Чем дальше, тем ближе начало конца,
Чем громче, тем тише слышны голоса,
Чем глубже под воду, тем ближе до дна,
Чем ниже под землю, тем выше луна...
***
Проходит неделя. Корабль плавно идет по волнам прямиком в Америку, по мне, он идет медленно на дно. Непонятно. Я и Лиззи делим одну каюту на двоих, просторную, шикарную, для 1 класса, даже с небольшой гостиной. Давно мы с ней не делили комнату, лет с 10. Все идет хорошо, я отогреваюсь от холода под Лизин смех и болтовню. Но снова и снова убеждаюсь в своей невнимательности. Первую ночь я сплю, как мертвая, прижимая Бафа к груди, на вторую, просыпаюсь по среди ночи, смотрю на часы «2:32», шум со стороны Лиззи прекращается, и я снова засыпаю. На третью, ступаю ногами на холодный пол и иду к ней. Она замолкает, но я отчетливо помню всхлипы. — Лиззи, Лиз, спишь? Молчание. Я поправляю одеяло и тоже ложусь. Четвертую ночь сплю, прислушиваясь, но тишина и пятую ночь я встречаю крепким сном, но подрываюсь к утру. И с укором смотрю ей в глаза, Лиззи всегда просыпается раньше меня. У нее красные глаза и капли для них в руке. — Лиззи… Поток. Такой, которые просто смывает меня. Элизабет дрожит, всем телом, не плачет. Рассказывает, монотонно. Начиная с того, что увидела в нас. Фантомхайв нежно смотрел на ее сестру, а Паула слышала, как перешептываясь Мэйлин рассказывала Финни. Их господин влюблен в леди Эмму, и она наконец-то ответила взаимностью. Злится на нас не было сил, окрыленная Лиззи поспешила к матери. Сиэля она не любила, была влюблённость, которая, она понимала, вызвана была лишь закрепленной договором помолвкой. Ее обязанность любить Сиэля. Но за нас она была счастлива, что бы не шло не так, два ее любимых человека любят друг друга. И она может только помочь, окрыленная, полетев к матери. Все было как в романах, два влюбленных, один из которых уже был связан помолвкой. В французских романах все у них хорошо, они или сбегают, или добиваются собственного брака. Наша же история обернулась трагедией. Маркиза Фрэнсис, конечно, любящая мать своих детей, но отказала, жестоко и непреклонно. Все рухнуло. Она маркиза, знатная девушка, какой резонанс, если общественность узнает, что граф предпочел ей, ее сестру. Разорвать помолвку? Позор. И ей и Эмме. Ну даже если так, Элизабет в любом случаи нужно выйти замуж. Так надо. Но за кого, все ее ровесники помолвлены по большей части с детства. Ей ровня, маркизе, не каждый жених. И юная Мидфорд уже видела старого, морщинистого, толстого старика. Совсем, как муж графини Вертюмберской, а она старше ее лишь на 4 года. — Полно, моя девочка, тихо, разве мы похожи на мертвых кукол? Это естественно хотеть быть в браке с человеком, который хотя бы не влюблен в другого, и чтобы, твой супруг не был тебе отвратителен. Любовь, мы все этого хотим. Все будет хорошо, тихо. Мы что-то придумаем, а взрослым не скажем.***
Слезы и боль проходит, мы выходим к гостям в обеденный зал. Садимся за стол, ни жестом себя не выдав, киваем их шуткам, сплетням и новостям. Идея решения проблемы для Лиззи, прекрасно подходит к одной моей странной, бредовой более большой идеи. Все будет решено.***
Проходит ровно две недели с отплытия. Приемы, светские приемы и снова вечера, меняются только платья и цветы с лентами в прическах дам. Лиззи тоже носит маску, как и вся наша семья, я, кажется, об этом уже говорила в самом начале. Добро пожаловать в самый конец. Снейк, новоявленный лакей из цирка, он пытался убить Сиэля при помощи той змеи, что навела шуму, когда в гостях был тот немец, сжимает кулаки и скукоживается, стараясь исчезнуть. Две дамы недалеко от нас слишком громко шепчутся. — Что-то я не помню, чтобы у нас был заявлен цирк уродов, Я