Это Глейд, детка.

-Это Вархран. Это Новая Земля, для всех, кто хочет жить. Здесь есть все что вам нужно. Обучение; питание и жильё. Сейчас вас распределят по комнатам, потом мы пойдём ужинать. А затем вы разойдётесь по своим общежитиям. Конечно это необязательно. Можете ночевать у друг друга. Ваши сопровождающие все вам покажут. Это не Земля. Это рай. Все как будто продвинулось лет на сто. Маленькие космолетики, как машины на чем передвигаются люди. Множество домов, и каких-то больших и высоких зданий. Необыкновенные линий передач, что тянутся не простым проводом, а электрической нитью, которую лучше не трогать. Но обеда, она осталась также. Такие же свитера или просто футболки. У кого-то рваться или деловые костюмы. Сразу чувствуется тепло и уют. Места, куда расселили всех прибывших были как отели класса люкс. В комнате по два человека. Большой рабочий стол, для обедов или просто каких-то посиделок. Туалет и ванная, а также гостиная. Где есть телевизор, приставка и большой стеллаж с книгами. Также есть балкон, который отковано вид на город и просто звезды. Мечта, а не жизнь. -Расселяйтесь, мальчики, — думаю понятно, кому это адресовано. Достав какие-то вещички из рюкзаков, парни все быстро разложили и пошли в душ. Не по очереди, вместе. Они стояли под тёплой водой, намыл вас устава к от долгого сидения на месте ноги и руки. По очереди намыливая друг другу волосы. И здесь нет ничего пошлого. Это просто забота. Ведь тех кого ты любишь, нужна забота. -Все спускайтесь в главную комнату. Обед, — Это была Дори. Она осталась присматривать за их домом, и ей не было тяжело. Они все её слушались и любили, как маму. В главной комнате на столе стояло множество различных блюд и напитков. Которых в скором времени не стало. Все были очно голодными, и не хотели такими же и оставаться. А после ужина, как и говорили все ушли кто куда. Кто-то остаться в номере играть в приставку, кто-то пошёл к кому-то в гости. А у кого-то были планы поинтересней… Ричи принёс к ним в комнату немного алкоголя. Он хотел сделать для Эдди небольшой сюрприз и выпросил у Дори немного вина. Та с сомнением его осмотрела, но все же дала. Шатен ушёл к Джейн ненадолго. Так знала, что хочет сделать Ричард для него и была непростым развлечь его десять минут. Он зажег свечи, разлил вино, и стал ждать. -Бог ты мой. Это так мило, — Эдди пришёл в неописуемый восторг, когда увидел это — Спасибо, Ричи. Для меня никто так никогда не делал. Он тут же бросился кудрявому в объятия, нежно целуя потрескавшиеся губы. Тозиер знал, что не сможет себя сдерживать. Он знает, что захочет большего. Но захочет ли Эдди? Медленно отстранившись, Ричи подал шатену бокал вина. Они о чем-то переговаривались, и громко смеялись. Ведь этот вечер особенный. Ведь да? От новой шутки, парни опять засмеялись. На секунду Эдди остановился. Он смотрел на свлё чудо, решившись на откровенный шаг. Эдди вновь накрыл губы Ричи своими. Вообще-то, выпил шатен немного, да и слишком пьяным себя не чувствовал. По крайней мере, отчет в действиях он себе отдавал, вот только контролировать их получалось с трудом. Виной тому был не столько алкоголь в крови, сколько бушующий внутри коктейль гормонов и эмоций. Радостное предвкушение, чувство благодарности, ощущение счастья — все это накрывало с головой, заставляя совершать то, на что в любой другой ситуации Каспбрак наверняка бы не решился. Не решился бы проявить инициативу, первым начав поцелуй, потому что всегда считал себя слишком неумелым. Не решился бы, запустив пальцы в чужие волосы, оттянуть их немного сильнее, чем обычно, опасаясь причинить боль. Слишком много было