Абьюз

Огай нетерпеливо тёрся возле этой трёхлятой двери. Фриц позвал его уже минут двадцать назад, осталось только Оду дождаться, как и просили, но тёмная мысль прийти одному уже казалась не такой тёмной. Всё-таки двадцать минут… Пролетели как одна секунда, на самом деле. Для вампира даже двадцать лет как час ожидания. Проблема была только в личности Мори: он терпеть не мог ждать и тратить время на что-то настолько бесполезное, как дождаться приятеля. — Заскучал? Огай повернулся на оклик. Ода медленной и спокойной походкой дошёл наконец до двери. Его существо словно погрузилось в апатию, лет сто назад, и так оттуда и не вышло, что, собственно, и сыграло свою роль в этом лишённом эмоций лице. — Ну, наконец-то, Сакуноске Ода. — Извини, если слишком долго шёл сюда. Перепутал коридор. — без тени угрызений совести, Ода тут же постучал и, не дожидаясь ответа, дёрнул ручку, проходя внутрь. За ним последовал Мори. — Харунакара-сан, Вы звали? — бесцветным тоном спросил Сакуноске. — Да. Полагаю, вы уже в курсе наших гостей? — оба кивнули. — И, как мне кажется, вы знаете некоторые тонкости, нужные специально для развлечения приезжих? — Говорите прямо. — тцыкнул Огай. Теши покосилась на него недовольным взглядом, но продолжила. — Например, балл. — Вы хотите поручить нам организацию этого торжества? — Схватываешь на лету, Ода-кун. — она легко улыбнулась и, казалось, диалог был закончен, но никто не двинулся с места. Королева взяла со стола несколько бумажек, пробежала глазами по содержанию и, убедившись, что схватила нужные листы, отдала два из них Сакуноске и три — Огаю. — Один из листов содержит пожелания наших гостей. Второй — то, что ни в коем случае не должно присутствовать на празднике, отвечаете за это головами. Третий лист есть только у Мори-сана. — она милейше улыбнулась ему, но за этой улыбкой скрывалось явно не лучшее намерение. — Там список не сданных и уничтоженных Макимачи бумаг. То, что мы смогли восстановить, конечно же, не учитывается. Прошу, сдайте все долги до конца недели. — Но… Позвольте, это же около 13 подробных отчётов… — Знаете, меня мало это волнует. В последнее время Вы ужасно обленились. Нужно было давно это исправить, а тут и случай подвернулся. Всё равно вампиры ночью не спят, уверена, за пять дней реально всё это написать. — Как прикажете… — скрипнул зубами Мори, сжимая листы сильнее, на что Теши улыбнулась ещё ярче и выпроводила обоих за дверь. Как нелегко было предъявлять претензии к работе Огая. Особенно, зная, что он готовит заговор. Собственно, поэтому его работой и заняли. Осталось только дождаться Йосано, которая, по уговорам Чуи, именуемого временно Юкио, должна была подойти на пару слов. «Разумеется, она оказала бы услугу всей Японии и лично Королеве, если бы вылечила некоторых больных этого замка, как это сделали с Дазаем», — по крайней мере это проговаривала Харунакара у себя в голове. Но стоило Акико войти (кстати, без стука и предупреждения, уважение к этой даме она потеряла ещё при первой встрече), все репетиции в мозгу растворились, как соль в воде. — Звали? — оставаясь хладнокровной и на первый взгляд почтительной, осведомилась Йосано. — Да. Я бы хотела извиниться за наш конфликт. — Неужели. — Это был конфликт интересов, не более. Надеюсь такого больше не повторится. — Что заставило Вас поменять своё мнение? — резким взглядом была одарена Теши, из-за чего поёжилось небьющиеся давно сердце. — Сам мальчишка. Юкио. Мы поговорили немного, ему уже лучше. А я поняла, что Вы просто просто хотели помочь. — сказав это Королева отвела взгляд, не в силах больше вынести тяжести ответного. — Всё верно. — Ещё раз прошу меня извинить. Всего-то сработал материнский инстинкт. — Он Ваш сын? — Нет. Но очень близкий человек. Я бы усыновила его*, но он не сможет этого принять. Его родители трагически погибли на войне, так