оборачиваюсь резко и взгляд слишком колючий, женщины прячут лица за веерами и отворачиваются. — Ох, мадам, кажется Вас услышали, Снейк сутулится все сильнее, сжимаясь под этим гнетом общественного мнения. На ушной раковине сидит маленькая змейка, не больше 10 см и такое чувство шипит, что-то будто нашептывая. Снейк вторит ее словам. — Моя внешность отличается от внешности большинства людей… Мы вместе и поэтому они будут смеяться и над вами. Сиэль выдал тираду о том, что отличия это естественно и не забыл сказать, что ему никто не указ и выходить в свет он имеет право с кем угодно. Но что было бы, коснись Сиэля позор личный. Нет, зная характер Фантомхайва он бы не отнесся так равнодушно. Он служащий королевы, какие скандалы и слухи в обществе? Он взял меня за запястье, попросил не отходить от Снейка и исчез в толпе. На горизонте возник официант с пустыми бокалами. Вот все и начиналось. Себастьян поспешил за своим господином следом, чуть приостановленный мной. Я держала его за ворот и тихо шепнула. — Бей в голову. Демон мне коротко кивнул. Мы остались одни со Снейком.***
Не прошло и часа, Лиззи исчезла из зала, я кинулась за ней, желая перехватить и отдать в руки Эдварда. Получилось, у входа в грузовое отделение. Еще через пару минут, когда я просила Эди не отпускать Лиззи ни на метр от себя, в ту сторону прошел Снейк, я следом. И вот стою рядом, наблюдая, как он кормит змей, что ехали вместе с нами в одной из коробок, десертом. Эту картину Сиэль и застал, направив яркий свет фонаря и дуло пистолета. — Что вы здесь оба делаете? — Еда оказалась такой вкусной, что я решил со всеми поделиться, говорит Ден, — объяснил Снейк, от лица своей змеи. — А я не отхожу от него, как ты и сказал, — добавила я. Фантомхайв сжал зубы и уже закричал на нас, чтобы мы исчезли отсюда, так как тут опасно. Но не успел закончить, как я дернула его за руку с пистолетом, поворачивая влево. Выхватив фонарь и, осветила труп, который с еле слышным шорохом переставлял ноги. Сиэль выстрелил. Труп, получивший ранение в голову, не упал, но отшатнулся, что-то воя. — Сиэль, это еще не все. — Оскар говорит, что их здесь много. За спиной Фантомхайва простирался огромный коридор повешенных в три ряда гробов со знаком птицы. «Общество Авроры». — Не может быть, они все! Почуяв нас, а точнее наши души, эксперименты того врача идиота, конечно, проснулись, крышки гробов начали слетать и из них вышли десятки изуродованных трупов, в швах, с повязками на глазах и начавшие гнить. Вживую, это слишком жутко. — Ты знала, что они тут! — воскликнул Сиэль, зло и яростно. И было понятно почему. — Я не могла сказать, я ведь и так напортачила с каноном. Прости. Сиэль виновато кивнул и потянул меня к выходу, Снейк остановил нас. Выход был уже заблокирован и оставалось забраться на коробки груза. Фантомхайв делал попытку остановить их. Троих получилось точно, они упали от выстрела в голову и уже были затоптаны такими же. Но три по сравнению с тем количеством, что мы видели, было каплей в море. Змеи Снейка их не убивали окончательно, только задерживали. — Смайл, лезь скорей, мы их задержим, говорит Оскар. На крышке короба мы теперь сидели втроем. Сюда взобраться они не могли, только невнятно выли и скребли руками. Походили они на зомби из ужасов. Хотя, кстати таковыми они и являлись. — В любом случае они не обладают разумом… Но это им не мешало передвигается и намеренно двигаться в нашу сторону. — …они слепые… Аналогично, им это не мешало. И думать минус или плюс это в нашу сторону, нельзя было. — … и не чувствуют боли… Это их плюс и нам огромный минус, боль могла притупить их как-то, затормозить может быть или даже остановить на какое-то