POV Нарцисса
В какие игры играет с нами судьба? Это ведомо лишь ей одной, к сожалению. Неужели спокойная жизнь может нам лишь снится? Как бы хотелось, чтобы вся эта глупая война наконец закончилась. Надоело. И чего Темный Лорд медлит? Ведь он вполне может занять место у власти, а Дамблдор ничего не сможет сделать. Не в его это силах. Возможно, у Волан-де-Морта есть какой-то план. Или что-то такое. Не хочу вдаваться в подробности. Однако, рейды становятся чаще и изнурительнее. Новых Пожирателей Смерти становится всё больше, только вот большинство этого не достойны. Благо, метки есть лишь у некоторых. Самых первых, доверенных волшебников. Хм, а мне, однако, повезло в какой-то степени. И муж, и любимый — оба имеют метки. Да и оба этих рода имеют влияние. Впрочем, не хочу я думать об этих войнах. Да и ночь сегодня особенная. Моя малышка наконец родилась. Хотя немного раньше срока. Однако на ней это не отразилось. Здоровая, крепкая девочка. И красавица какая. Ну что ж, пора вспомнить обещание, данное Люцу. Мой первенец появился на свет. Теперь нужно будет обзавестись наследником рода Малфой. Не скажу, что меня это огорчает. Я бы хотела нескольких детей. Впрочем, жизнь покажет, что будет дальше. А сейчас можно расслабиться на пару лет. Можно заняться воспитанием малышки. Хотя, не думаю, что смогу уделять ей так много времени. Во-первых, она незаконнорожденная, поэтому до определенного возраста о ней никто не должен знать. Во-вторых, чёртова война. В-третьих, я нужна и Антонину, и Люциусу. Как друг, советник, женщина, в конце концов. Как всё иногда сложно. И снова приходится делать выбор. Семья, любовь, долг. И выбор непрост. Совсем. От долга не уйти, но мне также хочется и любви и семьи. Ну, слава Мерлину, у меня пока есть все три пункта. А что будет дальше? Смогу ли держать все в равновесии? Хватит ли сил? Много вопросов. Мало ответов. Точнее, ответов вообще нет. А вот вопросов всё больше. И как же это раздражает. Кстати, не ожидала, что и Люц появится здесь. Даже сказал, что волновался за меня. Нет, он, конечно, мог волноваться. У нас прекрасные отношения ещё со школы. Нас связывает крепкая дружба и узы брака. Ну, и долг. Однако в нашем союзе есть то, что вполне заменяет любовь. Нежность, понимание, уважение, готовность прийти друг другу на помощь, забота, уют, тепло. Всё это очень… по-домашнему. Такое…тёплое, мягкое. А вот люблю-то я другого. И люблю по-настоящему. С ним у нас есть и страсть, и влечение, и желание, и опасность, которая только подогревает чувства. Тут всё не так. От этих отношений веет чем-то… не знаю, диким. Животным. Чем-то первобытным. И, что странно, — наша любовь появилась неожиданно. Ещё с четвёртого курса мы поняли, что значим друг для друга больше, чем друзья. К шестому курсу всё это переросло в отношения. И это была чудесная пора. Все говорили, что нас ждёт свадьба, да мы и сами этого хотели. Вот только судьба любит играть. И игры её далеко не всегда беззаботны. Мы не может быть вместе открыто, но шанс у нас есть, и мы его используем. Но как же я не хочу пускать их обоих на рейды. Один близкий друг, другой возлюбленный. Потеря обоих — слишком большое горе. Каждый раз прощаясь с ними, молю Мерлина, чтобы они остались целы. Ранят-то их редко, просто всякое бывает. В их магических способностях я не сомневаюсь. Любому аврору составят конкуренцию. Орлы. Однако, как же пафосно получилось. Скоро начнёт светать. Антонин должен пойти отдохнуть. Наверняка устал, ведь, как всегда, лез в самое пекло. По-другому не умеет. Люциус не отстает. А ты тут сиди и волнуйся за них. Впрочем, по-настоящему серьезных ран им ещё никогда не наносили. И, слава Мерлину. Темный Лорд становится беспощаднее, словно совсем сходил с ума. Всем известно, что у него явно что-то не то с головой. Главное, чтобы с катушек не слетел. Хотя, многие великие стали психами. Да ещё и Беллс сама на себя не похожа. Тоже становится…одержимой. Идеями, целями Темного Лорда. Чуть ли не им самим. Впрочем, в последнем пункте ничего плохого не подразумевается, и на том, спасибо. Её преданность, может