Хозяйка, разрешите?

Глубокий вдох. В такие моменты нет ничего более важного. Если бы у Саске Учихи в такие моменты спрашивали, хотел бы он разучиться выдыхать, он согласился бы не раздумывая, подписал бы соглашение и заверил бы бумагу у нотариуса. Ещё один вдох... Глаза гордого Учихи буквально закатились от наслаждения. Увы, это отнюдь не оборот речи, ещё немного, и он бы смог посчитать все извилины на своём собственном мозгу. Вдох... Саске конвульсивно дернулся пару раз, прижимая аккуратную женскую туфельку 37 размера к лицу. Эпически кончив мимо приготовленного заранее полотенца, Саске сполз по стене, продолжая жадно вдыхать терпкий запах девичей ступни из туфли. Не стоит сразу бросаться в нашего бедолагу грозными обвинениями в аморальности. Если и есть в мире человек, презирающий себя после дрочки больше, чем Саске Учиха, то искать его вам придётся долго. Эти пятнадцать минут просто внеземного удовольствия - пока что самое большое и самое позорное наслаждение в жизни перспективного, сурового, но в целом славного паренька. Учиха Саске являлся фетишистом в самом широком смысле слова. Фут-фетиш - лишь самое яркое из «несчастий», обрушившихся на бедного парня с хрупким эго. Не вдаваясь в подробности, можно описать все кратко. Саске с раннего возраста фетишизирует практически все, что связано с противоположным полом. Ношенные трусики, носочки, туфли, майки... Запах Хозяйки для Саске - как красная тряпка для быка. Корни его бедствия он сам определял из своего чудовищного желания подчиняться девушке. Стоять на коленях, целовать Хозяйке обувь, ползти за ней на поводке, терпеть боль от строгой и любящей длани своей Госпожи... Тяжелый приговор и одновременно самое горячее желание для молодого, но гордого мазохиста. Саске вздохнул и отбросил туфельку. Потом вздохнул, аккуратно взял ее левой рукой... Мысленно передернувшись от отвращения к самому себе, поцеловал ее носочек и также аккуратно положил ее журнальный столик рядом. Если бы на стенах его комнаты висели плакаты с любимыми музыкантами, то и те бы смотрели на него с осуждением. Саске вздохнул и потянулся за полотенцем и мылом на том же столике. Вдумчиво стирая следы своих утех, он прикидывал, стоит ли вообще сегодня выходить из дома в единственный выходной за последние две недели. Трель телефонного звонка оторвала его от невесёлых мыслей. Отшвырнув в корзину грязную тряпку, Саске выхватил мобилу и неглядя принял вызов. - Да, говорите! - И тебе утрое доброе, солнышко, - насмешливо послышалось из трубки. Харуно Сакура. Самое яркое чудо, пинающее его по жизни. - Харуно, шесть утра... - старательно растягивая гласные, «устало» простонал Учиха. - Прекращай ныть, раб! Разве так пёс разговаривает со своей богиней?! Саске скрипнул зубами. - Харуно-о... Из трубки послышался мелодичный тихий смех. - Ну ладно, радость моя, извини... Не могу сдержаться, ей-богу. Слушай, мой яростный брутал, я через часик заскочу? У меня сорвались утренние планы на сегодня, да и обувь свою забрать хочу. Кстати, ты ее помыл после своих «утех»? - Са... Сакура... Учиха прямо физически ощущал то, каким жаром налилось его лицо. За последние несколько лет он так и не привык, что кто-то в мире знает о его наклонностях, пусть даже это и его ближайшая подруга детства. Пусть даже эта дорогая подруга детства спокойно одалживает ему свои туфли и даже больше... Но нет, думать об этом тяжело, хоть иногда и безумно приятно. - Прости, Сас, прости. Так я пригоню? - Пригоняй, радость моя, - потеплевшим голосом выдохнул Саске. В конце концов, день, проведённый без старого друга автоматически... ну, наполовину хуйня, пожалуй. - Лечу! Готовь завтрак и тапки.