Невезучая

Я смотрела на подругу во все глаза, надеясь, что мне послышалось все, что она сказала. Я просто таращилась на нее, кусающую губу, пока в моей голове крутилось «Мы переспали». Что за глупости? Мин Ен хоть и отбитая, но не настолько, чтобы спать со своим братом. Не настолько же? — Вы что сделали? — переспрашиваю я, все еще пребывая в шоке. Да нет, она просто очень не смешно пошутила. Чимин не стал бы спать со своей сестрой. Не стал бы, да? — Ты слышала, — опустив взгляд, проговорила подруга, заставляя меня швырнуть в нее подушку, начиная орать. — Ты переспала со своим братом?! Умом тронулась? — Троюродным, так что… — девушка прикусила губу, прежде чем вспылить, стараясь объясниться. — Блин, это вышло случайно! Он устроил в моем доме вечеринку по случаю своего дня рождения, и я напилась, а он… ну, ты видела его. Я не смогла устоять, так что… Я действительно понимала, что устоять перед таким парнем как Пак Чимин очень трудно, я и сама не смогла устоять, открывая для него свое сердце. Это сделать еще сложнее, если ты — Пак Мин Ен, девушка, которая вешается на каждого красивого парня, который соответствует стандартам совершенства. А Чимин соответствует. — Капец просто, — я не могла спокойно реагировать на ее слова, даже если понимаю принцип работы ее головы. Мин Ен моя лучшая подруга, единственная подруга, и я знаю ее так хорошо, как никто другой в этом мире, я лучше всех понимаю смысл каждой ее глупости, но я не понимаю смысл этой. Как она могла докатиться до секса с братом? Как?! — Ты еще больше отбитая, чем я думала! И я говорю это не потому, что ты только что вешалась на Джина, а вчера снова использовала Чонгука, а еще у тебя есть взгляды на Хосока, и вообще ты коллекционируешь мужчин! Да как ты вообще… Я не могла сложить эту информацию в своей голове. Была ли я разочарована тем, что узнала? Да. Не в Мин Ен, я была разочарована в Чимине, который мне на самом деле очень нравился, а то, что он переспал с моей подругой… как же это сложно. Мое сердце не разбилось на осколки, не сломалось на несколько некрасивых частей, просто болезненно сжалось в груди. Мы даже не встречаемся, виделись всего пару раз, а я чувствую себя очень преданной, словно он изменил мне с другой девушкой, с моей лучшей и единственной подругой. Это не так, и я понимаю это, но ощущается как-то слишком похоже… слишком. Я не была удивлена, если честно, когда Мин Ен сказала, что это произошло. Может, в глубине души я знала, что моя Ен способна на нечто подобное… не важно. Я не была в шоке, но в тоже время… — Ладно тебе, прочитаешь мне лекцию потом, — скривившись, перебивает меня девушка, тут же широко улыбаясь. Обнимая подушку, она играет бровями, прикусывает губу и начинает говорить, пока я все еще непонимающе гляжу на нее, стараясь прийти в себя от новой информации. — Расскажи, как у вас все продвигается. Он тебе нравится? И что мне ей сказать? Сказать, что я без ума от ее брата, с которым она переспала? Господи, почему это так неловко?! В этом вообще не должно быть проблемы, но почему для меня она есть?! — Это больше не имеет значения, — вздыхаю я, опуская взгляд на телефон, который снова завибрировал, оповещая, что контакт «Минни» прислал мне сообщение. — Что?! — Мин Ен округляет глаза, подаваясь в мою сторону, и искренне не понимает моих слов. — Почему? — Почему? — переспрашиваю я, с недоверием глядя на нее. Она правда не понимает? — Ты спрашиваешь? — Да! Ты согласилась с ним на свидание, а значит, он тебе нравится. А еще ты переписываешься с ним, а это значит, что свидание прошло хорошо. В ее словах больше логики, чем во всей ее жизни, но я все равно не воспринимаю их всерьез, хотя подруга чертовски права. Я не хожу на свидания, мне не нравятся парни настолько, чтобы ходить с ними на свидания, чтобы думать об отношениях и о семье в будущем. Но с Чимином мне хочется проводить время, мне нравится переписываться с ним и общаться изредка по телефону. Я могу с полной ответственностью заявить, что этот парень мне очень нравится, что мое сердце бьется чаще при мысли о нем, что на душе становится очень радостно, когда я вижу его, когда слышу его голос. Я думаю об отношениях с ним и верю в то, что у нас могло бы что-то получиться, потому что он прекрасный человек, такой светлый и приятный, такой интересный и… такой романтик. А еще его можно смело отнести к списку бывших парней моей единственной подруги. — Ты издеваешься? — скептически смотрю на Ен, понимая, что все предыдущие аргументы «за» меркнут по сравнению с последним и одним единственным «против». — Это все равно, что ты пойдешь на встречу с Бомом. Ты знаешь, что это против правил. Нельзя вляпываться в отношения с бывшими твоих друзей. Это против правил. — Почему? Как бы я ни возмущалась на Чимина, он хороший, и вы подходите друг другу! — Хороший? Он переспал со своей сестрой, хорошие люди так не делают. — ТРОЮРОДНОЙ СЕСТРОЙ! — закричала брюнетка, игнорируя самую важную часть моей речи. — БЕЗ РАЗНИЦЫ! — закричала в ответ я. — Это то же самое, если я разрешу тебе охомутать Тэхена! Ен выпучилась на меня, теряя дар речи. — Ты спала с Тэхеном?! Она вообще слушает меня или только через слово? Как можно было прийти к такому выводу?! — НЕТ! Он мне как брат. Об этом я и говорила. О том, что Тэхен важен для меня гораздо больше, чем просто парень. Мое сердце ценит его, как старшего брата, лучшего друга, самого близкого человека. И оно не согласно на то, чтобы Мин Ен просто воспользовалась им один разок ради галочки. Кем угодно, но не моим Тэхеном. Я не знаю, как объяснить ей, что это очень похожие вещи. Чимин ее брат, а еще он тот, с кем она спала. Даже если отбросить последнее, они все еще родственники, и она должна понимать, что… Господи, я уже и сама запуталась! — Но вы целовались, — влезает девушка, коварно улыбаясь. — Закрой рот, Мин Ен, мы не об этом сейчас говорим! — возмущаюсь я, вспоминая поцелуй с Тэ. Хочется врезать ей за то, что напомнила мне об этом. Хотя, это прекрасный пример того, насколько мы отличаемся. Тэхен мне как брат, и этот поцелуй был прекрасен, в нем было так много всего, но мы оба чувствовали одновременно много противоречий. Это было самое правильное и самое неправильное, что когда-либо случалось с нами обоими. — Об этом и говорим. Я переспала со своим братом, но и ты целовалась с парнем, которого воспринимаешь как брата. Я ужасна, я переспала с парнем, который тебе нравится, бывает. Но это не значит, что ты должна забыть про него из-за моей ошибки, Ен, — и когда она стала таким философом? — ОН ПЕРЕСПАЛ СО СВОЕЙ СЕСТРОЙ! Какие к черту отношения?! Я даже подумать о таком не могла! Чимин?! Серьезно?! Образ парня, которого я знаю, никак не сочетается с информацией, которой со мной поделилась Мин Ен. — Он был очень пьян, и она полезла к нему первая, — постаралась объясниться девушка. — Парень упирался, как мог, но… я почти что изнасиловала его. Подруга опускает взгляд, ковыряясь в подушке пальцами, а я насмешливо вскидываю брови, хотя, кажется, удивляться совсем нечему. — Серьезно? — Зуб даю. — Ну и идиотка же ты… — смеюсь я, бросая в нее подушку. Мы обе смеемся, пока мой телефон снова не вибрирует, а я снова печально смотрю на имя контакта, тяжело вздыхая. Ен понимает, кто именно мне написал, и старается вбить в мою голову совет поступить правильно. Не часто моя подруга дает советы, точнее очень редко они по-настоящему умные, но иногда Ен бывает права. Я понимаю, что она права, говоря, что я должна попробовать, потому что Чимин действительно зацепил меня. Я почти влюбилась, я почти поверила в то, что мы можем быть вместе. — Просто пообещай, что не отошьешь его из-за того, что я тебе рассказала, — серьезно проговорила Ен, печально глядя на меня. Она жалела, что рассказала мне, боясь, что я могу проворонить свое счастье, но с другой стороны почувствовала облегчение, что я все знаю, потому что чувствовала себя обязанной сказать. — Это было пару лет назад и это на самом деле огромная ошибка для нас обоих. Чимин действительно хороший. — Ага, хороший, как же… — прыснула я, отбрасывая телефон в сторону, чтобы снова взглянуть на подругу и покачать головой. — Капец. Ты переспала со своим братом. — Тебе бы тоже не помешало переспать с моим братом, — заметила девушка, заставляя меня снова рассмеяться. — Ты озабоченная. — Слушай, а когда вы переспите, мы сможем это обсудить…? — Ты сейчас пойдешь спать на балкон, — я снова швырнула в нее подушку, заставляя девушку закричать на меня. — Успокойся, истеричка! Он так тебе нравится? — Теперь я не уверена. — Послушай, все совершают ошибки. Даже хорошие люди. Иногда и Мин Ен может говорить вещи, наполненные смыслом. — Только не прикидывайся умной, тебе не идет, — кривлюсь я, давая ей совет, и Ен вздыхает, понимающе кривясь в ответ. — Не идет, да? Я так и знала. — Дура, — хохочу я, понимая, что пока в моей жизни будет Мин Ен, что будет всегда, я никогда не смогу расслабиться или заскучать.