что он стремится к подвигам и славе, и, конечно же, к такой же смерти. — Может, у Вас остались тела?.. Я могла бы… — Их даже не нашли. — Теши отвернулась совсем, изображая печаль. Она так бессовестно врёт, сразу за извинениями. Но нужно скрыть, что Чуя Накахара, выживший, азульван, незарегистрированный одарённый, свободно бродит по Японии. Ещё и на посту Второго Лорда. — Они считаются без вести пропавшими, но свидетели и их хорошие друзья говорят… — на этой ноте Харунакара всхлипнула, повернулась, сделала вид, что взяла себя в руки, хотя контроль над собой и не теряла, и продолжала. — Ах, да, Йосано-сан… — Вы рассказали очень печальную и личную историю. Юкио не против этого распространения? — Не против. Более того, он даже подбросил в народ слух, что родители его получили звание Великий Воин. И он получит такое же. Как только сможет взять Токио. — Вы готовитесь? — Да, правда, подготовку пришлось немнооогоо отложить из-за вашего приезда. Но это не страшно, я уверена, мы до весны управимся. Они помолчали. Акико думала, что бы так ненавязчиво спросить, но при этом вытянуть полезную информацию. Теши нервничала, ибо понятия не имела, как отреагирует врач на её предложение, точнее просьбу. — Йосано-сан… — Слушаю? — У меня есть небольшая тайна… Я хочу поделиться ею с Вами. Но очень прошу Вас никому не говорить об увиденном. Акико оторопела, подумала, неуверенно кивнула и покосилась на Королеву, которая, зачем-то, сначала воровато огляделась в своей комнате, затем схватила врача за руку, больно сжав кисть, а после вытянула в коридор, где осмотрелась точно так же, как в комнате, и повела Йосано по направлению к комнатам, где хотела поселить её и Фукудзаву в первый день их приезда. Теши осеклась ещё несколько раз. Никого. Тогда она дёрнула ручку двери, врываясь в одну из комнат. Акико последовала за ней. — Комната Дазая Осаму. И он сам, конечно же. Вы смогли вылечить его от ран, я правильно поняла? — Верно… — Йосано начала строить цепочки, зачем она вдруг понадобилась Королеве, и ответ, к сожалению, был один с любого конца. — Дело в том, что Дазай не единственный наш больной. — Вот как… — чёрт, неужели Акико права?! — Я хотела бы узнать, не смогли бы Вы их исцелить? Разумеется, мы заплатим за Ваши труды и молчание… Всё, что угодно. — Не стоит. Я сделаю это бесплатно. — Вы… Вы серьёзно? — Абсолютно. Покажите своих больных. *** Тронный зал этого замка никогда не пылал изяществом и красотой королевских дворцов. Вместо этого он источал особое отторжение и нежелание возвращаться в эту комнату. Забавно, что работу по оживлению этого места поручили апатичному вампиру и хитрому предателю. В такой обстановке они могли бы следить друг за другом. Для Мори это шанс привлечь на свою сторону очередного человека, понять его позицию и мотивы, воздействовать, манипулировать. Для Оды же ситуация едва ли приносила плюсы. Он следит за Огаем, что было равносильно слежке за Элис — его способности. Ни того, ни другого Сакуноске не терпел сам и не советовал другим. И это даже был не плюс. Скорее, хоть что-то маломальски полезное, пусть и не для него, опять же. Ода взглянул на один из листов и, сдерживаясь, честно захотел порвать его в клочья. Что пожелания, что запрещённые вещи вызывали ужас своей необычностью. Четвёртый осмотрелся. Пожалуй, сначала здесь нужно прибрать. И это явно не его работа. Просто нужно отдать слугам распоряжение. Но что потом? Лист пожеланий: -чай, разбавленный кровью. -мясо любого вида, но высокого качества. Кровь обязательна. -любой гарнир, но с кровью. -по украшению зала пожеланий нет, разве что Йосано-сан хотела бы видеть ленты, хоть где-то. -чистота.* Запрещённого лист: -никаких шариков!!! -блюда без крови не сметь даже ставить на стол! -кстати о столе… Никакого голого дерева, скатерти обязательны! -грязь в тронном зале! -никаких официантов, у нас фуршет. -ни за что в жизни, ни под какими уговорами, не садите детские игрушки.