я хотела остаться друзьями, скрестить мизинцы. чтоб сплетение душ – в стиле лучших французских кружев. но и здесь, к сожалению, действует тот же принцип: невозможно быть другом тому, кто с тобой не дружит.
***
— Лиззи, а ты любишь Сиэля? У Элизабет тонкие пальцы, которые вдруг замирают, перестав переплетать пряди моих волос с ниткой жемчуга. Лиззи мягко рассмеялась, ее взгляд с легким прищуром смотрит на меня из отражения. — О да, конечно. — А как ты это поняла? Она замирает, как это делает человек, который не знает, что ответить. Вопрос и правда не простой. Поэтому я и спросила, мне самой нужен ответ. Очень нужен. — Это когда скучаешь по нему, а сердце при виде бьётся птицей в клетке. Ты видишь его другим, не таким как все вокруг. Как будто изнутри. Наслаждаться только его взглядом. Наверное, это любовь, но она бывает ведь разная… Я слушаю с придыханием, стараясь запомнить и понять для себя. А что я чувствую к Сиэлю. Он мне дорог, наверное, дороже всех вокруг. Я боюсь его потерять, что вновь повториться тот черный январь. Даже если не январь, если бы я просто стала для него чужой, как если бы меня никогда не существовало. Наверное, такое не пережить. Я просто привязана к Фантомхайву или все-таки… О нет, привязанность… Эмма, это привязанность…Он жених сестры. Я с ней только помирилась, забудь. Любовь — это чувство, эмоция, нужно просто забыть. «Теплые губы к моим, коснутся легонько.» Черт. Щеки предательски краснеют. — Любовь бывает разная, — продолжает Лиззи. — безумная, спокойная. Или, знаешь, очень чуткая. Бывает безответная, ответная, бездонная или сдержанная. Какая у тебя? А ну рассказывай! Элизабет слишком много читает французских романов. Она вся, как эти романы, что-то нежное и романтичное. А я же, глупый стих чьи рифмы путаются. Я все же пессимист-реалист, вижу реальность нашу только со стороны реального пессимизма. — Я думаю у меня она, наверное, обреченная… — Дура. — Знаю. Я согласно киваю. Перекидывая заплетенную Элизабет косу на плечо, поднимаюсь с банкетки. Спешу. Часы показывают полдень. В глухой тишине я накидываю на плечи пальто. На дворе март, все так же, как и февраль холодный и промозглый. Ветер гнет ветки деревьев за окном. Я отвожу взгляд, чтобы посмотреть на Лиззи, которая замерла со странным выражением лица. Такое без эмоций, задумавшись о чем-то. Не буду отвлекать. Тихонько, даже Артур перебирает лапами с осторожностью, я открываю дверь. Тут же отмирает Элизабет. Зеленые глаза смотрят на меня с жалостью и тупой надеждой на что-то. Что происходит? — Эми, я…то есть…ничего, хороших выходных тебе и тетушке. Ее губы показывают самую милейшую улыбку, Лиззи упряма. О нет, она точно сейчас ничего не скажет. Мы поговорим позже. Анджелина написала пару дней назад с настоятельной просьбой, скорее походящей на факт, с которым никто спорить не должен. Прием в поместье Фантомхайв с уважаемым гостем из Германии, родственником королевы. Мадам Ред была приглашена китайцем Лау, видимо выжив она продолжила с ним общение. Спрашивать, как это произошло, наверное, никто не станет. Они друг друга стоили. Выходные обещали быть веселыми в их компании, ко всему прочему ожидался мертвый Себастьян и детектив от Сиэля Фантомхайва. — Спасибо.***
«Было начало весны 1889 года, примерно то время, когда зима еще не совсем отступила, но в воздухе уже ощутимо пахнет – нет, не весной, а только обещанием весны… …однако как раз в это время мне передали приглашение. Вот так все и началось.»***