***

Прошла неделя со дня, когда я узнала, что Чимин и Мин Ен переспали. Сначала я не могла отойти от этой новости, а еще не знала, как вести себя с парнем, но в итоге решила послушать Ен и отпустить все по течению. Люди действительно совершают ошибки, а еще люди меняются. К тому же, зная Ен, я охотно верю в то, что Чимин вообще не виноват в случившемся. Прошла неделя со дня, когда я узнала, что Чимин и Мин Ен переспали, но это никак не связанно с красочными снами, которые снятся мне ночами, и из-за которых я не высыпаюсь. Это никак не связано с десятками новых рисунков в моем блокноте, с десятками изрисованных страниц и тысячами мыслей, которые все до единой были о человеке, который не должен мне сниться, которого я не должна рисовать, о котором не должна думать. Однако, я продолжаю рисовать иссине-черные глаза, темную челку и аккуратный овал лица. Я продолжаю вырисовывать каждую вену на руках с длинными тонкими пальцами, пока в ушах стоит его шепот, пока по шее бегут мурашками воспоминания о прикосновении его губ, пока кожа плавится, представляя, словно пальцы со страниц старого блокнота вновь касаются ее. Слова Шуги не шли из моей головы и, в конце концов, появились на одной из пожелтевших страниц: «Ты — то, чего я хочу, а я всегда получаю то, чего желаю…», «Ты не будешь моей, ты уже моя…» Стоит ли говорить, как сильно эти воспоминания будоражили мою кровь? Стоит ли говорить, что именно из-за него я не могла спать ночами, потому что мне безумно хотелось рисовать. Я не могла перестать рисовать его и я рисовала, но не могла передать все так точно, как мне того хотелось, так что я рисовала снова и снова. В последнюю неделю я рисую только его.

***

На живописи мы с Хосоком обсуждали всякую ерунду, пока ждали преподавателя, а когда он пришел и раздал задания, немного зависли, глядя друг на друга. — Ну, и кто кого будет рисовать? Нам нужно было нарисовать друг друга: ему меня, а мне его, но мы не могли делать это одновременно, ведь модель должна замереть… — Давай, ты меня для начала, — предложил Хосок, и я хмыкнула, когда парень уселся передо мной, улыбаясь. — Лентяй. Все две пары я рисовала человека, которого смело могу назвать другом, а в конце занятия мы выяснили, что не позднее послезавтра должны сдать обе работы, которые будут засчитаны как парный проект. Я свою сдала со звонком, а вот Хосоку еще предстоит меня нарисовать. Немного подумав о том, где мы можем провести несколько часов, чтобы Чон мог спокойно выполнить свою часть проекта, Хосок предложил свой дом в качестве студии, а я коротко кивнула. — Окей, показывай дорогу. Парень поехал вперед, а я запрыгнула на свой байк, натягивая на голову шлем. Даже с учетом того, что я не знала точного адреса, ведь в прошлый раз даже не смотрела по сторонам, когда мы с Тэ ехали домой к Хосоку, мы все равно устроили гонки. — Ты носишься, как ненормальная, — вылезая из машины, проговорил парень, шокировано глядя на меня. Он на самом деле выглядел так, словно переживал, что я могу разбиться по дороге. — Я просто люблю скорость, — пожала плечами я, снимая шлем. Мы устроились в гостиной, парень разложил свои карандаши, поставил мольберт и усадил меня так, как ему больше всего нравится, прежде чем начать рисовать. Я изредка потягивала предложенный сок, а милый одногруппник старался как можно более четко передать каждую черту моего лица, внимательно всматриваясь в каждую деталь. — Почему ты такая? — спросил он, внимательно глядя на меня и продолжая наносить на лист бумаги аккуратные линии.  — Такая? — Да, — кивает Чон, опуская взгляд на свой холст. — Почему ты именно такая, какая есть? — Странный вопрос, — заговорила я, действительно его таким считая. — А почему ты такой? — Хосок поднимает на меня заинтересованный взгляд, а я вновь пожимаю плечами. — Просто так сложилось, поэтому и такая. — Не жалеешь? — после минуты молчания интересуется он, заставляя задуматься. — О чем? О том, что я такая? — О том, что сложилось именно так. Хмыкнув, я улыбнулась, слегка сощуриваясь. — Ты понимаешь, что мы говорим об абстракции? — Мы же художники, почему нет? — улыбнулся в ответ парень, продолжая рисовать. Мне почему-то захотелось поговорить с ним об этом. Это был странный разговор, но мне хотелось ответить на странные вопросы Хосока, хотелось узнать, почему его что-то тревожит, хотелось узнать, что именно тревожит его сердце, и могу ли я чем-то помочь. Люди не задают такие вопросы просто так. — Что ты хочешь узнать? — Просто… — тянет брюнет, словно обдумывая свои слова и стараясь подобрать самые точные. — Не жалеешь? Снова так внимательно смотрит на меня, ожидая ответа на вопрос, который задан не полностью. Какие же люди странные в последнее время. — Если бы ты внес конкретику в наш разговор, я смогла бы ответить на твои вопросы, — проговорила я, поддевая одногруппника, но тут же продолжила основную тему беседы. — Не жалею ли я о том, кто я и где я? Нет. Хотела бы я что-то изменить в своей жизни? Возможно мелочи, но ничего глобального. На самом деле я бы хотела что-то изменить в своей жизни, но, как я уже сказала, всего лишь детали. Какой бы ни была моя жизнь, она устраивала меня. В ней было много недостатков, много печальных и неприятных моментов, было много падений и разочарований, но все это ничего, ведь в моей жизни есть люди, которые делают каждый мой день, который чаще всего складывается не очень удачно, лучше. В моей жизни есть люди, которых я не готова променять ни на что другое в этом мире, ни на что другое в других мирах. Даже на самую прекрасную, идеальную и беззаботную жизнь. Я готова и дальше терпеть неудачи, оступаться и падать, рыдать из-за своей невезучести и от того, что в моей жизни слишком много проблем, зная, что у меня есть Мин Ен, Тэхен, Джин, Намджун и даже малыш Чонгук. Каждый из них протянет мне руку, если я упаду, поможет подняться, обработает разбитую коленку, крепко обнимет и вытрет мои слезы. Каждый из них сделает все возможное, чтобы я улыбнулась, чтобы я была счастлива. Они будут рядом, даже если вселенная перестанет существовать, и никогда меня не бросят, а я никогда не брошу их. Мы созданы, чтобы терпеть друг друга, ругать друг друга, воспитывать и подшучивать, чтобы успокаивать и поддерживать, чтобы дурачиться и ругаться. Мы созданы для того, чтобы быть вместе, чего бы это ни стоило, чтобы быть друг для друга самым ценным, самым важным. Пусть мне не везет во всем остальном, это компенсируется тем, что в моей жизни есть такие люди. Нет, что в моей жизни есть именно эти люди. — А я бы многое поменял в своей жизни, если бы мог, — вздыхает Хосок, вновь возвращая взгляд к рисунку, и я понимаю, что парень начал этот разговор, потому что в его жизни что-то происходит. Людям всегда легче говорить о своих проблемах, примеряя их на других. — Что, например? — Мы все еще говорим абстракцией? — брюнет улыбается, глядя на меня, и я улыбаюсь в ответ, утвердительно