Сага о нефилимах

Вам, наверное, интересно, как я оказался в такой ситуации. Обычно этой фразой начинаются все удивительные истории. Интригующее начало, где герой оказывается в интересном положении, из которого чудом выпутывается, затем ввязываясь в невероятные, увлекательные события, полные радостей и печалей. Из таких ли моя история - я не знаю. Моя “такая ситуация” довела меня до истерики - я, закованный в наручники, с железным намордником, закрывающим рот, стоял на пьедестале, предназначенном как для выступлений высших чинов власти, так и для демонстрации злейших преступников, приговоренных к смертной казни без суда и следствия. Кажется, вся Утопия собралась сегодня на площади, чтобы посмотреть на меня и выслушать вынесенный приговор. Наш благородный, милостивый король стоял в двух шагах от меня и красивыми словами говорил о том, как он сожалеет, что его методы правления разжигают в людях вроде меня настолько сильную ненависть. Народ смотрел на него во все глаза, народ заглядывал ему в рот. Так было всегда, хоть я и не понимал этого. Стоило Руммату Брахма раскрыть рот, как даже самые скептичные жители внимали каждому слову и верили безоговорочно. Такова была сила нашего короля. Те, что должны сейчас быть на моем месте, знали об этом, а потому действовали вне его поля зрения, чтобы королевский гипноз их не достал. Таких было немного, их регулярно ловили и казнили разными способами, но сегодня они побили все рекорды. Она побила. Установить бомбу под статую Брахма на Театральной площади и взорвать ее во время королевского шествия - прекрасный в своем безумии план, и я как последний самонадеянный идиот взялся его сорвать. Как и ожидалось, меня поймали как раз тогда, когда я ковырялся во взрывателе. Отпираться и оправдываться не имело смысла, но я пытался. Бомбу обезвредили (смешно, большую часть работы я уже проделал, и сапёры наверняка это заметили, но никто и слова не сказал в мою защиту), меня уволокли в допросную и попытались выбить признание. Попытались - ключевое слово. Откуда им было знать, что мое тело способно выдержать нагрузки побольше, чем удары резиновой дубинкой по лицу? Это было даже почти не больно, зато унизительно. И тогда я подумал о Нике. Той, кого должны были поймать вместо меня. Той, кого я отговаривал всеми силами; которая обезумела настолько, что решила угробить половину города вместе с королем. Все будет в порядке, говорила она, сверкая глазами. Взрыв будет локализован (показала железные “звезды”, мол, развесит на стенах, они будут гасить ударную волну), пострадает минимум людей и, конечно, королевская семья. Остановить ее не удалось бы даже силой, да и бомбу устанавливала не она. Только вот Ника забыла, что все мое семейство очень ждало праздника Вознесения, и что все мои братья и сестры отправились на площадь. Точнее, она даже не думала об этом. Она бы не отступила. В общем, так я и очутился на месте осужденного. Безответственно с моей стороны вот так бросать младших на произвол судьбы, но это все, что я мог сделать. Если бы я раскололся и сдал главного диверсанта - Нику - я бы просто умер вместе с ними. Наказание для террористов всегда одно - смерть. А от связи с Никой я бы не открестился никак - заявление на регистрацию брака было подано две недели назад. В тот момент, записывая признание под диктовку, я не думал о том, как на самом деле страшно будет стоять здесь под осуждающими взглядами толпы. Я смотрел в пол, а следовало бы встретить их с гордостью. Но я боялся, что увижу лица своих братьев и сестер. Они наверняка внимали Руммату и тоже верили всем обвинениям. Я был примерным гражданином, и они знали меня как никто, но это ничего не значило. Я террорист. Я буду казнен. И самое обидное - Ника наверняка попробует снова. Не сразу, конечно, поднакопит сил, соберет всю свою ярость и