14.10.18
Сильнее укутываю запястья в рукава худи, пока боль медленно завоёвывает каждый участок моего тела. Чувствую, как холодные порывы ветра пробираются под одежду, не спрашивая разрешения, отчего кожа реагирует молниеносно, покрываясь пупырышками. Шмыгаю носом. Тяжело. С каждым шагом боль словно сильнее врезается в тело, и я чувствую, как щеки становятся влажными от горячих слез, но ни на секунду не перестаю идти. Навигатор показывает, что до круглосуточной аптеки осталось совсем немного, а значит, вскоре весь этот кошмар закончится. Трясущимися руками убираю передние пряди за уши, а после пытаюсь вытереть слезы, только вот это не унимает боли. Не прячет от меня чувство моей ничтожности, не даёт надежды на то, что все станет, хотя бы, нормальным, поэтому поток слез не прекращается. В последнее время я все делаю через боль. Она, кажется, стала неотъемлемой частью моей жизни, тогда остаётся единственный вопрос — какого черта мои слёзы ещё не кончились? Где-то вдалеке улавливаю смех, отчего морщусь и пытаюсь присмотреться — сквозь пелену, застилающей глаза, ничего не видно. Но смех становится громче. Приходится остановиться и посмотреться в экран телефона, дабы вытереть размазанную тушь с лица, мне не хочется привлекать к себе внимание. Если это вообще возможно. Натягиваю на голову капюшон и сильнее укутываюсь в куртку. Вскоре приближаюсь к толпе подростков, которые ведут себя довольно неадекватно, они явно под чем-то. Навигатор подсказывает, что здесь мне налево, поэтому, бросив на них сочувствующий взгляд, скрываюсь с их поля зрения и выдыхаю. Когда перед глазами начинает маячить вывеска круглосуточной аптеки, боль достигает своего апогея. Не могу ни пошевелить руками, ни разогнуться, поэтому просто облокачиваюсь на сырую кирпичную стену здания и карабкаюсь по ней. Сегодня не тот день, чтобы умереть. Пробираюсь в аптеку, которая больше смахивает на помойку, и девушка, сидящая за прилавком, одаривает меня скучающим взглядом. Прохожу к стеллажу с обезболивающими и на какое-то время просто облокачиваюсь на него, просто пытаясь дышать, пока в заведение не врывается кучка громкоговорящих ребят. Морщусь, шум заставляет пульсировать виски. Они начинают шутить про контрацептивы и, собственно же, за ними и направляются, вот только один парень останавливается напротив меня. Не поднимаю на него взгляд, однако кожей чувствую, как он изучает меня, что-то внутри кричит о том, что стоит бояться; что-то внутри хочет, чтобы я просто сорвалась с места и бежала от этого человека до тех пор, пока не упаду где-нибудь. Но я лишь поднимаю на него глаза полные боли, отчего он теряется, довольная ухмылка с его лица пропадает, и хищнический взгляд сменяется взглядом сочувствующим. — Из психушки сбежала, что ль? — надменно выдаёт он абсолютно стальным голосом. — А тебя волнует? Не переживай, не кусаюсь, — улыбаюсь, понимая, что меня трясёт не только внутри, но и снаружи. Уверена, я похожа на ходячий труп. — Все понятно с тобой, как обычно, уличная шваль. — Если я — уличная шваль, то ты — аморальный тип, недолюбленный мамочкой, — бросаю быстро, не позволяя себя оскорблять. Он ничего не знает обо мне, чтобы так говорить. — Ты вообще знаешь, кто я такой? — его веки чуть расширяются, а голос становится на тон выше, кажется, моя выходка задевает его. — Нет, и не обязана, — сглатываю слюну, понимая, что играю с огнём, но кто-то из других парней подходит к нам, и это заставляет заткнуться парня напротив. Они перешёптываются, а после молча уходят, блондин лишь напоследок одаривает меня насквозь пронзающим взглядом. Пусть моя жизнь — кусок дерьма, но я не позволю какому-то проходимцу делать акцент на этом. Пусть мне же от этого будет хуже, но, пока могу, я буду давать отпор. Хватаю обезболивающие с полки и подхожу к девушке, которая очень медленно пробивает пачку и называет мне нужную сумму. Черноволосая выглядит чрезмерно уставшей, даже синяки под глазами кажутся чёрными. Как и она сама, она кажется чёрной, гнилой изнутри, но что-то есть в ее взгляде, что цепляет, возможно, остатки человечности. Давно уже убедилась, что этот город кишит гнилыми людьми. Делаю глубокий вдох и направляюсь к скамейке на какой-то богом забытой аллее. Выпиваю таблетку и понимаю, что больше не могу никуда идти, да мне и не хочется. Сильнее кутаюсь в одежду и подбираю под себя ноги, шмыгая носом. Ледяной воздух медленно окутывает шею, и я понимаю, что проваливаюсь во тьму.21.10.18
