— Я все сказала. Вы ведь знаете, что я добьюсь своего. — притворно холодно ответила девушка, но на самом деле терпение было на нуле.
— А я сказала, что ты этого не сделаешь. Я не позволю. Без моего или Люциуса одобрения никто не станет тебе помогать — точно таким же тоном ответила леди Малфой, сверля взглядом юную волшебницу.
— Вы мне не указ! Я сделаю это и точка! Ни Вы, ни он, никто не может распоряжаться
МОЕЙ жизнью, потому что я
САМА выбираю свой путь. И я его выбрала. На этом точка! — не выдержав, повысила голос Виктория и ответила со всех горячностью на которую была сейчас способна.
Последнюю фразу она говорила уже стоя у двери спальни, через которую в итоге вышла, громко хлопнув напоследок. Нарцисса глубоко вздохнула и отошла к окну. Ее задумчиво-холодный взгляд был устремлен на сад. Там пышно цвели деревья, особенно фруктовые. Кусты цветов смешиваясь с ароматом деревьев создавали неповторимый запах. Это было что-то легкое, но запоминающееся. Сад был большим, поэтому там обитали соловьи, которые напевали свои изящные трели. Порой они казались грустными, как расставание с чем-то дорогим, а порой, они словно рассказывали о чем-то счастливом, словно первая любовь. Иногда, гуляя по саду, можно глубоко задуматься, слушая эти сладкие песни. Мысленно они возвращают тебя куда-то в прошлое. И в душе поселяется странное чувство ностальгии. В этот момент и сам не понимаешь, по чему именно. Что-то эфемерное и далекое. Наверное, как чья-то мечта.
От самого порога особняка шли узкие тропинки, выложенные из камня. Так же они вели и в глубь сада. По бокам тропинок росли кусты роз. Алых, словно кровь. Однако, чем глубже ты уходишь в сад, тем светлее они становятся. В одном из самых дальних уголков они совсем белые, как первый снег. И кажутся такими ранимыми и нежными, но каждая роза имеет шипы, чтобы защитить себя. В этом же месте с белоснежными розами расположен небольшой фонтан, очень искусной работы. В основном здесь царил прохладный полумрак, но все было сконструировано так, что яркие солнечные лучи падали прямо на фонтан, сделанный из зеленого мрамора он блестел на солнце. Чаша представляла собой некий диковинный цветок с острыми лепестками, внутри которой, на кристально чистой воде, плавали нежно-розовые лотосы. Вода вытекала из-за спины лебедя, который был установлен на вершине. Он был один, с расправленными крыльями, будто вот-вот взлетит. И казалось будто так и случится, ведь выглядел лебедь как живой. Каждая деталь была невероятно точно вырезана из мрамора. И каждая линия пера, и клюв, и глаза, взгляд которых был устремлен вверх. В небо. К свободе. Вода была освежающе прохладной, но не ледяной. Идеальная температура в жаркий день.
За фонтаном, который без прикрас можно назвать произведением искусства, была установлена скамейка. Прямо под природной аркой из переплетенных деревьев, чья крона служила крышей. Скамейка была сделана из красного дерева, а подлокотники и спинка, представляющие собой переплетение ветвей из мерцающего серебра, покрытого мраморной крошкой нежно-персикового цвета. Маленькие мягкие подушки из изумрудного бархата были расставлены на скамейке для мягкости.
А если не заходить так далеко в этот чудесный сад, то можно увидеть павлинов. Большие, гордые и величавые птицы молочно-белого цвета. Их великолепные пушистые хвосты особенно хорошо блестят на солнце. Изящные головы на тонкой шее всегда подняты к верху. Эти птицы знают себе цену. Чинно вышагивая по тропинкам, они никогда не подходят к людям. Чаще, хвосты длинным шлейфом тянутся за ними, впрочем не касаясь земли, чтобы не дай Мерлин, не запачкать.
Все это великолепие принадлежало аристократичной семье Малфоев, привыкших быть первыми и лучшими во всем. Поместье скрывалось за высокой оградой, которую венчал герб этого рода. Очень древнего, влиятельного и богатого. Ворота были очень высокими, примерно в два средних человеческих роста, а прутья были толстыми и чрезвычайно прочными. Однако тех, кто вздумает коснуться этих ворот, ждет сюрприз. Магия может и не убьет, но может изрядно покалечить. Кто-то уже пытался, и это стало примером для других смельчаков. Мэнор существует уже не одно столетие, и хоть внутреннее убранство менялось не раз, магия окружающая его только усиливалась с каждым десятилетием, подпитываясь от магии самих жильцов. Особого вреда от этого не было, а вот пользы хоть отбавляй. И за все время, что Малфой-мэнор стоит на этом месте, ни один волшебник не проник сюда, даже если честно пытался. Дом — один из пунктов того, чем гордятся его хозяева. А список очень длинный.
