Для того, чтобы управлять кем-либо долго и самовластно, надо иметь лёгкую руку и как можно менее давать ему чувствовать его зависимость.
© Жан де Лабрюйер
Приобняв поклонницу, Максанс улыбнулся на камеру, пока та делала селфи на свой смартфон. Аксель краем уха услышал, как девушка попросила парня встать возле него, чтобы сделать несколько фото их вместе. Поджав губы, Орьян не двинулся с места, пока не почувствовал чужую руку на своём плече. Максанс склонил к нему голову, касаясь виском торчащих волос, и улыбнулся на камеру. Аксель уже бесчисленное количество раз видел эту улыбку и даже начал различать все её краски. Он правда восхищался актёрскими способностями этого парня и тем, как ему удавалось обводить всех вокруг пальца, не прилагая при этом особых усилий. На первый взгляд, Макс любил различные прикосновения, с лёгкостью дарил объятия и улыбался, улыбался, улыбался. Когда того требовала ситуация, Максанс Данэ-Фовель мог смущаться и казаться уязвимым. Он мог быть бесконечно благодарным, обаятельным, взволнованным. Вот только Аксель знал, каким тот был на самом деле. Холодные пальцы незаметно для чужих глаз скользнули по его шее и за ухом, после чего исчезли. Максанс усмехнулся, чувствуя, как парень поёжился от его прикосновения. — Выглядишь так, словно хочешь поскорей убраться отсюда, — произнёс он и развернулся к Акселю лицом, читая его, как открытую книгу. Встретившись взглядом с серыми глазами парня, Орьян нахмурил брови, стойко выдерживая его насмешливую ухмылку. Он прекрасно знал, как менялось добродушное выражение лица Максанса, стоило только окружающим исчезнуть, а вспышкам камер погаснуть. Перед ним появлялся совершенно другой человек, которого Аксель, сам того не подозревая, впустил в свою жизнь. — Или убраться подальше от меня? — вновь обратился к нему Данэ-Фовель, склонясь непозволительно близко, чтобы его мог услышать только Аксель. Девушки вокруг них восторженно загалдели и Максанс улыбнулся шире, медленным движением зачёсывая торчащие волосы Акселя назад. — Будь хорошим мальчиком и улыбнись своим фанатам на камеру. Когда режиссёр представил ему нового актёра, который присоединится к их касту с нового сезона, Аксель сразу признал, что его будущий партнёр по съёмкам был высоким и красивым парнем. Максанс буквально светился счастьем и доброжелательностью, моментально располагая к себе с первых секунд общения. Через некоторое время, он стал вызывать у Акселя смешанные чувства. С одной стороны, парень всё ещё казался открытым и искренним, а с другой, что-то слишком настораживало в нём. Давид восхищался своим новым актёром и тем, как ему легко удавались нужные эмоции. Он был рад, что такой солнечный парень будет играть Элиотта. Максанс казался ему идеальным для этой роли. Аксель тоже так считал, но плохое предчувствие всё никак не покидало его. — У меня такое чувство, что я знаю Акселя всю жизнь, — довольно говорил Данэ-Фовель остальным из каста. Ребята и вся съёмочная группа были рады, что парни нашли общий язык, ведь третий сезон должен был быть особенным для них всех. — У меня такое чувство, что ты девственник, — насмешливо прошептал он Акселю на ухо, стоило только Давиду выйти из комнаты, в которой проходила съёмка их пробуждения. Тот в ответ лишь отпихнул ухмыляющиеся лицо парня в сторону и услышал следом приглушённый смех, который вдруг резко затих. Повернув голову, Орьян напряжённо замер, невольно задержав дыхание. Максанс смотрел прямо ему в глаза и это был тот самый взгляд, который не был игрой и точно никогда не принадлежал персонажу, которого играл Данэ-Фовель. Нежные прикосновения пальцев Элиотта причиняли боль и безжалостно жгли тонкую кожу своим холодом. Лука