Мы живем, умираем, но так незаметно,
Я был кем попало – убийца отпетый,
Смотрел на врагов, не боясь пистолета,
Молился богам – не дождался ответа.
Но ты пришел, и я изменился,
Твой свет так помог мне, так пригодился.
Теперь жизнь моя – отнюдь не бесценная,
Ведь в глазах у тебя – моя вся вселенная. *
Тэхен не хотел приходить сюда. Не смотря на род своей деятельности, он презирал Триад за торговлю людьми. Возможно, роль в этом сыграло его собственное неприятное детство, эпизоды которого он до сих пор не может вспоминать, не вздрагивая от отвращения и фантомной боли. Как и большинство людей, Тэхен топил собственные моральные проблемы в океане физического удовольствия, и иногда, – боли. Суть в том, что ничто не проходит бесследно. Психологические травмы разной тяжести, забытые и хранящиеся на подкорке, в глубине подсознания, всплывают и принимают самые неординарные порой формы и обличия. Казалось бы, как человек, испытавший на себе самое отвратительное и грязное насилие, не может жить без боли? Психика – вещь, зачастую непредсказуемая. Иногда мы не можем жить без фактора, который когда-то полностью нас сломил, потому что без него, кажется, что у нас ничего не осталось. Вся наша жизнь – игра, правила от которой находятся в чужих руках. Со временем, Тэхен стал эгоистом. Он заслужил это. После всего, что с ним произошло, он имеет абсолютное право на самодостаточность, граничащую с нарциссизмом. Сперва, все, что у него было – это боль. Непрекращающаяся ни на секунду, тупая ноющая боль. Воспоминания возвращались бумерангом на протяжении всего его нелегкого детства и выбивали весь воздух, как при ударе под дых. Но жить в своей голове – это социальная и личностная смерть. Тэхен не знал этого, и рядом не было никого, чтобы объяснить ему подобные тонкости. Наплевательское отношение к себе и другим было нормой для многих людей, рядом с которыми он находился по прибытии в Америку. Единственное, что имело значение – это унять собственную боль и облегчить страдания. Тэхен будто раковый больной, умирал медленно и мучительно в глубине своего сознания, и в этот момент, наркотики стали отличным средством анестезии. Саморазрушение началось именно тогда. Не в те ужасные моменты физического и морального насилия от собственного отца, а именно после. После осознания, отрицания, принятия. Невозможность забыть или исправить – вот, что стало настоящим триггером к разрушению еще даже не полностью сформировавшейся личности до основания. Остался лишь пепел. Тлен самоуничижения. Тяга к боли, ведь только так удавалось что-то чувствовать, а это напоминало о том, что он все еще жив. Потом появился Намджун. Он перевернул все с ног на голову, потому что о Тэхене никогда не заботились после смерти матери. Тем более, так бескорыстно и всеобъемлюще, не требуя ничего взамен, так…по-настоящему. С появлением Намджуна Тэхен понял, что другие люди – это не плохо. К тому же, его спаситель открыл еще одну огромную нишу, которая помогла справляться с собственными мыслями. Если раньше Тэхен тонул лишь в боли, то теперь его научили тонуть в удовольствии. Поцелуи, прикосновения, оргазмы, собственные и чужие звуки и запахи – все это так завораживало. Со страстью настоящего ученого Тэхен бросился исследовать эту новую сторону жизни так же, как когда-то исследовал боль. И он нашел так много схожего. Ему нравилось как дарить удовольствие, так и получать его. С болью также. А если объединить все факторы вместе – это настоящее откровение. Экстаз и агония заполняют сознание полностью, заставляя все воспоминания, травмы забиваться в самый дальний и пыльный угол. Спектр человеческих эмоций на удивление огромен, и если правильно подбирать комбинации, можно контролировать что и кого угодно. Соединяя эти знания с собственными наблюдениями за людьми, анализом их поведения и природным очарованием и харизмой, Тэхен со временем научился устанавливать полный манипулятивный контроль. Он так и не научился контролировать лишь одного человека – себя самого. Анализируя собственное поведение или эмоции, он постоянно заходил в тупик, поэтому через какое-то время просто бросил бесполезные попытки. Создать клан – было довольно неожиданным