время. — Откуда ты знаешь? Снейк ответил обычным голосом и, как всегда, от лица одной из своих змей. —Так говорит Оскар, они не чувствуют даже змей и не пытаются их стряхнуть, к тому же будь у них разум, они бы пошли наверх, там больше еды для них, — пояснил он, ведь лестницу на палубу никто и не замечал. — Остается слух. Снейк запустил тарелку, думая отвлечь зомби посторонним звуком. Не вышло. Нам было теперь уж совсем не понятно, на что ориентируются эти трупы. На обоняние? Так у некоторых совсем нет носа, а даже если был бы, запах гнили бы тормозил бы их самих. Интересовало теперь одно, когда Себастьян появится. Зомби вгрызались зубами и ногтями, расшатывая нашу спасительную коробку и чуть свалил нас вниз. Я вцепила в Сиэля, он в меня, обещая, что спасет. Я верила и молилась всем, кому можно, чтобы Себастьян появился как можно скорее. Пожалуйста. Сейчас, когда удержаться в платье и каблуках, на шаткой коробке, было слишком трудно. — Я восхищен вами господин, таки и должен быть настоящий английский джентльмен. Приказ прозвучал тут же и меня отвернули от еще не начавшейся мясорубки, что как утверждал демон, была не в его стиле. Но оторвать головы, было пока единственным способом выжить. Я закрыла глаза, вжалась носом в чужое плечо. В ушах стояло противный звук, когда Себастьян ломал шейные позвонки и отрывал головы от туловища. Тишину, мне нужна после этого тишина. Сиэль тяжело дышал, он ведь смотрел на эту сцену и чувствую макушкой головы его подбородок, я понимала, что он даже не двигал головой. Я вслепую положила одну руку на затылок, зарываясь в мягкие волосы, другую обернула вокруг шеи. — Сиэль, слушай меня, прошу тебя. Я тут, Снейк рядом, тихо, отвернись, не смотри. Он что-то видел другое, совсем не танец демона в брызгах чужой крови. Они до боли сжал мое предплечье. Я в ответ потянула его волосы и заговорила громче. — Сиэль! Посмотри на меня! Он взглянул на мгновение, я увидела бледное, почти синее лицо и расширенный зрачок. Потом подал голос Себастьян. Море крови, трупы окончательно лишенные жизни, если это можно было так назвать. И конечно, был найден тот чьими руками все началось. — Райн Стокер!!! Ученный в сверкающи белом халате, вжался в коробки спиной и залепетал что-то явное путаное. — Это не то! Это неполное полное спасение, и... Я не хотел, чтобы они воскресли в таком виде. — А в каком же? Как ты это себе представлял, будучи ученным, врачом, твою мать!? — взревела я, криком. Стокер не хотел нас слушать, все торопился и останавливал его лишь Себастьян, скрутив его и улыбаясь слишком маньячно. Райн заговорил, не было новостью, что корабль разделен на две части паровым двигателем по центру. Но тогда получается здесь два грузовых отделения. — В переднюю часть мы погрузили в десять раз больше, чем сюда. Это заявление вызвало у меня только одну эмоцию, которую я с трудом, но смогла выразить: — Придурок, идиот.***
Когда корабль оглушающе ударился об ледник и пошатнулся, мы замерли. В ожидании следующей сцены. Шум воды и из шлюзов хлынули потоки ледяной воды, окатив каждого. Ближе стоящий работник котельной и вовсе оказался головой под водой, я уже не видела, выбрался ли он. Мы спешили. Шлюзы закрывались и нужно было успеть выбраться. От ледяной воды у меня свело ноги и руки, а подол платья и вовсе казался весом под тону, кринолин и ткань были главной причиной того, что я не успевала. А дверца стремительно закрывалась. Я вцепилась в ворот пиджака Сиэля и с силой оттолкнула, он упал в воду за границу дверей. — Слишком поздно парень! — усатый мужчина оттаскивал Фантомхайва еще дальше. — Ресторан второго класса, я выберусь там, а ты не дай Стокеру уйти одному! В этом и был план. В случаи чего, у Сиэля есть преимущества, а знать, как подействует испорченный моим существованием канон на него, именно сегодня я не хотела знать. 