Обжигай меня своими прикосновениями

Я сидел в классе математики и слушал очередной скучный урок, рассказываемый Миссис Пакертон. Странная она, если честно, старуха. Математика давалась мне не очень хорошо, но она мне нравилась и я старался преуспевать в ней. Хоть мысли были не о математике я старался полностью погрузиться в уравнение. Я не знаю как найти этот гребанный икс. И что мне делать? Вдруг послышался стук. Все устремили взгляд на дверь. На источник раздражающего звука, нарушивший щебетание бабки, объясняющей тему. Конечно, в классе был не только ее голос. Некоторые разговаривали, некоторые рисовали, а остальные как я. Были потеряны. Пытались работать, но мысли сбивали с толку. — Кто там? — Миссис Пакертон отвлеклась от объяснения и встала из-за стола. — Мне нужно забрать Тревиса Фелпса. — В дверном проёме показалось взрослое серьезное лицо. Человек был на вид лет 36, с темными, будто крашеными волосами и злым взглядом. В глазах словно играли праведные дьяволята. Он был одет в чёрное одеяние с небольшим золотым крестом на шее. Он посмотрел на Миссис Пакертон. — Конечно, а кто вы собственно говоря? — Наигранная заинтересованность скользнула по её лицу. — Я его отец. — Тревис, выйди пожалуйста. — Блондин поднял полный апатии взгляд на отца. Затем, увидев кто пришёл, изменился в лице. Так мгновенно и необычно. Он побледнел. Фелпс тяжело проглотил ком в горле и вынув наушники из ушей, встал. Сбросил учебники с парты в рюкзак и вышел. Быстрой пугливой походкой. Он не спускал глаз со своего отца. Было чувство, будто он боится его. И вообще зачем его забрали? Что случилось? Он странный. Хотя мы все со своими тараканами в голове. Например, мои имеют лицо Ларька. И характер Ларька. Все, что присуще Джонсону, присуще моим таракашкам. Интересно, как он там. Думает ли обо мне? Скучает, как я? Хочется верить в это. Хотя, мы не виделись часов пять-шесть примерно. Но все же. Я ужасно соскучился. Без Ларри мне очень одиноко. Безумно одиноко. Одиночество съедало изнутри. Выгрызало органы, постепенно подбираясь к сердцу. В последнее время Ларри был необходим мне. Как доза для наркомана. Как людям воздух. Как траве свет. Я нуждался в нем. У меня будто ломка. Ломка по дорогому и близкому человеку. Эшли не было в школе — она таки заболела. Но это вовсе не удивительно. В последний раз она была ну очень раздавленной. А Тодд уехал сегодня на школьную экскурсию в лес. Выбирая курс биологии, мне кажется, он не ошибся. Наверное, мне тоже стоило взять его, но я предпочёл учесть мнение Ларри и привести его в исполнение, да и мне нравилась эта идея. Если быть честным. А вот потяну я её или нет — уже другой вопрос.

***

Перемены так же окрасились в серый. Потому что Ларри не стоял со мной у шкафчиков, рассказывая максимально тупые шутки. Он не сидел со мной за столом в кафетерии. Не жаловался на отвратительный вкус его сэндвича. И не пытался накормить меня, потому что при нем — я ел мало. Да и при других. Причина тому была проста и понятна — постоянно приподнимать протез было не совсем удобно. Но Ларри не нравилось, что я так мало ем. Он часто говорил: «Сал, ты хочешь себя голодом сморить?». Хихи Ларри. Люблю его заботу. Хотя часто из-за неё раздражаюсь. Салат с не совсем свежими листьями салата, казался более тухловатым, чем когда я ел его с Джонсоном. Это звучит странно. Видимо он действительно, как мой наркотик. Мой личный сорт героина. Тупые романтичные фразы из сумерек иногда отлично описывали мое состояние. Без него все совсем иначе. Я сидел за столом, слушая чужие разговоры и разносимые с невероятной скоростью сплетни. Когда же мне стало уже отвратительно, слушать, как Джессика дала Робби, а потом он ее бросил, я ушёл. Пошел в туалет. Может если опрысну лицо холодной водой, мир вернёт краски? Хотя… Я надеюсь на невозможное. Я зашёл в туалет. Там было пусто. Кафельный пол, уложенный чёрной плиткой, идеально чисто блестел от света лампы. Наш туалет был самым новым в этой школе. Тут недавно разбили пол, поэтому его сменили. Конечно, они могли бы сменить эти несчастные десять плиток и все такое, но администрации школы влетело бы по полной, когда плитка