сделает что-нибудь похуже. Моя жертва ничему ее не научит, но… поздно уже о чем-либо сожалеть. Руммат повернулся ко мне. В его лице читалось разочарование и совсем немного брезгливости. Его белая как снег рука коснулась моего плеча - пальцы были холодные, что льдинки. Да и сам он был словно снежная скульптура - бесцветный, серо-голубые глаза в рамке инеистых ресниц, заостренные уши едва выглядывают из-под витиеватой короны, похожей на оленьи рога. Брахманы все, независимо от пола и возраста, выглядели хрупкими и нежными как цветы, но никто не смел сомневаться в их силе. - Ты раскаиваешься в том, что сотворил? - король понизил голос. Вопрос звучал скорее как утверждение. - Вы знаете, что я невиновен, Ваше Высочество, - ответил я с горечью. Сквозь намордник речь звучала смазанно. - Но это ничего не значит. Король напрягся, сощурил глаза. Его взгляд пробежался по моему лицу, волосам, телу целиком. Цепкий, придирчивый. Руммат отнял руку и отступил на шаг вбок. Я не сдержал усмешки. В глубине души (не в последнюю очередь благодаря Нике), я мечтал увидеть реакцию кого-нибудь из Брахман на мою устойчивость к их гипнозу. Она меня не разочаровала. Мрачное удовольствие перед смертью, что может быть приятнее? - На досмотр его, - холодно скомандовал Руммат и сошел с платформы. Глашатай, тоже из Брахма, начал заново праздничную речь, прерванную вынесением приговора, но я уже не слушал. Честно говоря, меня, обычно спокойного, била крупная дрожь. Со мной обращались удивительно аккуратно по сравнению с допросом. Даже боязливо, я бы сказал. Меня отвели по подземным коридорам в лаборатории, о существовании которых я ранее только догадывался. Там меня отмыли от рабочей пыли и переодели в чистую одежду. Никто не говорил ни слова, а я и не спрашивал. Приговоренный, я не пытался как-то исправить положение. Меня заперли в стеклянной камере с кушеткой и кучей мониторов. Работники лаборатории ходили мимо, бросая на меня беглые взгляды, но в целом я не привлекал к себе внимания. Наконец, мое уединение нарушила сотрудница в белом халате. Я удивленно воззрился на нее - девушка очевидно была из Брахман, если судить по фарфоровой коже и длинным снежно-белым волосам, собранным в хвост. Она заметила, с каким изумлением я на нее смотрю, явно смутилась, но протянула ко мне руки, чтобы освободить от намордника. Я облизнул соленые от пота губы и стал терпеливо ждать ее дальнейших действий. - Король сказал, мне нужна будет охрана, - сказала доктор, присаживаясь рядом. “Айла Брахма”, прочитал я на ее бейджике. - Он прав? - Я не собираюсь Вам вредить, если Вы об этом. Она склонила голову в недоверии. Я был слишком спокоен для смертника, в этом я был с ней согласен. Но это скорее была апатия. - Хорошо. Ты держишься с достоинством. Непохоже на террориста. - Много Вы встречали террористов в своей жизни? Она улыбнулась: - Разве не очевидно? Некоторые из них перед казнью попадали сюда. Они были довольно агрессивны и не давали себя осмотреть. Ты тоже не дашь? Я приглашающе развел руками, Айла мягко улыбнулась и открыла чемоданчик с инструментами. - Зачем нужен медосмотр? - миролюбиво поинтересовался я. - Это помогает понять ваше поведение. Химический дисбаланс, травмы, болезни, патологии - все это так или иначе влияет на психику и восприятие. А также на девиантное поведение. Сними рубашку. Я послушался. Айла прослушала мое сердцебиение, осмотрела кожу на предмет аномалий, просветила зрачки. - Вы имеете в виду желание свергнуть правительство? Доктор поджала губы, медля с ответом. - В том числе. Из того, что я смогла узнать, я сделала вывод, что вы отчего-то боитесь короля. Многие закрывали уши и отказывались смотреть на меня. - Это из-за гипноза. - Гипноза? - Это очевидно. Те, кого вы зовете террористами, боятся быть разубежденными. Боятся силы Брахман. - Это