19 апреля 1889 г. 23:07. 20 апреля если мы правильно все посчитали на пару с Уиллом, тени придут за своим. Дверца перекрыла ход к отступлению, а вода продолжала литься. Серое платье теперь представляло собой пятно на водной глади, — Госпожа Эмма, Китс проведет Вас через трубы! — кричал Снейк, — встретимся позже, говорит Эмили. — Мы обязательно встретимся, передай Сиэлю!! Ползти по трубопроводу было сложно, здесь темно, еще холоднее, кажется, узко и только шипение змеи, давало не потеряться. Первый просвет меня настиг, на удивление, еще когда силы меня не оставили. Решетка вентиляции была не слишком крепкой. Я свалилась на пол, хорошо приложившись головой. Звездочки перед глазами не собирались блекнуть, но тут была тишина. Ни противного завывания зомби, ни панического крика людей или шума напора воды. Дайте мне минуту, не больше, чтобы передохнуть. Минута длилась вечно. Горящий свет и темнота за иллюминаторами, создавала тени. Причудливые, знакомые, и не ясно, просто тени или те самые. Разницы в них сейчас не было. Я прикрыла глаза, открыла снова. Пора подниматься, переигровка. Я выскочила и двинулась наобум по палубе второго класса, он ниже на уровень от палубы первого класса, где хоть что-то, но было знакомо. Трупы, те кто в панике бился, но не был спасен, ни моей семьей, ни Себастьяном, о жнецах даже нечего говорить. У меня с собой не было оружия. А это огромное упущение. Как бы я не пыталась что-то изменить, все шло как было. Пересечь палубу и встретить Сиэля с Себастьяном мне удалось. Впереди, уже я увидела Грелля и Себастьяна, что сцепились, Сиэля откинутого Рональдом Ноксом и еще зомби. — Лиззи!! Лиззи появилась перед глазами из толпы зомби, мелькнуло лезвие и прошло насквозь голову трупа. Помедлив, тело свалилось на пол. Таких тут оказалось намного больше. У каждого своя роль. Настоящая Лиззи, это балерина в брызгах воды и крови, с двумя рапирами и изящным изгибом стопы в 4 позиции. Перед глазами мелькали кружева, два золотых хвостика. Она очень хотела, чтобы мы запомнили ее миленькой. — Это совсем не мило, я не хотела, чтобы ты увидел меня такой. Трупы подступали, я схватила третью рапиру со стены, собираясь все-таки вспомнить, что долгие 13 лет я была и являюсь маркизой Милдфорд.***
Контратака, финты, чуть медленнее чем Лиззи, но при этом я держала перед глазами все происходящее. Я видела, как пораженно замер Сатклифф, как Лиззи направила на него рапиру и как жнец недоуменно на это посмотрел. Я просто перехватила шпагу, уводя в сторону. Грелль мог и напасть.***
Стало спокойнее, жнецы ушли, зомби не было рядом, а Лиззи чуть не расплакалась, ну как «чуть», слезы уже стояли на глазах. — Теперь я буду неприятна Сиэлю, потому что я страшная!! — Ради всего святого, Лиззи тихо. Ну чего ты, — я пыталась успокоить. — Но…но Сиэль говорил, что не боится сильных женщин, и ты, и я, мы ему больше не нравимся. Это было бы смешно, если бы Элизабет не воспринимала бы это все всерьез уж слишком. Фантомхайву пришлось извиняться. Обещать, что не разлюбит ни Лиззи, как сестру, ни меня. Покрасневший, он замер. — Постойте…Лиззи, ты все знаешь? — Да, только не от Эммы, я сама догадалась. Себастьян с трудом сдерживал смех. Его юный господин оказался слишком смущенным.***
—Лиззи, ты должна была остаться с Эдвардом! — Мы собирали людей для эвакуации на шлюпках, но ни тебя, ни Сиэля не было! Себастьян сказал, что вы вдвоем, но все равно. — Все целы? — Даже Артур, он так в этих зомби вцепился, — рассмеялась Лиззи. Кто угодно, дайте нам сил.***
Мы начинаем отсчет.