обернуться против неё самой. В случае чего, даже я, возможно, не смогу помочь. Не случилось бы это «в случае чего». Мда… ну и время. Жаль, что Андромеды нет рядом. Она всегда так хорошо всех успокаивала, и сама была образцом спокойствия. Благоприятно влияла, в общем. Только вот сделала не тот выбор, к сожалению. Не вышла бы за этого Тонкса — всё бы было лучше. А теперь она осквернительница рода. И как ей в голову пришло такое. Маглорожденный волшебник среднего уровня (если не ниже), и она — чистокровная родовитая волшебница с высоким потенциалом. Совсем не сочетается. Впрочем, противоположности притягиваются, как говорят. Это её жизнь. В нашей семье её больше не признают, так что пусть делает, что хочет. Сама это выбрала. А я даже не удивлюсь, если её муженька прибьют. Волшебник-то из него рядовой. Ну да ладно, мысли о Меде не внушают радости. Скорее…некое разочарование. Не в ней, но в её выборе. Ну, вот, что толку в том, что она ослушалась родню? Нам с Беллой мужей выбрали родители, и ничего, мы прекрасно живем. Хотя, наверное, нам просто повезло. Пятеро неразлучных друзей. Сделала бы своего Тонкса любовником и всё. Все были бы счастливы. Нет же, чёртова упертость всех Блэков взыграла. Нужно же ещё имя для дочки придумать. Мы с Антонином так и не пришли к единому решению. Поэтому стоит это обсудить. Люц верно заметил — ребёнок уже родился. Хотя, если честно, то я хотела мальчика. Нет, я не против дочери. Просто хочу сына. Следующий ребёнок должен быть мальчиком. Обязательно. Правда придётся всё-таки переспать с Люциусом несколько раз. Иначе-то никак. Только вот не по душе мне это. Вроде как измена. Впрочем, мы обсуждали это втроем и Антонин согласился. А я переживу как-нибудь. К тому же, говорят, что в постели он совсем не плох. Только вот всё равно, как-то не очень это всё… ну да ладно, за счастье нужно платить.Конец POV
Нарцисса легла на бок, подперев голову рукой. Взгляд голубых глаз скользил по мужскому лицу. Точеный профиль, нос с горбинкой и тёмно-карие глаза. Всё это было таким родным. Девушка улыбнулась и тихо заговорила: — Ты думал над именем? — Честно? Нет. Однако у меня есть пара хороших вариантов. — ответил Антонин, отрывая взгляд от дочки. — Я готова их выслушать. — отозвалась миссис Малфой. — Кларисса, Анжелика, Анастасия, Виктория. — ответил он, а потом добавил, — Но мне больше нравится последнее. — Виктория? Что оно значит? — поинтересовалась блондинка, выводя на простыне какие-то узоры пальцами. — Победа. У древних римлян была богиня победы Виктория, которую у греков называли Ника. — тут же ответил Долохов, снова смотря на младенца. — Ну, мне нравится. Виктория Блэк… — задумчиво протянула волшебница. — Может, всё же Долохова? Я ведь отец и могу признать её, не называя матери. — его взгляд снова обратился к девушке. — Нет, Антонин. Тем более, я уже все придумала. — добавила Нарцисса. — Может, посвятишь? — хмыкнул брюнет. — Она будет расти как дочь Сириуса. Я ему уже писала. Как бы то ни было, он тоже Блэк и часть моей семьи. Сириус согласен. Скажем, что мать умерла при родах, но была либо полукровкой, либо маглорожденной. Лишнее внимание к Виктории не нужно. Когда подрастет, заберём и займёмся обучением. — медленно ответила леди Малфой. — Это смешно. Я буду сам воспитывать её. Можно приплести такую же сказку. — возмутился Долохов. — Мерлин, да неужели ты не понимаешь?! Ребёнок будет твоим слабым местом, с помощью этого на тебя смогут воздействовать! Поэтому я пытаюсь оградить и ребёнка, и тебя, и себя от опасности. Ты хоть понимаешь, что я переступала через себя, чтобы писать Сириусу и просить его о помощи? Нет, ты этого не понимаешь. Сейчас ты думаешь лишь о себе, Антонин. Твой эгоизм всегда появляется в самый ненужный момент. — с горечью воскликнула девушка. Такие повышенные интонации от нее можно было услышать редко. — Прости, лисёнок. Я не хотел, просто… я очень люблю вас, ты же знаешь. Хорошо, всё будет так, как ты сказала, только не огорчайся. — попросил парень. — В гостиной уже накрыли ужин. Иди, отдохни, ты устал. — ответила Нарцисса, забирая