* Сакуноске задумался. Конечно же, прочитав эти списки, Огай успеет смотаться под предлогом недоделанных документов. — Думаю, лучше поручить слугам уборку и покраску стен. А потом мы сможем прийти и обсудить украшения и меню. Согласен, Ода-кун? — все подозрения Сакуноске разбились в одно мгновение. Мори предлагал дельную идею и, кажется, абсолютно беззлобно. Это сбило с толку, но Четвёртый кивнул. — Тогда я сам отдам все распоряжения. Нам сообщат, когда с работой будет покончено. *** — Г-господи Боже!.. Акико не удержалась, отошла, прикрыла руками глаза. Изощрённо, вычурно, кроваво было тело, лежащее на кровати. И это всё ещё можно восстановить, как бы противно и страшно не было. — С вашим Ацуши всё было проще… Там просто небольшие травмы и переломы из-за пережитого внедрения способности, если верить Вашим словам. — она повернулась к Харунакаре. — Но это… Подождите-ка… Это… Сакагучи Анго?.. — Да… — Теши показалось, что сначала по ней пробежало стадо мурашек, несущих за собой холодный пот, а затем в тело вонзились иглы, заставляя её нервничать всё сильнее. — Кто это сделал? — Мы ведём расследование, но преступник пока не найден… — Это очень плохо может сказаться на репутации этой страны. Вам повезло, что я умею хранить секреты. «Да уж, я такая везучая…» — подумала про себя Теши и наблюдала, с каким трепетом Йосано приготавливается к использованию способности на Анго. Особенность его сущности в том, что он даже не совсем вампир. Так, скорее, рождённый от полукровки и человека, но попавший по несчастливой случайности в вампирский мир. Пусть и на высокую и важную должность. Уже через двадцать минут, Сакагучи оглядывался, хлопая глазами. Последнее, что он помнил, явно была не его комната, так что удивление оправданно. Теши подошла ближе. — Получилось? — Думаю, да, но он выглядит как-то… Ошарашенно. — На него же напали. А теперь он жив, здоров и в своей комнате. Как ещё ему выглядеть? Акико промолчала, мысленно соглашаясь с этой мыслью. Анго, кажется, наконец пришёл в себя, но не сказал ещё ни слова. — Сакагучи-сан… — Харунакара присела у кровати. — Мне нужно спросить у вас всего одну вещь. Вы помните, кто на Вас напал? Однако получила отрицательный ответ. Теши начала складывать кое-какие мысли и ужаснулась собственным доводам. «Не может быть!» — убеждала она себя. Но есть ведь ещё вопросы, которые можно задать, чтобы удостовериться, права она или нет. — Вы можете описать нападавшего? — Я видел немного… — голос охрип и был едва слышен за стрёкотом огня в камине. — Его волосы похожи на чёрную смоль. А глаза отливали красным, но… Он использовал способность, я… Я почти уверен. — казалось, ему опять стало плохо, только не из-за ран, а от воспоминаний. — Помню белую меховую шапку. Она странно закрывает уши… Теши будто током шибанули. Все предположения оказались верны, все доводы оправдались, всё, что она не хотела признавать, теперь реально. Даже зная нападавшего, она ничего не может сделать. Ибо знакомый брат куда сильнее. — Понятно. Мы продолжим поиски, учитывая Ваши показания. — она развернулась к доктору, кланяясь. — Спасибо Вам, Йосано-сан. «Спасибо, хоть я и знаю, что моя тайна только что вскрылась.