Хулиган

・。・゜★・。・。☆・゜・。 ★・。・。☆・゜・。★・。・。☆・゜・

С самого начала я посчитал идею пойти в школу глупой. Окончательно убедился в этом через два урока, когда классный руководитель попросил меня задержаться в классе, а все остальные ребята посмеялись над моей бедой и пошли на перемену. — Иди-ка сюда, Алан. Садись, — мистер Ким указал рукой на стул. Я послушно сел и состроил на лице раскаяние нашкодившего школьника. Мистера Кима я знаю несколько лет. Он пришел к нам в школу молодым учителем родом из Кореи, всегда подчёркнуто вежливый, но современный и либеральный. Я помню его всегда хорошо одетым и с таким выражением лица, словно ничто не в силах его удивить. Он всегда повторял нам, что плохих детей не бывает. И, когда ему дали наш класс на попечительство, я очень обрадовался. Этот учебный год — последний. Мне будет не хватать мистера Кима с его чёрным модным пиджаком, под который он каждый раз, год за годом, надевает какую-нибудь классную футболку с молодёжным принтом, а снизу на нём неизменно чёрные узкие джинсы, которые отлично сидят на его худых ногах. Пару лет назад Ким был немного бунтарь и носил короткий хвостик, но теперь остепенился и ходит с чёлкой как большинство корейцев, которых я видел в кино. Я хулиганил сколько себя помню. И, если об этом узнавал Ким, у нас наступало время интересных душевных бесед. Поначалу я стеснялся открывать ему душу, но теперь он мой наставник. Он единственный взрослый, который считает, что надо слушать сердце, а не окружающих, и что мечта — лучшая путеводная звезда. Но моё хулиганство он всё равно не одобряет. И вот, я вновь сижу перед ним. Только в этот раз всё серьёзно, он собирается звонить моей матери. — Почему, мистер Ким? — мой голос предательски сорвался, выдавая волнение. Ким мягко улыбнулся. — Потому что пропустить шесть учебных дней слишком даже для тебя. Алан, тебе скоро поступать в колледж, пора браться за голову. Развлекаться надо, но не в ущерб развитию. Что-то подобное мне говорил Локи, когда узнал, что я прогуливаю школу. — Не звоните маме. Пожалуйста, — но это не сработало. — Надо, Алан. — Я же сказал «пожалуйста»! В чём проблема? — Ты зашёл слишком далеко, чтобы отделаться вежливым словом, — он нашёл в контактах телефона номер моей мачехи. — Завтра на открытый урок придёт важный гость. Нельзя, чтобы кто-то отсутствовал. Ты точно обрадуешься ему. К тому же, в субботу открывается выставка по скандинавской мифологии. Видишь, сколько планов? Ты был бы в курсе событий, но предпочёл неведение. Оба события смогли бы меня обрадовать, если бы он не нажал на вызов. Мать ответила сразу, и у них начался долгий разговор, от которого я в некоторых местах покрывался мурашками. Обратная сторона дружеских отношений с учителем — он считает нужным решать проблемы, которые его не касаются. Если я хочу быть отбитым подростком, так это моё желание. Как Ким не может понять, что не за всех надо волноваться? — Мама что-нибудь сказала про меня? — я глянул на Кима исподлобья, когда он закончил звонок. — Да, что оторвёт тебе голову, но я этого тебе не говорил. — Благодаря вам я не пойду домой сегодня. Я сказал это так, словно он действительно виноват в моих проблемах. Он встал и сделал пару