Лау сказал, что есть начало конца. Никто из нас с Мадам не понял к чему это он. Ну почти не понял, я отмахнулась, расправляя складки черного платья. Элизабет сказала, что оно траурное. Мадам, наоборот, отметила, черный как изысканный цвет. Сколько людей, столько и мнений. Наверное, и правда, сколько историй, столько и концовок. Разных, неожиданный, а может обычных и пафосных. Я долго думаю об этом, в поместье мы прибываем чуть раньше. Артур с рычанием и лаем, а еще и обиженным взглядом, которым он смотрел мне в глаза, все же остается закрытым в спальне. Какой конец можно назвать хорошим, какой плохим? Это ведь все зависит от человека и взгляда, с какой стороны посмотреть. Размышлять о бренности историй не дает тетушка. Мы вчетвером, Лау, Ран-Мао, что жметься к китайцу слишком близко, мне кажется их можно считать за одно целое, я и Даллес, стоим у лестницы. Она кидает тень в освещённом зале, позволяя не привлекать внимания. Но думаю алое платье Анджелины и глубокий вырез в платье Ран-Мао, сложно не заметить. — Как думаете, Сиэль он простил меня? Мой дорогой племянник заговорит со мной? Бывает и такая любовь, материнская почти. Любовь, когда в его глазах, ты боишься оказаться не родным лучом света, а апатией или даже отвращением. Мадам явно такого не переживет. В попытке успокоить я твержу какие-то фразы, а Лау действует более умно. Переводит тему и под раздачу попадает Артур Уордсмит. Бедный, смущенный видом Ран Мао, он бегло представляется. — Я скромный глазной врач, немного… увлекаюсь писательством — Ух ты. Стало быть, акула пера! — этим Лау добивает бедного гостя. — Ну что вы, писатель из меня никакой, и я никогда раньше не встречался с графом. Поэтому даже не представляю, почему меня пригласили. Дальнейший разговор превращается в запугивание Акулы Пера. Артура трясет уже от первых слов, я представляю, что он успел себе надумать с его живой фантазией. После подключаемся и мы с тетушкой, вошедшей в кураж. — Он вечно хмурый и ведет себя надменно. — А еще носит повязку на глазу, пиратскую. — Ну вообще лучше увидеть раз, чем сто раз услышать, как говорится. Вот и он! Лау смеется себе в рукав, мы с Анджелиной прячемся за темно-красным веером Мадам. — Этот малыш - граф Фантомхайв, — оповещает китаец. Все наши грозные россказни разбиваются обо одно слово и приводят к замешательству. Акула Пера беззвучно ловит ртом воздух, пока Сиэль злостно шипит с лестницы, чтоб никто не услышал, за слово малыш и смешки. — Спасибо, за то, что приняли приглашение. Я глава этого поместья, Сиэль Фантомхайв. Знаете, только он может так любезно улыбаться, чтоб она выглядела до небес доверчивой и учтивой, одновременно. «Теплое дыхание опалило замершую кожу…» О ради всего святого, если я буду это так часто вспоминать поедет крыша. После того вечера, я смотрю на него и меня тянет на дно. Я тяжело осознаю, после сотни мыслей, что тогда мне понравилось. Это было мило, чертовски приятно… Но есть тысяча и одно «но». Поэтому холодный бокал с шампанским в рука я осушаю в мгновение. Меня ведет от алкоголя, двух бокалов? Или нет? Да, не, тень на стене и без шампанского двигается кругами. Ко всему привыкаешь, а мне даже немного смешно. Движущиеся тень в разных формах, до жути оказывается нелепа. — Да тетушка. Я, кажется, прослушала Мадам. Та ни капли ни обидевшись повторяет. — Это и есть тот немецкий гость? Вопрос адресован, наверное, больше Лау, я ведь не могла знать в лицо немца. Но беловолосый Грей, который когда-то лично мне представлялся, стоит справа от мужчины, совершенно не скрывая широкую улыбку с долей насмешки. — Ну да, его ведь сопровождает дворецкий королевы. Лау кивает и просит нас следовать за ним. Все гости переходят из парадной в гостиную. — Джордж Фон Сименс, почетный директор Гамбурского банка, — он указывает на гостя, он стар, а его седые волосы зализаны назад кучей дорого лака, — Вам я расскажу, дамы, Сименс вкладывает деньги