кивая. — Мы же художники. — Многое, — парень задумывается, но продолжает внимательно смотреть на лист, нанося новые линии. — Я бы постарался прожить лучшую жизнь, если бы смог. Заниматься чем-то хорошим и помогать людям. Я бы хотел быть хорошим человеком. — Ты можешь прожить лучшую жизнь, — кажется, его жизнь тоже не так проста, как можно подумать. Иначе откуда такие мысли? — Ты можешь помогать людям, потому что ты хороший человек. Всегда можно начать сначала. Я недолго знаю Хосока, и наше общение началось не с очень приятного момента, однако, я могу сказать, что он хороший человек. Я точно знаю, что он хороший, а хорошие люди всегда заслуживают второй шанс. — Нет, это не так, — качает головой Чон, не поднимая на меня своего задумчивого и печального взгляда. — Для таких как я не существует начала или чистого листа. У таких как я нет возможности прожить лучшую жизнь. Что же такого приключилось с тобой, что ты так говоришь, что ты так думаешь? Большинство людей уверены в том, что они прекрасные люди, даже если на деле это не так. Большинство уверены в том, что когда-нибудь потом они непременно изменят свою жизнь, что станут лучше. Кто-то становится лучше, кто-то просто откладывает этот момент на потом всю свою жизнь. В мире очень много людей, которые, совершив много ужасных поступков, считают себя хорошими людьми. Что же такого происходит в жизни Хосока, что он уверен в обратном? Будучи прекрасным парнем, интересным, очень добрым и отзывчивым, очень светлым человеком и хорошим другом, он уверен в своих словах. Почему он считает свою жизнь неправильной? — Ты о многом жалеешь? — Практически обо всем, что есть в моей жизни. Наконец, его взгляд поднимается к моим глазам, и я вижу, что Хосок действительно чувствует все то, о чем говорит. Ему не нравится жизнь, которой он живет, не нравится все, что он делает, он хотел бы все изменить, но считает, что не может этого сделать, что у него нет на это права. — Тогда, ты должен изменить ее. — Некоторые вещи нельзя изменить, — его слова полны грусти. Он, кажется, уже давно смирился с тем, что все будет именно так, даже если ему это не нравится. — Когда-нибудь ты столкнешься с этим и поймешь меня. Некоторые вещи созданы, чтобы разрушать тебя… Входная дверь закрылась с характерным стуком, и я перевела взгляд на арку между коридором и гостиной, чувствуя телом мелкую дрожь. Только сейчас я поняла одну вещь — мне не стоило сюда приходить. Почему эта мысль посетила мою голову только сейчас, почему я не подумала об этом раньше? Как я могла забыть, что могу встретить его здесь? Как я могла так сильно протупить? — У нас такие гости, а я не знал? — послышался из коридора довольный голос, прежде чем в комнате нарисовался Шуга. Черт побери, он все еще безумно красив, особенно когда так довольно ухмыляется, так игриво глядя на меня. Хосок, кажется, тоже понял мои переживания, обеспокоенно осматривая меня, прежде чем бросить умоляющий взгляд на друга, остановившегося за его спиной и лениво уперевшегося плечом в арку. — Прошу тебя, будь вежлив и веди себя с ней хорошо. Если бы твои слова могли как-то повлиять на его поведение, Хосок, было бы просто замечательно, но не разочаровывайся очень сильно, когда этого не произойдет. — Разве я хоть раз вел себя с ней плохо? — все еще внимательно оглядывая напрягшуюся меня, вздыхает парень, отталкиваясь от арки и проходя в гостиную. — Как дела, Су Ен? Скучала по мне? А я почему-то не могу оторвать от него восхищенного взгляда. Художник внутри меня влюбился в этого парня, восхищаясь каждой малюсенькой деталью его внешности, мимики и манеры общения, при которой эти чертовы глаза выражали так много, что я не могла передать этого на страницах своего блокнота, хотя так старалась. Я рисовала Юнги десятки раз, но почему я снова восхищена, почему снова чувствую потребность зарисовать эту кривую ухмылку и такие странные, но волшебные глаза? — Очень, — безэмоционально отвечаю я, стараясь перестать пялиться на его глаза. Не удивлюсь, если снова не смогу спать сегодня и буду всю ночь рисовать. — Не поверишь, ночами не спала, только о тебе и думала. Не знаю, как у меня получилось не соврать таким тоном, вроде я говорю самую абсурдную в мире вещь. Я ведь действительно не могла спать из-за мыслей о нем, из-за воспоминаний о его близости, которые приводили меня в ужас и восхищение. — Ну, почему же не поверю, очень даже поверю, — парень ухмыляется еще больше, делая несколько ленивых шагов в мою сторону. — Сам не мог сомкнуть очей, думая о том, что ты ушла, не попрощавшись, — я могу лишь нервно сглотнуть, не выдержав пылающий взгляд, сочетающийся с низким, приглушенным голосом. — Что нового? Такой обычный вопрос, близкие люди часто задают его друг другу, и это не вызывает никаких подозрений, но мы не близкие люди. — Как будто ты знаешь хоть что-то о моей жизни, чтобы интересоваться изменениями в ней. — Ты даже не представляешь, как много я знаю о твоей жизни, — хмыкает Мин, так же игриво глядя на меня, рассевшуюся на диване в гостиной его дома. — Как и всегда шикарно выглядишь и так же божественно пахнешь. Да что он может знать о моей жизни, чтобы так уверенно говорить об этом? И, конечно же, парень не может сдержаться и не облизнуть губы после слов про мой внешний вид. — Шуга… — осуждающе произносит Хосок, умоляюще глядя на парня, который лишь вопросительно вскидывает брови, поворачиваясь к нему лицом. — Ну, что? Я же само обаяние, что снова не так? — Просто уйди и не мешай. — Просто не отвлекайся на меня, друг, я не к тебе пришел, — и он снова поворачивается в мою сторону, сверкая ровными рядами идеально белых зубов. — Так и знал, что дома меня ждет сюрприз, этот день с каждой минутой все прекраснее. Эта его манера поведения так раздражает. Разве он не видит, что мне некомфортно рядом с ним, разве не понимает? — Я бы так не сказала, — прыснула я, отворачиваясь от Юнги, и потянулась за чашкой, отставленной на журнальный столик. Надо чем-то отвлечься. — Останешься с нами на ужин? — я чуть не подавилась, услышав такое обычное предложение от человека, общение с которым еще ни разу не было обычным. — Не очень хорошая идея, — влез Хосок, пока я молча уставилась на переменившегося в голосе и лице Шугу, думая о том, что могло переклинить в его голове за такой короткий промежуток времени. — Думаю, у Су Ен есть планы. — Планы? — сколько искреннего удивления на этом красивом лице, в этих вечно пылающих глазах. — Какие еще планы, разве она не остается у нас на ночь? — а я почти поверила в искренность его приглашения. — Моя комната по коридору налево, но ты можешь выбрать любую другую, и я справлюсь с неудобствами. — Какой же ты кретин, — я даже не могу прыснуть, только разочарованно вздыхаю. Не стоит ожидать от него большего, ведь некоторые люди неспособны вести себя нормально с другими людьми. — Ладно, тут я перегнул, — кажется, он действительно понимает это, хотя, может, это