глупости и выдумка, - мягко улыбнулась Айла. - Интересно, кому пришло в голову… - Ну уж мне-то можете не врать. Я видел как воздействуют речи короля на народ. Он без труда убедил всех, что я - диверсант и предатель, хотя в толпе было много людей, что знали меня достаточно близко. Они бы никогда не сочли меня преступником, но они вмиг поверили Руммату. И так каждый праздник. Она смешливо фыркнула. Я взял ее за руку, отчего доктор дернулась и замерла, как пойманная птица. - Айла, - я понизил голос. - Вы меня боитесь? - Вы террорист, - ответила она в тон мне. Я не смог не заметить, как резко она перешла на более вежливую речь. - Конечно, боюсь. - Мне кажется, дело не в этом. Ведь Руммат сказал Вам, что я невиновен, правда? Айла встрепенулась, дернула руку, и я безропотно отпустил, борясь с неприятным чувством. Моя сила часто пугала людей, я это очень не любил, а потому контролировал себя как только мог. - Король лишь сказал осмотреть Вас. Ваша казнь назначена на восемь часов. Я опустил голову и до конца осмотра молчал, повинуясь ее указаниям. Внутри росло ощущение вселенского обмана - мне лгали со всех сторон. Я прекрасно понимал Нику - нельзя просто так терпеть столько лжи и не озлобиться. Я и сам ненавидел вранье, так как видел его насквозь. И сейчас я злился, но, как и всегда, ничего не делал. Будет очень плохо, если я выйду из себя. Казнь для меня выбрали исключительно изощренную - посадить в челнок и выбросить в космос. Запас воздуха был рассчитан на 24 часа, в течение которых я должен был покаяться в своих грехах и приготовиться к смерти. Целые сутки в одиночестве бескрайнего космоса, а потом я умру от асфиксии. У меня по спине побежали мурашки. Крайне бесславный конец. Айла и Руммат в числе прочих были свидетелями моей казни. Они смотрели на меня не так, как остальные сотрудники станции - в их глазах была опаска и здоровая доля любопытства. Как будто они чего-то ждали от меня. Захотелось прыгнуть к защитному стеклу, отделяющему меня от них, заколотить по нему так, чтобы пошли трещины, показаться безумцем, которого они жаждут увидеть, но это кончилось бы пулей в спину. Потому я, внешне спокойный как и всегда, покорно вошел в челнок. Дверь за мной закрылась, и наручники расстегнулись сами собой. В уши ударила мертвая тишина металлической комнаты. Я опасливо оглядел свое последнее пристанище - огромный иллюминатор, кресло, приборная панель без возможности управления, куча ящиков и дверей вдоль скошенных стен, которые сходились кверху угловатым куполом. Над креслом загорелся значок, требующий пристегнуть ремни безопасности. Какая разница, умру я с шишкой на голове или нет? Так я подумал, но снова покорно сел и пристегнулся. - Ваши последние слова, Айрис Грегори Талбот? - раздался голос Айлы из динамиков. Я прикусил губу. Стоило дать наставления своему брату, Борею, который сейчас остался за старшего и наверняка был в растерянности. Можно было передать что-то для Ники. Но я лишь мотнул головой. - Прошу Вас, хватит врать. Хотя бы себе, Айла, - сказал я. Облаченная в слова, фраза звучала на удивление глупо. Она не ответила. Что-то позади челнока заскрежетало, а затем он сорвался с места, заставив меня зажмуриться и вжаться в кресло. Тряска закончилась, едва начавшись, а я так и сидел, закрыв глаза, кусал губу и пытался дышать сведенными в судороге легкими. Мне никогда не было так страшно. Я думал о том, как легко я мог предотвратить это. Я мог просто найти свою семью и увести их с площади. Мог силой остановить Нику, привязать ее к батарее, в конце концов. Мог отыскать ее подельников и помешать им. Я ничего из этого не сделал, потому что знал, что в итоге пострадало бы очень много людей. А так умру только я. Поступать правильно было страшно. Особенно если ты прожил всего семнадцать неполных лет. - Чувствуешь себя