страхов и комплексов, не позволяющих вести себя свободно, раскованно, делать то, что хочется. В крайнем случае, так было раньше. Теперь же чувство страха отошло на второй план. Его просто вытеснили другие эмоции, куда более сильные, и на секунду — на одно короткое мгновение — подросток позволил себе этим эмоциям поддаться, прижимаясь к Ричи всем телом. Тогда-то Тозиер и пришел в себя, с готовностью перехватывая инициативу. Смена положения произошла внезапно: Эдди просто обхватили за талию, и уронили на матрас разложенного для удобства дивана, нависая сверху. Подросток даже возмутиться не успел — брюнет сразу же втянул его в очередной поцелуй, не давая отдышаться. Кожа покрылась мурашками, затылок свело, а способность ясно мыслить канула в Лету, и не сразу, но довольно скоро Каспбрак понял, что все это заходит куда-то…не туда. Хотя бы потому, что поцелуй, пусть и практически неуловимо, но все же отличался от всех прочих. Отличался тем, что если раньше Ричи всегда действовал несколько порывисто, напирал так, будто боялся, что Эдди его вот-вот оттолкнет, то на этот раз он не спешил. Поцелуй был глубоким, каким-то непривычно — нестерпимо — медлительным, и, что самое главное, определенно затягивался. Шатен чувствовал, как и без того слабое чувство контроля ускользает из его рук, а тело начинает предательски отзываться на проделываемые манипуляции. Неожиданно возникшее щекочущее ощущение внизу живота показалось подозрительно приятным. — Ричи, — Каспбрак надавил пальцами на чужие плечи, вынуждая разорвать поцелуй. — Ричи, стой, притормози. Тозиер выглядел так, словно у него, как минимум, простуда и температура под сорок: щеки горели, дыхание сбилось, а глаза были будто бы пленкой подернуты. — Ричи? — А… А? — подросток казался настолько сбитым с толку, словно его растормошили среди ночи, велев перечислить все элементы таблицы Менделеева. — Я говорю, ты не… Не хочешь притормозить? Брюнет хрипло усмехнулся: — Тебе честно сказать, чего я хочу? Эдди посчитал вопрос риторическим, а потому не торопился с ответом. Вся твердость чужих намерений упиралась ему в бедро, что мужества не прибавляло от слова «совсем». «Может, он носит в кармане телефон. Или, скажем, пульт», — подумал Каспбрак и истерично хихикнул. Ричи приподнял бровь, интересуясь: — Веселишься? — и ненавязчиво скользнул пальцами под рубашку шатена. Тот запаниковал сразу же: — Нет-нет, стой! Слушай, я не могу, я… — Боишься? — Что?! — оскорбленную невинность Каспбрак изобразил совершенно ненатурально. — Я не боюсь, я просто… Я… — на этом и закончил. Тозиер не сдержал ухмылки: — Так что же, Принцесса? Давай, скажи, что ты не хочешь, и я отстану. Только уж будь поубедительнее — врать у тебя всегда получалось паршиво. Эдди обиженно засопел и поджал губы, явно борясь с желанием зарядить кудрявому между ног. Раз уж на то пошло, провернуть этот трюк он мог без проблем — положение позволяло, да и задеть чужое достоинство — во всех смыслах этого слова — хотелось аж до дрожи в коленях. Но делать он этого не стал, продолжая все так же разгневанно сопеть и с вызовом смотреть на Ричи снизу-вверх. — Так я и думал, — ухмыльнулся Тозиер и вновь вжал шатена в матрас, ставя тем самым жирную точку в их с Каспбраком маленьком споре. Последний пришел к неутешительному выводу о том, что отвертеться уже не получится. «Поезд ушел, Малыш Эдди», — поддакнул внутренний голос, но подросток с готовностью послал его куда подальше, не без садистского удовольствия впиваясь ногтями в спину брюнета. Тот охнул. Зона между лопатками у него, судя по всему, обладала какой-то повышенной чувствительностью. Вдоль