шагов по кабинету. Потом словно вспомнил обо мне и спешно подошёл. Его рука опустилась мне на плечо — так по-доброму, успокаивающе. Я вспомнил, что плохих детей не бывает, и стало немного легче. — Мы решим этот вопрос, доверься мне. Но, всё же, возьмись за учёбу. Сейчас я верил ему ничуть не меньше, чем несколько лет назад, когда он впервые вошёл в наш класс. Если он сказал что-то, значит, сделает это. Когда-то я слишком разозлил парня из другого класса. Он был большим задиралой, за что теперь расплачивается, лёжа в гробу — его убили год назад какие-то отморозки в самом криминальном районе города. Но тогда этот парень был ребёнком. Он назначил мне стрелу за школой. Он мог забить меня до смерти, ведь драться я никогда не умел, но меня спас Ким. Учитель выбежал из школы и пнул моего обидчика так, что тот отлетел в сторону. Не знаю, каким чудом Ким избежал наказания, но я рад, что он тогда оказался рядом. Надо было идти на следующий урок — историю, которую я без зазрения совести сорвал плохим поведением. Оправдал своё громкое имя Хулигана, так сказать. Уж очень хотелось поделиться отвратительным настроением с остальными. Историю ведёт зануда, с которой можно помереть от тоски. Тихий, сухой как песок голос. Я подумал, что надо прибавить громкости, и бросил в неё мышкой, которую зачем-то поймал в школьном дворе и держал в ланчбоксе всё утро. Нужного эффекта я добился — она визжала так громко, что трудно описать. Одноклассники веселились. Я был историческим героем сегодняшнего дня. После уроков мистер Ким ждал меня у ворот школы. Ещё раз поздоровавшись, он пошёл провожать меня до дома. Хотел принять злость моей матери на себя. Недогерой. Но я наконец-то расслабился. Если Ким со мной, значит, я спасён, и мама не будет орать. Обаянию Кима нет меры. Родители, даже такие, как моя мать, его уважают и прислушиваются к его советам. Мы шли пешком, не воспользовавшись надземкой. Он ни слова не сказал об учёбе, зная, как бесит эта тема выпускников. Вместо этого мы обсуждали предстоящую выставку скандинавской мифологии. Я подумал, что она заинтересует Локи. Но встречаться с ним сегодня тоже не хотелось — я был обижен на весь мир, в том числе и на моего бога. Я открываю ему душу и самого себя, а он ведёт себя так, словно чего-то достиг. А на деле, даже мир не смог захватить. Мать ждала нас у подъезда, словно зная, что мы придём вместе. — Алан славный мальчик, просто немного хулиган, — мягко проговорил мистер Ким, когда я скрылся в подъезде. Стоя под дверями, я слышал и другие его слова. — Ему не хватает внимания. Побольше проводите времени вместе, говорите, что любите его. — Он меня стесняется, — даже не видя матери, я понял, что она небрежно отмахивается рукой. Бывало, я говорил ей, что не хочу куда-то идти, потому что она слишком громко смеётся, иногда говорит откровенные глупости и обзывает меня при всех. Но я и подумать не мог, что она это запомнила. Слушать дальше не захотелось, и я прошёл мимо мистера Симмонса, даже не взглянувшего на меня, на наш этаж. Ким обязательно подберёт нужные слова, чтобы мать потом не ругалась, только от этого ничуть не легче. Слишком странный и неприятный день. Я словно разочаровал всех, кого знаю.