имеет отличие. Ведь такой старой, в таком древнем оттенке — не найдёшь. Я снял протез оглядев своё лицо в отражении. Все по старому. Нихера не заживающие раны. Отсутствие скальпа. И кожа на щеке, похожая больше на кору дерева. Но удивительно, что она вообще там есть, ведь раньше была просто дыра… Вдруг я услышал звук. Очень странный звук. До боли знакомый. Похожий на… Всхлипы? Кто-то ноет в школьном толчке? Мужском? Мне стало жалко того человека. Услышав странный звук, я на автомате со скоростью света вернул протез на лицо и с неким испугом огляделся. Странно. Может мне все же послышалось? Я опустил голову вниз, дабы посмотреть под кабинки. Я очень не хотел видеть там чьи-то ноги. Хотелось, чтобы этот звук мне просто показался. Но нет. Там кто-то был. — Эй? Тут кто-нибудь есть? — Спросил я немного беспокойными голосом, пытаясь успокоить виновника моего удивления. Но если честно, казалось, будто я успокаиваю сам себя. Всхлипы прекратились. — Тебе нужна помощь? — Я пытался говорить как можно дружелюбнее, хотя чужая хандра всегда сбивала меня с толку. Наступила мертвая тишина. — Кто ты? — Вдруг послышался звук исходящий из одной из кабинок. Кто-то спросил голосом через рот. — Я Фишер. Сал Фишер. — Я легонько прислонился к двери кабинки чтобы лучше слышать и без того тихий голос. Не знаю почему, но он казался мне очень знакомым. Очень знакомым. — Фишер? Иди нахуй от сюда. Мне не нужна твоя помощь. — Незнакомец сменил тон, повторив мою фамилию. Сердитым тоном — он оттолкнул меня. — Т-тревис? — Внезапно озарение настигло меня. Привычные маты и оскорбления в мой адрес дали мне вспомнить хозяина этого голоса. — ИДИ НАХУЙ. — Он втянул сопли градом лившиеся из носа. — Гребанный Фишер. Ненавижу тебя. Уходи отсюда. Ты мне отвратителен. — Сказал тот грубым голосом. — Но… Почему? Почему ты меня ненавидишь? Что я сделал тебе? — Спросил я озадаченным голосом. — Такой правильный. Такой хороший мальчик. Просто душка. Он такой милый. А остальные просто ничтожества. Отвратительные крысы, бегающие по канализации. — Он говорил через ком в горле, со злорадным голосом. У кого-то подкипело. — Глядите я — Сал Фишер, и я само совершенство. Джонсон мой принц. Он защитит меня от поганого Тревиса. — Фелпс сделал ещё более противный пародийный голос. — Что? Что ты такое говоришь?! — Я спросил ещё более запутанным и озадаченным тоном. Я был несколько в смятении. — ТО ЧТО ЗНАЮ! — Он закричал, пизданув рукой по дверце. Меня немного ударило и я отшатнулся. Удар не был столь сильным. Наверное был только для показухи. — Тревис, успокойся. Все хорошо. Я вовсе не душка и тому подобное… Прости, если я чём-то обидел тебя. Мне очень жаль. — К горлу подступил ком. Я не понимал, почему возникло такое чувство… Сочувствия? — Он говорит. Говорит, что я ужасен. Ничтожен. Не достоен, подаренной богом, жизнью. Что такие, как я — недостойны жизни. Что я должен вариться в кипящем масле в аду. — Он словно не слышал меня, говоря через ком в горле он начал что-то рассказывать. Я не совсем понимал его. Видимо все, что так долго тревожило его разум вылилось наружу. То, что томило многими ночами, как рвота, вырвалась резко и неожиданно. Абсолютно бесконтрольно. Тяжелые болезненные для него слова срывались с уст. Я ещё плотнее прижался к кабинке. Дабы выслушать все, что томит сознание школьного хулигана. Протез больно давил на лицо, но было плевать. Я был в каком-то парализованном состоянии. Я не мог контролировать свои действия, как Тревис слова. — Тревис, о чем ты? — Спросил я чуть дрожащим голосом. — Он часто говорит мне это. Но теперь. Теперь все совсем по-другому. Теперь мне действительно страшно. Очень страшно. До дрожи в теле. До неконтролируемых приступах паники и паранойи, съедающих меня.