во флот Германии, известный факт. — А флот Германии угроза флоту Англии, — продолжила я. После Мадам, заговорщицки зашептав, мимо прошел Акула Пера, к радости, нашей он не был тем, кто подслушивает чужие разговоры. — Желание королевы, бывает, мне кажется, она действует слишком скандально. Но … ведь Сиэль может оказаться под угрозой обвинений. Лау обернулся, остановившись и чуть приоткрыв глаза, так что был виден карий зрачок и хмыкнул, чуть качнув головой влево. А слева стоял Себастьян с тонким серебряным подносом и парой бокалов. С лица не сходила учтивая улыбка. Мы все переглянулись. Тетушка забормотала, что-то о прекрасно времяпрепровождении, которое оказалось лишь декорацией вычурной постановки в стиле банального детектива. Лау, позволил себе пафосную цитату-бессмыслицу. Нет, конечно, может в ней и был скрытый смысл, глубокий и непостижимый, но он был не понятен всем. И нет уверенности, что был понятен самому Лау. — Карл Вудли, — начал снова китаец, — Президент компании полировки бриллиантов, замешан в торговле оружием, что примечательно, сбывает его многим незаконным группировкам действующих в Англии. У Карла есть полоска седины, которую он пытается скрыт в прическе, но не скрывает он роскошь. Почти каждый палец его руки увешан громоздкими перстнями. Он фриволен в своем отношении к молодому Фелпсу. Патрик смущен, а его пальцы подрагивают, крепко удерживая двумя руками бокал. Только бы не уронить. — Этот молодой человек, заведует торговлю в судостроительной компании. Лау своим взглядом, который скрыт за чуть прикрытыми веками, обводит каждого и обернувшись к нам, чуть склоняется. — Нам будет нужна ваша помощь в этом небольшом спектакле…***
Я не нахожу повода, чтобы оказаться в комнате раньше, покинув прием. Теперь сижу и наблюдаю, как Анджелина и Ран-Мао играют в карты, и, как мне кажется, китаянка мухлюет. Артур, которого принес ко мне Михаэлис, сказав, что пса не успокоить, водит ухом в сторону звука. Где-то недалеко Мэйлин с Себастьяном обсуждают грозу, так неожиданно ударившую по особняку. Осталось несколько минут, до начала. Зачем в историю, в которой и так все прошло относительно гладко, вводит кого-то еще? Особенно кого-то еще двоих. Мадам отыграет роль впечатлительной женщины, эта роль позволит выигрывать лишние 2 минуты, а так же, как врач подтвердить с Уордсмитом на пару, смерти. Моя же роль была тихого призрака поместья, так объяснил Лау. Ничего не понятного, но очень интересно. Когтистая лапа Артура ударила по паркету. Он спрыгнул с диванчика, когда слуги прошли мимо. От этой гостиной до комнаты лорда Сименса еще три-четыре комнаты. 1… — ААА! Этот крик должен заставляет всех замереть. Лау и Вудли, что пили вино и спорили замолкли. Мадам хмурит брови. 2… — С Вами все в порядке?! Мистер Сименс?!! — кричит Мэй, барабаня по двери. Артур срывается на лай, когтями скребя закрытую дверь. Мы все переглядываемся. 3… — Что за шум? Голоса остальных гостей сливаются в один гомон, Лау открывает дверь. И мы вливаемся в поток людей, я хватаюсь за локоть Мадам, обтянутый в алый рукав. Себастьян выламывает дверь с грохотом, этот звук становится последним. На целую минуту, остальное тонет в испуганных взглядах, рты открыты, но никто ничего сказать не может, застыв на пороге комнаты. Тело Сименса раскинулось на кресле, кровавый след растёкся по рубашке. Его глаза закатились вверх, а рот открыт, виден ряд ровных зубов. Тишина не длилась долго. Кто-то громко закричал в ужасе, скорее всего это Патрик Фелпс, который тут же замолкнув свалился в обморок. Болезненно синего цвета он повис, придерживаемый руками Вудли. А после был опущен на пол. Пес у моих ног, только жалобно заскулил и мокрый нос уткнулся в лодыжку. Акула Перва не растерялся, оттеснив Ирен и ее кавалера, он, ощупав пульс немца, оповестил всех. — Он мертв!!***