*» *** Мурасаки Сикибу скрылась со своим сопровождающим уже в ноябре по теперешним меркам. Благодарная за лечение, всё-таки в её голосе промелькнуло и недовольство, что нападение вообще произошло. Проводили их тепло, несмотря ни на что. Правда, перед отъездом, они говорили. Много говорили. — Ты довольно долго пролежал без сознания. Я думала, ты умрёшь. — Меня так просто не убить. — немного печально заметил Анго. — Пусть я всего лишь человек, со слабым приливом вампирской крови, но я также обладатель способности и твой телохранитель. Хотя, ты права, надо что-то с этим делать. Найти ещё людей, чтобы они помогали нам. — Возможно… Я не люблю толпу, но здесь ты прав. У нас должна быть хорошая защита. — Поговори как-нибудь с королевой этой страны. Теши позаботилась о дополнительной защите. В догонку им она послала двух вампиров: Муракосо и Аоки Такуичи*. Сикибу смягчилась и оставила им одного из своих связных. Югао — так его звали*. После их отъезда стало свободнее, но китайцы словно специально появлялись в самый ненужный момент. В коридорах больше нельзя было ничего обсудить, но даже запершись в комнате, едва ли можно было поговорить, без страха быть подслушанным. К своим дверям Теши очень хотела поставить стражу, но из последних сил сдерживалась, чтобы этого не сделать. Всё-таки, не очень красиво получится. Чуть позже она позвала к себе Ацуши, потому что хотела спросить, готов ли он стать полноценным вампиром и занять место предшественницы (по способности, конечно же). Это был единственный её вопрос, но он никак не мог обсуждаться в коридоре, а быть подслушанным — тем более. — Итак, Ацуши? Я дала тебе время подумать. — Я… Он неловко вытаптывал ковёр, переминаясь с ноги на ногу. Честно говоря, Накаджима так ничего и не решил, потому как почти все его вечера были заняты совершенно другим. А днём и остатком ночи тигр предпочитал отсыпаться. С утра же занятий у него хватало. — Ты так и не подумал. — Теши вздохнула. Ответ ей нужен был в кратчайшие сроки*, немедленно, как можно быстрее. — Извините… — Ничего страшного. Ты просто подумаешь сейчас. — С-сейчас? — Абсолютно. — на всякий случай, она достала чистый лист из выдвинутой полки, демонстративно взяла в руку перо и, в ожидании, постукивала то ноготком, то краешком пера о дерево, как бы намекая, что отказа не ожидает, но примет, если Ацуши вдруг совсем претит мысль, что придётся остаток жизни провести под её крылом, которое некоторые, вроде Огая, считают чем-то более изощрённым, например, завесой тьмы, что, кстати, является совсем смешным сравнением; или, тоже вариант, назвать это адовым крылом, то есть дьявольским, а кому нравится сама мысль о жизни с бесом, пусть и в лице, казалось бы, невинной девушки, за плечами которой ещё и целая страна, что только обременяет, особенно в последнее время, но никак не радует, ведь ещё и такой тупик, как Ацуши, не может дать точного ответа, чтобы разобраться, наконец, с подданными. Накаджима натурально* был загнан в угол. С одной стороны давила Теши, с другой — напоминание Акутагавы ни за что в жизни не соглашаться на службу. Иначе им не видать счастья, ведь Ацуши будет занят исполнением своих обязанностей. По крайней мере, об этом они грезили. — Собственно, твоё полное согласие мне не нужно. Я просто убедилась в своих догадках. — она лукаво улыбнулась. — Подписывай, если не хочешь худшего исхода. Хотя бы в такой ответственный момент, мозг оборотня заработал, ещё и в нужную сторону. Он изобразил удивление, однако, наперёд догадываясь, что это не сработает, изменился в лице: теперь там сиял во всей красе только ужас от осознания всего коварства, о котором уже предупреждал Рюноскэ. — Всё верно. — улыбка сошла с её лица, тон стал суровее. — Так что подписывай, иначе, — уголки губ вновь приподнялись, — Акутагаве будет кому молиться. Ацуши пулей метнулся к столу, вырвал перо из чужой руки и начиркал подпись в уголке листа. Харунакара смотрела на него слегка ошарашенно, но одобряюще. После лёгкого кивка Накаджима так же быстро вылетел вон из комнаты. — Странный какой-то… — пожала плечами Теши, будто забыв о том, что сама заставила парня согласиться с её ультиматумом, а тот молниеносно подписался на службу, только заслышав о проблемах, последующих в случае отказа. *** Подземелье, сырое, грязное. Из углов, хуже, чем из самой темницы, шманит гнилью и смертью, вероятно, трупами сдохших там крыс. Капли воды, взявшейся здесь