решением, и сам Тэхен не мог ответить на вопрос, что сподвигло его на это. Желание создать сообщество для обделенных и страдающих, как и он сам? Возможно. Желание большей власти, большего контроля над другими, если его нет над самим собой? Возможно. Аукцион, где на торг выставлены люди – самое неприятное место, где он когда-либо был. А ему есть из чего выбирать. Это ведь, не просто куски мяса, рабочая сила, средства для самоудовлетворения или истязания, это личности. Чувствующие, мыслящие, имеющие душу люди. Тэхен пришел сюда только потому что не мог отказать госпоже Ли в личном приглашении. Попасть на подобное мероприятие с легкой руки его организатора – это огромная честь, и, что наиболее важно, признание высокого статуса в преступном мире. В нем увидели соперника. Тэхен стремился к этому слишком долго, чтобы потерять подобную возможность из-за своих принципов или моральных устоев. Не то чтобы он сам мог похвастать идеальным соблюдением этических норм и высоконравственностью. И все же находиться в этом месте крайне неприятно – все здесь прикрывается роскошью. Шведский стол ломится от напитков и закусок, вокруг снуют богатые снобы, извращенцы, безумцы, педофилы, садисты, наркоторговцы третьего сорта и прочий сброд. Каждый из них Тэхену противен. Вот омерзительный, заплывший жиром бизнесмен с мерзкой улыбочкой, под руку он ведет девушку, что на вид младше своего кавалера лет на двадцать. Она либо из эскорта, либо очень любит деньги. Рядом несколько мексиканцев, сбившихся в кучу, от них Тэхен старается держаться подальше. Вот и долговязый мужчина в очках, он улыбается чему-то своему так заговорщически, что становится страшно. Он походит на профессора, который занимается чем-то настолько же важным и значительным как Манхеттонский проект. Тэхену очень жаль того, кто попадет к нему в руки. Вот и молодящаяся пятидесятилетняя вдова, что наверняка пришла за свежим мясом. Из всех присутствующих ее руки, наверное, можно назвать самыми надежными. Тэхен хочет поскорее уйти. Он мечтает о теплом и мягком Намджуне, о том, что будет делать с ним по возвращении домой. Гостей просят собраться, мероприятие скоро начнется. Это заставляет Тэхена поставить бокал с шампанским на ближайший столик и пойти за толпой в темное и душное помещение, где сегодня будет разыгрываться настоящий театр абсурда. Тэхен выбирает второй ряд. Достаточно близко, чтобы проявить уважение, но не слишком близко, чтобы испытывать муки совести. Ви и не думал о непосредственном участии в аукционе. Его визит на данное мероприятие был лишь актом вежливости и уважения, но рука сама предательски потянулась вверх. Тэхен упорно избавлялся от конкуренции, не отрывая глаз от злосчастного лота номер двадцать три. Что же в нем такого особенного? Абсолютно ничего. И все одновременно. Чего только стоили эти невозможные глаза, похожие на самую темную и безлунную ночь. Такие по-детски невинные, но уже несущие в себе то огромное разочарование в человечестве, потерю ценности собственной жизни и обесценивание морали, которое было обусловлено пребыванием на сцене этого китайского театра абсурда.Пересечение взглядов и что-то прошло не только по всему телу, но будто сама сущность Тэхена содрогнулась. Секунда – искра, буря, стук молотка. Встреча лицом к лицу стала серьезным испытанием для обоих. «Боги, он всегда будет так смотреть?» Где-то в антрацитовых глазах плескался интерес, смешанный со страхом и растерянностью. Любопытно, какой участи он ожидает? Тэхен не собирался издеваться над ребенком, но он его и не спасал. Мальчик номер двадцать три должен сам спасти себя. Только так и учатся жить. Тэхен может дать ему инструмент, но работу за него делать не собирается. Почему-то Ви уверен, что малыш справится на отлично. Он будто всегда это знал. Странное чувство. Мальчишка будто самая сложная в мире загадка, на которую Тэхен всегда знал ответ. - Как тебя зовут? – это не шутка, Тэхену и правда жутко интересно, словно имя – это какой-то необходимый кусочек пазла, незнание которого отдается зудом прямо в мозгу. - Это важно? – Тэхен и не сомневался, что кадр с характером. - Можешь не говорить, но мне придется к тебе обращаться. Что тебе