На дворе было первое июля
1995 года. Магическая Британия жила своей обычной жизнью, не ведая о том, что Волан-де-Морт возродился. Министр Магии, Корнелиус Фадж, очень сильно об этом заботился. Он врал всем и сам начинал верить в эту ложь, считая слова Гарри Поттера и Альбуса Дамблдора лишь желанием привлечь к себе внимание и, забрать себе столь лакомый кусочек, как министерское кресло. Которое, к слову, директору Хогвартса не было нужно ни капли. Ему вполне хватало забот о школе. Произошло столь громкое, но замятое событие, двадцать четвертого июня 1995 года, в финале Турнира Трех Волшебников, который проходил в школе волшебства и чародейства Хогвартс. Темный Лорд, спустя долгих тринадцать лет, смог обрести тело. Конечно, не без посторонней помощи. Помог Тому один из его приспешников, который считался и по-прежнему считается убитым тринадцать лет назад Сириусом Блэком, который в прошлом году смог бежать из Азкабана. Питер Петтигрю был так старателен, что был награжден Темной Меткой. И новой серебряной рукой, взамен той, что понадобилась для возрождения Реддла. Возродившись, Волан-де-Морт призвал свой ближний круг Пожирателей Смерти. Все, кто был жив и на свободе явились, кроме Игоря Каркарова, который сбежал. И еще одного. Того, что находился в Хогвартсе. С одним Темный Лорд обещал разобраться, а вот второго даже своеобразно похвалил. Произнеся небольшую, но содержательную речь перед своими приспешниками, Волан-де-Морт приступил к разговору с Поттером. Однако, это больше напоминало монолог, который перерос в дуэль. Темный Лорд, благодаря своей силе и умениям почти одержал победу. Почти. До заветной цели оставалось немного. Однако, странное поведение палочек-близнецов нарушило все планы. Всего несколько секунд, но Избранному удалось улизнуть. Том Реддл был в гневе. Ведь оставалось каких-то полшага, но Гарри снова выжил. Пожиратели, наблюдавшие за дуэлью, но не смеющие вмешаться, ибо Волан-де-Морт им запретил, предпочитали сохранять молчание. Только оказавшись на этом кладбище они поняли, что теперь все будет по-другому, а не так как раньше, да и сами понимали, что Темный Лорд имеет полное право злиться на них. За столько лет ни один не предпринял попытку найти его или помочь. А Хвост, как все называли Педдигрю из-за его анимагической формы, сделал это из страха, который был основной чертой его характера. По крайней мере, стал. Ведь Питер учился на факультете Гриффиндор. Факультете отважных, смелых и верных. Впрочем, это не помешало ему предать друзей, обрекая их на смерть.
С того дня прошла уже неделя. Фадж всячески скрывает то, что до всех пытается донести Дамблдор. Слухи ходят, но Министерство их не подтверждает, а наоборот пытается опровергнуть. Поттер, благодаря старанию Риты Скитер, и так считался чуть ли не сумасшедшим, поэтому его словам не было веры. Парень уехал на лето к своим тете и дяде. Как и делал каждый год. Однако, как мог следил за тем, что происходит в волшебном мире. В тайне от Дурслей, конечно. Ведь эти маглы терпеть не могли всего, что связано с чем-то необычным. И поэтому ненавидели Гарри. Мальчика им навязали, даже не спросив, а поставив перед фактом простым письмом. Однако, этим событиям уже немало лет. Сейчас Поттеру почти пятнадцать лет и первого сентября он станет пятикурсником в Хогвартсе. А то, что произошло на кладбище Литтл-Хэнглтона, известно узкому кругу лиц и остается тайной за семью печатями, покрытой грифом «секретно».
Нарцисса отошла от окна и задернула неплотные полупрозрачные шторы. Теперь дневной свет тускло пробивался в просторную спальню. Однако, света свеч вполне хватало, чтобы освещать помещение. Цветовая гамма комнаты была мятно-зеленой. Мягкие нежные оттенки не резали глаз и немного успокаивали. В центре у стене, на небольшом возвышении стояла широкая двуспальная кровать, застеленная бежевым постельным бельем, вытканным из шелка. У изголовья лежали две большие мягкие подушки в белоснежных наволочках. Балдахина над кроватью не было, но колонны все же стояли. Они были серебряного цвета и приятно гармонировали с общим интерьером. Мраморный пол был застелен мягким ковром, который полностью приглушал шаги. Он был на пару тоном темнее обоев на стенах, которые были светло-мятные. Слева от кровати стояла тумбочка с выдвижными ящичками. Сделана она была из твердого дуба и по краям покрыта узорами из глазури. Ручки были серебряные и представляли собой змеиные головы. Вместо глаз были вставлены крошечные рубины. На определенном отдалении, ближе к окну, стоял дамский столик с большим квадратным зеркалом в красивой резной оправе из дерева. На идеально отполированной поверхности лежала щетка для волос, несколько гребней с разной толщиной зубцов, несколько заколок, будто случайно положенных туда вечером. В углу стола лежала черная шелковая лента, которой леди Малфой подвязывала волосы по вечерам. Все лежало ровно и безупречно, поэтому выглядело даже изящно. Гребни были очень тонкой гоблинской работы. Они были парные, поэтому были выполнены в единой морской тематике. Ручка была покрыта разнообразными ракушками, через которые будто случайно тянулась нить жемчуга. Гребни были сделаны из малахита и как бы сочетались с цветовой гаммой спальни.