просто еще один прием. — Давай начнем сначала, хорошо? — на этот раз в глазах снова нет ничего кроме искренности, и я верю, что ему жаль, хотя не стоит. Такому как он не стоит доверять. Не стоит верить. А я верю, хотя понимаю, что не должна, что не могу себе этого позволить. — Я могу посидеть здесь с вами? — Нет, — хором отвечаем мы с Хосоком, и Шуга широко улыбается, направляясь к свободному креслу. — Спасибо за гостеприимство, друзья. Он уселся напротив, устремив на меня внимательный взгляд. Минута за минутой, парень внимательно смотрел на меня, молча сидя в кожаном кресле напротив, а я старалась игнорировать его взгляд. Минута, еще одна, третья, и вот я тоже смотрю на него, разглядывая в ответ. Никто не шевелится. Кажется, мы даже перестали моргать. Я перестала дышать. Сердце так взволнованно ускорило шаг, а я не могла понять почему. Сидя напротив, он не язвил, не хамил, не приставал ко мне, не вел себя, как урод, просто смотрел, заставляя смотреть в ответ. Ничего не делая, он заставлял мою кровь кипеть непонятно из-за чего. Я не злилась, не была раздражена, но… я не могла перестать смотреть в его глаза, не могла перестать думать, что должна нарисовать его таким, так расслабленно сидящим в большом кожаном кресле, так внимательно глядя куда-то вперед. Так прошло сорок минут, час, я все больше нервничала, но не могла себе позволить показать это. Я хотела просто исчезнуть отсюда… Если бы Хосок не продолжал так сосредоточенно рисовать меня, я бы уже давно поднялась с места и покинула этот дом. Только вот мой новый друг и наша общая оценка держали меня здесь, хотя я так хотела оказаться как можно дальше, ведь чем дольше чувствовала на себе взгляд Шуги, тем реальнее в моей голове становились воспоминания о его прикосновениях, о его словах, о том, что я чувствовала, когда он касался меня. Я была возмущена, была зла, чувствовала себя бездушной куклой, до которой никому нет дела, но я была восхищена. Я ощущала нечто такое, что не могла описать. Я хотела ощутить это снова и не хотела чувствовать ничего подобного больше никогда. Время шло, а потом Хосоку позвонили, и он ушел, извинившись. Я смогла вздохнуть и постараться поменять уже надоевшую позу, совсем не заметив, как Шуга оказался рядом в считанные секунды, наклоняясь к моему лицу. Снова этот запах, снова эта прохлада… — А теперь давай на чистоту, — шепчет он, внимательно вглядываясь в мои напуганные глаза. — Ты думала обо мне. — Нет. Брюнет снова хмыкает, словно радуясь моему ответу, потому что по-другому было бы не так интересно. — Можешь и дальше говорить так, но мы знаем правду. Ты и я, — его палец неожиданно коснулся моей шеи, спускаясь вниз по ней к воротнику блузки. Чертова дрожь выдала мое беспокойство, заставляя уголок его губ снова дернуться вверх. Рука смело отбрасывает ладонь парня в сторону, я не собираюсь просто так терпеть его отношение ко мне. Шуга всегда делает то, что хочет, и это ужасно раздражает. Для него не существует понятия «личное пространство человека», ему просто плевать на это. — Правда в том, что я не думала о тебе и, к сожалению, даже не подумала о том, что ты можешь быть здесь, — серьезно поговорила я, даже если половина из сказанных мною слов — ложь. Я бы не пришла, если бы не забыла, что они с Хосоком сожители. — Я думал о тебе, — словно игнорируя все, сказанное мной, говорит Мин. Так тихо и так пробирающе до мозга костей. Говорит так, словно это очень важно. — Очень много думал о том, как нагло и как жадно ты поцеловала другого на моих глазах, — тон голоса меняется, как и наполненность взгляда. Снова злость и раздражение заменяют все остальное, и снова он касается пальцами моей щеки, заинтересованно произнося. — Совсем не жаль меня? Совсем не жаль его? И снова я должна убирать его пальцы с моей кожи, и снова он спокойно реагирует на это, продолжая внимательно разглядывать что-то в моих глазах. Мое дыхание перехватывает, когда я снова встречаюсь с Шугой взглядом, потому что прекрасно помню наш поцелуй на кухне. Я прекрасно помню его взгляд, направленный на меня, когда меня поцеловал Тэхен. Я чувствовала его, этот чертов взгляд, полный злости и раздражения, обещающий что-то, пробирающийся под кожу… Я знала, что этот взгляд принадлежит именно ему, но мне было все равно. Мне и сейчас все равно. — Это была игра, но, нет, мне не жаль тебя. И почему мне должно быть жаль его? — Игра? — Шуга смотрит на меня так, словно я издеваюсь, даже не стараясь врать правдоподобно. — Не стоит обманывать ни себя, ни меня. Это не было игрой ни для кого из вас, — может, так и было, но это все еще его никак не касается. Совсем никак. — Я просто предупреждаю тебя один раз — ты не можешь целовать других парней, не можешь касаться их, не можешь хотеть… понимаешь? Я не могу не смотреть в его глаза, понимая, что внутри меня рождается нечто, что готово слепо следовать каждому его слову, делать все, что он скажет, находясь в такой близости ко мне или даже еще ближе. Я совсем не против. — А кто мне запретит? — он снова играет во владельца всего мира? — Ты? Я почти смеюсь, одновременно с этим зло стискивая челюсти. Этот парень не имеет права говорить мне, что делать, он мне никто, чтобы полагать, что может чего-то от меня требовать. — Я не буду запрещать, это так по-детски… — спокойно поговорил он, не обращая внимания ни на тон моего голоса, ни на слова, которые я произнесла. — Я просто покажу тебе, что будет, если ты ослушаешься, и ты сама не захочешь этого. — И почему? — Потому что ты человек. Люди любят и дорожат другими. У тебя есть слишком много людей, которыми ты дорожишь, разве нет? По телу вновь проходит дрожь страха от мысли, что Шуга может задеть моих близких. — У всех есть люди, которыми они дорожат, и у тебя, я уверена, тоже. Насколько бы он не был придурком, в его жизни должны существовать люди, которым он небезразличен, которые небезразличны ему. — Мы не обо мне говорим, карамелька, — губы брюнета все ближе к моим, глаза все ближе к моим, а я даже не понимаю, как это происходит. Не могу ничего сделать с тем, что Шуга так близко, с тем, что меня это волнует совсем не так, как я привыкла думать. — Ты просто должна уяснить одну вещь. Ты моя и ничья больше. — Мне кажется, уяснить одну вещь должен ты, — найдя в себе силы думать трезво, заявляю я, стараясь поставить его на место. — Я — не вещь, я — человек, а человек не может никому принадлежать, если он этого не захочет. А я не хочу принадлежать тебе. Всем своим существом не хочу. — Не имеет значения, хочешь ты этого или нет, не понимаешь? — Шуга говорит это так, словно поражается моей безмерной глупости. Смотрит так, словно я не понимаю элементарного. — Это уже происходит, и ты знаешь это, разве нет? Глупо отрицать очевидное. Я не могу с ним спорить, потому что действительно чувствую, что что-то внутри меня происходит. Мне это так не нравится, это меня пугает и раздражает, но одновременно с этим