«Тогда никто из нас и представить не мог… О нет, просто не мог иметь и понятия о том, что его смерть была только началом»***
Мадам, стоящая с боку от меня с профессионализмом бывалой актрисы, заохав оперлась на мое плечо и отвернулась. Лау с мягко положив руку на плечо, успокаивал ее. Я была уверенна, эти двое в душе потешаются. Ладно, не в душе. Лау даже не скрывал легкой усмешки на губах.***
«А раскаты грома и хлещущий дождь, звучали как представление демонического оркестра»***
В комнате вскоре появились остальные, Бард и Финни. Последнего пришлось уволочь от Сименса, так как его мельтешение вокруг трупа только мешало. Сиэль зашел почти следом с Танакой. Он переглянулся с Себастьяном, а после и с нами. Что означало, начало действий. Спектакль поднял занавес. Атмосфера была бы не такой натянутой и жуткой, если бы Лау замолчал. Но ему явно приносило удовольствие, как от его слов люди возмущались, в частности Вудли, а кто-то чуть ли не кидался в слезы, Ирен прижималась к Гримсби, который ей что-то нашептывал успокаивая. Анджелина приводила в сознание Фелпса, если не знать, то подумалось, что в комнате два трупа. — Но также это означает, что убийцей может быть кто угодно, — продолжил Уордсмит. Шквал возмущений, криков и ругани, ударил по барабанным перепонкам ушей. О ради всего святого, прекратите. — Предоставьте нам алиби на это время, и вы окажетесь вне подозрений. Все, конечно были на виду у друг друга, кроме нас с Сиэлем. Моя комната недалеко, я ушла раньше всех. — Леди Эмма, можете предоставить алиби. — Конечно, я с Лау, мистером Вудли и тетушкой, находилась в гостиной. Никто из нас не покидал комнаты. Как бы подозрения от нас отпали и Сиэль остался единственным тут без алиби. Ему ничем нельзя было объяснить свою непричастность, а граф Грэй даже нашел мотив для убийства, все сильнее обвиняя.***
«С учетом всех обстоятельств можно сделать вывод, что преступника здесь нет…Только если…хотя…Такое могло прийти в голову только герою дешевого бульварного романа, невообразимо совершать очередное преступление, когда у всех кроме тебя есть алиби.»***
На следующее утро меня разбудила Анджелина, удивленная тем, что дворецкого еще никто не видел. Я поднялась, кроме Сиэля никто не знал о подставной смерти Себастьяна, ну еще и меня, но это лучше не афишировать сейчас. Артур еще спал. Но никак другие в поместье. У гостиной мы встретили почти всех. Ирэн со слезами на глазах посмотрела на нас и вновь спрятала лицо на груди Гримсби. — Как такое могло случится? — в словах Чарльза не чувствовалось ни капли эмоции, что присущи при виде неожиданного трупа. Мадам, уже в настоящем испуге обняла меня. Было не понятно, успокаивала она меня, которой при виде такой мерзкой картины, или себя. Меня от слез, которые я бы проронила, наверное, тоже, спасало знание. О этот демон, живее нас всех. Но сделать убитое горем лицо мне удалось. Смотреть было тяжелее, когда в комнате оказался Сиэль. Я вывела Мадам, позволив ей осесть на кресло. — Себастьян, он… Как он…ведь… — Тетушка, вы такое чувство не знаете Себастьяна, — позволила я себе. Мадам Рэн посмотрела на меня с неверием, а после о чем-то задумалась. Покрутила головой, наверное, отгоняя мысли, но все равно не могла сопоставить труп Себастьяна и то, что он мог жить. Выглядело все уж очень натурально. — Себастьян, вставай сию же минуту!! Это приказ! Танака вывел Сиэля, когда все отправились в столовую. Ошарашенную Мадам я отдала в руки Лау, она быстро пришла в себя, для нее смерть не что-то сверхъестественное. — Ты как всегда строг, старик. Фантомхайв