В выдвижных ящичках стояли шкатулки с украшениями, кремами и косметикой. Некоторые были наполнены зельями и мазями. Мало ли что может случиться, нужно быть готовым ко всему. Чуть правее окна стоял маленький журнальный столик на одной ножке. Сделанный все из того же дуба, он был полностью покрыт глазурью цвета слоновой кости с золотистыми прожилками. На нем стоял серебряный поднос с фруктами. Спелый виноград, большие красные яблоки, яркие апельсины и очень нежные розовые бананы. На этом же подносе стоял небольшой графин с вкусным сладким вином испанского производства. Нарцисса любила именно это и пила только его. Тонкий хрустальный стакан с рельефной ножкой был наполнен ровно на половину.
Почти в углу у противоположной стены располагался камин. Полностью вырезанный из бело-серого мрамора он был украшен довольно крупной резной рамой. Над ним висел семейный портрет среднего размера. Там были изображены лорд и леди Малфой и их юный сын, Драко. Написан портрет был в прошлом году. Люциус, довольно изменившийся за эти годы был одет в классический серый костюм, а младший Малфой в черный. Оба в белых рубашках. В них было много сходства. Серо-стальной взгляд излучал надменность и некое презрение. Губы сжаты в тонкую полоску. Одинаковый овал лица, выдающий аристократа. Длинные волосы люциуса спокойно лежали на плечах, а более короткие волосы Драко были гладко расчесаны. Люциус обзавелся морщинами вокруг глаз и рта, но это его не старило, а придавало своеобразного шарма к внешности. Парень сидел на стуле с высокой спинкой, а родители стояли чуть позади. Справа — отец, положив левую руку на спинку, а слева мать, отражавшая лорда Малфоя. На женщине было приталенное бархатное платье темно-синего цвета. Длинные рукава закрывали тонкие руки. Неглубокое Y-образное декольте открывало грудь. Ткань опускалась к полу мягкими складками. Носки черных лакированных туфель виднелись под подолом платья. Такие же платиновые волосы как у мужа и сына, были собраны на затылке и лишь пару изящных локонов обрамляли лицо. Холодный голубой взгляд и едва заметная полуусмешка. Единственным украшением каждого были перстни. Художнику удалось крайне точно передать черты каждого члена семьи. Задний фон тоже не остался без внимания. Это была гостиная и позади них был установлен камин с ярко горящим пламенем. На коврике лежал пес гончей породы. Его серо-серебристая шерсть чем-то напоминала платину волос его хозяев. Животное спало, положив морду на передние лапы. Портрет был полон холодной аристократичности, которая была так присуща Малфоям.
В противоположном угле находилась почти незаметная дверь в женскую гардеробную, которая занимала все соседнюю комнату. Лишь тонкая серебряная ручка говорила о том, что это не стена. Гардероб леди Малфой обновлялся примерно раз в месяц, ведь на выход женщина никогда не носила одно и тоже, следуя древним традициям. Что-то держалось несколько месяцев, но в итоге все равно покидало гардеробную. Этакий женский каприз, как это в шутку называл Люциус. Нарцисса в ответ всегда лишь приподнимала уголки губ и шла в излюбленный салон, где выбирала новые наряды. Однако, день ее приходил не только в светских визитах или приеме гостей в собственном доме. Леди Малфой нередко уделяла несколько часов работе с бумагами, а также всему, что связано с мэнором. Решала те или иные проблемы. В общем делала все, что входит в обязанности хозяйки дома. И без прикрас являла собой образец.
Женщина подошла к слабо горящему камину и села в небольшое, но удобное кресло, которое там стояло. Она все еще была погружена в свои мысли, поэтому лицо хранило холодно-непроницаемое выражение. С годами черты лица заострились, а так же появились сеточки морщин, но Нарцисса все еще была привлекательной женщиной. Фигура мало изменилась, разве что талия не такая тонкая как прежде, но это вполне естественно. Одета леди Малфой была в темно-зеленое платье с квадратным вырезом и длинными рукавами. Талию украшал тонкий ремешок из черной кожи. Серьги-гвоздики в виде семиугольной бриллиантовой звезды поблескивали на свету. Тонкие пальцы украшало несколько колец и перстень на безымянном. Каждое было по-своему уникально. Указательный палец левой руки венчало тонкое серебряное кольцо с ромбовидным бледно-желтым камнем. На безымянном пальце этой же руки было более изящное кольцо. Тоже серебряное. Ободок утолщался к середине и был увенчан инкрустированным бриллиантами по всей длине, а в центре был плоский рубин, насыщенного гранатового цвета.
Перстень, который подтверждал замужество Нарциссы, был старинным, но от этого не менее красивым. Широкий ободок украшал узор из переплетающихся змей, а посередине находился голубоватый камень, на всю ширину ободка, но довольно узкий сам по себе. При определенном освещении камень светился серебристым сиянием. Это было не просто семейное кольцо, ко всей его богатой истории прилагалось некое дополнение. Кольцо на всякий случай копило часть магической энергии и при необходимости ей можно воспользоваться, если палочки по определенным причинам нет под рукой.