есть в этом что-то красивое и совершенное. Что-то, чего моя душа так отчаянно желала столь долгое время. Шуга молчал, продолжая наблюдать за тем, как я нервничаю под его испытывающим взглядом. Могу спорить на что угодно, парень заметил абсолютно все, что произошло во мне за последние несколько секунд. Заметил каждый нервный вздох, попытку спрятать глаза и ускорившееся сердцебиение, прикусанную от нервозности губу и перемены во взгляде. Он точно заметил все это, а может и больше. Парень все ближе, я ощущаю своими губами его дыхание, и мне становится так не по себе. Я намеренно отворачиваюсь, пряча взгляд, и нервно сглатываю, чувствуя, что еще чуть-чуть и сердце выпрыгнет из груди. — Что-то Хосока долго нет. — Разве долго? — Шуга так раздражающе спокоен, произнося это почти шепотом. В моей голове совсем нет мыслей, только понимание того, что в этот раз он обошелся без насмешки. — С тобой время летит так быстро… — А с тобой так долго, — вновь повернуться в нему лицом было самой большой моей ошибкой. Самой огромной и самой страшной. — Отойди, мне некомфортно. — И почему же тебе некомфортно? — ему правда интересно? — Хочется меня поцеловать? — Ударить. — Так ударь. — Ты хочешь, чтобы я тебя ударила? — Нет, я хочу, чтобы ты меня поцеловала, но мы можем начать с чего-нибудь другого. Как же он меня раздражает своим спокойствием. Еще и выглядит так, словно все идет так, как должно, словно он не ожидал ничего другого. — Например, я пошлю тебя нахер. — Отличное начало долгих и интересных отношений, — наконец, Мин улыбается и снова смотрит на мои губы, заставляя меня нервно сглотнуть. — Я даже не знаю что сказать, чтобы ты понял меня, если не понял до сих пор. — Я лишаю тебя дара речи? — Ты лишаешь меня веры в то, что в твоей голове что-то есть, — я снова язвлю, считая, что это может меня спасти, но как это поможет мне, если я не могу даже вздохнуть, не то что начать двигаться. — И почему именно ты? — внимательно глядя на меня и искренне не понимая чего-то, тихо спрашивает брюнет. Я не могу ответить, потому что не понимаю о чем он, но даже если бы я понимала, не хотела бы отвечать. — Просто отвали от меня, — прошу я, чувствуя себя загнанной в угол. Он так близко, между нашими губами всего миллиметр, и я так не хочу, чтобы Шуга стал еще ближе, но так желаю этого. Почему-то именно с ним я полна противоречий. — Не могу, — звучит так обреченно, как будто он действительно хочет, но не может. — Отодвинься. — Оттолкни. И мы снова играем в гляделки, никто не может прекратить. Он не может отстраниться, а я не могу оттолкнуть его. — Уйди, просто оставь меня в покое, — прошу, понимая, что нельзя просто игнорировать происходящее. — Не могу, — его взгляд касается моих губ, и они плавятся, сгорая от нетерпения того, когда же он коснется их. Я просто готова разрыдаться от собственной беспомощности, не могу позволить случиться тому, что может произойти прямо сейчас, но все, на что я способна — просить. — Пожалуйста, прекрати. — Не могу, — его голос звучит так же отчаявшись, как и мой, и я почему-то верю, что он не может выполнить мою просьбу. Я и сама не могу, как бы сильно не хотела этого. Глаза закрываются, одновременно с этим наполняясь слезами. Я никогда еще не чувствовала себя так жалко, так безвольно. Почему я не могу ничего сделать? Почему не могу сопротивляться? — Пожалуйста… — я больше не прошу, умоляю, чувствуя, как этот несчастный миллиметр между нами стремительно перестает существовать. — Пожалуйста, Юнги. Слезы покидают мои ресницы, и я чувствую замешательство парня, чувствую, как он отстраняется, и могу позволить себе раскрыть глаза, чтобы поймать шокированный вопросительный взгляд. Почему он так на меня смотрит? Шуга действительно отстранился, нависая надо мной грозной птицей и глядя на меня слишком напряженно и изучающе. Да что с ним не так? — Что ты сказала? — настороженно интересуется парень слишком серьезным голосом. — Почему ты назвала меня так? Очень быстрая перемена в его настроении немного отрезвила меня, заставляя начать думать. — Как? — я не понимала о чем он, не понимала, почему так сильно сжимает челюсти, глядя на меня. Я не понимала, что произошло. — Ты назвала меня «Юнги». Почему ты сказала это? Юнги? Очень странно, я впервые слышу это… или нет? Имя кажется таким знакомым, а произнесенное его голосом обретает какой-то смысл в моей голове. Какой-то, но я не могу понять какой. Действительно ли я назвала его так? Почему это случилось? — Я не знаю… — озадаченно тяну я, стараясь понять, что со мной происходит. Такого со мной еще не случалось. Если слова срывались с моего языка, они крутились в голове, но сейчас… я правда не понимаю. — Просто вырвалось… — взгляд поднят к его глазам, и я рискую сказать это снова. — Юнги. Парень меняется в лице и снова злится на меня. Вот теперь мне куда комфортнее, потому что такой Шуга мне знаком, и это меня не пугает. Я знаю, как вести себя с ним, я знаю, чего от него ожидать. — Прекрати, — сквозь зубы шипит он. — Никогда больше не произноси этого. Так значит, его зовут Юнги? — Ты даже такие вещи будешь мне приказывать? — этот парень всегда найдет способ позлить меня. — Спустись с небес на землю, парень, мир не крутится вокруг тебя! Я буду делать то, что хочу, и говорить буду то, что хочу. И называть тебя «утырок» или «Юнги» решать буду только я, ясно? Он кипит внутри, я вижу это и радуюсь, что не только он злит меня, я тоже могу подпортить ему настроение. — Такие как ты не задерживаются надолго в моем мире, Су Ен, знаешь почему? Даже не хочу знать, почему он говорит это так, словно уже тысячу раз представил, как сворачивает мою шею. — Дай угадаю, потому что они не подчиняются тебе? — все, что я могу — закатить глаза, демонстративно фыркая. — Так послушай меня, Шуга, в моем мире такие как ты тоже надолго не задерживаются. Знаешь, почему? Самое ужасное, что могло произойти — произошло. Этот индюк напыщенный прыснул и ухмыльнулся, весело рассматривая меня. Он не воспринимает меня всерьез? — Дай угадаю, не все выносят твой характер? Это ничего, я очень терпелив. — И очень туп. — Ты не знаешь, о чем говоришь… — брюнет головой, и, кажется, вся его злость куда-то испарилась, оставив место только для веселья. — В тебе определенно что-то есть. Что-то такое, из-за чего мне хочется обладать тобой. От этих слов становится дурно, мне просто срочно нужно сбежать куда подальше и забыть о сегодняшнем дне, как о страшном сне. — Видишь, вот ты и сам сказал, что не обладаешь мной. Поднявшись с дивана, я проигнорировала тот факт, что Хосок так и не закончил свой рисунок, и покинула дом. Не могу больше здесь находиться. Достав телефон, я написала другу, что у меня появились срочные дела, и извинилась за то, что так быстро ушла, предложив закончить проект завтра. Хосок закончил рисунок в радиостудии Мин Ен следующим утром, извиняясь за своего друга. Как они могут дружить, двое таких разных людей?

