Мне нравится эта боль,свяжи меня так, чтобы я не смог убежать, Возьми меня в свои руки и встряхни меня, чтобы я не смог прийти в себя,
Поцелуй меня в губы,это будет наша тайна, я сильно пристрастился к тюрьме под названием «ты» Я не могу никому служить, кроме тебя, и я бы испил из Святого Грааля, даже если бы знал, что там яд .
( BTS – Blood Sweat & Tears)
Чимин видел их. За какие такие грехи он вынужден разбивать свое сердце дважды за день?***
Пак Чимин всегда нуждался в похвале и одобрении. Ему постоянно казалось, что со стороны виднее, что окружающие лучше знают, на что он способен, что чужая оценка единственно верный показатель человеческой значимости. К сожалению, мистер и миссис Пак не часто одаривали сына комплиментами, с каждым годом опуская его самооценку все ниже и ниже. А в школе мальчик слышал лишь то, что он низкорослый ускоглазый ботаник, а он ведь даже никогда не был отличником. Но гетто – это то место, где ты сталкиваешься с расизмом и собственной ничтожностью. Слабые умирают, и Чимина уже почти отсеял этот естественный отбор, который он не смог бы пройти, потому что просто не верил, что такое возможно. Потому что все говорили, что он не сможет. Никчемный маленький мальчик. Ненужный, некрасивый, бесполезный, слабый. Все эти слова витали вокруг всю его жизнь. Его ровесники уже выглядели как двадцатипятилетние накаченные мужики, и у каждого второго была пушка.А Чимину всего восемнадцать. И вроде бы жизнь только начинается и никто не добивается многого в восемнадцать, но родители продолжают перечислять все достижения чиминовых сверстников, и кажется, будто он один застыл на месте. Остановился в вечном круге школы, издевательств, подработки и психологического абьюзинга своей семьи. Чимин все чаще задумывался о второй попытке. Каждый раз, смотря на собственную ванну, он думал, что, возможно, лишь задохнувшись, можно начать жить. Но когда подступаешь к краю, так страшно шагнуть в пропасть. Она начинает казаться такой невыносимо пугающей, что хочется отступить на два шага назад, а потом развернуться и убежать без оглядки, сделать так, как обычно – спрятаться от родителей в ванной или в шкафу и просто тихо плакать, осознавая, что ты слишком слаб даже для того, чтобы забрать себе собственную жизнь. И Чимин продолжает вновь и вновь ходить по кругу, лишь изредка останавливаясь, чтобы постоять над пропастью в неизвестность, а после вернуться на свою унылую, зацикленную в бесконечности тропу. Возможно ли, что наша вечность зависит лишь от нас самих? Чимин шел на свою низкооплачиваемую подработку на дешевой заправке, развлекаясь металликой в наушниках, когда прямо в переулке за несколько сотен метров до места назначения его сбивают с ног и тычут лицом в асфальт. Наушники выпадают, и Чимин отчетливо слышит выстрелы и отборные маты, худощавого белобрысого парня, который придерживает чиминову голову левой рукой, а правой в это время стреляет в каких-то темнокожих парней. В ответ слышаться выстрелы и Чимина за шкирку затаскивают за какую-то ржавую и развалившуюся тачку. И прямо сейчас есть такой замечательный шанс на новое начало, но инстинктивно Пак мечтает лишь о том, чтобы выбраться из всей этой заварушки живым и продолжить работать на дурацкой заправке. <i>Вокруг начинают бегать какие-то люди, и все сливается в какофонию звуков и одну беспорядочную картинку, отчего Чимин зажмуривается и закрывает голову руками, в попытке потеряться в этом хаосе, стать самым незаметным человеком на планете. Все резко затихает, или Пак просто оглох, но он медленно открывает глаза и видит пред собой самое красивое лицо в своей жизни.