героем? - вновь заговорил динамик голосом Айлы. Я распахнул глаза и стыдливо утер мокрые от слез щеки. - Айрис? - Меня зовут Айджи. - Мило. Очень по-деревенски. - Я плотник. - Сирота, самый старший в семье, кормилец, опекун для четырех братьев и двух сестер. Без тебя они снова осиротели. Разве ты этого хотел для них? Я молчал. - Ты настолько ненавидишь ложь, что готов пожертвовать собой и благополучием своей семьи, чтобы устранить ее? - Если это заставит тебя хотя бы задуматься над правильностью своих поступков, это уже было не зря, - горько ответил я. Сам не верил в то, что говорю. - Лицемерное заявление от того, кто сам очень правдоподобно лжет. Кого ты покрываешь, Айджи? - Какое это имеет значение? Вам нужно было выяснять это сразу, а не после того, как вы меня выбросили. - Тебя ведь допрашивали, разве нет? - Надо было стараться лучше. - Это Вероника Никки, верно? Ее ты защищаешь? Я укусил губу и промолчал. Наверное, глупо было даже надеяться, что они не узнают. Только вот моя смерть дала ей достаточно времени, чтобы смотать удочки и спрятаться так, что лучшие ищейки не найдут. - Просто скажи, если это так. Тебе незачем укрывать ее. Мы все равно ее найдем. - Ника… не виновата, - выдохнул я уже и сам не зная, зачем вру. Айла права. Я лицемер. - Как скажешь, - обреченно проговорила доктор. - Как тебе вид? Я перевел взгляд на иллюминатор. Половину окна занимал голубой в белых разводах сектор Земли. - Она ближе, чем обычно. - Да… Видишь ли, на момент запуска челнока Утопия была повернута нужным шлюзом к Земле, поэтому ты летишь прямо на нее. Я отстегнул ремни и осторожно приблизился к иллюминатору. - Получается, я не задохнусь, а разобьюсь в лепешку об Землю? - Может быть. Если не сгоришь в атмосфере раньше. - Она… настолько плотная? - Особенно озоновый слой. За время отсутствия человечества он стал намного толще. Ты хорошо учился в школе? - Да, я любил изучать Землю. - Тогда знаешь, на что это будет похоже. Я сел обратно в кресло и нервно откусил заусенец с пальца, хмуря брови. Что-то было не так, говорила мне интуиция, а ей я склонен был верить. - Айла? - Да? - Ты со всеми смертниками беседуешь? - Нет, только с разговорчивыми, - она засмеялась. Рядом с иллюминатором загорелся экран, на котором выстроилась схема полета моего челнока и ожидаемое место приземления. Я нахмурился. Мое неожиданное путешествие все меньше походило на казнь. Скорее, на какой-то дурацкий эксперимент. Если бы челнок не был рассчитан на приземление, наверное, он бы не рассчитывал место падения. Я нервно облизнул губы. Они хотят, чтобы я выжил? Нет… Айла хочет. Иначе она сказала бы об этом прямо. - А вы неплохо обустроили мой гроб, - сказал я и заходил по челноку, оглядывая шкафчики, в которых действительно находилось много полезного - несколько порций сухого пайка, запас воды явно не на одни сутки, теплая одежда немного больше по размеру, чем надо, аптечка. - Я знала, что ты оценишь, - ответила Айла с улыбкой в голосе. Затем, помолчав, добавила: - Подумай, что ты можешь сделать, пока еще жив. Например, рассказать, кто на самом деле заложил бомбу. Я помолчал. - Связь оборвется через четыре часа, когда ты войдешь в атмосферу Земли. До тех пор я на связи. Она отключилась. Я же засел у приборной панели и стал разбираться в ее возможностях, коих оказалось до обидного мало. Посмотреть статус корабля, траекторию полета - и все. За неимением более интересного занятия я сел вчитываться в технические характеристики корабля. К тому моменту, как приборы засигналили о нагреве обшивки, я уже знал наверняка, что я останусь в живых. Это был не просто одноместный корабль - это спасательный челнок, рассчитанный как раз на доставку одного пассажира на Землю. Порядковый номер корабля давал понять, что всего таких челноков было не менее шести тысяч. Интересно, сколько