спящую дочь. Волшебник бросил на них последний взгляд и тихо вышел. Его тяготили тяжелые мысли. Вся эта ситуация была очень непростой. Антонин мог всё это бросить и скрываться хоть всю жизнь, лишь бы его лисенок был рядом. Он уже жалел, что вступил в ряды Пожирателей, но обратного пути нет. Поэтому остается подстроиться под эту жизнь. И пока ему это удается. Темный Лорд ценит его как хорошего бойца. Долохов оттачивает свои навыки и учится новому почти ежедневно. Успех на лицо. В дуэли ему нет равных. Невербальной магией владеть всё легче. Однако у него есть слабое место, о котором, к счастью, никто не знает. Нарцисса Малфой, которая должна была выйти за него, а не за Люциуса. Только вот родители были противоположного мнения. Ничего не смогло их переубедить. Вот только никто даже не догадывается, что в свою первую брачную ночь лорд Малфой напивался в своей комнате, а его юная жена лежала без сна. Оба не хотели этого брака. И Нарцисса, и Люциус любили других. Только последнему повезло меньше. Его возлюбленная отвернулась от него, вышла замуж и уехала из Британии. Долохов спускался вниз, а леди Малфой, уложив Викторию в колыбель, встала у окна. Всё ещё лил дождь. Но грома почти не было, как и молний. Девушка погружалась в свои невесёлые мысли. Брови постепенно сводились к переносице, а уголки губ опускались вниз. Взгляд стекленел.POV Нарцисса
Надоело. Всё это так надоело. Сколько ещё будет длиться эта глупая война? Сколько ещё волшебников умрет только потому, что отказали Тёмному Лорду? Когда семьи наконец перестанут бояться за свою жизнь? Когда всё закончится? Ну, когда?! Маглорожденные, конечно, не должны стоять с нами на одной ступени, но убивать их только из-за происхождения — глупо. Есть среди них настоящие самородки, чей магический потенциал выше, чем у чистокровного, как не горько это признавать. Но нужно быть реалистом. Сам Волан-де-Морт полукровка, но сейчас он темнейший волшебник. И ведь происхождение ему не мешает. Он давно мог занять пост Министра Магии, но медлит, словно ему это совсем не нужно. Хотя он и так делает, что хочет. Повезло ещё, что мне можно во всём этом не учавствовать. С каждым днём я всё сильнее ненавижу Лорда. Он становится одержимым. И велик риск попасть в немилость, что равняется смерти. И никто слова не скажет, потому что собственная шкура дороже. Мерлин, за что всё это? Ну за что? Впрочем, оставим на сегодня Лорда. Теперь у меня есть дочь. Вот только я никогда не увижу её первых шагов, не услышу первых слов. Всё это будет в дали от меня. Часть её детства пройдет без матери. А Сириус… может, он и полюбит её, но не сможет до конца принять как дочь. Между ними всегда что-то будет стоять. Таков Сириус, таковы Блэки. Однако, там ей будет лучше и безопаснее, чем со мной или Антонином. Антонин…наша любовь так не правильна, но так сильна. Он тоже страдает, ему тоже тяжело. Никогда не смогу сказать ему, что у меня был шанс быть с ним. Родители дали выбор, хоть и жестокий. Либо я выхожу за Малфоя и могу сделать Антонина любовником, либо за Долохова, но при этом изгоняюсь из рода и лишаюсь всего. Я разрывалась между любовью и семьей. И как бы мне не было тяжело, я вышла за Люциуса. Он хороший друг. Но полюбить его я не смогу. А Антонину тяжело, потому что скоро придётся делить меня с моим же мужем. Однако он сказал, что переживёт и это. Впрочем, кто знает. Наша любовь делает нас уязвимыми. Никто даже заподозрить не должен. Иначе это будет конец. Я даже поговорить ни с кем не могу. Не с Люцом ведь. Его дружба мне дорога, не хочу лишний раз ранить его. Что же мне остаётся? Я — всего лишь женщина, которая устала от войны мужчин. Хочу спокойствия. В школьные годы я достаточно повеселилась. Чего стоят наши вечеринки почти каждую ночь. Да, счастливое было время. Особенно по ночам. И столько старых открытых классов и укромных уголков, и способов выйти из школы. Нашу пятерку знали и боялись. Ещё бы, три сильнейших рода. Блэки, Малфои и Лестрейнджи. Белла и Руди были с нами меньше, но мы и втроём устраивали столько всего. Учителя никогда не могли