***

Возвращаясь днем домой, у своей двери я обнаружила букет цветов. «Жду встречи с тобой, как чуда. До вечера, девушка, которая сказала мне «Нет». Прочитав небольшую открыточку, я заулыбалась и понюхала шикарный букет в своих руках. Вдоволь налюбовавшись им, я достала ключи, заходя в квартиру, чтобы, как только оказаться на кухне, положить букет на стол и достать телефон. «Спасибо» — все еще улыбаясь, напечатала я, отправляя единственному в мире человеку, который мог сделать мне такой сюрприз. «Это самый красивый букет во всем Сеуле, но он все еще недостаточно хорош для тебя», — незамедлительно пришел ответ, и я умудрилась улыбнуться еще шире, чувствуя, как горят щеки. «Ты определенно знаешь, как понравиться девушке» «Видимо, не так хорошо, раз ты все еще не согласилась встречаться со мной… (», — ответил контакт «Минни», заставляя меня прыснуть. «Хорошая попытка» «А ведь и правда. Жаль, что не сработала» Я не успела написать ответ, как пришло еще одно сообщение. «Я заеду в пять. Как бы мне ни хотелось любоваться твоими ножками, я должен попросить тебя обойтись без юбок» «Интригуешь?» «Получается?» «Я буду готова к пяти» «Уже умираю от нетерпения увидеть тебя» До пяти время тянулось целую вечность, я даже не заметила, как поднялось мое настроение. Я собиралась под громкую музыку, подпевая и пританцовывая, и отвлек меня от этого только Джин, постучав в открытую дверь моей комнаты. — Напугал! — я подпрыгнула на месте, возмущенно уставившись на друга, заставившего мое сердце остановиться от испуга. — Ага, — скучающе протянул он, внимательно оглядывая меня. — Почему ты постоянно заставляешь меня пользоваться ключами от твоей квартиры? Так трудно открыть дверь? — Я не слышала звонка. — Потому что нефиг так громко музыку слушать! — возмущенно закричал он, и я скривилась от высоты ноты, которую парень взял. — Ладно, ладно, извините, господин сосед. — Ага, — снова это «ага», сказанное для галочки и заставляющее меня закатывать глаза. — Куда мылишься? Джин снова внимательно осматривает мои темные брюки и бежевую блузку, а также слегка завитые светлые волосы, а после вопросительно поднимает брови, бросая взгляд на часы и снова переводя глаза на меня, наносящую макияж. — На свидание. — Куда, куда? — На свидание. Ким фыркнул, опираясь плечом о дверной косяк, и сложил руки на груди, вопросительно глядя на меня. — Очень смешно. А серьезно? — На свидание. — Я не помню, чтобы ты ходила на свидания последние полгода так точно, — задумавшись, произносит он, и я киваю, бросая на него быстрый взгляд. — В мою жизнь пришли перемены. — А ты уверена, что они к лучшему? С твоим везением… — ой, сколько в его голосе издевательства. — А что с везением? — лучше просто не думать об этом и продолжить наносить помаду. — Когда-нибудь должно повезти и мне. Тяжелый вздох со стороны двери заставляет меня посмотреть на друга, который осуждающе смотрит на меня. — Ты это говорила каждый раз, когда случалось что-то плохое. — Не правда. Помнишь, я выиграла десять миллионов вонн? — хороший был денек. Я просто купила лотерейный билет, и он оказался выигрышным. Джин кивает, продолжая мою речь. — Да, и купила на них новую сумку, сережки и телефон. Тем же вечером у тебя украли все это и кошелек с паспортом. Ну, с кем не бывает? В Корее в наши дни очень сложно трудоустроиться, некоторым людям приходится становиться на скользкую дорожку, чтобы выжить. — А когда я получила звание «Мисс Университет» в прошлом году? — поднимаю брови, испытывающее глядя на парня, который точно ничего не сможет сказать на это. У меня было много достойных соперниц, но я все равно смогла победить. Но Джин смотрит на меня так, словно ему меня безумно жаль. — Когда спускалась со сцены, ты упала и сломала лодыжку. Блин, точно, два месяца не могла ходить. — Да ладно тебе, все не так плохо в моей жизни! — возмущаюсь я, стараясь уверить в этом и друга, и себя. У каждого в жизни случаются неудачи, это нормально. — Именно поэтому каждый день с тобой происходит какая-то фигня? — спрашивает Ким, а когда я смотрю на него взглядом: «что ты ко мне прицепился, все со мной нормально», продолжает. — Застрять в лифте, быть облитой из лужи, опоздать на автобус, выбрать упаковку просроченного йогурта, на котором набита нормальная дата, сломать каблук, только покинув квартиру… — Ой, да со всеми такое происходит. — Но не каждый божий день! — практически кричит парень. — Ты путаешь сахар с солью, перед тобой всегда зажигается красный, ты забываешь безупречно сделанные проекты, получая оценку ниже… Ну и что? Пусть со мной и происходят такие вещи, я же умудряюсь как-то жить дальше вполне нормальной жизнью. Если постоянно думать о том, что моя жизнь ужасна, она не станет лучше ни на грамм. — Все не так плохо! — перебила друга я, на самом деле так считая. — У меня есть вы… — Ага, псих, который верит в инопланетян, чокнутая на всю голову Мин Ен… — Тэхен не верит в инопланетян, ясно?! — кричу я, перебивая эмоциональную речь Джина, который, кажется, сегодня не в духе. — Он не верит в них, потому что так легче жить, и не смей с ним говорить об этом! Если он заговорит с ТэТэ про инопланетян, я придушу его собственными руками. — Да он сам, как инопланетянин! — Ты все сказал?! Нормальная у меня жизнь, и друзья у меня нормальные! И все со мной нормально будет. Друг лишь тяжело вздыхает, печально осматривая меня. Кажется, он совсем не верит, что перемены, о которых я говорила — к лучшему. — Дай Бог, дай Бог… Чимин заехал за мной в пять. Было немного неловко здороваться с ним, потому что я не понимала, как себя вести. Поцеловать его или просто улыбнуться, или обнять…? Увидев парня, я поняла, как сильно соскучилась за ним всего за пару дней, которые мы не виделись. Это даже не срок, а мое сердце буквально было готово вырваться из груди. Я не смогла сдержать своего порыва и бросилась ему на шею, прижимаясь близко-близко. Чимин с улыбкой обвил вокруг меня свои руки и рассмеялся, когда я запищала от радости и чмокнула его в щеку. Так хорошо… в его объятиях неописуемо хорошо. — Так скучала? — улыбаясь, интересуется Пак, когда я отстранилась, и ему приходится поставить меня на ноги, но не отпускает, устраивая свои руки на моей талии. — Нет, — я покачала головой, стараясь скрыть румянец, разукрасивший щеки. Так не хочется смотреть ему в глаза, потому что знаю, что точно попадусь на лжи, но я смотрю, потому что эти глаза невозможно игнорировать. — Не скучала. — А я скучал, — ничуть не расстроившись, говорит парень и продолжает тепло улыбаться, пока я рассматриваю его лицо. Кажется, он стал еще красивее за эти несколько дней. Я совсем забыла, как прекрасно выглядят его розово-фиолетовые волосы, и какая сладкая у него улыбка. От этой улыбки так хорошо… — Почему ты улыбаешься? — Потому что ты скучала по мне, — заявляет Чимин, продолжая улыбаться, а я смущаюсь, отрицательно качая головой. Под его взглядом так трудно оставаться серьезной. — Не правда. Пак наклоняется к моему лицуи пристраивает свои губы у моего уха, при этом дергая меня вперед, чтобы оказалась ближе к его телу. — Я говорил тебе, что знаю, когда мне врут, — шепчет он, и мое сердце сходит с ума, а по коже проносится табун мурашек от того самого места, где его дыхание коснулось места за ушком. — А ты соврала. Ты скучала. Отстранившись, Чимин продолжал довольно улыбаться, пока я краснела от неловкости. Я такая предсказуемая? Так легко прочитать по моему лицу, вру я или нет? Или он просто предположил, а я попалась? — Куда мы едем? — сидя в машине, поинтересовалась я, когда Чимин завел мотор своего дорогущего автомобиля. — Увидишь. — Снова сюрприз? — Еще одна попытка получить твое «да». Мне снова было неловко, а он снова умопомрачительно улыбался, пока я сходила с ума от переполняющих меня чувств. Мы приехали на