тоже отошел быстро, отыграв роль. И взглядом попросил идти следом. Уже находясь в глубине коридоров у комнаты, он заговорил. — Все хорошо? — Это не у меня нужно спрашивать. Все идет по плану, верно? Он кивнул, я осталась за дверью, пока он сменил сорочку на костюм. Призрак поместья? Неужели Лау, не может нести ересь более понятным языком? Я вздохнула, дверь за моей спиной открылась. Танака был отправлен вперед, чтобы проследить за слугами. Они впервые подавали завтрак без Себастьяна. — Вот знаешь, Лау не умеет объяснять понятно. Может ты, что значит призрак поместья? — Он это так назвал? — Сиэль подавил смешок. — Нужно будет тебе кое-что провернуть. Чуть позже. Я кивнула, пожав плечами. Сиэль объяснять тоже не стал. Ну и ладно, их проблемы если я что-то сделаю не так. Мы замедлили шаг, но как мы. Шаг замедлил Сиэль. Это был второй этаж, у поворота к прямому коридору, что вел к парадной лестнице. — Ну что, ты начала замечать хоть что-то вокруг себя? Я остановилась. Прикрыла и мысленно прокляла, все на чем свет стоит. — С этим очень трудно смирится, Сиэль. Ты напоминаю жених моей сестры…я просто хочу остаться друзьями. Я взмахиваю руками, жесты льются невпопад. — Невозможно остаться друзьями с тем, кто с тобой не дружит. — Нет…я никогда…даже…Я никогда даже не думала о тебе в таком ключе. Как же все сложно. Почему я краснею? О Боже! Горящие щеки я прячу в ладонях, прижимаясь спиной к стене. Так спокойно… И почему Фантомхайв такой упрямый. — А ты Сиэль в этом уверен? На мои слова, Сиэль закатил глаза. И подошел ближе. — Полностью. А потом, я была готова провалится тут же. Хоть в Тартар, хоть в цокольный этаж особняка, не было так важно, куда. По моей щеке скользит рука, мягкая и нежная в своих прикосновениях. Лицо Сиэля показалось мне угрожающим только на пару секунд. Я только успела вздохнуть, ко рту прижались чужие губы. Сначала все было осторожно, но движения становились все напористее. В волосах оказалась вторая рука Фантомхайва, зарываясь. Я закрыла глаза. Почему-то всё показалось таким естественным - и напор, и губы, и рука на щеке, поверх которой я положила свою ладонь. Дрожь пробежала по плечам, заставляя открыть глаза и упираясь затылком в стену сильнее, отстранится назад. Горели уже не только щеки, но и кончики ушей. Радовало, что их скрывали рыжие пряди. Сиэль улыбнулся чему-то своему, сказав, что оставит меня на пару минут одну, но также попросил спустится как можно скорее. Ну и что со мной? И что я творю?***
— Мистер Фелпс! Сначала никто не заметил отсутствие тихого и скромного молодого человека, если бы не лишняя порция на столе. И то, спасибо аппетиту Чарльза. Но, наверное, никто не ожидал того ужаса, что увидели все мы и которой отразился на лице каждого. Даже зная о смерти, никто не будет готов увидеть уже окоченевший труп, который все еще крепко сжимал простынь и неестественно вытянув ноги. Второй труп. Мадам Рэд, которая уже выпила бокала два вина из запасов, как успокоительное, но так утверждала она, уже без страха, но с задумчивой складочкой кожи на лбу помогала Акуле Пера. — Выглядит как след от укола, он явно был отравлен. — Тут два прокола, может укус? — предполагает Даллес, вполне серьезно. Ирэн тут же заговорила о Кармиле, вампирше из одноименного романа. Вудли встал на сторону прогрессивности, утверждая, что это все сказочки. Ну… не скажешь, что прям сказки. Акула Пера чертит таблицу подозреваемых, приводя всех к одному выводу. Убийца не один. Озвучит такое было опрометчиво, в комнате было двое неуравновешенных, Грмсби и Вудли. И эти двое чуть не подрались, первый был удержан своей возлюбленной. — Я знаю все! — Вудли кричит и мечет, озверевши. — Это вы… — Что я? Фантомхайв