Легкий скрип двери известил о том, что в спальню вошли. Тонкий запах дорогого одеколона и поскрипывание кожаных сапог были очень хорошо знакомы Нарциссе. Она уже покинула свои мысли и просто смотрела на огонь, расслабленно откинувшись на спинку кресла. Волосы струились по плечам. Мужчина подошел ближе и встал позади кресла, смотря туда же, куда и женщина. Оба просто смотрели в одну точку. Волшебник никуда не торопился, а леди Малфой терпеливо ждала, пока он заговорит. Она никогда не заговаривала с ним первой. Это было уже как привычка. Их отношения сложно понять, даже если знать всю предысторию. Впрочем, никто и не думает о том, чтобы что-то понимать. Обществу не важно как они ведут друг друга за закрытыми дверьми. До той поры, пока это не выльется наружу. В таком случае это станет одной из самых обсуждаемых тем.
Мужчина снял перчатки из черной кожи и положил их на спинку кресла. На нем был одет безукоризненный сюртук черного цвета, а под ним темно-серый пиджак и неизменная белая рубашка. Классический брюки были идеально выглажены. Волосы собраны сзади шелковой лентой. Взгляд стальных глаз безэмоционален, словно пуст. Лорд Малфой изогнул губы в полуулыбке и наконец заговорил. Голос его стал чуть ниже, чем был раньше, поэтому иногда проскакивала хрипотца.
— Видел Викторию и она была явно не в духе. Опять та же песня?
— Я уже не знаю как донести до этой девчонки, что ей без нашей помощи, которую мы ей естественно не окажем, этого не добиться. Она совершенно ничего не хочет слушать и продолжает лелеять свою мечту. — хмыкнув, несколько недовольным тоном ответила Нарцисса и нахмурилась.
— Не забивай голову глупостями маленькой дерзкой девчонки. — посоветовал Люциус спокойным тоном.
— Я и не забиваю. — отозвалась женщина.
— У меня есть новость. — Малфой облокотился рукой о спинку кресла и повернул голову в сторону окна.
— Какая? — без особого интереса спросила Нарцисса.
— Тебе не понравится. — пожал плечами мужчина.
— Тем не менее, я слушаю. — став серьезнее, ответила леди Малфой.
— Темный Лорд оказывает нам честь и собирается провести первое собрание Пожирателей у нас дома. — спокойно произнес Люциус, будто говорил о погоде.
— Наш дом всегда рад таким гостям. — через минуту сказала женщина, но голос ее немного изменился.
— Ты как всегда безупречна, Нарцисса. — промолвил Малфой и взяв перчатки, развернулся, чтобы уйти.
Шаг. Два. Три. Четыре. Смежная дверь тихо закрылась. Волшебница встала с кресла и снова вернулась к окну, приоткрывая штору, чтобы выглянуть наружу. Ее взгляд выражал какие-то странные эмоции обращенные на небо. И что-то изменилось в ее облике. Незначительно, но в тоже время очень сильно.
Закрыв смежную дверь, Люциус прошел к прикроватной тумбочке, сделанной по примеру той, что стояла в спальне его жены. Там стоял более крупный графин с янтарно-золотой жидкостью, обладающей немного резким запахом. Огненное виски тут же наполнило стакан почти до краев. Неосознанно лорд Малфой повторил действие супруги. Засунув одну руку в карман брюк, другой он взял огневиски и подошел к незашторенному окну, глядя куда-то то ли в небо, то ли в даль.
В отличие от комнаты Нарциссы, здесь цветовая гамма была в светло-коричневых и бежевых тонах. Они были спокойные и теплые, поэтому от чего-то нравились аристократу. Обстановка тут немногим отличалась от той, что царила в спальне леди Малфой. Большая двуспальная кровать на небольшом возвышении была застелена бежевым постельным бельем, у изголовья лежали точно такие же подушки. У кровати отсутствовали колонны. Под ногами лежал темно-коричневый ковер, а стены были светлее на два тона. Слева от кровати, ближе к окну, стоял небольшой стол с выдвижными ящичками, над которым висело овальное зеркало в тонкой деревянной оправе. На поверхности стола лежала одинокая щетка для волос, запонки, брошенные туда рано утром, и конечно же, сигары. Дорогие арабские сигары. Вообще-то Люциус редко курил, чаще после трудного рабочего дня, а случалось это примерно раз в неделю-две. Журнального столика тут не было, поэтому поднос с фруктами стоял на прикроватной тумбочке. Дверь в гардеробную была у той стены, где стояла кровать, и тоже была замаскирована. И если в спальне жены были серебрянные ручки, то здесь с золотым напылением. Свечей здесь горело немного меньше, но это полностью устраивало лорда Малфоя.
Мужчина сжал губы в тонкую полоску, думая о чем-то своем, а потом разом отпил полбокала спиртного и прикрыл глаза. Прошло всего полдня, но он почему-то устал. Видимо, моральная нагрузка больше, чем обычно. К этому снова нужно привыкать, как раньше. Аристократ отошел от окна и подошел к камину, который располагался у противоположной стены. Тут тоже слабо горел огонь, а искорки то и дело взлетали вверх. Сев в кресло и допив огневиски, он поставил стакан на подлокотник и поправил рукой волосы. Часы на стене показывали двенадцать тридцать. Через полтора часа обед, можно пойти и заняться бумагами из Министерства. Хоть время убить. В основном там ничего стоящего, лишь какая-то ерунда, которую впрочем тоже нужно было проверять.
У Люциуса не висело портретов или чего-то еще. Он обстовлял свою спальню в классическом стиле. Шторы были плотными и если их задернуть, то солнцу не пробиться в эту комнату.