Чимин на секунду замирает, и все слова, которые он хотел произнести, неожиданно исчезают, а сознание очищается до вакуума. Вообще-то ему никогда не нравились парни в романтическом плане, но в этом красавчике было что-то такое…необъяснимое. Вот существуют же люди, которые молниеносно располагают к себе. Может дело в феромонах или харизме, а может это просто магия. Чимин залипает, но весь этот волшебный момент портит тот самый белобрысый матершинник: - Ебанутый пиздюк. Хули ты лезешь под пули? Сдохнуть охота? Красивое лицо смеется, и у него ожидаемо прекрасная улыбка, на которую хочется смотреть, не отрываясь на всякий бесполезный бред каких-то грубых блондинов. - Да брось, Юнги, он же такой прелестный маленький котенок! – кажется, Чимин слышит первый комплимент в своей жизни. Красивое лицо поворачивается, и Чимин замечает, что все это время за спиной красавчика стоял хмурый и сосредоточенный высокий незнакомец. – Мони, давай его оставим? – Чимин непонимающе моргает и смотрит на «Мони», который закатил глаза, видимо, считая это достаточным ответом на вопрос. - Что скажешь, малыш? Тебе нравится твоя жизнь? – красивое лицо смотрит с неподдельным интересом и участием. И Чимин, не задумываясь долго на этот раз, смело шагает в пропасть.***
Видеть Тэхена с Чонгуком – больно. Видеть Тэхена с Намджуном – больно до крика. Так хочется разорвать грудную клетку, вынуть собственные чувства и выкинуть их подальше, сжечь, запереть, закопать, уничтожить. Почему это так не работает? Почему мы не властны над собственными гребаными эмоциями? Дольше смотреть невозможно, он должен их остановить. Чимин заходит на кухню, оповещая о том, что Чонгук отрубился, но у него нет температуры, так что в скором времени он должен пойти на поправку. Никто из присутствующих даже не пытается сделать неловкий вид или оправдаться, потому что никто никогда никому ничего не обещал. Устраивать сцену ревности просто до невозможности глупо и неуместно, но у Чимина нет сил смотреть на то, как Тэхен нагло облизывается, проходясь по Намджуну тем самым взглядом, от которого пробирает до костей, но в хорошем смысле. Чимин знает этот язык и этот взгляд, и от этого знания хочется повеситься прямо на кухне квартиры в ебаном Бруклине. Теперь Чимин ненавидит Нью-Йорк. Однако план Пака все же работает и упоминание Чонгука отрезвляет Тэхена, и его глаза, с неестественно расширенными зрачками, становятся серьезными. Намджун улавливает настроение босса, и откашливается, сбивая напряжение и возбуждение и беря на себя смелость заговорить первым: - Тэхен, у тебя встреча с Джексоном завтра в «Плазе» в десять утра. - Отлично, ты, как моя правая рука, пойдешь на нее вместо меня, - Тэхен смотрит на Намджуна решительно, давая понять, что это решение не подлежит обсуждению. - Но Тэ, он ждет тебя. Ему нахер не сдался я, будь я хоть твой левой ногой, хоть головой. Джексон ждет встречи с главой Ганпхэ, - Джун всегда мог мыслить здраво. - Скажи ему правду, Джун. На меня совершено покушение, я залег на дно, и в ближайшие пару дней не появлюсь даже в самом безопасном бомбоубежище в стране. – В комнату заходит Юнги и заставляет всех обратить на себя внимание. - Чонгук немного…бредит, - Ви тут же выходит за дверь и всем его подчиненным остается только следовать за ним. Тэхен садится на колени перед диваном и убирает черную челку со вспотевшего лба, медленно опуская руку на мокрую щеку, поглаживая в попытке успокоить бессвязное бормотание, в котором можно различить лишь слова извинения на корейском. Тэхен выдыхает и заговаривает до безумия тихо и устало: - Юнги, позвони Хосоку. Он нужен мне здесь, пусть приезжает. Мин кивает и тут же выходит за дверь оставляя троицу в неловком молчании. Ви берет в руки здоровую ладонь Чонгука и покрывает слабыми поцелуями, после бесконечно аккуратно, кладя ее на место, будто трогать ее было чем-то запретным. - Мон, ты едешь завтра на встречу. И это не обсуждается, - босс нарочито выделяет каждое слово, словно вдалбливает фразу в голову Намджуну. Джун выдыхает тихое «хорошо, я понял», потому что знает, что Тэ не выйдет из этой квартиры, и дело тут вовсе не в покушении на его жизнь. Тэхен очень давно не боится собственной смерти.***