чёрт пойми откуда, только нагнетали атмосферу, выводили из себя, доводили до безумия громким хлюпаньем в тишине. Это был второй звук, вообще раздававшийся в тюрьме. Первым был визг едва живых крыс, которые спали на подстилках вместе с заключёнными. Фриц приходил сюда редко и исключительно веселья ради. Сидящих всегда был сплошной минимум: дезертиры, буйные психи или чересчур важные военачальники. Интересно только, зачем последним тут находится. Прочувствуют вампирскую суровость и сдадут им в руки все свои секреты? Что-то пока не работал этот план. Только это уже и не его дело. Это посещение не было каким-то особенным, точно такой же заход, как и всегда, когда Фрицу становилось скучно, а заданий для исполнения не было. Особенным в этот раз был специальный гость темницы — Макимачи Мисао, с которой можно поговорить, забавы ради. — Фриц, сучий ты сын! — весьма тепло встретила его черноволосая, едва завидела в дверях. От её апатичного настроения не осталось и следа. Она, словно тень ночная, подскочила к решётке и, наверное, больно ударившись о прутья, высунула руку так далеко, как только могла, чтобы задеть его ногтями. — И тебе привет, Макимачи. — улыбка на его лице разъехалась до ушей, если не дальше, что взбесило вампирицу до основания, после чего она, конечно же, начала кричать на всю тюрьму: — Гадёныш, ты тоже защищаешь эту суку! Это ты засадил меня за решётку! Ты, урод полудохлый, слушал и выполнял её приказы! Да чтоб тебе пусто было! — Макимачи-чан, какие прелестные слова ты умеешь кричать на всю темницу. Уверен, если ты ещё чуть постараешься, тебе услышит даже Теши, а тогда уж вы сможете сами поговорить. — Ты… — в её глазах искрилась злоба, голос перешёл в змеиное шипение. — Ты пришёл от её имени? — Я бы не опустился до такого. — фыркнул Раймонд, деловито поправляя волосы. — А вот ты, я смотрю, успела сотни ругательств повыучивать. Не стыдно? — А должно быть? — обессиленно спросила Мисао каким-то потухшим голосом. Руку она уже достала из прутьев, ноги подкосились и она едва успела отойти, плюхнувшись на подстилку, с видом явно удручённым. — Ну, как бывшей Графине, — да. Однако, сейчас я понимаю твои чувства, твою боль и скорбь. Твоё бессилие. — Не утешай меня… Я только надеюсь, что она сдохнет в мучениях. — Мисао повалилась на соломенную подстилку. Волосы рассыпались, укрыли лицо, но глаза всё равно были закрыты, так что Макимачи и не обратила на это внимания, продолжая страдать от собственной судьбы. — Как знаешь, но я бы на твоём месте принял бы помощь. — Я же сказала, отвали. - бесцветным тоном отвергла любые попытки девушка. Он пожал плечами и развернулся, собираясь уходить, но взгляд зацепился за соседнюю решётку, которая оказалась не пуста. Раймонд подошёл чуть ближе к прутьям, вглядываясь в темноту, сгустившуюся в углу, где что-то зашевелилось. — Леика… — Макимачи явно бредила. — Как бы ты поступила… Что бы сделала… Я уверена, хотя бы совет ты дала мне. С улыбкой… Продолжалось это спокойствие, конечно, не долго, ибо вскоре Мисао, как бешеная, подскочила, ринулась к прутьям и закричала не своим голосом: — Выпустите меня отсюда! Я жить хочу, мать вашу, а не задницу надирать на этой соломе! Звери проклятые, неужели так сложно принести кровать бывшей Графине? Придурки полоумные! Фриц словно не слышал её, будто нашёл у ушей режим off.