Он вспоминал двадцать четверное июня. После того, как Поттер смог сбежать, Темный Лорд гневно что-то прокричал и безумным взглядом обвел всех Пожирателей. А затем просто трансгрессировал. Вот он стоит, а вот его уже нет. Все собравшиеся на автомате последовали за ним. Раньше он часто просто трансгрессировал, не говоря ни слова, и все шли за ним. Вот и сейчас они сделали тоже самое. Очутились Пожиратели Смерти в доме Реддлов, но никто не обратил на это внимания. Гораздо важнее уйти отсюда живыми и желательно невредимыми. Волан-де-Морт сидел к кресле в гостиной и что-то говорил на перселтанге своей змее, Нагайне, которая всегда была рядом с ним. И ей он кажется доверял больше, чем все остальным. Впрочем, здесь не было Беллатрисы, которая отбывала срок в Азкабане вместе со многими другими. Она была примерно на одной ступени с Нагайной. Женщин среди Пожирателей было очень мало. Редко кто из них выдерживает такую жизнь. Беллатриса выдерживала, но что с ней стало после стольких лет в Азкабане, по соседству с дементорами и одночеством? Она была жива. Это единственное, что знал Малфой, и то, по просьбе жены, которая переживала за сестру.
Дом почти полностью был погружен во мрак. Пожиратели стояли в стороне и ждали, когда же Темный Лорд хоть что-то скажет. Ждали и боялись того, что он скажет. Однако, убивать их не входило в его планы. Приспешники ему сейчас нужны, а этих он хоть хорошо знает. Да и страх наказания заставит их быть послушнее. Хищная улыбка растянула губы Волан-де-Морта, а взгляд недобро сверкнул алым блеском. Змея отползла в неизвестном направлении, и все, кто стоял у нее на пути отошли назад. Мало ли что Нагайна может сделать. Ей-то за это ничего не будет, а вот ты можешь запросто лишиться конечности. Или двух. Это уже зависит от того, как быстро Том обратит внимание на крики. А это бывает растяжимо.
Тряхнув головой, мужчина отогнал неприятные воспоминания и презрительно хмыкнув чему-то своему, встал с кресла. Ледяная маска аристократа как всегда на месте. Покинув свою спальню он пошел по коридору, чтобы войти в свой кабинет. Мягкий ковер красного цвета с золотыми полосками по краям проминался под его ногами, но тут же принимал прежнюю форму. Люциус почти дошел до кабинета, когда услышал негромкий разговор двух девушек. Оба голоса были прекрасно ему знакомы. Подслушивать неприлично, но это, в конце концов, его дом. Подойдя ближе к двери спальни, он прислушался. Одной из говоривших была Виктория, много лет назад взятая его женой на воспитание. В ее голосе отчетливо слышалась злость и обида. Еще бы. Снова ей запретили и отказали. Вторую девушку звали Кассандра. И она говорила более спокойно, даже успокаивающе, потому что постепенно Блэк взяла себя в руки и даже усмехнулась чему-то. Да, эта блондинка всегда оказывала на нее такой эффект, как ни удивительно. Кэсс была среднего роста, выше Виктории сантиметров на 10-15, что было довольно заметно, если последняя не надевала каблуки. Училась платиновая красавица в Дурмстранге. В отличие от Блэк она носила карэ, которое впрочем очень шло ей. Большие зеленые глаза, которые маглы бы назвали ведьминскими, смотрели на окружающий мир с холодом и равнодушием, к которым порой прибавлялась жестокость или непокорность. В такие редкие моменты на бледных щеках проступал нежный румянец, похожий на бутоны роз брошенные в снег. Тонкие губы бледно-розового цвета напоминали сакуру, только-только начинающую цвести. Сквозь нежную на вид кожу почти не было видно тонких венок. Лишь на шее упрямо билась артерия, которую нельзя было не заметить. Она начиналась где-то возле правого уха, а заканчивалась в ямочке ключицы. Благодаря привычному образу круглому вырезу ее было прекрасно видно. Кэсс была очень стройной, даже немного тощей, но во многом напоминала тонкую форфоровую куколку. Осторожные изящные движения, неторопливая походка, мягкие черты лица. Однако, это лишь внешнее впечатление. Девушка была очень сильного и упрямого характера, которое никак нельзя приписать нежной и хрупкой леди, которую все в ней видели. Блондинка стала жестче после начала обучения в Дурмстранге. И с каждым годом становилась все тверже, как стержень. По характеру одиночка, она все же могла много времени уделять Вик, подолгу слушая и разговаривая обо всем. Такие разные, но похожие одновременно, они были без сомнения подругами. Правда, Кассандра все же не много говорила о себе, из-за скрытного характера и внутреннего недоверия ко всему, которое с ней с детства. Бледность кожи подчеркивалась мрачной черной одеждой, которую блондинка носила всегда, ни разу не изменив своему стилю. Девушка редко носила каблуки, но ходила на них прекрасно. Осанка становилась еще более прямой, а голова гордо поднималась к верху. Не хватало лишь короны на голове, как частенько усмехалась Блэк.