***
На палубе первого класса и правда, полным ходом шла эвакуация. Людей от безумия паники и эгоистичного желания спасти себя в первую очередь, что привело бы к трагедии, сдерживала лишь маркиза Милдфорд. Элизабет снова была передана на руки Эдварда, как и я, по мнению Сиэля. Но у меня иные планы. Ко лбу липли волосы, тяжело дышалось, пальцев ног я уже не чувствовала, но упрямо схватив Сиэля за руку, пыталась поговорить. — Я тебя люблю, признаю, я проиграла тебе в этом. И, наверное, любила всегда, сначала правда, как любимого персонажа. — Я бы любил тебя, даже если бы ты не родилась. Я буду любить тебя, даже если тебя нет. Мы обнялись слишком коротко, Сиэль был живой и теплый, хоть, как и я промкшая насквозь. Он считал, что я прощаюсь с ним так, думая, что он не вернется. Увы, было наоборот. Вглубь корабля, который уже накренился. Держась за стену, за каждый косяк двери или ее саму. Гостиная первого класса. Он сидел тут с самым безучастным лицом и следил, как за иллюминатором копошатся люди. Его творения двигались медленно, проплывая за стеклом и ему, наверное, это казалось самым прекрасным. Гробовщик с самого начала истории, моей или всей, неважно, был безумным ученным. Весь жизнь театр, мы актеры, а он сценарист, что сидит на премьере в первом ряду и восхищается. — Хоть кому-то было весело. Экс-жнец рассмеялся, обернулся. Я дышала с трудом.***
1
***
— Давай, чего ты ждешь? А точно, развязку. Ты ведь начал этот эксперимент, следил за тем, как проклятая душа будет убегать от смерти. — В точку, мисс Джонс, меня интересовала память души при перерождении и запомнят ли ее те, кто знал ее в другом сосуде. Прошу начинайте. Через…раз…два… — Три. 20 апреля 1889 г. 1:00. Свет в глазах потух, вернулся. И тени плясали на стенах, еще причудливей, чем когда-либо. — Что вы придумали? — А ничего, все идет как надо, само. Страшные тени на шершавой стене. Лужи крови на деревянном полу. Краски сгущаются. Перед глазами летит вся жизнь. Эмма Милдфорд, Эмма Джонс, какая разница?! Тьма поглощает меня, будто ожидавшая прихода. Я стою и уже не чувствую ног. Холод мертвого тела возвращается ко мне.***
2
***
— Есть то, чего не избежать. У теней впервые я вижу глаза. Совсем маленькие, почти мышиные, только горят светом. Их много, не сосчитать. В их глазах, наверное, я главная дурочка тысячелетия. Но причин много. Они показали, на что способны если ты будешь бежать, все показали, что они не убежать. Я иду на встречу, и сама протягиваю руку. Этот мир уже был задуман без меня, я напортачила раз, спасая Мадам. И я не жалею, ни о чем. Я ведь не умру, не подумайте. Я просто исчезну, ведь каждая иллюзия, когда нибудь, даже у шизофреника, растворяется, ударившись об реальность. В этой истории мы были непонятными, эта история и вовсе не походит на роман, от детектива тут только револьвер в руках Сиэля. Эта драма, моя личная. Нечто темное, живое тянет мне подобие руки в ответ, она длинная, неровная, не держит форму. Я не чувствую ничего, когда она хватает меня. Такое чувство ее нет. Дергает меня вперед за собой. В висках бьют маленькие железные колокольчики, кроме тяжелой головы я уже ничего не чувствую. Так ощущается смерть? Нет, это ведь не она, это что-то иное. Уйти так просто, было бы…***
3