спокоен и в какой-то детской манере чуть склоняет голову. — Вы хотите от нас избавится с самого начала! Вы сторожевой пес Королевы! Тут Сиэль хмурит брови, а Анджелина раскрывает веер, что носит с собой теперь. И шепчет одними губами. — Ой, зря, это он. Я согласна полностью. Вудли смешен, если думает, что такое сошло бы ему с рук. Но сейчас ему, наверное, не до этого, он упрямо торопится домой, хоть Уордсмит просит успокоится и остаться. Нужно прервать, он сейчас что-то испортит. И я говорю о поданном перекусе, еды в поместье почти и не осталось. Спасибо Чарльзу, не знаю, как его еще в Букингемском держат. — Вы уйдете сейчас, а после не докажете того, что не убивали. Может Вы покинете поместье, найдете способ, как добираться в такую погоду и исчезнете. — Вы хотите сказать, что я убийца?! — О чем нам еще тут всем думать? Успокойтесь и ведите себя, как разумный и взрослый человек. Карл гневно раздувал ноздри и сжимал кулаки, так что было видно, как белели костяшки и злотые перстни выглядели на них еще контрастнее. Артур замер рядом, что-то тоже медленно говоря. Но все прервал Сиэль, холодно отчеканив каждое слово: — Послушайте мою кузину и меня. Я приказываю сядьте и успокойтесь.***
«Казалось, что он наслаждается игрой, выдуманной им самим.»***
Высокомерие графа, не понравилось Вудли, ну или мои слова. Он замахнулся, сначала мне показалось, что на Сиэля. Но Фантомхайв вскочил с кресла, его спина оказалась перед глазами. Артур, сидевший у колен, до этого не подававший даже признаков жизни, не то, что активности, вцепился в ногу обидчика. — Чертова собака. Весь этот абсурд продолжался бы долго. Если бы не Танака, просто скрутившись Вудли. Сиэль обернулся, я пораженно смотрела на его лицо. Признаю господа, я люблю глаза Фантомхайва.***
В гостиной неожиданно стало до жути тихо. Мэй, которая осталась приглядывать за оставшимися гостями, только водила глазами, даже не зная, что предпринять. Сиэль, Уордсмит, Чарльз и Бард с Финни, ушли чтобы осмотреть Себастьяна на наличие ключа. — Мне это надоело, давайте сыграем в карты, — предложил Гримсби и эту задумку многие поддержали. Я бы тоже поддержала бы если из коридора не раздался лай. Все насторожились, конечно, но в коридор выскочила я одна. Артур агрессивно рычал и гавкал на стену, морда была поднята ближе к потолку. Кроме него и теперь меня, в коридоре никого не было. Я схватила пса у загривка, приказывая прекратить. И тут заметила к ошейнику была привязана записка и мешочек. Появился Танака, он почти бежал. — Прощу прощения, леди Эмма, я не удержал его. Я кивнула, успокоив наконец-то Артура и спрятав найденное в карман платья. — Так на кого пес разгавкался? — послышалось из гостиной. — Он гавкал на стену, Танака что там? Я указала на часть стены у самого потолка. — Воздуховод, если я не ошибаюсь, но человек там не поместится. — Даже сам Артур не сможет пролезть. Из гостиной выглядывает Гримсби и Карл с подозрением оглядывая стену. Но тут внимание всех переключается на Мадам. Ирэн вскрикивает, как потом я узнала Даллес вполне реалистично свалилась в обморок в попытке подняться. Рыжая макушка Гримсби исчезает, видимо, чтобы снова успокоить свою спутницу. А Вудли следом. — Леди у вас есть примерно пять минут. Говорит напоследок Танака и уходит. Я судорожно разворачиваю клочок бумаги. «Комната мистера Сименса, подкиньте в камин, разбив» Почерк Себастьяна, это явно. У кого еще может такой идеально ровный, каллиграфический почерк. Но не суть. Спальня мистера Сименса не далеко. И тихой командой я прошу Артура убежать в конец коридора. Сделаем вид, что я погналась за псом. Ключ от комнаты был в мешочке, поэтому я оказываюсь внутри. Никто после убийства комнату