из них было запущено и сколько еще находятся в рабочем состоянии? - Айла? - я вспомнил, что связь вскоре оборвется, и попробовал задать хотя бы один вопрос. - Да, Айрис? - ее голос прерывался. - Сколько было таких как я? Сколько человек вы так казнили? она проговорила что-то, но из-за помех я ничего не разобрал. - Повтори, - попросил я. - Айла! Передатчик молчал. Корабль трясло, кабина медленно, но ощутимо нагревалась. Я пристегнулся в кресле; хотел зажмуриться от страха, но не мог оторвать взгляда от стремительно приближающейся Земли в иллюминаторе. Приборы наперебой сигналили о перегрузках, где-то лопнула лампочка, пустив сноп искр, и я отвернулся, не в силах выносить ожидание и переполняющий меня страх. Я падал, кажется, бесконечно долго, и все же столкновение стало неожиданностью. Ремни безопасности впились в кожу, голова гудела от перегрузки. Кажется, я закричал, но в стоящем в ушах грохоте было не разобрать. В какой-то момент стало тихо, я слышал только свое натужное дыхание. Я висел на ремнях - похоже, корабль наткнулся на что-то и накренился. В кабине было темно, и я, отстегнувшись, попытался рассмотреть хоть что-нибудь в иллюминаторе. Там виднелась только зеленоватая мгла. недоумевая, я вскарабкался наверх, к люку, и попытался его открыть. Тот поддался после третьего удара плечом - замок сломался, и дверь медленно, с шипением отворилась. Я подтянулся на руках и присел на край люка, совершенно ошалело оглядываясь вокруг. На первый взгляд это было похоже на ботанический сад в Утопии, но нигде на станции я не видел деревьев такой высоты и с настолько густыми, раскидистыми кронами. Небо было окрашено в золотые и розовые оттенки, но я потерялся во времени и не мог сказать, сейчас вечер или утро. Внизу, мимо оставленной кораблем колеи из поваленных деревьев, протекала неглубокая речка. Челнок запрудил ее, воткнувшись в один из каменистых берегов. На мгновение меня охватил панический страх - не из-за открывшихся мне просторов, которых нельзя было видеть в Утопии, а от осознания, как опрометчиво я поступил, так просто выбравшись на поверхность чужой планеты. Все же, хоть это и была колыбель человечества, оно здесь больше не жило уже много сотен лет. Земля считалась необитаемой с тех самых пор, как люди ее покинули. Случилась техногенная катастрофа, из-за которой большая часть Земли оказалась отравлена и непригодна для жизни. Теперь я с ужасом осознал, что, сам того не замечая, уже умираю от чудовищной дозы радиации. Каким бы крепким я не был, вряд ли мое тело способно выдержать такое. Что ж, все вело меня к смерти. По крайней мере, я исследую Землю, сколько смогу, просто ради интереса. Иронично, но каждый раз, едва родившись, надежда на выживание умирала в муках. Я почувствовал, что мерзну, а потому залез обратно в корабль, где облачился в теплую одежду и рассовал пайки и припасы по карманам куртки. только после этого я вновь вылез и пошел вдоль берега реки, осторожно прислушиваясь и принюхиваясь к окружению. Трава была высокой, влажной от росы, ветер бесконтрольно трепал мне челку и забирался под воротник куртки. Здесь не было никакого контроля над погодой, как в Утопии. Из старых книжек я знал, что на Земле это попросту невозможно. Лес кончился довольно быстро, и я вышел на лужайку, уходящую слегка вверх. Я поднялся на холм и обомлел от открывшегося мне вида. Холм кончался высоким скалистым обрывом; внизу раскинулась необъятная зеленая долина с блестящей змейкой реки, уходящей вдаль к едва заметным на горизонте блестящим шпилям. Голова закружилась, я отвернулся и опустился на колени, судорожно цепляясь за траву. Я никогда ранее не видел такого большого пространства. Даже космос не казался таким пугающе огромным - просто звездное небо! Здесь же можно было идти всю жизнь в одном направлении и все равно не