нас поймать. Всё было сделано идеально. Через пару дней надо будет расставаться с дочкой. Сириус обещал, что даже если с ним что-нибудь случиться, для всех она останется его дочерью и наследницей. Кстати, в таком случае, я смогу забрать её себе. Назад. И хоть мамой называть она меня не будет, но мы будем вместе. Сириус всё продумал. Несмотря на его поведение, он — истинный Блэк. Вальбурга просто не пыталась понять его и полюбить, вот он и вырос таким непокорным и своенравным. А в детстве мы хорошо дружили. Если бы он был на Слизерине… но Шляпа никогда не ошибается. В нём полно всех качеств Гриффиндора, впрочем, и от Слизерина кое-что есть. Иногда у меня ощущение, что он мой родной брат. А вот Белла…она бы так не смогла. Слишком преданна Лорду. Слишком. Он для неё всё. Что бы он не сказал, она это сделает. Он её семья. Она становится безумной, как и он. И это пугает. Особо хороших отношений у нас никогда не было, но она — моя сестра, и я бы не хотела для неё такой жизни. Вот только когда она кого-то слушала? Белла, Белла… эта жизнь ничем хорошим для неё не кончится. Порой, когда вспоминаю Меду, то понимаю, что с ней мы были гораздо ближе. Даже после запрета родителей мы общались какое-то время, а потом это стало слишком опасно. Андромеда поступила смело, несмотря на то, что я не одобряю этого поступка. А, может, просто завидую, что она смогла, а я в свое время — нет. Не знаю. Хорошо бы поговорить с ней. Она всегда знала, что мне сказать. Господи, прошу тебя, если ты есть, останови эту войну. Не могу так больше. Просто не могу. В конце концов, я не должна всегда быть сильной.Конец POV
Леди Малфой отошла от окна и подошла к комоду. Выдвинув нижний ящик, она достала оттуда шкатулку средних размеров. Предмет был сделан из слоновой кости и украшен резьбой и жемчугом. Открыв шкатулку, Нарцисса достала оттуда тонкую, но необычайно прочную цепочку из серебра. И в этой же шкатулке нашёлся кулон. Идеально круглый, с руническими надписями и покрытый темно-зеленой эмалью. В центре был вставлен квадратный сапфир, кристально чистого синего цвета. Фамильная драгоценность Блэков. Он открывался. Внутри ничего не было, но миссис Малфой взмахнула палочкой, и там появилась надпись: «Больше жизни — так сильно я люблю тебя». Девушка отставила шкатулку и подошла к колыбели. Полюбовавшись Викторией, она осторожно повесила цепочку на бортик кровати. В голубых глазах появились слезы, но, быстро смахнув их, волшебница вернулась к комоду и села на стул, смотря на своё отражение в зеркале. Волосы спутаны, лицо выглядит уставшим, глаза печальны, а на губах горькая усмешка. Нарцисса гладко расчесала свои волосы, а затем заплела их в тугую косу сзади. Спать она не собиралась, поэтому подошла к кроватке и села рядом, прислонив голову к бортику. Её маленькая дочка крепко спала, смешно морща носик. И леди Малфой не сомкнула глаз, просто наблюдая за малышкой. Лёгкая полуулыбка озаряла её лицо.***
Отец ребёнка в это время поглощал вторую бутылку огневиски, что, впрочем, никак на нём не отразилось. Взгляд оставался ясен и холоден. Теплее тот становился только рядом с Нарциссой. Он сидел в кресле у камина. Некогда белая рубашка пропитана пятнами крови и расстегнута до середины. Кровь давно не шла из ран, ведь он успел залечить их, прежде, чем подняться в комнату своей любимой. Антонин ни о чем не думал. Он просто смотрел на огонь. И было что-то безнадежное в этом. Долохов прекрасно понимал в какой они ситуации, но так не хотелось расставаться с дочкой. Однако парень также понимал, что это будет правильно. Да и не хотелось заставлять Нарциссу волноваться ещё больше. Рядом с ним сидел Люциус. В руке он держал полупустой бокал вина, медленно попивая его. В его светлой голове, в отличие от друга, копошилось много мыслей. Малфой сменил свою рубашку на более чистую. У него тоже было несколько царапин, которые впрочем кровоточили достаточно. Меньше ему досталось не потому, что он лучше владеет магией, чем Антонин. Просто брюнет вечно лез в самое пекло, ни о чем не думая. Вот и получал соответственно. Ещё бы. Четверо