・。・゜★・。・。☆・゜・。 ★・。・。☆・゜・。★・。・。☆・゜・

Открытый урок — всегда праздник, потому что не надо проверять домашнюю работу, нервничать, отвечать глупости невпопад на вопросы учителей. В такие особенные дни приглашают какого-то славного человека. Например, спасателя или известного в штате музыканта. Имя гостя — сюрприз. Этот человек рассказывает о своей жизни, шутит, травит байки, а мы внимаем каждому слову. И в этот раз я был готов насладиться обществом нового человека. Мы сидели на местах. Мистер Ким вошёл в класс — на удивление взволнованный, таким я его ещё не видел. Может, придёт знаменитый телеведущий? Ким прерывисто выговорил напутственные слова и просьбу вести себя хорошо, чтобы ему не было стыдно. Все затаили дыхание, предчувствуя что-то невероятное, отчего наш вечно спокойный учитель сейчас на взводе. Его речь казалась бесконечно долгой. Я вытирал о джинсы вспотевшие от волнения руки. Кто же это будет? И вот, Ким отошёл к своему столу, указал рукой на дверь и как-то неправдоподобно громко сказал: — Встречайте, Энтони Старк! Моё сердце пропустило несколько ударов. Две девчонки тихо взвизгнули, а парни открыли рты. В класс вошёл самый настоящий Тони Старк в шикарном сером костюме. Улыбаясь, он поздоровался с нами и посоветовал закрыть рты, а то туда может залететь муха. Это не очень походило на совпадение. Ещё недавно Старк приходил ко мне по деликатному вопросу, а теперь стоит в моей самой обычной школе. Совпадение, спасение, или я серьёзно влип? Он объяснил, что прилетел в Чикаго по делам и в свободное время выбрал нашу школу случайно — захотелось посмотреть на современную молодёжь. Потом он заговорил о знакомствах и взаимоотношениях между людьми. Меня словно окатило ледяной водой, когда наши взгляды встретились, и он заговорил обо мне. — Я очень люблю знакомиться с людьми. Алан это подтвердит. Мы виделись совсем недавно, очень славный парень. Все взгляды обратились ко мне. Я почувствовал, как лицо становится горячим и красным от приливающей к нему крови. Сердце в ужасе мечется, отчаянно бьётся о рёбра, словно зверь в клетке. Я вдруг впервые ощутил, что взрослые люди — реально старше меня, и что я по сравнению с ними — ребёнок. Старк — царь и бог для большинства подростков — сказал, что знает меня при всём классе. О, эти взгляды. Моя слава разнесётся далеко за пределами школы. В тот момент я даже поверил ему, что он оказался в моей школе случайно. До конца урока я сидел в эйфории. Такого водоворота чувств я не испытывал ни при первой влюблённости, ни во время первого секса. Уже не играло роли, что там говорил гость, я его почти не слышал. Правда, он обращался пару раз ко мне, а я ему отвечал. И это было невероятно. После уроков я переживал другое не менее важное событие. Ещё с детства я заметил, как хорошо чувствую людей. Когда я был малышом, мачеха, случалось, пила — тогда были переломные годы, она жила с моим отцом. К ним приходили приятели, и я сразу понимал, с кем можно поговорить о детских радостях, а от кого лучше спрятаться. Этот навык перешёл со мной во взрослую жизнь, даже когда мама перестала пить, отец помер, а подозрительные люди забыли путь в нашу квартиру. Я сразу понимаю, с кем надо дружить. Приятная безобидная внешность сладкого мальчика располагает людей, и даже местные задиралы дружески хлопают меня по плечу и говорят, что я всегда могу рассказать им, если вдруг какой-то гомофоб меня обидит. На моё заявление о гетеросексуальности они говорят, что я всё равно могу рассчитывать на их защиту. И вот, я сижу среди таких ребят — они карикатурные бритоголовые старшеклассники из шаткого среднего класса, крупные и мускулистые, как молодые жеребцы. Их боятся приличные мальчики из всей параллели, потому что они их шугают и отбирают деньги, а нескольких недавно избили. И это было забавно. На самом деле, задиралы в нашей школе очень неплохие