Мягкий тембр голоса Кэсс звучал в полной тишине комнаты, поэтому Люциус мог спокойно расслышать каждое слово, вылетающее из ее уст. Что он собственно и делал сейчас.
—…перестать открыто с ними спорить. Тебе же это пойдет на пользу. Строй свои планы, но перестань так рьяно заявлять о своем желании. Можешь ты это понять, Вик?
— Я…- недовольно протянула Блэк, но потом продолжила таким тоном, будто делала уступку — Ладно, я постараюсь, Кэсс. Но ничего не обещаю. — своевольно добавила. Впрочем, другого от нее не ожидалось.
— Может прогуляемся? — нейтрально предложила белокурая.
— Да, давай. — согласилась вторая девушка и вскоре послышались шаги.
Послышались шаги, но к этому времени Люциус уже вошел в свой кабинет. Разговор не нес для него чего-то важного, а стоять под дверью все-таки было не в его духе. Сюртук был сброшен в спальне, а пиджак отточенным действием повешен на спинку стула в кабинете. Удобно сев, мужчина с некой ленивостью начал перебирать бумаги, лежащие на столе. В основном все это было типичными отчетами и соглашениями. Редкие распоряжения Министерства лежали в отдельной стопке. В дальнем углу стола. Поправив волосы, Малфой взял свое большое черное перо и обмакнув в чернила, поставил подпись на одном из документов. Еще раз перечитав, он отложил пергамент в сторону и продолжил чтение других бумаг. Чернильница, кстати, была довольно простой, но изящной в своей простоте. Тонкое темное стекло будто светилось изнутри, заставляя выложенный эмалью узор сверкать.
Стены и потолок кабинета были белыми, как новый лист бумаги. Мягкий ковер на полу был темно-красного цвета с восточными узорами из золотых нитей. Большой письменный стол из темного орехового дерева стоял на изящных, но прочных ножках. В них были светлые дубовые вставки, которые и отвечали за большую прочность. Гладкая поверхность блестела от чистоты. Все ящички были наглухо закрыты магией так, что открыть их мог только сам Люциус. Сделано это чисто для безопасности того, что там лежит. А что именно там лежит знал только Малфой.
***
Девушки неторопливо шли по тропинке. Кассандра взяла Блэк под руку и с легкой улыбкой посмотрела на нее, как бы говоря, что все, в общем-то, хорошо. Никто не мог так быстро вывести Викторию из немного депрессивного состояния, как юная мисс Малфой. Которая, к слову, была очень похожа на отца, как внешне, так и по характеру. Тайну рождения Кэсс знает лишь сам Люциус, который, естественно, не распространялся на сей счет. В обществе было принято считать, что ее мать Нарцисса, а Кассандра и Драко двойняшки, но все знали, что это не так, и лорд Малфой неудачно сходил налево. Самый верный аргумент — многие знали, что в этом роду может родиться лишь один ребенок. И он будет мальчиком. Такое повторялось из поколения в поколение. Впрочем, никто не брался его осуждать. Девочка была чистокровна, да и на древе Малфоев заняла полагающееся место. Всех все устраивало, одним словом. Всех, кроме самой мисс Малфой. Еще будучи ребенком она случайно услышала то, что не должна была. И с тех пор ей отчего-то было крайне важным знать, кто же ее настоящая мать, но Малфой-старший хранил молчание. Нарцисса, конечно, прекрасно справлялась со своей ролью, по мере возможностей. Однако, к Драко отношение всегда было чуточку теплее. Даже не на физическом, а на моральном уровне. Кэсси не жаловалась, потому что вниманием не была обделена. Люциус уделял ей столько же времени, сколько и законному сыну. Разговаривал, обучал, иногда советовал. Впрочем, не проявляя излишних чувств. И тем не менее оба его отпрыска знали, что он их любит. Леди Малфой отдельно занималась воспитанием манер у девочки, параллельно прививая истинные качества аристократов.
Из окна их заметила Нарцисса. Едва заметная улыбка проступила на ее лице. Видеть их рядом всегда было интересно. Абсолютно разные, но такие похожие одновременно. Как два дополнения друг для друга. Женщина небрежным жестом поправила прядь волос и решила понаблюдать на ними.
Виктория поправила ворот черной рубашки и пригладила волосы, собранные в конский хвост — ее излюбленную прическу. Сейчас водопад волос ниспадал чуть ниже лопаток, но чаще такой хвост в итоге заплетался в тугую косу. Это придавало образу некой строгости. Черты лица были мягкими, держа естественную полноту молодости. Четко очерченные пухлые губы, аккуратный нос и миндалевидные глаза, насыщенного карего цвета, словно горячий шоколад. Длинные черные ресницы были словно пара вееров. Над верхним левым уголком губ при улыбке собиралась небольшая ямочка. Белоснежные зубы были ровными, но, так называемые клыки, довольно четко выделялись. Именно ими девушка прикусывала губы, нередко оставляя раньки, потому что клыки были действительно острыми, словно у вампира.
Штаны из черной кожи едва слышно поскрипывали при ходьбе. Не широкая цепочка, висевшая на левом кармане, постукивала от движений. Простые балетки, крепившиеся к лодышке ремешком, позволяли ступать бесшумно.