авроров разом. Хоть они и ранили его, но всё равно умерли. Зеленый луч настигал их один за другим. Люциус не хотел сейчас начинать этот разговор, но чем раньше, тем лучше. К тому же, они уже говорили об этом. — Послушай, ты ведь останешься ночевать, поэтому советую сменить рубашку. — Не буду я тут ночевать, не переживай. — хмуро ответил Долохов. — Нарцисса бы… — Она ясно дала понять, что сегодня хочет побыть одна. — перебил Антонин. — Уверен? — уточнил Малфой. — Сомневаешься? — хмыкнул брюнет, делая глоток янтарной жидкости. — Что будет с девочкой? — задал блондин интересующий его вопрос. — Виктория. Мы назвали её Виктория. Цисси сказала, что она будет воспитываться как дочка этого её кузена, Сириуса. Сказала, что уже всё продумала. Когда девочка подрастет, мы заберем её и начнем обучать. Так она сказала. — ответил парень уставшим голосом. — Хм, ну, это вполне разумно. Ребёнок — это точка воздействия, слабое место. Она одновременно защищает троих этим поступком. Ведь ей это не легко далось. Виктория её первенец, тем более рожденный от любимого человека. Пойми её, Антонин, ей тяжело. — посоветовал Люциус. — Она сказала то же самое. — хмыкнул Долохов. — Она умна и сильна духом. — ответил Пожиратель. — Скоро я начну ревновать. — скривив губы в усмешке, произнёс волшебник. — Справедливо. У тебя и повод будет. — серьезно ответил Малфой. — Ты же знаешь, у нас должен родиться наследник. — видя поднятые в удивлении брови друга, добавил Люциус. — Её душа останется моей. А тело я смогу простить. К тому же, мы уже обсуждали это втроём. Согласие дано. — отстраненно ответил Антонин. — Мудро. Она любит тебя, а я никого не смогу больше полюбить после Мэри. — с некой нежностью произнеся имя девушки, проговорил блондин, вставая с кресла. — Не загадывай на будущее, дружище. Кто знает, что будет спустя несколько лет. — рассудительно ответил Долохов. — Возможно ты прав. Ну да ладно, время уже позднее, я устал, да и ты тоже, не отрицай. Увидимся завтра. — произнес Люциус и одним залпом допив вино, поставил бокал на полочку над камином. Мужчина стремительно поднялся в свою спальню. Там, повалившись на кровать, он снова пытался отогнать образ прошлого. Стройная, но довольна низкая, ниже его на две головы, девушка с пронзительными зелеными глазами. Их глубина завораживала. Он тонул в них, как в омуте. У неё были длинные чёрные волосы. Чёрные, как сама ночь. Люциус всё ещё помнил их мягкость и тонкий запах лаванды. И помнил, какой на ощуп была её светлая кожа. Как бархат. Обнимать её было ни с чем не сравнимым ощущением. Мэри была умной, смелой, твёрдой, но порой очень ранимой. Ведь в груди у неё билось нежное сердце, просто покрытое панцирем. Они тянулись друг к другу, как мотыльки летят на свет, который в итоге погубит их. Мэри Макмиллан. Он давно не произносил её имени, потому что оно непременно пробудило бы воспоминания. А это то, чего лорду Малфою было не нужно. И вот, снова перед глазами она. И всё, что связано с ней. Сердце сжимается, а душа рвётся прочь. Туда, где Мэри. Вот только где она, блондину неизвестно. Она никому не сказала куда уезжает, а родители отказались говорить. И как ни старался, Люциус не смог найти её. Малфой смотрел в потолок и пытался перестать думать про Макмиллан. Однако безуспешно. Прогнать её образ невозможно, но вспоминать её больно. Это как замкнутый круг. Выхода из него нет. Однако отвлечься от этого удалось. Впрочем, не более приятным действием. Метка начала гореть. Темный Лорд звал его. Блондин потёр лицо руками и вздохнул. Этот рейд и так был тяжёлым, а теперь ещё что-то. Малфой быстро встал с кровати и спустился вниз, чтобы накинуть плащ и маску. Долохова уже не было, значит, он тоже вызван. Блондин немедленно трансгрессировал из поместья, думая, что могло понадобиться Лорду сейчас. Они только вернулись с рейда, неужели ещё один? Как оказалось позднее, Волан-де-Морт решил наградить своих Пожирателей и они всю ночь «развлекались», убивая приведенных им маглов. Кто-то, может, и был этому рад, но точно не два друга, делящие между собой одну девушку.