конную базу за городом. Мои глаза не верили в то, что видят, я не могла поверить, что Чимин мог привезти меня сюда… Этого не может быть. Видя мою реакцию, парень не прекращал улыбаться, приглашая покинуть машину. — Это слишком… — осматривая красивую местность с деревянными домиками и конюшней, проговорила я. Недалеко от нас девочка лет четырнадцати вычесывала лошадь, разговаривая с ней. Я всегда любила лошадей, мне нравились эти животные своей красотой, грацией, силой и скоростью. Я очень люблю скорость… и силу тоже люблю. Нет, даже не так. Я безумно люблю лошадей, и не важно, с чем это связанно. — Я знал, что тебе понравится. Понятия не имею откуда Чимин мог знать. Это ведь такая личная вещь… Пока я пребывала в ступоре от восхищения, Чим взял меня за руку и, не прекращая улыбаться моему восторженному выражению лица, когда мы подошли ближе к лошади, повел в конюшню. Мы ходили между десятком стойл, в каждом из которых находилась шикарная лошадь. Все они были невероятны, каждая была превосходной, изумительно красивой и привлекающей к себе внимание. Мои глаза просто разбегались, я так жалела, что не взяла с собой блокнот, что у меня нет карандашей… Я могла бы сидеть здесь часами и рисовать каждую из них, всех их. Мое внимание привлек один жеребец. Его шерсть блестела иссине-черным, а глаза, которыми он так внимательно смотрел на меня были слишком осмысленны, словно в них собралась вся мудрость человечества. Я как завороженная наблюдала за ним, а он наблюдал за мною, подходя все ближе, пока его не остановили ворота. Когда он не смог подойти ближе, я сделала шаг вперед, протягивая руку, чтобы он подставил свою мордочку, позволяя коснуться себя. Я была счастлива, как маленькая. Глупо улыбалась, гладя шелковистую шерсть изумительно красивого животного. Несколько минут восторга, который я испытываю, и я вынуждена убрать ладонь и отойти от лошадки, чувствуя печаль. Я ведь здесь на свидании с парнем, а не с лошадью. — Что же, выбирай себе подопечного на этот вечер. Чимин улыбается, наблюдая за изменяющимся выражением моего лица. — Что? Мы оседлаем их? — Конечно. Ты же не думаешь, что мы просто посмотрим и поедем домой? Я истерически запищала от радости, прыгая на месте, и снова протянула руки к черной лошади, глядя на нее горящими глазами. — Видимо, ты уже сделала свой выбор, — хмыкнул Чимин, подавая мне седло. — Я… не умею, — я замялась, чувствуя себя неловко. — Никогда не ездила верхом. — Все бывает впервые, да? — улыбнулся парень, подходя ближе, и наклоняясь к моему лицу. — Позволь мне разделить с тобой твой первый раз. Я прыснула, снова расслабляясь, и улыбнулась в ответ, слегка прищуриваясь. — С чувством юмора, я смотрю, у тебя все хорошо? Это было волшебно. Серьезно. Нельзя описать ощущение свободы, которое переполняет, когда ты несешься далеко вперед, навстречу ветру, навстречу закату. Чувствовать под собой движение каждой мышцы такого мощного и сильного животного, такого красивого, совершенного… Я не прекращала улыбаться, наклоняясь ниже к Сапфиру, именно так звали существо, в которое я влюбилась с первого взгляда. Я старалась почувствовать каждое его движение полностью, а он, кажется, чувствовал меня, ускоряясь еще до того, как я дергала поводья. Это было прекрасно. Это было круче, чем в самых красивых фильмах о любви, где герои уносятся на лошадях в закат. Чимин смеялся вместе со мной, тоже наслаждаясь прогулкой, и это заставляло момент выглядеть еще прекраснее. Я даже не представляю, как Пак добился того, чтобы нас отпустили с лошадьми без сопровождающих. Это было волшебно, я окончательно сошла сегодня с ума, влюбляясь в закат, в поле, в воздух, в Сапфира и в Чимина влюбляясь тоже… Черт, я абсолютно точно влюбляюсь в Чимина. Я не могла перестать восхищаться этим вечером. Все, что происходило, радовало меня так сильно, словно мне пять лет. Это идеально… Этот вечер был идеальным. Лошади, поле и мы… Спешившись у обрыва, мы привязали лошадей, чтобы не подвергать их опасности, и подошли к самому краю. Я смотрела вниз, и впервые в жизни мне не было страшно. Я была слишком возбуждена лошадьми и прогулкой, мне было все равно, если я упаду и разобьюсь, потому что этот день сделал меня счастливой. Теперь можно и умереть. — Не боишься? — остановившись сзади и уложив ладони на мою талию, спросил Чимин, убирая мои волосы в сторону, чтобы ветер, дышащий мне прямо в лицо, не задувал их ему в глаза. — Нет, совсем не страшно, — я не могу перестать улыбаться. — Тут так красиво, Чимин… — Согласен, ты очень красивая, когда вот так вот улыбаешься. Путь назад был слишком коротким, мне совсем не хотелось расставаться с Сапфиром, а он, кажется, не хотел прощаться со мной. Видя мое нежелание уходить, Чимин предложил вымыть лошадей и покормить их и так смеялся, когда я как болванчик закивала, воодушевленно глядя на Сапфира, который радостно фыркнул, несильно толкал мою шею носом, так что я рассмеялась, стараясь увернуться. — Это было волшебно, — на улице уже почти полностью потемнело, когда мы покинули конюшню, направляясь к машине. Я чувствовала, что обязана постараться как-то выразить хотя бы часть тех эмоций, которые переполняли меня. Чимин снова создал для меня сказку, снова сделал меня счастливой. — Потому что ты была со мной, — улыбается он, пряча стеснительный взгляд, и мое сердце замирает. Я абсолютно точно влюбилась в этого парня целиком и полностью. Он слишком идеален, чтобы существовать, такой романтик. Пак слишком шикарен, для обычного человека. Для него важны совсем другие вещи, чем для большинства людей, у него стоят совсем другие приоритеты, и это так странно в современном мире. Он кажется странным, но эта его странность прекрасна, даже слишком. В мире совсем нет таких людей, как он, совсем. Каждый раз, когда он говорит мне нечто подобное, я просто таю, хотя, куда мне таять еще больше? Я и так похожа на лужу чего-то бесформенного рядом с ним. — Чимин… зачем ты делаешь все это? — заговорила я, понимая, что уже полностью пропала. Я, черт побери, влюбилась, на самом деле влюбилась. Не потому что он красив и не потому что устроил самое шикарное в мире свидание, а потому что он как-то понимает меня и то, что мне нужно. Я не знаю как. Даже Тэхен не знает о моей увлеченности лошадьми, а Тэхен знает обо мне все и даже больше. Чимин совсем не похож ни на одного из моих ухажеров, ни капельки. Люди, подкатывающие ко мне, хотели от меня секса, а он хочет, чтобы я улыбалась, чтобы чувствовала себя принцессой. А я чувствую себя самой особенной в мире, находясь рядом с ним. Я чувствую себя кем-то очень важным и ценным, кем-то, ради кого можно организовать ужин посреди общественного парка, кому можно подарить такой замечательный вечер, как сегодня. Он говорит вещи, от которых теряешь дар речи, он смотрит так, что хочется навсегда остаться в этом мгновении и всегда чувствовать его теплый взгляд. Чимин так осторожно касается меня, боясь быть отвергнутым, и улыбается, когда я беру его за руку, или когда обнимаю. Он так улыбается, что я готова умереть, чтобы снова увидеть эту улыбку. Но я правда не понимала, зачем такому, как он, прилагать столько усилий ради кого-то вроде меня. — Наше первое свидание было шикарным, а это… это все очень круто, очень романтично, но такое устраивают по праздникам для любимых, а мы едва знакомы. — Тебе некомфортно из-за этого? — парень очень нервничает, стараясь найти во мне что-то, что сказало бы ему о том, что мне не нравится сегодняшний вечер. — Нет, просто… ты не должен так сильно стараться. Мы можем просто сходить в кино, погулять по парку, не обязательно… — Все ходят в кино и гуляют по парку, а ты — не все, — серьезно произносит Чимин, перебивая меня. — Ты особенная, поэтому я хочу, чтобы каждый день со мной был для тебя таким же особенным, как и для