достичь края. Я перевел дух и хотел снова взглянуть на долину, но меня отвлек стрекочущий звук со стороны леса. Я как-то инстинктивно почуял опасность, но среагировать не успел. Из лесной чащи выскочили три… нет, четыре существа - слишком юркие, чтобы я мог их рассмотреть. Они издавали воинственные звуки и сновали вокруг меня, то и дело пытаясь подобраться ближе и ударить. Парочку атак я успешно отбил, но в какой-то момент почувствовал, как в мою руку впились чьи-то клыки. Я с остервенением сбросил с себя животное. Только тогда я смог их рассмотреть. Существа анатомически были похожи на людей, только раза в четыре меньше, жилистые и хрупкие с виду. Их кожа была малиново-черной, из непропорционально большой пасти торчали длинные, острые клыки. Глаза были похожи на мушиные - выпуклые, без век и зрачков. Почуяв, что им дают отпор, звереныши отступили и сбились в кучку, наблюдая за мной своими жуткими неморгающими глазами. Я крикнул и топнул на них ногой, но зверьки даже не дернулись. Только потом я понял, что они на самом деле совсем не испугались - они ждали, пока яд из укуса подействует и свалит меня с ног. Меня парализовало довольно быстро, и когда я без сил повалился наземь, монстрики окружили меня снова. У одного из них был пояс с ножнами. Звереныш достал кинжал, схватил меня за собранные в хвост волосы и отрезал почти под корень. Мне бы радоваться, что шею не вспороли, но расстаться с волосами было обидно. Зверь с ножом раздал пряди своим товарищам, и они наспех вплели их в свои спутанные шевелюры. Затем несколько маленьких, цепких, но удивительно сильных рук схватили меня и потащили вниз по холму, к реке. Я не знал, собираются они просто убить меня, съесть или разобрать на трофеи, и выяснять не собирался. Яд потихоньку переставал действовать и, судя по реакции зверей на мои попытки пошевелиться, слишком быстро. Больше кусать себя я не позволил. Прежде, чем мне смогли помешать, я наобум раскидал нападавших в стороны. Зверь с ножом оказался сильнее остальных, он атаковал без передышки и я едва успевал уворачиваться. В конце концов, заработав несколько неглубоких порезов, я умудрился схватить зверенка за горло. Кости под пальцами хрустнули, и монстр обмяк у меня в руке. Я застыл, скованный внезапным осознанием. Убил. Просто слишком сильно сжав пальцы. То, что меня самого пытались лишить жизни, значения не имело. Я должен был контролировать себя. Обезвредить, не убить. Остальные монстры разразились яростными криками и бросились на меня. В ноги и руки впились острые клыки. Я отбросил их одного за другим, но сам поскользнулся и рухнул в реку. Выплыть уже не получилось из-за яда, стремительно овладевшего моим телом. Течение понесло меня, как тряпку, к водопаду, откуда выбросило вниз, в темную, беспокойную воду. Все же, Земля приняла меня жестко. Дело даже не в неаккуратной посадке и напавших на меня чудовищах. Здесь было одиноко, холодно и, честно говоря, страшно. Сознание долго не хотело возвращаться ко мне. Я пытался подняться, стряхнуть с себя пьяную дремоту, но она не отпускала до последнего. Какая-то мрачная тень маячила надо мной, сбивая и без того нечеткий фокус зрения. Я сердито отмахнулся от нее. Рядом раздался громкий всплеск, кто-то вскрикнул, и я наконец-то смог сфокусировать зрение. На глаза первым делом попалось обеспокоенное белоснежное лицо. Я дернулся и мотнул головой, отползая чуть назад. Вот уж кого, а Брахмана я не ожидал увидеть. На секунду я перестал понимать, где я нахожусь. Огляделся вокруг - над головой раскинулось пронзительно-голубое небо, ладони щекотала короткая, жесткая трава, справа шумела река. Все верно, я на Земле. Но… Брахман? - Как ты себя чувствуешь? - незнакомец рассматривал меня с таким же настороженным любопытством, что и я его. - Где я? - осторожно спросил я, отползая еще на