позвоночника прострелило, а низ живота налился жаром, который тут же распространился по всему телу. Напряжение в паху стало почти болезненным. — Мы ведь… — шатен снова первым прервал процесс, а Ричи с трудом подавил желание связать его и заклеить рот скотчем. — Мы ведь не будем делать это на диване, на котором мы и наши друзья будут смотреть телевизор по вечерам, правда? Тозиер был вынужден признать резонность прозвучавшего замечания. Резво подхватив вскрикнувшего от неожиданности Эдди на руки, он стремительно двинулся в сторону их комнаты. Каспбрак ударил паренька острым кулачком по спине, но все же обхватил ногами его талию, повиснув на Ричи, как обезьянка на ветке. Брюнет довольно улыбнулся. После смены дислокации события начали разворачиваться стремительнее. Эдди был снова вдавлен в матрас и руками, удерживающими его за талию, крепко зафиксирован в таком положении. Внимание с губ Каспбрака переключилось на его шею, и парень пискнул, когда Тозиер не сильно, но ощутимо прикусил ставшую особенно чувствительной кожу. Температура в комнате определенно возросла на добрых пару градусов. Дышать было нечем. Казалось, количество кислорода в воздухе резко сократилось, и Эдди чувствовал, как у него начинает кружиться голова. По телу разливалась лава, но кожа, что странно, покрывалась мурашками, а тонкие, едва заметные волоски вставали дыбом. — Ты мне доверяешь? — неожиданно спросил брюнет, выпрямляя руки и заглядывая однокласснику в глаза. — Самое подходящее время для подобных вопросов, Ричи, — несдержанно фыркнул Каспбрак. — Думаешь, я бы стал тут под тобой разлеживаться, если бы чувствовал недоверие? Тозиер улыбнулся: — Ты всегда огрызаешься, когда возбужден? — А ты всегда такой кретин? Если что, можешь не отвечать — вопрос риторический. Брюнет хрипло рассмеялся и, все еще улыбаясь, попытался прижаться губами к губам Эдди, но тот, состроив сердитую моську, упрямо отвернулся. Ричи, впрочем, не сильно расстроился и вновь переключил свое внимание, теперь уже на мочку чужого уха. Сначала невесомо коснулся ее губами, затем слегка куснул, а после, совсем осмелев, поднялся выше, кончиком языка обводя ушную раковину. Каспбрак всхлипнул и, залившись краской, зажмурился, совершенно точно не собираясь смотреть на того, чей язык продолжал увлеченно исследовать покрасневший от таких манипуляций слуховой орган. — Что, Принцесса, теперь и в глаза мне не взглянешь? — поинтересовался Ричи, на секунду отрываясь от своего занятия. — А ты так и будешь обхаживать меня как девчонку или приступишь наконец к делу? — прошипел Эдди, шумно выдыхая после каждого произнесенного слова. — Какой нетерпеливый, — с ухмылкой промурлыкал брюнет. — Тозиер, еще одно слово, и я… Угроза осталась незавершенной — Ричи буквально впился в губы Каспбрака, заглушая протестующий стон. Пальцы подростка скользнули к пуговицам чужой форме, судорожно их расстегивая. Руки предательски тряслись, а мысли путались. Вышеупомянутый предмет одежды хотелось разорвать к чертовой матери, потому что, серьезно, лимит терпения стремительно подходил к концу, да и вызывающе-упрямое поведение бледного не способствовало сохранению выдержки. Верхняя кофта Эдди была небрежно отброшена куда-то в сторону, и Тозиер, не скрывая своего восторга, переключился на грудь шатена, поцелуями прокладывая дорожку к животу. Каспбрак шумно выдохнул и запрокинул голову, впиваясь пальцами в простынь. Из-за чужих прикосновений мышцы живота сводило, а в паху что-то нещадно сжималось, скручивалось, отдавалось болезненной пульсацией в члене. Шатен, не сдержавшись, глухо застонал и прогнулся в пояснице, чем, сам того не