Мягкие ворсинки кисти аккуратно касаются кожи щёк, я пытаюсь скрыть остатки усталости на своём лице. Вроде бы, декоративная косметика справляется с этим неплохо. Поправляю передние пряди и смотрю на себя в зеркало. Красивая. Мягкая. Аристократичная. — вот как опишут меня люди. Сломленная. Жалкая. Раздавленная. — мое мнение на этот счёт. Все сомнения, боль, негодование, вся та буря, что покоится у меня внутри, плещется в отчуждённом взгляде глаз глубокого серого цвета, которые покрывает едва заметная пелена слез. Улыбаюсь, пытаясь оценить то, насколько правдоподобно это выглядит. Закатываю глаза, понимая, что актриса из меня явно так себе, поэтому и так сойдёт. Встаю из-за туалетного столика и подхожу к кровати, на которой стоит сумка. Выдыхаю. Первый учебный день на новом месте. Начало новой жизни. Интересно, а эта жизнь будет так же переполнена дерьмом, как и предыдущая? Иду по лестнице, считая про себя ступеньки. Не знаю зачем, но я так привыкла. Мне проще смотреть на деревянную поверхность пола, чем рассматривать счастливые моменты, запечатленные на фотографиях, которые развешаны на стене. В нос проникает запах фирменного маминого пирога, отчего уголки губ чуть дрогнут в мнимой улыбке. — Доброе утро, — прохожу на кухню, замечая, как мамин бойфренд за обе щеки уплетает кусок яблочного пирога, становится немного ревностно. Когда-то с такой жадностью этот пирог уплетала я. Ставлю сумку на пол, а сама сажусь за стол, пока мама ставит передо мной кружку кофе, что-то тихо напевая себе под нос. — Какие на сегодня планы? — У меня сегодня выходной, а Дэвид работает до двух, поэтому мы устроим себе день СПА и, скорее всего, нас не будет дома до вечера, — кажется, это мама решила за них двоих, потому что мужчина поднимает на неё заинтересованный взгляд, — кстати, хочешь, мы можем вечером вместе сходить в бассейн? — Хорошая идея, — радостно восклицаю, ловля на себе предостерегающий взгляд, — хотя, знаешь, думаю, сегодня будет что-то интересное в университете, да и в первый день стоит остаться подольше, — мама поджимает губы, кладя в мою тарелку кусочек пирога, кажется, она хотела наконец провести время вместе. Мне правда жаль, мам. Опускаю взгляд в тарелку и беру вилку. — Да, пожалуй, ты права, ты должна показать себя с лучшей стороны, — женщина садится напротив, пока я уже чувствую, как первый кусочек еды таит на моем языке. — Помни, все твои действия отразятся на репутации семьи, — закатываю глаза, мне явно ещё долго придётся привыкать к тому, что все меня знают здесь, как прелестную доченьку лучшего хирурга в городе, коим является моя мать. — И не забывай, Джи, семья — это не только ты, — совершенно неуместное замечание вылетает из поганого рта брюнета, если кто и эгоист из нас двоих, то это — он. А я так, просто реалист и слегка циник. Обматываю шарф вокруг шеи и натягиваю кожаную куртку, пока мама любуется мной, стоя в проходе. Я знаю, что она скучала, знаю, что ей нравится факт того, что теперь я живу с ней, я знаю, что она меня любит до чертиков. Но ее вездесущее присутствие начинает дико напрягать, приходится вечно притворяться, что со мной все в порядке, а стоит лишь на секунду опустить уголки губ, женщина обрушивает на меня шквал вопросов. — Как-то ты слишком мрачно выглядишь, — поворачиваюсь к зеркалу, окидывая себя равнодушным взглядом с головы до пят. — У меня желтенькие носочки, они к свитеру подходят, — улыбаюсь и поднимаю сумку с пола, — и вообще, я выгляжу не мрачно, а элегантно, тем более платье в цветочек. — Ага, в темный. — мама чуть приподнимает бровь, и я отшучиваюсь, касаясь своими искусанными губами нежной кожи ее левой щеки, после этого выхожу из дома с мыслью о том, что я все ещё не хочу туда возвращаться. До университета добираюсь нормально, даже с первого раза, хотя, я бы не удивилась, если бы не нашла дорогу к единственному нормальному учебному заведению в этом городе. Несмотря на то, что город находится в какой-то заднице, его поликлиники и вузы могут дать фору любому мегаполису, и это безусловно импонирует мне, как и его мрачная погода. Выхожу из прямолинейного