Вat

Инкрэ проснулся за час до будильника, когда на улице ещё было темно. Встал он от резкого стука по стеклу окна, и будет правильнее сказать — подскочил и упал с кровати. Не понимая, что это был за звук, он остался сидеть на полу, потирая ушибленное место, но вскоре всё же поднялся и подошёл к окну. Он двигался осторожно и с опаской. Энтерна говорила ему что в лесу живут страшные существа — вампиры. И стоит опасаться этих тварей. Эта девушка из полиции даже собрала всю деревню для того, чтобы ещё раз рассказать о вампирах и как они с ними борятся, как отличить летучую мышь от кровопийцы, куда не стоит ходить и в какое время суток. Было даже упоминание о каком-то графе, которого не могут никак поймать. Инкрэ конечно же присутствовал на этом собрании, потому что был новоприезжим из Франции и был просто-напросто обязан знать все правила, раз остался здесь жить. Вот только это французу не нравилось. Он был художником и приехал в деревню исключительно для того, чтобы порисовать местные ночные пейзажи. Но в бумаге, что дала ему Энтерна, гласило, что запрещено выходить из своих домов позже шести часов, если жители не хотят быть пойманы вампирами. Как известно, в этой деревне находятся только три вампира и их дом спрятан где-то в лесу. Сколько бы раз местная полиция не ходила искать его, все попытки не увенчались успехом. Были даже гипотезы, что дом невидимый или передвигается по лесу. В крайнем же случае — находится под землёй. Никто точно сказать не мог, как он выглядит и возможно ли то, что в их жилище есть ещё вампиры. Художника сейчас не волновали ни слова Энтерны о жутких тварях, ни то, где находится их дом, а лишь то что возле своего окна он увидел летучую мышь. В мыслях сразу же всплывает слова полицейского, о различиях обычных летучих мышей и вампиров. Как говорили Инкрэ, летучая мышь полностью чёрная и не может передвигаться при свете дня, так как впадает в спячку до ночи. А вот у вампиров крылья и уши цветные и вокруг глаз идут разные рисунки, пятна или разводы. Они так же не летаю днём, но вполне подвижные в это время в тени, и они сгорают на солнце. У летающей мыши, лежащей перед французом, все крылья переливались от синего цвета, до красного. Вокруг глаз имелись рисунки, подобные голубому пламени, а красные уши повисти. Иссиня-чёрная шёрстка отдавала сиянием. Художник засмотрелся на существо, но быстро опомнился. Перед ним лежит вампир. Страшный и ужасный вампир, что может в любую секунду впиться ему в шею. От таких мыслей, Инкрэ съежился и закрыл лицо руками. Он боялся, что сейчас эта нечисть нападет на него, даже не осознавая, что тот лежит без сознания, так ещё и за стеклом. Но потом Инкрэ не сильно стукнул себя по лбу за свою тупость. Расслабившись и поняв, что вампир ничего в данный момент не сделает ему, Инкрэ всё же подошёл ближе к летучей мыши и, открыв окно, взял того на руки. Положив его на кровать, чтобы лучи утреннего солнца не испепелили и так потрёпанного вампира, парень заметил, что одно крыло было порвано и нужно было его забинтовать. Помогать кровопийце не хотелось, но художник не изверг и не мог оставить кого-то в беде, даже если этот «кто-то» потом, вероятно, убьёт его. Нет, он всё равно должен помочь, может это поможет ему остаться в живых. Но тут нужно надеяться на сообразительность вампира. Принеся из кухни аптечку, Инкрэ забинтовал израненное крыло и оставил лежать летучую мышь на своей кровати. За окном уже рассветало и лучи были готовы проникнуть в дом, но его владелец закрыл шторы. В комнате стало намного темнее. Французу не хотелось тревожить мирно спящее существо. Он зажёг свечу на столе и, сев на стул, стал рисовать наброски будущей картины. За всё пребывание в деревне, он почти не рисовал, а только читал книги, которые в первый день приезда принесла ему Энтерна. Казалось эта девушка, ну вот очень ненавидела вампиров, что готова была истребить всех до последнего. В тот день, она оставалась на чай у Инкрэ и рассказала не только о своей лютой ненависти ко всем вампира, но и к одному конкретному, что увёл у неё из-под носа одного жителя. Того паренька, не могли до сих пор найти, да и известно про него было только то, что у того не было семьи и родственников, и он недавно приехал в эту деревню. Его вроде бы звали Суав, также был приезжим французом. Инкрэ ужаснулся, и спросил, как зовут вампира, что забрал парня. Энтерна тогда оскалилась, её взгляд стал испепеляющим и она с отвращением выплюнула его имя. — Фаллаций. Художник ещё долго не забудет все эти истории о Фаллации и его жертвах. Тогда в душе поселился страх не только за жителей, но и за себя. Он мог также быть украденным этим вампиром, что сейчас покоился на его кровати. Пытаясь не думать о плохом, Инкрэ встал, закончив свой набросок, и достал мольберт с красками. Рисовал он долго, отвлекаясь лишь на еду и летучую мышь, ёрзавшую в кровати. В конце работы, он сильно устал и без сил свалился на мягкую кровать около проснувшейся летучей мыши. Как только Инкрэ уснул, вампир выкарабкался маленькими лапками из-под одеяла и аккуратно встал, превратившись обратно в человека. Выпрямившись и хрустнув почти что всеми частями тела, он навис над художником. Его взгляд был холодным, но в нём промелькнула благодарность. Наклонившись к полу, он подобрал маленький кусочек бинта. Подержав его в руках, Фаллаций сжёг его и рассыпал пепел. Чёрные песчинки разлетелись по всему полу и вампир поднял глаза на художника. Инкрэ проснулся и сидел в углу зажав рот рукой, чтобы ненароком не издать лишний звук. Хотелось позвать на помощь, но его никто не услышит. Даже если услышат, то не успеют вовремя прийти на помощь и он будет немедленно убит кровопийцей. Побаиваясь существа, что не предпринимал никаких попыток напасть и лишь стоял на одном месте, смотря на художника, француз хотел было закричать, но вовремя заткнулся, потому что вампир двинулся с места. Он приблизился к испуганному лицу и перевёл взор на шею. Художник вздрогнул и тихо пискнул. Фаллаций резко посмотрел в глаза художника, что хотел было заплакать, и рассмеялся, отойдя к окну. — Да расслабься. Я не трогаю смертных.