понимая, окончательно сорвал Ричи тормоза. От остатков одежды — и одежды парня, и своей собственной — Тозиер избавился, наверное, за минуту. Сердце бешено колотилось в груди, дыхание сбивалось, а чаша терпения, наполнившись до краев, покачнулась и, рухнув вниз, разбилась вдребезги. — Ты ведь… — шатен облизал пересохшие губы, нервно следя за действиями парня, потянувшегося к верхнему ящику тумбочки. — Ты ведь знаешь, что делаешь? — Не бойся, Принцесса, мимо нужного места не промахнусь, — Ричи усмехнулся, отыскав наконец незатейливый, но, тем не менее, необходимый набор предметов. На упаковку презервативов и маленькую пластиковую баночку — о ее содержимом гадать не приходилось — Эдди воззрился с таким священным ужасом, с каким приговорённый к казни смотрит на электрический стул. Заметив это, брюнет хмыкнул: — Господи, только не делай такие глаза. Я, вроде бы, не насиловать тут тебя собираюсь. — Это что, должно было меня как-то подбодрить? — как выяснилось, Каспбрака страх делал просто до невозможности раздражительным. — Спасибо тебе большое, мне очень помогло. Твое умение успокоить достойно восхищения. — Мне даже интересно, — Тозиер улыбнулся. — Ты и в дальнейшем будешь хамить мне, когда мы снова окажемся в постели, или это только в первый раз так? — А ты и в дальнейшем будешь больше трепать языком, чем делать то, что нужно? — не остался в долгу Эдди. — Или это только в первый раз так? Ричи недобро прищурился и, отложив презервативы в сторону, взял в руки баночку со смазкой. Шатен сглотнул. Зажмурившись, попытался максимально отвернуться и, сгорая от стыда, позволил рукам одноклассника мягко, но уверенно надавить на его колени, разводя их в стороны. Ощущать чьи-то прикосновения ТАМ было странно. Эдди невольно сжался, но в конце концов все же постарался расслабиться, чувствуя, как фаланга чужого пальца массирует кольцо тугих мышц, а после проникает чуть глубже. Приятная тянущая боль внизу живота, которая на мгновение отступила, появилась вновь, начав при этом стремительно усиливаться. Жалобный всхлип, сорвавшийся с губ Каспбрака, прозвучал совершенно не солидно. Парень практически вжался лицом в матрас, не имея никакого желания видеть наверняка донельзя довольную физиономию Тозиера. Последний же, прикрыв глаза на секунду, шумно выдохнул, прикладывая огромные усилия для того, чтобы держать себя в руках. Ни поскуливания Эдди, ни собственный стоящий колом член в этом никак не помогали. Как бы то ни было, обоюдно изматывающий процесс подготовки длился ровно до тех пор, пока Каспбрак, окончательно привыкнув к ощущениям, не начал чисто рефлекторно подаваться бедрами вперед, насаживаясь на чужие пальцы. Брюнета, моментально уловившего такие компрометирующие движения, не нужно было просить дважды. Зашуршала фольга, после чего — спустя несколько долгих секунд — последовал первый болезненно-тягучий толчок. Мышцы, яро сопротивляющиеся проникновению внутрь чужеродного предмета, обожгло. Эдди вымученно простонал и выгнулся на матрасе, судорожно втягивая носом загустевший воздух. Шею обдало жаром, а все нервные окончания, казалось, сосредоточились там — в паху — скрутившись в тугой комок. Следующий толчок вновь отозвался болью, но уже не той, жгучей, а другой: ноющей, горячей, мучительно-приятной. Каспбрак впился ногтями в спину Ричи, до крови расцарапывая кожу. Тозиер зашипел сквозь зубы и, сменив угол вхождения, стал совершать первые полноценные фрикции, вбиваясь практически до упора. Мир вокруг начал плавиться. Эдди чувствовал, как по телу одна за другой расходятся волны дрожи, а внизу живота все пульсирует. Мочку уха обдавало чужим