Блэк была красивой девушкой. И она это прекрасно знала. И ей на это было плевать. Впрочем, никто и не стремился менять ее мнения. Виктория не красилась и не носила украшений, которых у нее, к слову, было предостаточно. Ей скорее нравилось их просто коллекционировать. Однако, везде есть исключения. Девушка никогда не снимала кулон, которые у нее с самого рождения. Украшения было однозначно дорогим, к тому же содержало надписи сделанные рунами. В центре овала, который представлял собой кулон, был вставлен сапфир. Квадрат с острыми углами. Внутри была надпись, которую Вик не раз разглядывала. Разглядывала и пыталась вспомнить хоть что-то из детства. Хоть малейшие черты лица своей матери. Но все впустую.
Она как и Кассандра стремилась узнать все, что хоть как-то с ней связано. Однако, лорд и леди Малфой редко и неохотно что-то говорили, да и то, это было в детстве. Они не были излишне строги с ней, воспитывая почти так же как своих детей. Однако, Викторию оставили на домашнем обучении, игнорирую письмо из Хогвартса и не отправляя заявок в другие магические школы. О ней вообще старались лишний раз не упоминать.
Два раза в месяц Люциус занимался с Блэк, рассказывая тонкости экономики и политики. Данная информация была интересна и полезна, поэтому Блэк с удовольствием ждала этих дней. Они почти целый день сидели в библиотеке, а по окончании, Малфой давал ей какую-нибудь книгу, которая была нагружена теорией по теме, на которую они говорили. Материал усваивался быстро и довольно хорошо, что радовало обоих. Изредка аристократ делал комплимент, касательно способностей племянницы своей жены. В остальные дни девушка либо самостоятельно изучала необходимый материал, либо с ней занимались профессора, приходившие пару раз в месяц. Они же писали ей программу, по которой Виктория занималась сама. Отставания по предметам у нее не было, хоть Арифмантика и Нумерология давались сложнее. По мнению темноволосой эти предметы совершенно неинтересны. Впрочем, из-за этого приходилось уделять им больше внимания, чем остальным предметам. Порой приходилось всю ночь зубрить материал. Однако, взамен Вик всегда получала «Выше ожидаемого». Ее это не огорчало, но стремление быть лучшей грызло изнутри. Правда не столь сильно.
POV Виктория
Хм, Нарцисса у окна, кажется наблюдает за нами. Или мне кажется. Впрочем, не важно. Пусть смотрит, если ей так хочется. Ей-то никто ничего не запрещает. Как и Кассандре. И Драко. И уж тем более Люциусу. Как же это раздражает. Я уже не маленькая, и могу сама решать чего хочу. И я решила. Решила чего хочу. И сделала это давно, ни разу с тех пор не меняв своего решения, как бы кто не старался. Да и никто из Малфоев ни разу не привел таких доводов, которые бы я не смогла опровергнуть. Впрочем, они не слушали. Им не плевать на мое мнение, но в этом вопросе все иначе. Впрочем, вряд ли они смогут мне помешать. И пора бы оставить эти мысли, а то снова начну злиться.
И надо бы извиниться перед леди Малфой сегодня. Я была резка, погорячилась. Нужно было держать себя в руках. Сделаю это после ужина. Люциус уйдет работать, а Кэсс за уроки. Так что мы сможем спокойно поговорить. Однако, и она должна меня понять. Ну да ладно. Кажется, это совсем невозможно.
Да еще сегодня сон такой странный снился. Какая-то картина. Я ее раньше вроде нигде не видела, иначе бы запомнила. Такое странно забыть. Ну если толькл в тот момент я не былв маленькой. Но самое странное не сама картина. Что я помню? Так, надо детально вспомнить, может сейчас пойму что-нибудь. Такое часто бывает. Понимаешь спустя время.
Ну что ж. Это была светлая комната. Какие-то бежевые оттенки, кажется. Балдахин. Там был балдахин над кроватью. Не раскрытый. И ощущение…какое-то странное. Потом был гром. Очень громкий. Будто на яву слышала его. Стук капель по стеклу. Тоже громкий. Была ужасная гроза. И еще была ночь. За окном было очень темно. И ни одной звездочки на небе. Хм…что еще? Я уже плохо помню, только ощущения из сна остались свежими. И то, не все. Думай, что еще было. Давай, Блэк, думай. Ммм…кажется кто-то разговаривал. Но не знаю, кто. И сколько их было, но точно не один. Да, прекрасноооо. Ни черта не прояснилось. Да еще и события стираются из памяти. Классно, что сказать.
Пффф, что-то в последнее время все немного напряжены дома. Ну, Кассандра готовится к школе. Это понятно. Так каждое лето. А вот лорд и леди Малфой напряжены против обыкновения. Обычно у них такого состояния не бывает, да и поводов нет, как мне кажется. Впрочем, Темный Лорд возродился, возможно это и причина их состояния. А может и нет. Кто их знает. Малфои вообще словно отдельный вид людей. Ну, то есть волшебников. С одной стороны так и есть. Самые…и много чего после этого слова. Они почти везде первые, а где не первые, там в почете, как первые. Ахахах, как же это странно звучит. Хорошо, что слышу это только я.