Хосок счастлив. И немного взволнован, если честно. Он сидит за столом дорогущего ресторана с шикарной девушкой напротив и это уже их третье свидание. Джису держит его руку в своей и рассказывает о том, как подружилась с Розэ. По негласному правилу третьего свидания, сегодня у них должен быть секс. И это то, что заставляет Хосока нервничать, но ждать в предвкушении конца вечера. Они смотрят друг другу в глаза, и Джису спрашивает о студенческих годах Хосока, но его спасает от неудобного вопроса телефонный звонок. Тот факт, что Юнги звонит по супер защищенной линии, личной разработке самого главного хакера клана, заставляет напряженно сдвинуть брови, но вынужденно улыбнуться обеспокоенной Джису. Хоуп извиняется и идет в небольшой коридор, отделяющий основной зал от туалетов и служебных помещений, чтобы принять звонок. Разговор не занимает много времени, так что он возвращается через несколько минут и говорит с совсем неподдельным сожалением: - Прости я…мне нужно срочно уехать по работе. Мне так жаль…Я безумно хочу остаться но, - девушка улыбается в ответ и вытягивает вперед руку, показывая, что все прекрасно понимает, и ему не нужно оправдываться. - Я понимаю, правда. Вечер был просто чудесным. Я очень надеюсь, что мы встретимся, как только ты вернешься. На этот раз Джису сама назначает свидание и Хосок радуется в душе как ребенок, потому что она явно заинтересована в нем. Они выходят из ресторана вместе и Хо вызывает такси, так как привез девушку на собственной машине, а сейчас не имеет возможности отвезти ее домой. Свидание завершается головокружительным поцелуем, пока такси совершает путь до назначенного места. Джису делает поцелуй слишком откровенным, и в этом жесте чувствуется небольшая обида, горечь упущенной возможности и намек на то, что все завершилось бы куда более горячо, не возникни у ее кавалера срочные дала. Хосок внутренне усмехается такому поведению, но он солжет себе, если скажет, что это не заводит. Джису кусает его за нижнюю губу, вжимаясь в чужое тело слишком сильно, показывая в очередной раз, как много Хосок теряет этим вечером. Она уходит по-женски изящно, садится в машину и подмигивает игриво, бросая лишь: - До встречи, красавчик. О да, Хосок ненавидит свою работу в данный момент.***
Раненный очнулся, а вот Тэхен уснул прямо сидя на полу в неудобной позе, положив голову на сложенные руки. Намджун отнес босса в свою спальню под настойчивые уверения Чонгука в том, что Ви не убьет его как только проснется. Сам хозяин квартиры ушел спать во вторую гостевую комнату, пытаясь на ходу придумать план поведения на завтрашней встрече с Джексоном. Каждый вариант развития событий, прокручиваемый в его голове, заканчивался весьма неудачно. Может, стоит провалить сделку нарочно, не стараться совсем, и тогда пропадет риск войны с Триадами? О да, это определенно было хорошей идеей, но ей не суждено было состояться, потому что Намджун, к добру или к худу, никогда не умел врать своему боссу, а еще хуже он умел противиться приказам. Страх разочаровать самого дорогого человека брал свое, а против природы не попрешь. Возможно, провал сделки с Джексоном стал бы гарантом безопасности для клана и для Тэхена в частности, но Намджун на интуитивном уровне чувствовал, что все не так просто, и у мотивов босса определенно есть двойное дно. Придется постараться.***