не трогал, как и камин. Две ампулы, в таких держат яды или инъекции. Мелкое стекло, разбившись не создает сильного шума. Осколки я раскидываю по саже, после чего срочно вытираю руки о платок. Сколько осталось времени? Я беру Артура на руки, закрыв спальню и спешу обратно в гостиную. Где на меня не обращают внимания, Анджелина долго притворялась без сознания, переворошив всех. И все еще делает вид, почти пришедшей в сознание женщины. Лау шепчет мне на ухо. Ирэн и Гримсби все успокаивают то друг друга, то саму Мадам. — Все получилось? — Да, но причем тут призрак? — Как же призраков часто не замечают, на вас никто не подумает, вдобавок ко всему вы очень тихо передвигаетесь. Призрак, что сказать, — Лау разводит руками. Я держусь чтобы не покрутить у виска. Джереми Рэтбоун появляется, как гром. Как гром за окном, мы его ожидали, каждый внутри себя ждал кого-то еще в этом спектакле, но все равно, появление стало неожиданностью. А он скрыто потешался. Над Вудли, готового обвинить тут каждого, над Артуром, которого ввел в шок своими методами работы. В будущем Уордсмит напишет Шерлока Холмса, и я знаю, кто был прототипом. Мадам с боку от меня задумчиво весь вечер пытается понять, как он попал в поместье в такую погоду. Ну не пешком, и не вплавь ведь… Меня интересует это мало. Интереснее наблюдать, как подлог никто не замечает. Демон изображает священника, что получается у него не очень. Соглашусь с Бардом, Джереми больше похож на полицейского. — Нам нужно дождаться темноты, — сказал он. И мы все дожидались, ожидая развязки. Нам не оставалось ничего, кроме этого. Рэтбоун ничего не говорит, молча делает выводы в своей голове и все. За обедом Лау заговорил об этом, попросив просветить всех присутствующих. — Всему свое время, я бы хотел еще кое-что подготовить. Вы мне поможете граф? — Что я должен делать? — Сиэль не отвлекался от мяса. — Прошу Вас… Джереми остановился на короткой паузе, и все замерли. Каждый поднял глаза, не желая прослушать следующие слова. — …снимите одежду. Кто-то подавился, а кто-то, как Сиэль только хлопал глазами. Можно было, конечно, рассмеяться, но ситуация не подходила. Оставалась только тишина.***
Все еще всем было не понятно, и я бы нервничала если бы сама не знала эту историю. Прислуга вооружилась садовым и домашним инвентарем, метла и культиватор в руках Финни и Барда, выглядела пугающе. Все мы расположились в одной из спален, именно в этой убили Сименса. Сиэль накрытый плащом Себастьяна задумчиво смотрел в одну точку на стене. Вудли постукивал пальцами по креслу, стоя рядом, как только он садился, почему-то снова поднимался, хмуря брови. Гримсби и Диаз были, как всегда. Ну как и Лао. — Ты можешь хоть сделать вид, что напряжен? — прошипела я. Китаец обернулся ко мне, сидящей на подоконнике. На минуту скрыв улыбку за широким рукавом. — Мы можем смотреть на одни те же вещи по-разному, вы ведь тоже не испуганны. И просто развернулся обратно. Китайская зараза, которая пугает меня своими словами. Вот есть же такие люди, которые что-то скажут, а ты в голове перероешь сотню и одну мыслю. Я тряхнула головой, чтоб повернуть ее в любую точку. Черт. Зеркало, обрамленное извилистым металлом. Вот я отчетливо вижу профиль Мадам и край светло-вишневого платья Ирэн. И затуманенное лицо, с нелепым для возраста макияжем. Черные тени и такая же помада. Вики. Ее глаза моргнули, хмуро смотря на меня. Я попыталась чуть улыбнутся ей. Вики я еще поговорю с тобой… Но она исчезла. — Прощу прощения, — Танака открыл дверь. — Нам удалось поймать убийцу. Изобразить истинный испуг было не сложно. Увидеть одну самых ядовитых змей в живую, еще то зрелище. Черная чешуя блестела на свету, клыки острые, она