Я люблю тебя по умолчанию.

Красное ведет в ту реальность, где хорошо, А тело в ту, где плохо. Плохо, что мы не вдвоем, плохо, что не видим друг друга Даже когда плохо. Печаль цвета серого, ведь красное ушло с ветром. Сегодня опять день, когда я иду мимо. Опять. Твой дом. Десять минут. И не пересеченные дороги в одну сторону… Чимин снова смотрит на прозрачное дно бокала, слизывая с краев красную жидкость вкуса полусладкого. Нет, он не конченный алкоголик, и у него на кухне не стоит три ряда бутылок вина, ведь пиво терпеть не мог, а водка-слишком быстрый способ забыться. Вино продлевается часами, доставляя нужное расслабление, но не затуманивая рассудок, наоборот, вычерпывая самые запретные воспоминания, которые резали сердце. Чимин ставит бокал, просматривая темно-зеленое дно бутылки. Сегодня пятая? Шестая? Нет, четвертая, и…Да, сегодня четверг. Вечер обычно проводят как-то по-другому, а не в одиночестве за столом, бокалом и вином. Но на это есть причины. Точнее одна, но очень большая для такого незаметного легкого слова "причина". Мин Юнги. Чертов парень, живущий в совсем другой реальности, но считающий Пака своим другом. Пак тоже так считал, пока не понял причину постоянного стремления увидеть Юнги, обрадовать Юнги, тихо умолять остановить время, когда Юнги обнимает, благодаря за очередной подарок. Никто из них не догадывался, но Пак ведь сообразительный малый. Поэтому он пьет очередной бокал в очередной день, понимая, что надо остановиться. Вообще со всем: перестать пить, думать о Юнги и жалеть о словах. Пылких признаний не было, скорее скомканная самообманка для обоих: "Я понял, что би. И ты стал это причиной, но сейчас все хорошо. Прошло". Пак Чимин, кого ты хотел обмануть? Ты строишь жалкую драму, выставляя себя жертвой на сцене собственного представления, где жалость и безрассудство в одном лице. Игра одного актера, не стоящая внимания даже самого постановщика, ведь это бесполезные монологи, от них не станет легче, от них не будет толку, и никто никогда их не услышит. За пределы сознания им не дозволено быть, пусть вечные размышления "почему не я" останутся внутри, превращаясь в смертельную черную жижу, не позволяющую нормально дышать. Ткани легких прожигаются вместе с самолюбием. Чимин медленно встает из-за стола, неприятно морщась от очередного приступа того самого дня. А ведь был дождь, как и сейчас. Только вот тогда Пак был не один, рядом были его проблемы и эмоции в одном уставшем лице, слабой улыбкой и неловким молчанием. Ведь Юнги знает каково это быть безнадежным дураком. Он был, а сейчас нет. Сейчас он просто дурак, а Чимин просто труп в живой материи, ведь тогда он окончательно сошел с ума, пытаясь убедиться в брошенных им же словах, одновременно унять кровоточащую рану самолюбия, прося разрешения коснуться лица, но не больше. Детское озорство вперемешку с отчаянием. Неосознанным отчаянием глубоко внутри. Пак Чимин не считает себя безумцем, пока дело не касается Мина. Если есть Юнги, то тело не слушается, ноги сами по себе ищут причину беспредела собственной жизни, мозг сигналит о логике, но его не слушает Чимин, желающий встретить Юнги. Чимин, презренно смотрящий как бы со стороны, смиренно отворачивается: бесполезно. Поэтому первый наивный Чиминни задает вопрос, зная и так свое будущее- безнадежное и острое, как шипы всех видов цветов, будь они ядовиты или длины настолько, что пронзают насквозь пальцы. "А если бы мы встретились по-другому, то могло бы что-то быть?" Ведь Юнги ответил на очень наивный вопрос Пака очень просто и легко, без секунды сомнения:" Нет, наверное, нет." Чимин выбрасывает бутылку, оставаясь полностью безэмоциональным. Не забыли, что в квартире давно нет никого живого? Свет горит, но царит тьма, парень ложится на диван, предвкушая сон, но внутри все еще содрогается от слез, смаргивая очередные полопавшиеся сосуды. «Наверное, нет." Лучше бы ты бросился под поезд с такими словами, Юнги. Ты понимаешь каково это, быть безнадежно влюбленным дебилом, лелея и одновременно пытаясь выковырять эти чувства из себя? "Наверное, нет" Подрезало ахиллесову пяту на обеих ног, вонзаясь в суставы, оставаясь ровно месяц внутри, как язва. "Наверное, нет" Тот нежный Чимин с уставшим взглядом почти плакал, но сейчас нынешний просто закрыл глаза. "Наверное, нет" К черту. За три месяца Пак понял, что невозможно это выдавить. Тупо невозможно, необъяснимо, нелогично, омерзительно. Этот феномен непонятен никому, даже его обладателю, но он есть. Есть Юнги и Пак, который вчера дрожащими пальцами сумел набрать номер и прислать несколько строчек. Смирение пришло также быстро, как галочка оповещение, что смс доставлено получателю. Затем дошло сожаление о содеянном. Ведь он не прочтет, ведь не ответит, ведь также будет игнорировать, но каждый раз писать о том, что они друзья, хорошие друзья и просто не хватает времени. Чимин готов свято верить, подавляя смесь злости с досадой, заталкивая этот шершавый комок в себя, ведь Юнги говорит так, что нельзя НЕ верить. Чимин верит, замывая частицу "не" очередным приступом раздражения вперемешку с соленым. Конечно же внутри себя.