Юнги уже спокойно спал, притулившись к Намджуну, так как в квартире больше не было мест для сна, в то время как Чимин продолжал бодрствовать и выполнять свои прямые обязанности по обеспечению безопасности главы своего клана. Тяжелые мысли не отпускали его все это время. Любить Тэхена становилось все больнее и так чертовски хотелось избавиться от собственных чувств, что Чимин решился на разговор. Он слишком долго мучился этим, ему нужно узнать, понять и самое главное – принять. Или хотя бы попытаться. Он хочет попытаться. Чонгук не спал, ему начали давать антибиотики, но пока Хосок не приедет, обезболивающие не появятся, так что тупая боль не давала младшему уснуть, стреляя в плечо раз за разом и стремительно распространяясь по всему телу. Чимин аккуратно присаживается на стул подле дивана и откашливается, чтобы собраться с мыслями. После недолгой паузы, он спрашивает: - Как ты? - Больно, но терпимо. Я же сильный, я справлюсь. Я не умею иначе, - у Чонгука хватает сил на слабую полуулыбку, но он быстро прячет ее. «Он не позволит мне иначе. Я должен выжить» - Я хотел спросить кое-что. Это о вас с Тэ, можно? – Чимин такой робкий, когда задает вопрос, это даже мило. Можно разглядеть его настоящую суть в такие моменты. Нежную, по-детски наивную. - Я знал, что когда-нибудь ты придешь ко мне с этим. Ты бы никогда не осмелился спросить об этом его самого, - Гук улыбается снова, уже абсолютно искренне. – Что конкретно тебя интересует? - Почему ты? Как и…что в тебе особенного? Ведь Намджун и я…мы… - Ты не понимаешь, - Чонгук перебивает, он уже понял, что Пак хочет знать. Но он не сможет ему объяснить, это просто невозможно. - О, я прекрасно понимаю, я ведь тоже люблю его. - Нет Чимин, – Чонгук смотрел на него как на ребенка, который ни черта не смыслит в жизни. – Я вижу, как ты смотришь на него: с теплотой, нежностью. У нас все не так. Это трудно объяснить, если ты никогда не чувствовал этого. - Я просто хочу понять, Чонгук. Мне это нужно, - Чимин на самом деле так отчаянно хотел понять, чтобы убедиться, разобраться и попытаться либо продолжить бороться, либо сдаться навсегда. - У нас…это как наркотик, понимаешь, как смесь ЛСД с кокаином, которую ты колешь прямо в сердце, но ржавой и толстой иглой. Разгоняешь его по венам. Когда я без него, у меня ломка. – Чонгук тяжело выдыхает, подбирая нужные слова, и в его глазах отражается мыслительный процесс, а между бровями пролегла хмурая складка. – Сначала эмоциональная, потом и физическая. Я не знаю, что это за ебучая психофизиология или психосоматика, но все так, как есть. Это болезнь, зависимость, безумие. В нашей истории пони не скачут по радуге, и нет бабочек в животе, кроме тех, что с заостренными железными крыльями. Может это и любовь, но ее извращенная, больная, неправильная, опасная версия. Чувства, которые не просто выходят за рамки, они их нахуй уничтожают. – Чонгук взмахивает своей здоровой рукой, и Чимин, кажется, никогда не видел этого ребенка столь эмоциональным. – Знаешь, люди режут себя, чтобы почувствовать секундную эйфорию, а дальше только боль. Прикосновения Тэхена, как порезы, его поцелуи, голос, весь он. Наша история вряд ли закончится хэппиэндом. Потому что это не теплые чувства, как у тебя, они горячие настолько, что холодные, они как белый карлик, ебучая сверхновая. И мы оба плавимся в агонии, будто это эйфория.