автобуса, который прямиком едет до университета — кажется, понятно, почему я не потерялась — и натягиваю на голову шарф, ибо на улице моросит мелкий дождь. Небо затянуто полупрозрачными серыми тучами, дует лёгкий ветерок, и я вдыхаю полной грудью, наслаждаясь непревзойденной свежестью. Останавливаюсь у начала тропинки и осматриваю территорию, переполненную студентами. Некоторые стоят под зонтиками, некоторые выглядят промокшими, но все они обсуждают что-то между собой. Поворачиваю голову чуть влево и замечаю дуб, большой старый, никогда мне не удалось в городских условиях отыскать такую красоту. Подхожу поближе и достаю телефон, попутно открывая камеру. Настраиваю фокус и ловлю момент соединения двух капель на расплывчатом сером фоне. Незапланированные снимки все же получаются самыми удивительными. Убираю телефон в карман куртки и медленно иду ко входу, пытаясь охватить взглядом большую часть территории, за спиной уже начинаются перешептывания, люди явно узнают меня. И мне совершенно плевать на то, что я ничего не знаю о них. Более того, я даже не собираюсь узнавать. Внутри здания чувствую себя слегка неуютно, возможно, потому что здесь больше суеты, возможно, потому что здесь гуляет сквозняк, и я отчётливо ощущаю это своими дрожащими коленками. Прохожу по главной лестнице и вот тут-то мне открывается сердце университета. Главный коридор. Внутри огромного коридора стоит непревзойдённый гул, каждый обсуждает что-то своё. Кто-то же просто сидит на полу, пытаясь сделать что-то в своём ноутбуке. Все чем-то заняты. Пока смотрю на сие действо с открытым ртом, понимая, что скучать мне здесь не придётся, какая-то девушка проносится мимо меня и задевает своей кипой листов, которая тут же падает на пол. Присаживаюсь, чтобы помочь ей собрать листы, и тогда мое ухо начинает улавливать звуки — слова, которые девушка пытается промямлить, что-то похожее на то, что она ужасно неуклюжая, и ей очень жаль, но ее тирада абсолютно ненужных слов прекращается, когда она поднимает на меня свой взгляд. — О боже, Джи Дэвидсон, скажи, каково тебе в провинциальном городке? — журналистка, вот она кто. Видимо, правильно выбрала своё призвание, так со мной диалог ещё никто не начинал. — Никак, — пожимаю плечами, протягивая ей ее листы, она мнётся, а мне кажется, что после моего прикосновения она ещё несколько дней не будет мыть руки, — только приехала сюда, ещё не успела ничего посмотреть, спроси лучше у того, кто живет здесь долгое время. — А как же твоя мать, разве ты не приезжала к ней? Не гуляла вместе с ней по городу, да и ходят слухи, что ты приехала больше недели назад. У тебя ведь должны были сложиться какие-то впечатления, — изрекает девушка, а у меня, кажется, начинает дергаться глаз. До жути назойливая особа. — Это что? Допрос? — вскидываю бровь, наблюдая за тем, как ее щеки покрывает румянец, — Полегче на поворотах, ладно? Найди того, кто будет готов отвечать на твои вопросы, я же благотворительностью не занимаюсь, — грубо выходит, однако сколько можно терпеть то, что меня воспринимают, как образ, совершенно чихав на то, что я тоже человек, и у меня тоже есть свои предпочтения и хотелки. Одна из таких, чтобы меня просто оставили в покое. Девушка обидчиво поджимает губы и уходит, я же поворачиваю голову в сторону и встречаюсь взглядом с холодными карими глазами светловолосого парня, по коже невольно пробегает холодок. Про покой мне приходится забыть сразу же после мысли о нем. Ведь, когда я пытаюсь продолжить движение, на меня налетают несколько чрезмерно радостных девушек. Они принимают меня, как родную, и начинают экскурсию, с двух сторон обнимая меня за плечи, словно боясь, что я убегу. Должна признать, что хватка у них стальная. Как выясняется позже, эти две прекрасные твари являются местной элитой, а так как я якобы голубых кровей, то автоматом присоединяюсь к ним. Конечно же, возражения на этот счёт никто не стал слушать. Приходится смириться, да и признать, что получить место в элите, не так уж и плохо, возможно, в будущем мне пригодится это. Так же приходится столкнуться с диким интересом к моей персоне, даже преподаватель, который читает у меня первую лекцию, не скрывает заинтересованности ко мне, отчего я периодически витаю в облаках. Чувствую себя до