А Нарцисса все еще наблюдает. По ее виду не скажешь, что она обижена, зла или недовольна чем-то. Впрочем, она бы все равно скрыла все под улыбкой. Она делает так всегда. Это конечно хорошая тактика, так как опонент разозлится еще больше. Однако, иногда не понимаешь, она правда чему-то рада или притворяется. Нарцисса конечно не так похожа на каменное извояние, как скажем, Люциус, но все же ей порой не хватает истинных эмоций. Масок-то у нее полно.
Драко скорее посередине между родителями. Его эмоции какие-то более однообразные и не редко, словно сжаты. Эта чертова усмешка, почти точь-в-точь как у отца. Это нахальный и самодовольный взгляд. И высокомерный голос. Не зная его, можно сказать много чего плохого. Однако, под всем этим, очень глубоко внутри, я полностью уверена, прячется в закрытой комнате тот мальчик, который рос на моих глазах. Хоть разница у нас всего в два года, но и этого хватает. Я не знаю почему, но помню его первые шаги. Нелепый лепет. И как мы с ним гуляли. Часто. Выдумывали разные игры и колдовали. О, а как мы превратили кусты роз в репейник? Оооо, Нарцисса тогда даже не отчитала нас, но заставила вернуть все, как было. После целого дня неудач, она все-таки исправила все сама. Да уж, ностальгия. Времени с тех пор прошло достаточно, но вспоминается так, будто было вчера. Драко очень изменился, но я вряд ли в силах что-то изменить. Да и с одной стороны, так ему будет легче жить в этом мире, где нужно глотки друг другу грызть. И вообще, это не мое дело. Нечего лезть туда, куда не просят. Сказала я себе, но в итоге проигнорирую. Как обычно. Ну и ладно. Не в первый и не в последний раз.
Кстати, эти кусты пострадали не только от наших рук. Кассандра тоже как-то раз заколдовала их так, что они все переплелись между собой и стали черными как ночь. Она злилась в этоо момент и произошел выброс стихийной магии. Мы с Драко тоже не специально, но мы-то играли и нам нужна была защитная стена. Ну, а кусты оказались не в том месте, не в то время.
— Что это ты там ухмыляешься?
— Да так, ничего.
Не говорить же, что я ностальгирую по детству.
— Лаадноо.
Не люблю, когда она так растягивает слова. И эта чисто малфоевская усмешка на губах.
— Слушай, а ведь Сириус сбежал из Азкабана. Он ни разу не дал о себе знать?
Что за глупые вопросы? Но ответить все же надо.
— Ты же знаешь, что нет. К чему спрашивать еще раз?
— Ну, а вдруг.
— Я бы рассказала тебе.
Как она так небрежно пожимает плечами, как бы говоря, ну ладно? И к чему, зачем говорить о Сириусе? Нарцисса говорила, что он связался «не с той компанией» и за это поплатился. Кого она под этим подразумевала? Этого я так и не поняла, а она не расшифровала. Я мало что помню из детства. А Сириуса вообще не помню. В лицо-то его знаю только по портретам. Но говорят, что он служил Темному Лорду, и неужели Нарцисса имела в виду Пожирателей Смерти? Этого я не узнаю, если она сама не скажет.
Про мать мне вообще ни черта не известно. Только то, что она умерла при родах. И все. Ни фамилии, ни имени. Просто пустой лист. Ну, а еще я полукровка, стало быть мать была не из чистокровных. И это меня огорчает. Общество относится к ним нормально, чистокровные всегда в приоритете. Это понятно, они же во многом лучше, чем другие. Но не скажу, что я могу назвать себя хуже чистокровных. Магически я почти не отличаюсь от Драко и Кассандры. А они-то чистокровные. Так что полукровки тоже неплохи.
— А давай ты сегодня будешь у меня? Поболтаем, повеселимся?
Что это ее потянуло на эти своеобразнын ночевки? Мы делали так будучи детьми, а потом перестали. Оно как-то само перестало быть актуальным. Но если честно, то было бы неплохо.
— Давай, я не против.
— Отлично. Тогда приходи, скажем, в семь.
— Хорошо.
Надо дописать сегодня эссе, потому что я планировала сделать это вечером. Ну, до семи успею. Оно не такое уж и сложное. Правда надо сократить, потому что все говорят, что я привожу слишком много информации. Она не ненужная, но надо уметь сокращать сведения, чтобы все было кратко и четко. За исключениеи случаев, когда размер эссе обусловлен. Но я и тогда не могу сделать все в рамках. Все равно длиннее. Мне часто говорят перестать быть губкой и стать фильтром, потому что в таком случае я намного улучшу свои знания. Я пытаюсь, но пока получается не очень.
Интересно, леди Малфой все еще смотрит за нами?
Конец POV
Нарцисса все так же стояла у окна. Блэк повернула голову в сторону мэнора и два взгляда пересеклись. Только на пару мгновений. Лазурное небо и темный шоколад. Женщина отвернулась, уходя вглубь комнаты. Но на последок что-то промелькнуло в ее взгляде. Что-то понятное лишь ей. Идущее откуда-то изнутри, а потому бесконтрольное. Виктория заметила это. И даже почувствовала кожей. Однако, ей было не под силу разгадать этот взгляд. Возможно, где-то в душе оно и нашло отклик, но наружу он выйти не сумел, оставаясь вглубине. Вик повернулась к Кассандре и они заговорили о чем-то своем.