Наша любовь, если и есть, то не такая о которой пишут песни и стихи, она не поэтична и не красива. Это вовсе не то светлое чувство, о котором все мечтают. Это нечто темное, опасное, сжигающее и пожирающее изнутри. Это не нормально, когда человек, касанием или даже взглядом заставляет распадаться на атомы, рассыпаться и восстанавливаться вновь. Каждое касание как микроинсульт, а поцелуи – клиническая смерть. То, что заставляет жить, и то, из-за чего ты хочешь умереть одновременно. Столько противоречий, но для нас все так правильно, потому что мы не можем иначе, мы не знаем, КАК по-другому. Это парадокс. Эмоции – это наркотик, Чимин. Самый опасный в этом мире, ибо ты теряешь себя. А это хуже смерти. - Вау. – Чимин удивленно выдохнул и очень долго молчал, решая, стоит ли задавать вопрос. Весь этот монолог было трудно переварить, слишком красочное описание, но почему-то все это так трудно вообразить. Возможно, Чонгук прав, и понять такие чувства может только тот, кто их испытал. Есть лишь одна несостыковка. – Но…ты же знаешь, что Тэ спал со мной, и далеко не только со мной. - Хах – Чонгук только усмехнулся. – Я прошел стадию ревности, в ней нет никакого смысла. Да, это меня немного раздражает, но я понимаю его слишком хорошо. С кем бы мы не делили постель, принадлежать все равно будем друг другу. Неважно насколько мы далеко, что делаем и с кем находимся в данный момент, мы связаны. Наша близость намного интимнее, чем секс. Тэхен уже течет по моим венам, и если он скажет мне застрелиться, я сделаю это, даже не спросив причины. Я же сказал, это испорченное, испепеляющее, безумное чувство, такое же ненормальное, как и мы сами. Любовь лечит, а мы убиваем друг друга снова и снова. Я раз за разом потакаю его демонам, потому что они уже общие. Я даже не помню, как жил без него, и не могу представить, что можно иначе. – Глаза Чонгука горели таким темным и пугающим огнем, что Чимин не мог усомниться в его словах. – Понимаешь, Чимин? И, блять, нет. Чимин не понимает этого от слова совсем. Когда он видит Тэхена с Намджуном или с Чонгуком, Лисой, да с кем угодно, у него вулкан внутри извергается и хочется разорвать всех на куски. Оторвать руки, чтобы не трогали, вырвать глаза, чтобы не смотрели. Когда Тэ позвал Лису к ним в постель, потому что: «Так веселее», Пак терял триллионы нервных клеток от каждого их контакта. Как можно любить Тэхена и не ревновать его? Терпеть все измены, отрицание. При этом, все прекрасно понимали, что если Чонгук хотя бы поцелует кого-то другого, ему, блять, просто не жить. Тэхен ужасный эгоист и лицемер, лжец, который обманывает самого себя. Но почему же его так сложно разлюбить? Чимин не понимал Чонгука, не знал, что он чувствует и надеялся, что никогда не узнает. Как Чон живет с этим? А живет ли он вообще? Чонгук будто разделил с Тэхеном его безумие. Он мог бы быть его Харли Квинн, но он скорее лишь еще одна грань безумия Ви. Тэхен будто забрал душу Чонгука и превратил в одно из своих воплощений порока. Гук привык прятаться за маской холодного безразличия и апатии к жизни, и его редко видели хотя бы злым. Ощущение, словно все его чувства, все эмоции зациклились на одном человеке, и все, что с ним не связано, просто проходит мимо. Чимину страшно, он и не подозревал, какие мысли могут быть спрятаны за чужой маской. Он не хотел этого видеть, знать эту испорченную, испещренную шрамами, чужими порезами, личность. Чимин будто смотрит на портрет Дориана Грея, где отразились все его грехи, вся боль, испорченность и все болезненные раны. Чонгук – это портрет Тэхена. Сущность, что вынуждена страдать, потому что не может иначе, потому что берет на себя чужих демонов. Но, возможно, только так Чимин сможет отпустить Тэ. Он никогда его не разлюбит. Это просто невозможно. Чимин погасит в себе этот огонь, потушит его до углей, и попытается разжечь новый костер, не такой опасный. Этот огонь не будет таким же горячим, но его будет достаточно, чтобы согреться. Gave love 'bout a hundred tries Just running from the demons in your mind Then I took yours and made 'em mine I didn't notice 'cause my love was blind Ты пытался принять любовь тысячу раз, Просто убегая от своих внутренних демонов. А затем я забрал их и сделал своими. Я этого не заметил, ведь моя любовь была слепа. (Halsey – Without Me)