безумия неловко, потому что каждый словно пытается заглянуть мне в душу; все перешептываются, ну и конечно же их насущная тема — что такая, как я, забыла в этом богом забытом месте. От такого давления хочется выть, уйти отсюда и больше не приходить, но где-то в глубине души я знала, что придётся столкнуться именно с этим, однако и предположить не могла, что это настолько тяжело. У меня параноидное чувство, что юбка слишком короткая, или же что-то застряло в зубах, а может я как-то не так хожу, да и в принципе дефектная. Отчего нескончаемо потеют ладони, и румянец заливает щеки. Дико неприятное чувство, словно меня рассматривают через микроскоп, пытаясь разглядеть каждую долбанную морщинку. Когда сижу за ланчем, чувствую себя максимально выжатой. Даже салат, который я купила в кафетерии, не лезет, поэтому я нещадно пью воду и пытаюсь отвлечься, прибавляя громкость в наушниках. Мне стоит принять то, что я всю свою жизнь буду работать с людьми, находиться в центре их внимания, и я надеюсь, у меня будет это получаться, однако сейчас мне просто хочется зарыться в свой кокон и не выкарабкиваться оттуда. На душе словно бы кошки скребутся, и острое чувство того, что каждый присутствующий знает, что таится за красивой оболочкой прямо-таки дышит мне в затылок. Почти подпрыгиваю на месте, когда тяжёлые ладони касаются моих плеч, одновременно с тем сжимаю бутылку настолько сильно, что вода выпрыскивается из неё маленьким фонтанчиком. Передо мной стоит рыжеволосая девушка и смотрит на меня взглядом, который переполнен энтузиазмом, мне же вот этот момент просто хочется ее придушить. Своим писклявым голосом, который звучит ещё слащавее от ее восторга, она сообщает мне, что сегодня все будут ждать меня на вечеринке и протягивает приглашение. Как выясняется позже, она просто очень рада, что именно ей выпала честь вручить мне приглашение, и я не могу не пойти. Хотя бы потому, что именно это подтвердит мой статус, чего, собственно, и хочет моя мама. Ведь попасть на вечеринку в этом районе не так-то просто, новичкам даже целые испытания устраивают. Казалось бы, двадцать первый век, однако очень большое значение имеет именно то, кем ты родился. И не дай бог тебе родиться в семье простого крестьянина. После занятий спешу отправиться домой, отдохнуть от всех взглядов, которые преследуют меня вплоть до самого выхода. Каким-то чудом довольно быстро нахожу остановку и останавливаюсь, дабы дождаться автобуса. Маленькая девочка тыкает на меня своим пальчиком и что-то говорит маме, но я не слышу ее, делая музыку в наушниках громче. На сегодня, пожалуй, хватит мнений на мой счёт. Подъезжает автобус, и я медленно захожу в него, вклиниваясь в толпу людей, мне даже удаётся найти себе место у окошка. Прислоняюсь макушкой к стеклу и закрываю глаза. Выдох. Вдох. Открываю глаза и смотрю на потолок в своей ванной комнате. Серебристый, в крапинку. Последний раз я насчитала их триста сорок четыре. Набираю в ладони воду и умываю лицо, спустя время моя восхитительная пена для ванны сдувается, поэтому через мутную воду я прекрасно могу рассмотреть каждый дюйм своего тела, но этого мне совершенно не хочется. Спускаю воду и тянусь за мочалкой, провожу грубым ворсом по телу и прикрываю глаза от удовольствия, пока не дохожу до плеча, резко одергивая мочалку от тела. Больно. Поджимаю губы и продолжаю наносить гель на тело, все-таки мне хочется, чтобы от меня вкусно пахло. Мою голову и только после этого выкарабкиваюсь из ванной, укутавшись в махровый халат. Домашний телефон упорно разрывается, но я так же упорно это игнорирую, мне хочется побыть наедине с собой. Иду на кухню и делаю себе тост с арахисовой пастой, позже задерживаясь у зеркала в коридоре. В голове лишь только один вопрос: когда же я перестану играть в эти игры с самой собой? Я делаю вид, что все нормально, принимаю горячую ванную, жую любимые тосты, собираюсь на вечеринку, но каждую гребанную секунду я готова распластаться на этом паркете и больше никогда не вставать. Когда же, мать вашу, я приду к чему-нибудь стоящему? Злюсь, но уже через секунду встряхиваю головой и откусываю тост, как ни в чем не бывало. Так нужно. Кому? Непонятно. Но ведь пока я что-то делаю, пока что-то со мной происходит, значит, я живу, верно?***