нравится больше? Малыш? Мальчик номер двадцать три? Крольчонок? Глазастик? – и с каждым новым словом брови Ви так и скакали вверх, намереваясь скрыться где-то в густой шевелюре. - Чон Чонгук, - вот и сдался, закатывая глаза. - Что ж, Чонгуки, чего ты хочешь? – пальцы настырно уцепились за чужой подбородок, вынуждая смотреть в глаза, и лишая возможности солгать. - Жить, - такой простой ответ, но такая трудновыполнимая задача. В своей голове Тэхен сейчас улыбается, потому что он точно не ошибся, и точно не жалеет о потраченных сотнях тысяч долларов. Они явно того стоили. - Я не дам тебе то, чего ты хочешь. Ты должен взять это сам. – Пальцы все еще не хотели отпускать, а Тэхену не хотелось заставлять их это делать. – Я могу научить тебя выживать, остальное – не моя прерогатива. - Будете обещать безопасность, безбедное существование и кучу женщин под боком? – в глазах Чонгука заплясали озорнее искорки иронии, но ответом на них послужило лишь крайне серьезное выражение темно-карих глаз. - Я никогда не даю обещаний, в которых не уверен, как минимум, на сто процентов. – Пальцы, наконец, разжались, хоть и с неохотой, но начали активно участвовать в диалоге, добавляя невербальной экспрессии. – Обещаю лишь одно – я научу тебя выживать, жить ты будешь учиться сам. - Что Вы хотите взамен? – жизнь уже научила Чонгука тому, что за все нужно платить. - Только твое усердие. И эта цена показалась Чонгуку ничтожно маленькой.***
Намджун приехал раньше, чтобы проконтролировать подготовку к встрече с Джексоном Ваном. В пентхаусе уже бал накрыт столик на двоих и готовился роскошный завтрак. Джун никогда раньше не встречался с Джексоном, а потому не знал, чего от него ожидать. Слухи о нем ходили не самые приятные, но возможно, именно это и привлекло внимание Тэхена. Он всегда любил необычные личности. У Вана был довольно внушительный мафиозный клан, который рвался в первую тройку в Гонконге, и даже Триады занервничали, когда он наглым образом вторгся на черный рынок. Специализировался Джексон на наркоторговле и оружии, но в последнее время начал толкать с молотка и людей, что для Намджуна выглядело неким жестом отчаяния. Налаживать связи с этим человеком было рискованно, и это понимали кажется все, кроме их лидера. Тэхен не слушал даже Чонгука, а это о многом говорило. Возможно, после покушения и ранения Чона, Тэхен будет куда более осторожен в выборе союзников. Размышляя о покушении, Намджун все больше склонялся к тому, что имели место какие-то личные счеты. Триады бы никогда не стали действовать так открыто и неосторожно, они подобрались бы намного ближе, и вряд ли бы стали использовать что-то настолько ненадежное, как огнестрел, так как госпожа Ли была весьма консервативна. К тому же, китайцы считали, что Ганпхэ не продержится в Штатах долго, и как только их бесстрашный лидер падет, его империя развалится. Они видели в корейском клане перевернутую пирамиду, где вся система держится на одном человеке. Тем не менее, покушений они не совершали, приняв тактику терпения и ожидания. На черном рынке они все еще занимали лидирующую позицию, и пока этот факт оставался неизменным, убивать Ви им не было никакого резона. С госпожой Ли у Тэхена были непростые отношения, но они взаимно уважали друг друга, а личных оскорблений никто из них друг другу не наносил. Самой правдоподобной теорией были пока японцы, потому что Юта вел себя крайне странно весь вечер в казино. Тайский клан служил хорошим мотивом, так как он давал Ганпхэ тот самый толчок, из-за которого они могли выбраться на вторую позицию рейтинга. Плюс ко всему от Юты явно не укрылся тот факт, что Ким уже не уделяет ему того внимания, что прежде, а уж о глупом поцелуе с Чонгуком и говорить нечего. Накомото это точно заметил, и это не могло ему понравиться. Факт потери былого внимания мог послужить для восприимчивого японца оскорблением, что только подлило масла в огонь. Намджун ведь предупреждал Тэхена, что спать с врагом – опасная затея. К сожалению, к его советам прислушиваются реже, чем хотелось бы. Дверь открывается, отвлекая Джуна от мыслей, и в комнату под пристальные взгляды телохранителей (спасибо за них Хосоку) заходит привлекательный