Это конец, к сожалению, милый сон,
Платят за счастье горем - таков закон,
***
Холод мертвого тела прошибает меня волнами, я еще держусь. Еще немного…***
Похороны странные выходят от слова совсем. Себастьяна несут по кладбищу плачущей процессией. Гробовщик меланхолично закапывает его, плечи жнеца содрогаются и отнюдь не от истерики. Ему смешно, также как и мне, и вообще впервые я понимаю Гробовщика. По мне вот эта сцена, настоящая странность. Ведь и правда, никто и не спросит, как дворецкий ожил после двух ранений при потере крови. Фантомхайв спокоен, как никто. Во взгляде так и читается одна фраза, чтобы поскорее это все закончилось. На одном его плече рыдает Сома, на другом Лиззи, при этом она успевает поплакаться и на моем плече, причитая о том, что Себастьян лгал. Похороны в общем странные. Я сама помню свои и это еще страннее, поэтому я прячу смех и делаю максимально опечаленный вид. «Достигни Рая до того, как дьявол узнает о твоей смерти» Иронично. —Сиэль не плачь, мы всегда будем с тобой! — Всегда, всегда. Я не уверенна, кого успокаивают эти двое себя или Сиэля. Но это не помогает. Траурный плачь просто накрывает кладбище, что уже хочется выкопать этого демона. Но Себастьян чего-то ждет, ждем и мы. Мы с Гробовщиком переглядываемся, надеюсь он промолчит. Он молчит, только длинный палец с острым ногтем, почему-то выкрашенный в черный, поднимается вверх. И медленно качается из стороны в сторону. Как маятник. После, Гробовщик стучит по запястью, но часов у него нет. «Тик-так, тик-так» Время…Я знаю, я помню. Сиэль просит всех вернутся в поместье, чуть держа меня за локоть. Мало кто придает значение такому жесту. Не до этого сейчас каждому. Финни замирает у меня перед носом, смотрит он на могилу. Слышится звон колокольчика. — Но ветра нет. — Если звонит колокольчик, — говорит Гробовщик. — значит он жив. Многие срываются с мест, развороша аккуратное захоронение. Лиззи вновь плачет на плече, что-то бормоча в неверии. Гроб поднимают, и крышка скатывается сама, Себастьян невредимый, такой же, как и был показывается из-за вороха белых лилий. —Фух. Наконец-то я оттуда выбрался. Дальше самые странные похороны, превращаются во второй день рождения Себастьяна, как говорит Бард. — С возвращением с того света, на пост дворецкого. Я вежливо киваю Себастьяну, который снова носит серебряный тонкий значок с гербом на груди. Он прячет часы во внутренний карман, переводя взгляд с меня со своей учтивой улыбкой на уходящего Танаку. — Дворецкому семьи Фантомхайв не позволено покидать этот мир раньше своего господина. Усмешка касается губ Себастьяна, и он пафосно приклоняет колено перед Сиэлем, в клятве держа руку на сердце. — Да, милорд. Я буду предан, Вам пока ложь не станет правдой. Это может быть вечностью, пока ложь станет правдой, а может и меньше. — Чтобы ложь стала правдой, нужно чтобы в нею поверило большинство, — добавляю я. Сиэль чему-то своему кивает, жестом поднимая Себастьяна с колена. Кладбище почти опустело. Все ждут у экипажа, мы отошли от неудавшиеся могилы Себастьяна, оставив позади Гробовщика. Только переведя взгляд на него, он снова водит пальцем в воздухе и указывает на запястье. Разводит руками, пожимая плечами, мол он не причем. — Эмма, все хорошо? Пошли, — Фантомхайв тянет за руку. Я доверяю ему и иду следом. Смотрю на время, понимая, что у меня есть еще три часа. Жнецы будут ждать меня позже у моста Ламбет.***
Я поджимаю колени, следя за тонким острием. С губ срывается предательское и упрямое: — Оставьте в покое, мои вы тревоги.***
