то Гаррис по телефону ебал ему мозг о том, что он «такой». А Илья доказывал обратное. Кирилл испугался, что сейчас додумается до чего-то страшного, что перевернёт всю его жизнь… А может и не только его. — Дай мне, — он по-свойски выдернул из рук Ильи кочергу и почти выпихнул его с места. — Чё, жидкость для розжига есть? Или не купили? Они встретились взглядами. — Есть, — бесцветным голосом сказал Илья. Он смотрел на Кирилла ещё пару секунд, потом наклонился и поднял с травы бутылку. — На. Кирилл выдержал этот взгляд, не моргнув и не позволив своей физиономии сложиться в жалостливую гримасу. «Спасибо», одними глазами сказал Илья. Их пальцы соединились на пластиковой бутылке — на долю секунды, не больше, — но Кирилла будто пронизало электричеством. Облизнув вдруг пересохшие губы, он сдержанно кивнул. «Не за что».