***
Было бы не интересно…***
Он найдет письмо на стеле рано утром в начале мая, без адреса отправителя. «Здравствуй, пишу, считай, с того света. Если это больно, то можешь думать, что я пишу тебе с другого конца зимы. Скучаешь? Я вот очень сильно, по маме, по папе и Лиззи, Эдвард, наверное, уже вернулся в Итон. По нему тоже, конечно. И Артур, я хочу верить, что он с вами. Себастьяну тоже передай привет, пусть удивится, что я пишу даже от сюда. Я сначала писала о другом, но первый лист утонул в чае, еще есть стопка недописанных я их складирую. Все думала, какое тебе отправить. У меня тут есть право на последнее письмо, только самому родному и близкому. И могу получить твое в ответ. Но ты не пиши, зачем, а лучше и это сожги. Если у меня не получится вернутся, уже не важно даже куда вернутся, я так и буду непонятно кем. Только знай, этот непонятно кто, в тебе влюблен. Эмма Джонс мертва, разбилась на дороге, Эмма Мидлфорд потонула с Кампанией. Так ведь? А просто Эмма пишет тебе из неизвестных тебе стран, ты о них никогда не узнаешь. Я за гранью, тут настоящая тюрьма, к радости моей, одиночная. Я не выдержу еще встреч, ведь точно знаю, они будут опять чудными и приведут к потери рассудка уж точно. Но здесь нельзя оставаться вечно, нужно искать выход. В общем пишу тебе сказать, что я вернусь, мне нужно отомстить Гробовщику за все. Ведь проклятие теперь снято и шоу для него закончилось. Я найду способ, осталось в это верить и ждать. Ты только не жди. Пусть все будет неожиданно, mon cher ami.»***
Ответ появится сам из ниоткуда, разбавляя тишину. «Моя хороша, пишу тебе из холодной спальни, над поместьем снова майские дожди; я читаю про то, как в колледже для детей знатных персон пропадают ученики. Все, как всегда. Беспричинно смотрю, как слепец, в окно. Смеялся, когда рассказал Себастьяну о твоем письме, он решил, что у меня жар, но я показал ему письмо. Он просил передать, что, когда вернешься, у него будет много вопросов. Мы все носим траур, Лиззи хуже всех, но она верит, что ты тоже вернешься, как я в тот январь. Мол говорит, что ты упала в воду, потеряла память и может тебя даже унесло течением к берегу Исландии. Мы с трудом объяснили, что такое невозможно. Артур живет у меня в поместье, терпит Себастьяна, а он его. Все взаимно. Спит в твоей спальне, смотрит на меня и просит, чтобы ты вернулась. Все скучают. Я приказывал Себастьяну вернуть тебя, не имеет разницы, откуда. Из ада или того берега Стикса. Но он сказал, что тебя нет. Я даже поверил на несколько секунд, что тебя нет и не было. Но потом вспомнил. Я обещал тебя любить, даже если тебя нет. Любовь странное чувство, я уже разбил в кровь все костяшки, кидаясь на стены. Я правда пытаюсь бороться с тоской, но мешает дышать мой хронический кашель. Я жалею, что и вовсе не оставил тебя рядом со мной, так и знал, что Эдварду ничего нельзя доверить. Я жалею, что не признался раньше. Я ведь пытался. Я жалею о многом, но не о том, что жду тебя. Возвращайся к началу июля, как можно скорее. И я попытаюсь сделать вид, что не ожидал нашей встречи.»***
"Ищу лицо твоё в толпе, Хожу по городу и вглядываюсь в лица..."
"А до июля еще есть время. Целых семь невыносимых английских дождей..."
Она вошла, совсем седая, Устало села у огня, И вдруг сказал