молодой китаец, что хмурит на секунду брови, понимая, что перед ним не тот человек, с кем у него была назначена встреча. - Здравствуйте, господин Ван, к сожалению Ви сейчас не может присутствовать на встрече, вчера произошел один неприятный инцидент… - Намджун начинает сдержанно и по делу, стараясь вывернуться из всей этой ситуации, словно змея. - Да, я слышал. – Джексон прерывает его бесцеремонно и у Кима на скулах начинают играть желваки, а подбородок взлетает вверх. – Снайпер, верно? – Ван получает на это лишь твердый кивок. – Надеюсь, с господином Кимом все в порядке. – Парень улыбается вежливо. – Ну что ж, не Ким Тэхен, позавтракаем? – Джексон снова улыбается, но вежливости в этом жесте нет, а Джун не улавливает настроение вплоть до игривого подмигивания и безуминки в глазах напротив. - Ким Намджун, - Джун вспоминает, что он не успел еще представиться, так как его нагло прервали. - Очень приятно, милашка, - снова подмигивание и обезуживающая улыбка и снова игры, в которые Намджун не умеет играть. Наглости Джексону не занимать, именно поэтому Ким знал, что на встречу лучше идти Тэхену, они бы точно сошлись характерами. Парень, очевидно, флиртует, а Намджун в этом не то чтобы не мастер, он – полный ноль. Раньше ему изредка оказывали знаки внимания, но в основном женщины, да и исчезали они почти сразу. Что-то подсказывало, что тут не обошлось без босса, но это не доказано. С Тэхеном же не нужно было флиртовать или заигрывать. Игр им хватало в жизни, друг с другом же они могли быть открытыми и простыми. Ёнсон, в свою очередь, практически сама залезла к нему в штаны, и он никогда не воспринимал ее, как нечто большее, чем легкое увлечение. Именно поэтому Намджун смутился, покраснел и растерялся, ведь деловая встреча начала сворачивать куда-то не туда, и он абсолютно не понимал, как должен себя вести. Он неловко улыбается и пытается сесть, когда неожиданно и с громким стуком сбивает небольшую вазу со свежими цветами, что заставляет его чувствовать себя еще более неловко. Джексон на это только смеется и просит позвать персонал. Когда девушка уходит, выполнив свою работу, Ван берется за чашку и продолжает строить глазки смущенному Намджуну. - Ну так, поговорим о работе, или расскажешь про любимую музыку? – Джексон откровенно издевается, но смущенный Намджун действительно кажется ему до одури милым. Он бы даже предпочел свидание сухой деловой встрече. - Да, - Намджун прочищает горло и вспоминает об истинной цели их встречи, и разговор наконец-то принимает правильный оборот. Они не оговаривают никаких деталей, потому что это первая встреча, но Джексон охотно соглашается на торговые отношения с Ганпхэ, но при условии, что экспорт будет из Кореи, а не из Америки, потому что так дешевле и быстрее. Намджун обещает передать все боссу и обговорить цены и масштабы на следующей встрече. Он не обещает, что она будет именно с ним, но видит, что Джексон на это надеется, а портить отношения с партнерами себе дороже. Похоже, на следующей встрече Намджуну придется присутствовать хочет он того или нет. Лишь бы Тэхен пошел вместе с ним. Второй раз попыток съема он не выдержит, а это грозит Джексону переломом костей или знатным фингалом. Встреча подходит к концу и Намджун слишком торопиться выпроводить гостя, так что случайно роняет чужой стул, когда пытается проводить его к выходу. Джексон снова улыбается мило и как бы невзначай проводит рукой по талии Джуна, когда оборачивается, чтобы поднять упавший предмет мебели. Ким столбенеет от подобной вольности, но виду не подает, желая поскорее избавиться от гостя. Ему не нравятся чужие руки, слишком холодные и неизвестные, он хочет ощущать только родные и любимые, те самые, которые самолично тысячу раз целовал. Вся эта встреча стала каким-то кошмаром и испытанием. Намджун бы сейчас так хотел прийти домой и обнять Тэхена, зарыться лицом в его волосы и улыбаться, так глупо и влюблено, прямо как когда-то в шестнадцать. Они могли бы так, если бы не втянули сами себя в любовный треугольник, если бы Тэхен не пошел на тот злосчастный аукцион и если бы он не смотрел сейчас на Чонгука, будто он – весь его мир, который на грани уничтожения. Если бы…