шипела, но не двигалась. Связанная в узел она мало, что могла сделать. Джереми держал ее крепко. — Змея? — Это немыслимо! А ведь правда. Змея надрессирована, действует инстинктами и рефлексами. Ей не нужны алиби или ключи, ее яд убьет в течении часа точно. Передвигалась по воздуховоду в стенах, имея доступ к каждой комнате. — У пса мисс Эммы, прекрасный слух. Змею он заметил раньше всех, поэтому тогда и гавкал на стены. Неожиданностью и ошибкой убийцы стало, то, что граф спал не в своей комнате. Поэтому погиб Патрик Фелпс. — Как бы то не было транспортировка ядовитых змей на торговых кораблях запрещена. Все шло по сценарию, змея южноафриканская, бизнес в Африке ведет только Вудли. Потом яд рыб, заставивший всех поверить в смерть Сименса, а после и он сам уже убитый уже после, как тот, кто мог что-то разболтать. А теперь ампулы, которые подкинула сюда уже я. Гримсби вспыхнул, как спичка и кинулся к камину, разворошив его. Осколки были найдены быстро, а еще быстрее Джереми непонятно, как собрал их. Все было идеально. Сиэль даже нашел повод для убийства его самого. Распри на фоне договоров компаний и убытков. Только Вудли не понимал, как так получилось. Обычный светский прием, которых было в его жизни десятки, вдруг обернулся вот так. Тонким лезвием у горла, Чарльз запугивал профессионально. Вудли замолчал, смиренно повесив голову. И его увели. Кажется, даже послышался облегченный вздох. Занавес опустился. — Давайте выпьем за успешное раскрытие преступления! Звенели бокалы, смех. Все закончилось так же, как и началось. Весельем.***
«Вот так закончилась эта адская в жутковатом особняке… и каждый соизволил вернутся домой. Оркестр дождя под дирижерством дьявола превратился в щебетание птиц… И все-таки на сердце было как-то неспокойно, словно облако, отбрасывающее тень посреди чистого неба»***
Гости были выпровожены, но не я. От проблем можно убегать, но как показано на моей практике это не лучший выход. И тянуть не стоит. — К какому выводу придем? — спросила я. Фантомхайв пожал плечами, для него это все так просто. Как этот серьезный и холодный мальчик, может так легко говорить о чувствах…Наверное, он просто, повторяюсь, жутко упрям. Что-то вбил в голову и все. — Ты сказала, что не думала обо мне в таком ключе. А почему бы тебе не подумать…Эмма, просто… Он обернулся ко мне лицом. Его руки берут мои пальцы. — Просто не попробовать влюбится, ты думаешь слишком не по годам. — Попробовать влюбится? Я бы, наверное, никогда не решилась бы, но что-то ударило в голову, оглушительной волной. Почему нет? Я пессимист, наверное, решивший, что скоро умру. Так почему? Тут и там, я ищу конфликты с сестрой…но… черт возьми! Сиэль целует мои пальцы. А я зажмурив глаза, не зная, что и делать. Только кивают, глупо смеясь. — Просто попробовать, — уверяю я себя. Улыбка касается лица Фантомхайва. Сколько людей промелькнувший в его жизни, видели эту искрению улыбку? — Кстати, с днем рождения. Небольшая шкатулка, что вмешалась в ладонь. В руках Сиэля, после прокрутки ключа, из нее заиграла музыка и крышка поднялась. Девушка с щелкунчиком в руках. Любимая моя сказка в детстве, Сиэль прекрасно помнил об этом. — Постой, сегодня 6 марта? — Да, неужели ты забыла? — Как видишь да, большое тебе спасибо. Чуть несмело обнимаю его. Внутри я чувствую счастье, такое простое. Но снаружи… Мне холодно с самого утро. Холодно…. Только мой мозг мог переплести 6 марта и этот холод? Пройдет, я просто на придумываю всякую глупость. Важно другое. Просто прижаться, ощущая чужое тепло. Счастье может длится вечно?***
Давай попробуем с тобою навсегда... Влюбиться...Ну хотя бы попытаться.И, кажется, можно отсрочить дату.
Это иллюзия. Это мираж. Ложь. Сон.