* Он всё вглядывался в темноту и смог, наконец, рассмотреть красное кимоно и жёлтый пояс. Однако более детально ничего не рассмотрел из-за всё той же Макимачи, которая начала в прямом смысле биться головой о прутья и истерически выть. Это вывело Раймонда из своеобразного транса. — Да успокойся ты, Мисао-сан. — Отстань! Меня посадили рядом с убийцей! Это значит, что меня опустили ниже подземелий…* «С убийцей? А, она ведь про эту мелкую сволочь, Кюзу, или как там её…» — подумал Раймонд и вернулся к разглядыванию угла. А ведь точно, теперь он вспомнил. Эта девочка умудрилась убить Коё и покалечить Теши. Всего-то использовав неожиданность, серебро, а после ещё и способность покойной Озаки. А снаружи кажется, ничего особенного. Как же внешность бывает обманчива… *** Ночь встречала только ноябрьским холодом, неизбежностью мыслей и, конечно же, работой. Именно сегодня на Теши напало особое безразличие и даже лень. Так что она просто сидела среди бумажных холмов в ожидании, что всё, как-нибудь, само сделается, подпишется, рассортируется. Часы из коридора пробили двенадцать раз. Вот проклятье! Желания работать всё ещё не возникало, да и, собственно, уже вряд ли появится вообще. К сожалению, есть ужасное слово «надо», которое и заставляет сидеть в абсолютной апатии и в попытках заставить себя работать. — Войдите. — устало, но выразительно буркнула Теши, соскальзывая со стула. Однако, стоило ночному гостю зайти, её накрыл какой-то ужас, а ноги подкосились. — Дазай… — И тебе привет, сестрица. — последнее слово он особенно выделил, как бы намекая и напоминая, что это всё — очередная игра. — Пожалуйста, без сарказма и по делу. — заметно нервничала вампирша, усаживаясь обратно на стул. Именно сейчас работоспособность немедленно вернулась и готова была служить. — Да, да, конечно. — без специальных приглашений Осаму расположился на постели, закидывая ногу на ногу. — У меня к тебе дельное предложение. — Боюсь спросить, какое… — настороженно поинтересовалась Теши. Собственную тревогу и нервозность она уже даже не скрывала. — Ты объясняешь мне, как пользоваться даром, — Дазай резко поднялся и навис над ней, всем своим видом показывая, что отказа не потерпит, — а я взамен встаю полностью на твою сторону, помогаю разбираться с проблемами и тому подобное. Особенно с Чуей. — А-ааа… Почему это с ним особенно? — попыталась улизнуть от основной темы вампирша. — Потому что у него самый сокрушительный дар. Так ты принимаешь моё предложение? — Конечно, обязательно, несомненно… — даже не задумавшись, тараторила Теши, позабыв все свои дела и внезапно почувствовав прилив сил на любое задание, от бумажной работы до непосильного ей физического труда. — Чудно. — Осаму ехидно улыбнулся, выпуская Харунакару из собственных тисков. Та вздохнула с облегчением, но почти сразу напряглась обратно. — Я попробую придержать твою способность собственной магией, только вот… — она замялась, но хватило выразительного взгляда, чтобы нужные слова возникли на уме. — Не знаю, что из этого выйдет. Вряд ли получится сдержать аннулирующий дар… — Ты уж постарайся. — Дазай уселся обратно на кровать, располагаясь поудобнее. — Да, конечно… — как-то обречённо и жалостливо бормотала Теши, подходя ближе, готовясь использовать чары. Красивое и мягкое розовое свечение озарило тёмную комнатушку, по-старому заброшенную бумагами. Поднялся лёгкий ветерок, прямо тут, в комнате, и крепчал с каждой секундой. Летали по воздуху отчёты, листки, два пера, нужных для подписей, простыни взлетали вверх и чуть не закрыли Дазая целиком, даже волосы колдующей подлетали туда сюда. Осаму чувствовал неприятное ощущение, но если бы его попросили описать, он едва бы смог сказать, что это было так и так. Чёткого сравнения просто не представлялось, но такая магия вызывала дискомфорт. Он поёжился и… Словно провалился в бездну, бесконечную и глубокую. Очутившись там, он долго не мог понять, что теперь делать. Похоже, Теши слишком сосредоточена на удержании такого состояния и подсказок дать не может. Ну, или не хочет, о чём может пожалеть. Долго Дазай, конечно же, не топтался, а пошёл вперёд, наугад, в самый мрак. Он едва различал собственные руки. Вскоре в темноте разнёсся невыносимо громкий шёпот. Он то приближался, будто рядом кто-то идёт, то удалялся, словно убегал от Осаму, едва завидев. Интересно, этот шёпот кому-то