До бешеной отдышки. Мне страшно. Очень страшно. — Он говорил, это как сумасшедший. Словно в бреду. Однотонным голосом. Уже не гневным, не сердитым, а другим… Обиженным? Грустным? Точно другим. — Что? Чего ты боишься? — Кого. — Тихо поправил меня Фелпс. — Кого ты боишься? — Я отдышался и успокоился. — Монстра. Помешанного монстра. — Он сказал чуть дрожащим голосом. — Кто он? КТО? — В ответ тишина. Я замер, в ожидании ответа. — Отец. — Вдруг пронеслось в воздухе. Я словно проглотил язык. Никакие слова не могли с него сорваться. Моя голова раскололась на две части. Мне стало страшно. Глаза словно открылись. Я видел все поступки Фелпса и находил им объяснение. Чудом. Я понимал его. Теперь я знаю точно. Он — не злой человек, просто несчастливый. Кабинка тронулась. Она медленно с тихим скрипом отворилась. Я к этому моменту уже в ахуевании, отошёл от неё. По моим щекам покатились слезы. Сам не знаю отчего. Это все было так ново для меня — переживание за Тревиса. Это даже звучит бредово. Абсолютно странно. Не знаю почему, но я словно разделил с Фелпсом всю его боль. С редкостным подонком, как считал раннее. Все его мысли, томящиеся за каменной шкатулкой были вскрыты. Правда была обнажена. Раздета и изучена. Я увидел все. Всего за пару секунд. Из-за двери я увидел лицо. Его лицо. Потрёпанные светлые волосы небрежно парили вокруг его головы. Под красными заплаканными глазами, помимо синяков от бессонных ночей, красовался фиолетовый след. Синяк. Темный и большой. На полу, вокруг него валялись вырванные страницы из книги. Какой-то старой книги. На них был напечатан мелким шрифтом текст. Когда я увидел в его дрожащих руках библию, я понял, откуда эти страницы. Его ноги немного подкашивались. Он дрожащими губами смотрел на меня. В мои влажные голубые глаза, выражавшие некий дискомфорт и волнение от столь неожиданной ситуации. Он увидел, как с глаз покатились бесконтрольные слезы. Но не сильные. Из-за этого зрелища, с его глаз покатилась ещё одна кристальная партия слез. Он кинулся в мои объятия и крепко-накрепко сжал меня сильными руками. Я обалдел от такого поворота событий. Я же просто пришёл в туалет умыться там… Пописать. А тут такое. Это выбило меня из колеи. Слишком непривычно мне видеть кого-то в истерике. Обычно это меня видят в ней. Я немного взгдрогнул от неожиданных объятий, но ответил тем же. Дружеские тёплые обнимашки с Тревисом — самое странное, что происходило со мной. Я до конца не понимал. Верно ли я поступаю. Ведь он столько боли принёс мне. Чуть не убил на заброшке, а тут… Теперь он в западне, а я принимаю его и успокаиваю. — П-почему ты добр со мной? Я же веду себя как полный кретин. — Спросил он отстранившись от меня, но все так же не сводя взгляд с моих глаз. — Я думаю, ты хороший человек, просто несчастный. Все мы такие. Абсолютно все. И сейчас я вижу, что у меня нет поводов тебя осуждать. Как ни странно. — Я говорил мягким и тёплым голосом, успокаивая его. Я был немного в шоке от сказанного, потому что несколько дней назад — я хотел убить его. — Спасибо Сал. Большое спасибо. — Он стёр с лица слезы. — Вчера мне не влетело за драку. К нам приехало несколько монархов на постный обед, из церкви ближайшего города. Но сегодня… — Он тяжело вздохнул отведя взгляд. — Он рылся в моих вещах… понятия не имею зачем… Но он нашёл там… — Тревис замялся. — Рисунки. — Что за рисунки? — Я посмотрел на него встревоженным и заинтересованным взглядом. — Я рисовал… то что запрещено… Некоторых парней… Отец узнал, что я не тот за кого себя выдаю. Он был в бешенстве. Мне вылетело вдвойне. Больше чем обычно… Намного. — Я с утешающей улыбкой посмотрел на него. — Все хорошо, Тревис. Все будет в порядке. Мы с Ларри поможем тебе, если что… — Нет. Ларри меня ненавидит. И на это есть множество причин… — Брось эту мысль. Я поговорю с ним и все будет в порядке. — Сал. Ты просто не все знаешь, чтобы так говорить. — Тревис смущенно отвёл взгляд. — Может… А чего я не знаю.? — Я немного недоумевающе посмотрел на него. — Эм… — Он замялся. — Мне не стоит об этом говорить. — Ну ладно. Тревис, отцу придётся принять тебя, он обязан сделать это. — Нет. Нет. Он будет это полностью отрицать. А если правда просочится… Что я слишком святой. Пересвятился прям, живя в церкви. То пиздец всему. Даже страшно думать, что может случится. — Он вздрогнул, нервно улыбнувшись. — Ты же никому не говорил?! — Он испуганно посмотрел на меня. — Не парься. Я никому не сказал. Мне не очень хотелось снова получить по ебалу. — Я глупо улыбнулся. — Прости… — Он улыбнулся так же глупо.