парни. Они редко распускают кулаки, мало ругаются матом и иногда читают книги из школьной программы. Мистер Ким считает их славными парнями, которые могут стать военными или инженерами, если перестанут лениться. И вот, снова драка на моих глазах. В этот день задиралы зажали парня из нашего класса — Бенни. Над ним постоянно шутили, потому что он очень похож на кролика из-за торчащих зубов. Он не то, чтобы ботаник, но он так весело огрызается, когда его зовут раненым кроликом, что грех его не стукнуть. А ещё он иногда пытается бросить в меня обидным словом, и однажды задиралы застали его за этим занятием — и это прибавило минусов в его карму. Наверное, Бенни когда-нибудь найдёт своё счастье. К тридцати он добьётся громких успехов в научной сфере. Может, даже переедет в Европу и получит грант. Где-то к сорока он подумает о детях, и на его долю выпадет какая-нибудь домовитая женщина с параметрами 140-120-140, и они тихо поженятся. Таким я видел Бенни, когда его били. Удары наносили по очереди двое ребят — аккуратно, зная, куда бить, чтобы не было серьёзных последствий. Ещё трое и я вместе с ними сидели на нижних трибунах школьной спортивной площадки и перешучивались. Главный задирала ещё с младших классов звал себя волчонком, и это прозвище как ничто лучше ему подходило. И мне было ничуть не жаль сегодняшнюю жертву. — Если бы ты знал, как он взбесил меня сегодня, — слова принадлежали Реми, главному в их шайке. Именно он в начале учебного года предложил вступить в их компанию и быть в безопасности. Бритоголовый мальчик-хулиган в джинсовой куртке. Он приобрёл широкие плечи и сильные руки, играя в регби, а плюсом ко всему — шрам через правый глаз, когда участвовал в потасовке после важного матча. К тому же, он был весьма не глуп, и мистер Ким возлагал на него надежды, советуя идти медбратом в хорошую больницу или психиатрическую клинику — там таких любят. Реми нравился мне больше всех из класса, потому что он один как будто совсем повзрослел и не боялся ни прогулов, ни родителей, ни неизвестности грядущего будущего. — Вполне представляю, — отозвался я, не сводя глаз с избиения. Бенни даже не удосужился сделать вид, что сопротивляется. — Впервые за неделю пришёл в школу, а тут такой подарок. — Старались для тебя, — хохотнул Реми. В такие моменты он действительно походил на оскалившегося волчонка. Ещё до открытого урока с Тони Старком мы успели насладиться острыми впечатлениями школьных перемен. Мы встретились с Реми и его шайкой и узнали от одноклассников о заданной на дом лабораторной работе. До занятия оставалось десять минут, и мы стали искать того, у кого можно списать. Нам помогла за шоколадку одна девчонка. И вот, урок начался. Серенький денёк заглядывал в класс, за окном нависло пасмурное небо. Мы перешёптывались. Я успел немного соскучиться по одноклассникам за время отсутствия. Миссис Дэвис, преподаватель биологии, стала собирать тетради с домашней работой. Волчата сдали свои, я — свою. И вдруг Бенни решил покончить с собой, крикнув: — Они списали работу на перемене! — и назвал наши имена. Реми обернулся — Бенни как раз сидел за ним. Они некоторое время смотрели друг на друга. В классе стояла тишина, все затаили дыхание в предчувствии чего-то весёлого, нового. Бенни бледнел на глазах. Я видел, как недавно вспыхнувшая в нём злость гасла, а вместо неё зарождался страх. И вдруг Реми взял его за волосы и приложил головой о парту. Этим могло всё кончиться, если бы миссис Дэвис не выгнала волчонка из класса, а Бенни на прощание не назвал его лузером. И теперь первенство лузера принял сам Бенни, лёжа на пыльной холодной дорожке школьного стадиона. — Я даже не знаю, кого он не любит сильнее — тебя или меня, — снова заговорил Реми, когда его друзья оставили раненого кролика в покое. Я вдруг подумал, что хочу завести крольчонка. — Думаю, всё-таки тебя. Девочкам