дыханием: неровным, шумным, то и дело срывающимся на глухие, но все равно прекрасно слышимые стоны. Шатен упустил тот момент, когда он и сам невольно начал постанывать, все еще царапая ногтями спину Ричи, которая была напряжена до такой степени, что Каспбрак чувствовал, как под его пальцами перекатываются мускулы. Тозиер сбился с заданного ритма. Когда он внезапно сорвался на частые, резкие, особенно глубокие толчки, Эдди едва ли не вскрикнул, судорожно цепляясь одной рукой за шею брюнета, а другой — за его поясницу, взмокшую от выступившего пота. Внутри все горело, практически разрывалось от накатившего жара, и Ричи, предчувствуя скорую развязку, слепо скользнул ладонью по внутренней стороне бедра парня, поднимаясь выше и обхватывая пальцами самое очевидное доказательство чужого возбуждения. Каспбрак кончил первым. Издав высокий стон, которому, наверное, позавидовал бы самый талантливый оперный певец, он выгнулся дугой, оставляя на многострадальной спине Тозиера еще парочку широких багровых полос. Ощущение нещадного жжения между лопаток сыграло роль спускового механизма, и сам Ричи, рвано выдыхая сквозь сжатые зубы, сорвался следом, стискивая пальцами простынь так, что несчастная ткань затрещала, замохрившись белыми нитками. Штиль. Именно это слово идеально описывало то состояние, в котором пребывали подростки. Туман в голове, шум в ушах — все это медленно, но верно угасало, растворялось, таяло в окружающей тишине, которую нарушали только частые вдохи и выдохи запыхавшихся парней. Брюнет с трудом выпрямился на не слушающихся руках и, прислонившись своим лбом ко лбу Эдди, заглянул ему в глаза. Зрачки Каспбрака, расширившись до предела, почти полностью заполнили радужку, светло-кофейный оттенок которой сменился насыщенным цветом горького шоколада. — Видишь, в нужные моменты я могу быть совершенно не болтливым, — хрипло усмехнулся Ричи, с чувством щемящей нежности наблюдая за тем, как дрожат чужие ресницы. — Почаще бы так, — в тон ему отозвался шатен, облизывая пересохшие губы. Тозиер усмехнулся: — Это вызов? — Я не об этом, придурок, — подросток беззлобно фыркнул. — Ты меня уже достаточно вымотал. — Справедливости ради, — Ричи мягко обвел подушечкой большого пальца скулу одноклассника, стирая капельки пота. — Ты выматывал меня на протяжении нескольких месяцев. Поэтому даже не надейся, что у тебя получится легко отделаться. — Я и не рассчитывал, — хмыкнул Эдди. — А теперь слезь с меня, мне нужно в душ. Через полминуты, избавившись от использованного презерватива и упав на матрас рядом с Каспбраком, брюнет уткнулся лицом в его шею, сонно пробормотав: — Забей. Завтра сходишь. — Я не смогу уснуть, пока на мне… это. Тозиер закатил глаза и с тяжким вздохом перекатился на другой бок, подхватывая с пола свою собственную футболку. Вернувшись в прежнее положение, с помощью вышеупомянутого предмета он стер с живота одноклассника белесые потеки, после чего вновь отбросил футболку куда-то в сторону. — Ну ты и свинтус, — не преминул высказаться Эдди, брезгливо морщась. — Всегда пожалуйста, — ухмыльнулся Ричи и, обвив руками талию вяло сопротивляющегося подростка, вновь уткнулся ему в шею, буркнув: — Спи. Поворчав еще немного исключительно для проформы, через пять минут Каспбрак все же провалился в сон, Тозиер — и того раньше. Вот так вот закончилась история о пешках чужой игры. Где есть и хороший и плохой конец. Кому о повезло, кому-то нет. Кто-то нашёл нового себя, а кто-то пытается отпустить старое. Им ещё столько всего предстоит узнать, сделать, понять. Но это ещё не скоро. А пока они наслаждаются тишиной, медленно погружаясь в тихий омут…