принадлежит?.. Стоп. А может это его дар? — Кто ты? — громко спросил шатен. Шёпот раздался у самого уха и теперь Дазай смог различить слова. — Твой кошмар. По коже невольно пробежали мурашки, он дёрнулся, огляделся, вертелся и пытался хоть что-то разглядеть в полном мраке, но тщетно. Все его попытки были сметены голосом. Женским голосом, сладко тянущим самые высокие ноты. Без слов. Это был просто звук. До жути красивое пение, на которое волей неволей, но Осаму повёлся. Пошёл вперёд. И там, чуть дальше, через сотни тысяч шагов, увидел голубоватый свет. Яркий. Ослепляющей. Казалось, нескончаемый. Шатен прикрыл глаза рукой и хмыкнул себе под нос: — И где здесь кошмар? Теперь, подойдя так близко, он мог сказать, что свет загораживали валуны. Он хотел их обойти, но они казались бесконечной стеной. Он пытался по ним залезть, но они были гладкие, словно пальмы на островах, и не за что было зацепиться, чтобы пролезть хоть метр. И глубокое отчаяние сковывало душу, а шёпот неугомонно подстрекал оставить наконец эту идею и жить возле валунов прежней жизнью. — Она уже не будет прежней… — обречённо и на выдохе проговорил Дазай. — Ничего прежним не будет. Изнутри его пожирало отчаяние, безысходность. Он повиновался голосу, осел на землю, прислонившись к камням, сжался в маленький обессиленный комочек. — Уговор… Дазай, уговор… Теши. Это точно был её голос. Он звучал во всей этой обстановке ужасно неестественно и этим только выдал себя. Ах, как хорошо, не узнай Осаму этого голоса, он бы и не вспомнил про какой-то там уговор, про Чую… Чуя… Ради него всё это и затевалось безбашенной головой шатена. Для его плана необходим был контроль над даром, которым сейчас Дазай совершенно не властвует. И только с помощью способности можно усмирить Накахару. Точнее, двух способностей… Тут Осаму дёрнул себя ещё разочек, а то что-то мысли не туда пошли, ему же нужно преодолеть эту преграду, а не сидеть и думать, зачем это надо. — Ты! — он закричал так, чтобы сама тьма сотряслась от этого крика. — Ты! Прекрасная Дева, кем бы ты ни была. Ты должна немедленно остановиться! — Должна? — снова сладкий девичий голос у самого уха. От этого звонкого голоса хотелось петь или танцевать, или всё сразу. Внутри разливалось особое тепло и единственным желанием оставалось найти эту девушку и навсегда утонуть в её объятиях. — И немедленно! — отчаянно сопротивлялся Дазай, собирая по осколкам, которые образовались в результате этого воздействия голосом, воспоминания о Чуе. Обо всей его злости и негодовании, об желанных Осаму и едва ли ожидаемых Накахарой поцелуях. И, конечно же, чудное мгновение, когда Дазай смог почти догола раздеть этого рыжего. Осаму твёрдо решил, что завладеет этой сукой неподатливой. — Я Шинори. — зачем-то представилась девушка. — А эти слова — последние, которые ты услышал в своей жизни. Дазай даже не успел задать ни одного вопроса, как валуны начали двигаться, растягиваться и даже увеличиваться в объёме. До слишком умной головы быстро дошло, что самое время уматывать, что Осаму и сделал, да ещё как. Только погоня продолжалась недолго. Впереди, как гриб под дождём, из ниоткуда выросла девушка. Её голубоватые волосы развивались ровно так же, как и платье, но никакого ветра не было. Шатен едва успел затормозить. Он начал кричать, объясняться, просить о помощи, но девушка только улыбалась в ответ. Тут Дазай понял, что это — та самая Шинори. И её слова будут последними до самого конца. Она промолчит, будет так же безмолвна, как и сейчас. А камни приближаются… *** — Дазай! Дазай! Почему ты не слышишь… Чёрт… — она держала заклинание. Держала его там и одновременно пыталась словесно помочь. Но он словно не слышал. Сидел, с потухшим взглядом, с опущенной головой. Она отчаялась. Розовое свечение ослабло, но Харунакара этого не заметила. А зря. — Он почти моооой~ — пропел