Первое, что я замечаю на вечеринке, офигительно громкую музыку, которую слышно на весь квартал. Ох, тяжко мне будет, чувствуется. Когда прохожу внутрь и протягиваю приглашение, ребята вокруг на меня подозрительно косятся, видимо, они не понимают, как новый человек официально пробрался на вечеринку. Оставляю верхнюю одежду в гардеробе и, потирая руки, отправляюсь на поиски Сильвии, но девушка находит меня раньше. — Неужели у тебя не было праздничной одежды? — неловко оглядываю себя с ног до головы. На мне простые чёрные ботинки, любимые джинсы бойфренды и чёрный джемпер, на такие тусовки я все же предпочитаю максимальный комфорт. — Ладно, — она икает и делает глоток из своего пластикового стаканчика, — бар там, если что, пиши. Развлекайся, в общем. После этих слов я остаюсь одна посреди дрыгающихся под музыку толпы пьяных ребят, предпринимаю несколько попыток добраться до бара, однако постоянно натыкаюсь на сигареты, эти млекопитающие даже не задумываются о том, что стоило бы покинуть помещение прежде, чем закурить, хотя бы, из соображений безопасности. С горем пополам добираюсь до бара, где меня встречает весьма милый парень, я прошу налить мне мартини. — Не видел тебя здесь раньше, — он протягивает мне алкоголь и удачно перекрикивает музыку, делаю глоток и пожимаю плечами. — Может быть, это потому, что я здесь совершенно недавно? — улыбаюсь уголками губ и смотрю на него с вызовом, но он нисколько не теряется. — Надеюсь, тебе понравится в нашем городишке. — ухмыляется и начинает натирать какой-то стакан, — Как твоё имя? — я оглядываюсь, потому что мне начинает казаться, что становится намного шумнее, чем тогда, когда я только вошла. Причина находится сразу же: какая-то пьяная в хлам девица начинает танцевать стриптиз посередине сборища. — Джи, — наконец отвечаю, напрягая голосовые связки больше, чем следовало бы. — Так вот, Джи, никому не позволяй помыкать собой, иначе тебя здесь раздавят. Помни, что только ты здесь должна принимать за себя решения. — такая смена его настроя немного пугает меня и на пару секунд я зависаю в прострации, но бармен делает вид, словно бы ничего не случилось. Он подсовывает мне какой-то коктейль и говорит, что я обязана это попробовать. А что я? Я просто пожимаю плечами и выпиваю пойло залпом, все-таки, я ведь не зря пришла сюда. Когда выпиваю достаточно, начинаю привлекать к себе внимание. За долгое время я позволяю себе по-настоящему расслабиться и знакомлюсь с какой-то милой светловолосой девушкой, кажется, ее зовут Бьянка, но за этим шумом я могла расслышать что-то неправильно. Поддаюсь на ее махинации, поэтому мы вдвоём танцуем в центре зала, под всем знакомую песню. Умудряюсь даже подпевать своим осипшим голосом. Дымка, полностью окутавшая оболочку моего головного мозга, не даёт сконцентрироваться на чем-то одном. Мое внимание варьируется от Бьянки к другим ребятам, которые так же танцуют вокруг нас. Свет от ламп слепит, но я продолжаю двигаться в такт музыке вплоть до того, пока не чувствую, что сейчас выплюну наружу свои лёгкие. Только тогда решаю притормозить и выкарабкиваюсь на улицу. Напротив двери стоит парень, курит, и мой мозг решает, что это гениальнейшая возможность. — Извини, — из-за большого количества алкоголя в моей крови слова кажутся вялыми, но я очень стараюсь, — не угостишь сигаретой? Молодой человек разворачивается, и я узнаю в нем того самого кретина из магазина. Но никакой защитной реакции мой организм не выдаёт. Он с минуту смотрит на меня, а после протягивает пачку, любезно открывая ее крышку. Долго пытаюсь понять, чем руководствуюсь в этот момент, но принимаю сигарету и даже позволяю парню зажечь ее, когда она уже находится меж моих губ. Приятное чувство обжигает лёгкие с вдохом, а после во рту остаётся привкус вишни. Краем глаза замечаю, что парень рассматривает меня и хочу повернуть голову в его сторону, но как-то неудачно поворачиваю весь корпус, что чуть не падаю на него, однако юноша быстро подхватывает меня, пока окурок от его сигареты летит прямиком на красивый газон. — Черт, да ты уже хорошенькая, — нелепо улыбаюсь, не спеша выбираться из его рук, которые все так же крепко держат меня, — я — Джастин, и, надеюсь, ты вспомнишь меня завтра, детка… И на гребанное утро я прекрасно помню вкус его губ на своих.