счастливо улыбнулся, подставляясь под поцелуи. Затем с усилием посмотрел в серые глаза, прекрасно отыгрывая эмоции, о которых толковал им режиссёр несколько минут назад. Он ощутил колючий подбородок Максанса и, сжав в ответ его руку, точно по сценарию произнёс свою реплику, чувствуя, как чужие пальцы согреваются от его тепла. Мысль об этом не давала ему покоя весь оставшийся вечер. Иногда Акселю казалось, что его партнёру по съёмкам не двадцать четыре, а в два раза больше. Вещи, о которых тот временами говорил, заставляли парня поражённо замирать, внимательно слушая и делая для себя определённые выводы. Он не раз видел, как Максанс радовался чему-то совершенно обыденному для других и необычному для него самого. Аксель заметил, что тот любил всё контролировать и доводить до идеала. Любил вводить людей в заблуждение и наблюдать за последствиями. Любил нарушать личное пространство и не любил, когда нарушают его собственное. Орьян не уставал удивляться этому человеку. Каждый раз, наблюдая за парнем, Аксель понимал, что ему нравятся все его стороны. И даже те, которые не нравятся самому Максу. У них не было никаких договорённостей или заранее оговорённых правил. Просто один позволял другому слишком многое. Ощутив почти болезненные мурашки от взгляда серых глаз с другого конца зала, Аксель поёжился. Рядом что-то лепетала Лула, но он уже утратил весь смысл разговора, потому что всё его внимание было приковано к парню с бокалом янтарной жидкости в руке. Сделав очередной глоток, Максанс задумчиво посмотрел перед собой. Аксель заметил возле него Рокко, который, усмехнувшись, что-то сказал ему на ухо. Тоже растянув губы в улыбке, Данэ-Фовель вновь перевёл взгляд на Орьяна. Сглотнув, тот поспешно отвёл взгляд, чувствуя, как краснеет. Ему срочно нужен был свежий воздух. Услышав, как отъехала дверь на балкон, Аксель повернул голову и увидел того, от кого хотел безуспешно сбежать. Вот только взгляд Максанса теперь был направлен на ночной город, словно он и не заметил, что здесь был кто-то ещё. Огонёк зажигалки на секунду осветил его лицо и потух. Выдохнув дым, Данэ-Фовель стал рядом с ним. — Всё нормально? — спросил он и коснулся волос Акселя на макушке, неспешно скользнув пальцами к затылку. Орьян вздрогнул и, повернув голову в его сторону, увидел, как тот делает ещё затяжку. — Хочешь сказать, что за всё это время так и не привык к моим прикосновениям? — вновь задал вопрос Максанс и улыбнулся краем губ. Увернувшись от чужой руки, Орьян полностью повернулся к нему, наблюдая, как двинув бровями, тот выдохнул сизый дым. Его глаза, как обычно, слезились от количества выпитого и выглядели воспалёнными. Переведя взгляд на Акселя, Данэ-Фовель медленно моргнул и улыбнулся. — Только ты так смотришь. — Как? — нахмурив брови, спросил Аксель. Затянувшись, Максанс прищурился и склонив голову в бок, выдохнул дым в сторону. — Разочарованно. Спустя какое-то время, Аксель мог с уверенностью признать, что Максанс мог контролировать любые эмоции на своём лице. Мог управлять своим взглядом и голосом, но только не руками. Они полностью выдавали его. То, как нервно он вертел в них зажигалку, которой подкуривал сигарету. Или лайнер, которым не так давно рисовал что-то в своём блокноте. Вечно холодные, его руки раздражали Акселя и заставляли кожу покрываться мурашками. Заставляли чувствовать зависимость от них. — Пожалуйста, — зажмурившись, выдохнул Орьян, уткнувшись лбом в своё предплечье. Ничего не ответив, Максанс лишь сильнее сжал зубы между его лопаток, продолжая оставлять красные отметины, которые потом сам и сцеловывал, опаляя воспалённую кожу прерывистым дыханием. Выгнувшись, Аксель хрипло застонал, чувствуя, как