ты нравишься, мистер Ким в тебе души не чает, мы тебя защищаем. Даже Тони Старк выбрал тебя. Это было странно. — Ты не можешь представить всего масштаба странностей, которые происходят со мной в последнее время, — ответил я, немного помолчав. В голове возникло воспоминание — Старк у меня дома. Там, где ещё недавно был Локи. Вдруг за нашими спинами прозвучал голос Тони Старка: — Я думал, вы хорошие парни. Мы обернулись. Он действительно стоял в проходе между рядами пластиковых сидений. Белые и синие — под цвет флага школы — они напоминали головки огромных нераскрывшихся мёртвых цветов. — Мы и так хорошие, — заверил его один из волчат, а остальные тихо засмеялись. Бенни поднялся и дохромал до спасителя. По его лицу я видел, что он чуть ли не молится на Старка — тот тоже был его кумиром, как и моим. Раненый кролик, наверное, чуть не захлебнулся в собственной зависти на открытом уроке. Я покрылся мурашками то ли от холода, то ли от стыда, когда Старк посмотрел мне в глаза. И почему его осуждающий взгляд остановился на мне? — Нападать стаей на слабого как псы не по-мужски, — сказал он, пытаясь докопаться до моей трусливой душонки, но я ощущал небывалую смелость рядом с волчатами и готов был огрызаться до победного конца. — А продавать бомбы, чтобы убивать невинных, по-мужски? Даже Реми не ожидал от меня таких слов. Волчата знали, какое место в моей жизни занимает Старк, и вот я топлю себя в болоте дерзости на их глазах. Мой кумир пропустил эти слова мимо ушей и пошёл на мировую. — Я вас не осуждаю, вы взрослые люди и сами отвечаете за свои поступки. Алан, давай пройдёмся, поговорим. Я почувствовал, как все посмотрели на меня — с изумлением, словно я был избран богом, а не Тони Старком. Часть меня рвалась к кумиру, но вторая предчувствовала что-то неладное. Мы дошли до школы и вошли в прохладный коридор, пахнущий сыростью и резиной. — Я вижу в тебе потенциал. — Но какой? — я не мог верить ему до конца. Я ощущал себя малышом, которого обманывает взрослый. — Я не знаю точных наук, инженером как вы я никогда не стану. — Не знаю, — Старк пожал плечами, и мы сели на лавочку в фойе опустевшей школы. — Тебе не обязательно быть похожим на кого-либо. И на меня, в том числе. Ты — это ты, герой своей собственной книги. — Вы правы, — я слегка смутился. — Просто ты ещё не нашёл себя. Может, у тебя талант быть инженером, да только ты этого ещё не понял. Если хочешь, могу показать свой костюм, который привёз с собой. Может, даже разрешу надеть перчатку железного человека. Я не смог подавить восхищённый вздох. Мне показалось, что это всё захватывающий сон. Волнение не позволяло в полной мере насладиться моментом и ощутить реальную жизнь. Я не мог заставить себя проснуться, хотя вовсе и не спал. — Очень хочу, но у меня есть только один вопрос. — Валяй, — разрешил Старк, откинувшись на спинку лавки. Я рассматривал его бороду некоторое время, размышляя, почему у меня не растёт даже усов, — тянул время, не зная, как спросить, чтобы не выдать себя. — Вы общаетесь со мной, потому что думаете, что я прячу того парня из супермаркета? Наши взгляды встретились, и Старк усмехнулся. — Ты же дал мне честное слово, что это не так. Мы ищем этого парня, а в свободное время мне надо как-то развлекаться. Я увидел в тебе потенциал. Правда, ещё не знаю, какой. И хочу показать тебе, как интересен мир. Точнее, мой костюм. Твой свитшот с Железным человеком ясно дал понять в тот вечер, что ты будешь не прочь окунуться в эту тему. Его слова тронули, и я ему поверил. Во мне бушевали стыд и страх. Стыд от того, что обманываю такого человека, а страх от того, что он это поймёт. Почему-то в тот момент я даже не мог подумать, что Старк в курсе всего. Я был наивным мальчиком, в котором бил максимализм — точка, на которую надавил мой кумир. И тогда я ненадолго забыл, что во мне совсем нет талантов.