шаг. - Что происходит? Что за шутки? - Шутки? - Брахман свел бесцветные брови на переносице. - Тебя Айла подослала? Это все какой-то больной эксперимент? Юноша переменился в лице, будто я глубоко уязвил его своим вопросом. - Айла здесь ни при чем, - мягко сказал он и протянул ко мне руку, напряженное выражение лица смягчилось. - Успокойся, тебе ничего не угрожает. Я еще отодвинулся, не желая, чтобы ко мне прикасались. Тем более, неизвестно что замышляющий представитель правящей расы. - Ты кто? - моя спина наткнулась на что-то твердое (кажется, валун), и я позволил себе опереться на препятствие, так как голова еще кружилась. - Меня зовут Юпитер, - представился юноша. - Наверное, ты решил, что я из Брахман? - Это не так? - Не совсем. Я был Брахма, но меня изгнали, как и тебя. Я застыл, переваривая услышанное. Я не мог припомнить ни одного случая, когда Брахма казнили бы кого-то из своих. Как давно это было? - Пожалуйста, не волнуйся, - Юпитер все-таки дотронулся до моей руки - боязливо, совсем как Айла. - Ты выжил. Теперь тебе ничто не угрожает. - За мной ведь следят, да? - я поджал губы. - Нет. Утопия понятия не имеет, что происходит на Земле, хоть и очень старается выяснить. Я хотел сказать еще что-то, но к горлу подступила тошнота, и я зажмурился, пытаясь справиться с ней. Юпитер погладил меня по плечу, а затем каким-то неприлично заботливым жестом поправил мои криво обрезанные волосы. - Как жаль, - сказал он. - Они были красивые. - Что? - Я видел, как на тебя напали, - пояснил Брахман. - Ничего не успел сделать. Это импы, они совершенно дикие, и людоеды к тому же. Волосы жертвы - это что-то вроде трофея для них. Мне жаль, что я не смог помочь. - Да брось, он и сам хорошо справился, - к нам присоединилась девушка - молодая, крепко сложенная и пышущая гневом. У нее была смуглая кожа, длинный лохматый хвост и кошачьи уши. Странная смесь человека и кошки. Ее одежда была насквозь мокрой, отчего она постоянно дергалась и ежилась. - Ты видел, как он импу шею переломил? Во! - она щелкнула пальцами. - И нет пацана. Юпитер снова нахмурился. - Это Ирина, она мой друг, - он представил мне спутницу. - Ага. Извиниться не хочешь, летун? - девушка-кошка уперла руки в бока. - З-за что? - я снова предпринял безуспешную попытку подняться. - Ты как бы меня в реку кинул. - Ира… - вздохнул Юпитер. - Он нечаянно. - И что? Отмахнул как муху! Я требую извинений. - О… - наконец, я смог встать на ноги. Юпитер дернулся, чтобы помочь, но я жестом остановил его. - Прости. Я не хотел. Мне правда очень неловко. Надеюсь, ты не ушиблась. Ирина дернула бровью. - Что-то для дракона ты слишком робкий. - Потому что он не дракон, а утопиец, - пояснил Юпитер. - Ой да брось, хватит уже. Посмотри на него: прямиком из Парагона парень. Волосы, кожа, телосложение. И силища эта. Дракон и есть. - Ира, я видел как упал челнок. - Ну упал и упал. Мало ли, может он пустой прилетел. Ты же знаешь, Утопия с нами не связывается. - С тобой что со стенкой разговаривать, - покачал головой Юпитер, а затем достал из наплечной сумки свернутый плед и протянул мне. - О, спасибо, я совсем не мерзну, - взорвалась возмущением Ирина и надула губы. Я неловко пожал плечами, развернул плед и отдал кошке. Та с неохотой приняла его и сердито завернулась с головой. Юпитер повращал глазами, затем взял меня за руку и повел прочь с лужайки. - Пойдем. Тебе нужно обжиться на Земле. Я затормозил, ненавязчиво так, но Юпитер все равно вздрогнул, будто я держал его на поводке. - Я подумал… может, мне удастся что-нибудь сделать с челноком и… - О… нет, боюсь, не получится, - Юпитер сочувственно поджал губы. - Ты не первый, кто упал на Землю. Челноки одноразовые. Да и Утопия не примет тебя обратно. Мне жаль. Я кивнул и покорно пошел следом за Брахманом. Глупо было даже думать о такой возможности.