На пороге комнаты, совершенно зеркальной стоит маленькая, серьезная Вики, лет 9. И смотрит, долго и внимательно. Смотрит…И исчезает, неожиданно, что я даже пугаюсь той легкой белёсой дымки. Падает книга. Синяя обложка и знакомая, красивая подпись. Томик Агаты Кристи. Он раскрывается, страницы зашуршали. Рассыпались в песок, а то в свою очередь покрыл весь пол. Это мой разум, мои мысли. И теперь, к моим мыслям стерты дороги. Их все покрыл этот мелкий, острый песок. Вновь Вики. Ее отражение в зеркале, теперь она старше. Лет 11, у нее мое лицо, ведь мы всегда были очень похожи внешне. И волосы рыжие, только остриженные и этот нелепый черный макияж. Такой неумелый, но он бросает в дрожь. Она тянет ладонь. Зеркальная гладь ее останавливает. — Ты здесь зачем? Тебя ведь ничего не тревожит. — Каждого может, что-то тревожить. Меня тоже, да, поздно. — Поздно? Никогда не поздно…А нет, если только не после гробовой доски. — Я виновата. Она кивнула и промолчала. Я подошла ближе. Шаг за шагом становясь все ближе к зеркалу, и шаг шагом становясь другой. Теплый, пушистый свитер, брюки. Никаких каблуков, по полу мягко шагали кроссовки. — Почему проклятие? Да мы враждовали, но по мелкому. Ты прольешь лак на школьную юбку, и я пойду в брюках на концерт, и конечно получу от завуча. Ты не найдешь тетрадь по истории и в твоем дневнике будет замечание. Равноценно. — Просто, я в чем-то была лучше тебя. Ты никогда не сможешь повторить такое, ведь тебе так и не удаться это снять!.. Отец всегда говорил, что можешь все. Не я, а ты. Все так говорили, в школе учителя меня даже твоим именем называли. Мое ведь не запоминали. Вики, младше меня на год. Но сейчас такой ребенок. Она нашла самый простой путь, по ее мнению. А если меня не станет? Будет Вики, только одна дочь, только одна Джонс в школе, одна… Я тоже ребенок, в каком-то своем вакууме. — Вообще это все Жэка придумал. Он хотел проверить, и я подумала об этом. Она пожала плечами. И я руками, неожиданно ударила по стеклу. Пошла трещина. Много трещин, извилисто покрывших стекло. Я отступила назад. Страшно… — Вики, прости меня! За все, Вики. — Страшно? И больно вдвойне, что никто не поможет? Я закричала, что есть силы. И провалилась куда-то вниз, песок, пол, все исчезло под ногами. Ничего, только темнота. Мой крик на пару мгновений разнёсся эхом, а после я просто очнулась.***
Тяжелая капля пота стекла по лбу и перед моими глазами упала. — Ты…меня…слышишь? Если…да…то…кивни. Оттело медленно растягивал слова, делая между ними паузы, явно в попытке достучаться до меня. Я резко кивнула, от того в голове что-то щелкнуло. И я с стоном боли, вновь легла на подушку. Жнец из отдела судмедэкспертизы с шекспировским именем, поднес что-то горькое ко рту, заставив выпить и легко ударил по щеке. — Все, все, очнулась я.***
Март шел к концу. А корабль только начинал плаванье, впервые будучи спущенным на воду. Это был праздник. Уже кто-то успел открыть бутылку вина и восхищенно пил, как утверждалось за наше плаванье. Я наблюдала за волнами, мы шли против них. Еще было много птиц, белые чайки кружили вокруг и Эвадрд все старался показать их мне. Он думал, что я впервые плыву на пароходе и нахожусь в открытом океане. — Ты немного повеселела. — Правда? Это хорошо. — Я тебя, конечно, вижу редко, но знаешь все замечаю. — А я вот мало бываю замечаю… Эдди, скажи, а если сделать так, чтобы вернулось на круги своя. И шло, как и должно. Тогда, все наладится? Хуже не станет? — Не думаю, если так оно должно идти так, то конечно, все будет правильно. Ведь судьбу не изменить, а если противостоять ей, может стать только хуже…хотя, судьба странная штука, она ведь бывает у нас в руках. И ты не знаешь, что нужно сделать, что бы это было правильно. А что? — Да ничего, просто приснилось кое-что. Не обращай внимания. Да, Эмма сон. Я во сне, но вот только я не сплю. Это и есть проблема. -хочешь, исчезну на раз-два-три? ведь быть иллюзией так удобно.Пока мы живы, можно всё исправить
Пока мы живы...