меня день с тобой. Как на такие слова, на этот взгляд можно реагировать по-нормальному? Как угомонить разбушевавшееся сердце?! — Ты специально говоришь все это, чтобы я растаяла, да? — улыбаясь, прищуриваюсь я, стараясь скрыть румянец. Кажется, даже полумрак не может скрыть его от внимательного взгляда Пак Чимина, парня, который считает меня особенной. — Нет, с чего ты взяла? — улыбается он, и я…я просто снова тону в его улыбке. Мы долго смотрели на губы друг друга, прежде чем сократить расстояние между ними, сливаясь в поцелуе. Снова это чувство эйфории, легкость, сладость и счастье. Прошло так много времени, прежде чем легкое касание губ, превратилось в нечто, заставляющее задыхаться от возбуждения и потребности стать чем-то еще большим. Я оступилась, мои ноги не выдерживали такого количества крышесносных чувств, так что колени подкосились, и я почти рухнула вниз, но руки Чимина поймали меня. Парень подхватил меня, усаживая на капот, оказавшийся так близко, а вроде машина стояла далеко… Не важно, я крепче обвила Чимина руками, стараясь оказаться ближе, путая его яркие волосы и кусая пухлые губы. Я никогда еще не чувствовала ничего подобного. Настолько правильно было все, что происходило… Настолько невероятно сладко и необходимо. Это было настолько прекрасно, даже если учесть, что мы почти срывали друг с друга одежду прямо в десяти метрах от базы, где есть множество людей, недалеко от конюшни. Это нахлынуло спонтанно, но было так… Мне было так все равно, что кто-то может нас увидеть, что Чимин может посчитать меня легкодоступной. Мне было все равно, я просто нуждалась в нем прямо сейчас и не могла остановиться, не могла прекратить тянуть волосы, заставляя сильнее сжимать в пальцах мои бедра, обвитые вокруг его бедер. Это было так чертовски прекрасно, я пьянела от его губ. Парень целовал меня с такой страстью, он как будто нуждался во мне еще больше, чем я в нем, но это, кажется, невозможно. Пальцы пробираются под блузку, обжигая бока, и я дрожу в его руках, шумно выдыхая в поцелуй, прежде чем Чимин исчезает из моих рук, так резко и так непонятно. — Кажется, я вовремя… — доносится до моего слуха знакомый голос, от которого тело передергивает. Глаза широко распахнуты и вот я неотрывно пялюсь на Шугу, кажущегося мне миражем. Не может же он действительно быть здесь. — Какого черта ты творишь? — Чимин очень раздражен, подходя к парню, который ким-то образом был ближе ко мне, чем Пак, хотя только что находился не дальше, чем всего в миллиметре от меня. — Это какого черта ты творишь?! — зло сжимая челюсти, спросил черноволосый. — Не знаешь правил? — Правил? — прыскает Чим, возмущенно глядя на него. — Правил которые выдумал ты и которые удобны только тебе? Что ты вообще тут забыл? — Ее, — серьезно и слишком холодно произносит Мин и даже не смотрит в мою сторону, но все мы понимаем о ком идет речь. Я возмущена его словами, хотя совсем не понимаю, что происходит, не понимаю как и зачем он здесь появился. — Тебе жить надоело, или есть другое логичное объяснение тому, что за картинку я тут застал? — Что происходит?! — не выдержала я, слезая с капота и вопросительно глядя на обоих парней по очереди. Для начала я была очень удивлена тем, что они знакомы. А еще мне было непонятно, о каких правилах идет речь. — Су Ен, просто подожди… — взглянув на меня с сожалением, попросил Чимин, но его нагло перебил Шуга, поворачиваясь в мою сторону и, как и всегда, лениво ухмыляясь. — Да, Су Ен, просто подожди, пока я выпотрошу твоего приятеля. — Выпотрошишь меня? — смеется Пак, меняясь в лице. — А с чувством юмора у тебя все так же худо, старик. — Хамишь? Думаешь, это сыграет тебе на руку в такой-то ситуации? — А в какой ситуации? Ты приперся и помешал такому моменту. Это как минимум некрасиво. — Вы можете заткнуться? — прошу я, совсем теряя нить разговора. Я ничерта не понимаю, что тут происходит?! — Некрасиво? — Мин оказался рядом со мной и, дернув за руку на себя, заставил удариться спиной о твердую грудь. Пальцы быстро убирают волосы назад, поворачивая мое лицо в сторону. — Ты это видел?! — зло шипит он, раздраженно глядя на Чимина, напрягшегося от того, что я оказалась в руках другого. Я попыталась вырваться или просто повернуть голову, но мне не было позволено сделать этого, Юнги решил по-другому. — Видел и все равно полез к ней. — Видел, и лезешь к ней ты, а у нас свидание, понял? Свали, пока я не прикончил тебя! — я никогда еще не слышала такой тон вечно сладкого голоса Пак Чимина. Он был зол, очень зол, а еще он был обеспокоен. Что тут, черт побери, происходит?! — Отпусти! — я снова стараюсь вырваться из чужих рук, как и всегда чувствуя себя добычей опытного хищника. Я совсем не хочу умирать в его руках. В чьих угодно, но не в его. — Чтобы ты опять развлекалась с этим единорогом? — парень лишь дергает меня назад, сильнее сжимая в своих руках, прежде чем устроить свои губы у моего уха и зло прошептать. — Я говорил тебе, что ты моя, а ты не поняла с первого раза? — Твоя? Я не твоя! — Нет, ты моя, — опять спокойно. Меня бесит его спокойствие и уверенность в собственных словах. — И твой дружок тоже знает это. Я не успеваю возмутиться или переспросить, что за чушь он мелет, потому что слышится уверенный голос Чимина. — Отпусти ее. Ты не должен с ней так обращаться. — Я бы не был так зол, если бы ты не проигнорировал предупреждение. — Какое еще предупреждение? — они перестанут говорить на непонятном для меня языке или нет?! — Метка, моя сладкая, — снисходительно поясняет Шуга, глядя прямо на Чимина поверх моего плеча. — На тебе стоит моя метка. Господи, что за глупости он несет? — Чего? Так ты просто сумасшедший, да? — теперь многое становилось понятным. Это очень многое объясняет, потому что у нормального человека не может быть такого самомнения. — Сумасшедший? — прыскает парень за моей спиной, находя мои слова смешными. Он точно не в себе. — Почти. И твой друг тоже… — Прекрати, — сжав зубы, скорее приказывает Чимин, чем просит. — Почему? Какого лешего ты проигнорировал метку, сукин сын?! — Потому что она ничего не значит, — Пак безразлично пожимает плечами. — Для тебя это всегда ничего не значит. — В этот раз все не так. — Даже если так, я не отступлю, только потому что ты сильнее. — Тогда будь готов попрощаться с этим миром. — Что вы такое несете?! — если они сейчас не заткнутся, я сойду с ума. Мне просто хочется врезать им обоим и заставить их замолчать, голова уже пухнет от бреда, который они несут. — Он тебе не сказал? — с интересом глядя на меня, спрашивает Юнги. Он не верит в это, не верит, но, кажется, понимает, что так и есть. Это забавляет его, веселит и смешит. Он почти что счастлив, и это странно. Я еще не видела столько удивления или даже шока на его лице, а мы прошли через много интересных бесед. — Шуга, — напряженно говорит Чимин, с опаской глядя на парня, который, хмыкнув, отпускает меня, продолжая с недоверием смотреть на Пака. Глядя на таких парней, я и сама напрягаюсь. Юнги отпустил меня, сам. Это странно, очень странно. — Не сказал что? — чувство того, что речь идет о чем-то очень важном зарождается внутри чем-то очень неприятным. — Чимин, что ты не сказал мне? — Правда не сказал? — Юнги смеется, открыто смеется, недоверчиво качая головой, и снова заливается смехом. Чимин очень нервничает, бегая взглядом с моего лица на лицо Мина, такое довольное, словно он сорвал джекпот. — А ты изменился, Чимини… даже немного обидно, что я пропустил этот этап твоего взросления. — Закрой рот. — Да что здесь происходит?! — кричу я, устав от всего этого. Мне нужно знать, о чем они говорят. Мне нужно знать, почему один так счастлив, а другой так напряжен. Юнги смотрит на меня так, как и всегда, взглядом собственника, взглядом владельца всего мира. — Чимини не сказал, что он вампир?