чей-то женский голос. Звук разбежался по комнате, как будто горох по полу рассыпали. Она уже знала — это способность. — Ты! Мелкая сволочь, отпусти его! Ты и представить не можешь, какую важную роль он играет…* — Я Шинори. — и для Теши представилась способность и с надменным смешком скрылась. Точнее, она и не появлялась, но чутьё подсказывало, что она ушла. Ушла, чтобы продолжить мучить Осаму. — Нет… — она выдохнула. Ничего?.. Она больше ничего не может сделать?.. Только ждать и верить? Отчаянно взращивать надежду в попытке не довести себя до глубочайшего отчаяния? * Слишком… Плохо. *** Она пропала. И появилась в тот момент, когда каменная лавина готова была похоронить в себе, несчастного и без этого, полукровку. Шинори чуть прикрыла его рукавом своего длинного платья. Удара Дазай не почувствовал, лёгкая ткань едва его касалась, но остановила такой камнепад. А Осаму и не догадывался, что его чем-то накрыли. — Всё ещё жив… — даже как-то печально изрёк шатен, поднимаясь. — Жив, благодаря моей воле. — ласково шепнула на ухо девушка, непонятно когда успевшая переместиться ему за спину. Эти слова пробрали до дрожи. Дазай резко обернулся, но никого там не обнаружил. Слегка обескураженный таким неожиданным её исчезновением, он повернулся в ту сторону, откуда шли валуны, остановленные потом Шинори, и обомлел: она, она стояла там во всей своей красе; её густые пышные волосы голубоватого цвета идеально подходили в тон платью (ну, или наоборот) длинному, в пол, со сложным узором — посередине шла чёткая лента, выделенная более ярким, но не намного, синим, в которой повторялся ромбовый орнамент; остальная часть платья была прикрыта полупрозрачной тканью и сверху сеткой, рукава доходили до локтя, а после ткань спускалась к полу, даже когда девушка держала руки у талии — здесь, в темноте, было абсолютно безветренно, но и волосы, и одежда её развевались на невидимом и неощутимом ветру; глаза блестели, как два алмаза, в них отражались звёзды из пруда, а, может, так показалось перепуганному и уже готовому к верной кончине Дазаю, нервы всё же сдали от увиденного, и звёзды в чужих глазах, пожалуй, меньшая из проблем, впрочем, кто знает… Один лёгкий, медленный взмах руки и тьму разрезало светом, как торт ножом*. Она стояла на маленьком клочке земли, окружённом чистой, прозрачной и, что самое главное, недвижимой водой. Осаму невольно выдохнул. Прекрасное зрелище, прекрасная девушка, а Чуя совершенно случайно был выброшен из головы, но на самом деле — специально вытеснен оттуда Шинори. — Подойди. — приказала способность, но шатен не двинулся с места. — Ты что, не услышал? Подойди. — Я не могу, красавица. Здесь повсюду вода. — Просто ступай вперёд. Опора сама найдёт тебя. Он поверил ей и не ошибся. Она не солгала. Стоило подошве встретиться с водной гладью, ботинок нащупал что-то твёрдое, а, глянув вниз, Дазай увидел, что прямо под его ногой вырос камень. Нет, серьёзно, он вырос из ниоткуда. Только что здесь была чистая вода и только эта парочка стояла на клочках земли. Она хохотнула, протягивая ему руку. — Иди же, Дазай, я жду тебя! И он пошёл. Вперёд. Быстрее. Переходя на бег. Задыхаясь. Он видел её, но едва ли мог приблизиться. Он отставал, на шаг, на час ходьбы, на день бега. Ему не поймать эту девушку. Шинори — идеальна, а значит совсем ему не подходит. Он ведь… Оболдуй, мягко говоря. — Ну, же, Осаму… — его имя произнесли так нежно и так невинно, что от досады, обиды и бессилия хотелось разрыдаться прямо тут, но гордость мешала, да и позориться перед ней не хотелось. — Неужели, ты оставишь меня здесь одну? Я так печальна… Мне одиноко… Она завлекала. Она терзала. Она томила. И именно сейчас… Дазай кое-что вспомнил. То единственное и последнее, что связывало его с внешним миром. Та самая тонкая, ненадёжная ниточка, за которую можно зацепиться — Накахара Чуя…