в него снова медленно толкнулись чужие пальцы. Он услышал, как Максанс усмехнулся, и закусил губу, чувствуя навалившееся на него тело, вжимающее в стену. Через тонкую ткань футболки Аксель ощущал его жар и то, как бешено колотилось его сердце. Своё собственное он чувствовал у самого горла. Там, где была ледяная ладонь Максанса, считающая его пульс и ответную дрожь. Контролирующая его дыхание. — Такой слабый, — произнёс Данэ-Фовель, зарываясь носом в жёсткие волосы на затылке парня. — Меня не было в Париже меньше недели. Орьян судорожно выдохнул, вздрагивая от неожиданной волны возбуждения и невольно поддаваясь навстречу пальцам. Сейчас он ощущал стыд вперемешку с острым желанием и это заставляло его чувствовать себя беспомощным. — Ты ведь касался себя здесь, да? — спросил Максанс, добавляя ещё один палец, от чего Аксель едва слышно простонал себе в руки. — Ты такой же ахуенно узкий, но я знаю, что ты не послушался и трогал себя. Аксель резко выдохнул, чувствуя, как всё внутри горит от низкого голоса Максанса и осознания того, что его раскрыли. — Знаешь, как я догадался? — буквально промурчал он, касаясь носом шеи парня. — Ты ведь никогда не пишешь мне. Вечно строишь из себя не понятно кого. А в тот день написал. Закусив губу, Орьян зажмурился от нахлынувших эмоций и воспоминаний. Да, в тот день он выпил с друзьями и придя домой понял, что очень соскучился. Полистав новые сторис Максанса из Сеула в Инстаграм, он сам не заметил, как зарылся носом в его подушку, ощущая слабый аромат духов и запах самого парня. После чего опьянённый разум отключился, уступая место желанию. Аксель хотел позвонить ему и высказать всё, что чувствовал. Чтобы не он один тут мучился, но затем вспомнил, какое дал обещание и просто написал сообщение, где спросил время прилёта в Париж. — И тогда я понял, что мой мальчик не сдержался, — произнёс Максанс, ощущая, как парень задрожал. Данэ-Фовель облизал пересохшие губы и ослабил хватку, позволяя Акселю подтянуться на носочках выше и самому двинуться навстречу. Почувствовав бедром чужое возбуждение через плотную ткань джинс, Орьян низко простонал и взглянул на парня через плечо. Серые глаза Максанса потемнели и с жадностью скользили по обнажённым участкам кожи. От этого взгляда Акселю стало не по себе и он вновь уткнулся носом в тыльную сторону своей ладони. Он знал, что Данэ-Фовель мог дразнить его целую вечность, с удовольствием наблюдая за мучениями парня и слушая его всхлипы. Но сейчас Максанс хотел наказать его за непослушание. Ещё в самом начале их отношений, Аксель облазил в интернете все сайты, где упоминалось бы о садистских наклонностях людей и причинах их появления. О мазохизме и его видах он тоже узнал. Когда он читал о БДСМ, в частности о Доминант-сабмиссив, то сразу понял, что это не про них. Были схожие моменты, но когда он спросил об этом самого Максанса, то он объяснил различия. Он знал, что несёт ответственность за Акселя, а тот знал, что полностью доверяет ему. По-крайней мере, ему так хотелось думать. — Рокко снова в Париже? Ты… уже виделся с ним? Открыв глаза, Данэ-Фовель посмотрел на лежащего на животе парня, наполовину укрытого одеялом. Нахмурив брови, Аксель что-то листал в своём смартфоне. На его плечах и груди виднелись медленно расцветающие синяки. Слишком открытые места Максанс никогда не трогал. Чужие любопытные или осуждающие взгляды, направленные на Орьяна, раздражали его и злили. Никто не должен думать, что этот невинный мальчик, играющий на барабанах, связан с чем-то грязным. С кем-то, кто смеет портить его и тянуть за собой на самое дно. — Ты же знаешь, что да, — ответил Максанс, толкаясь лбом в плечо Акселя и сонно потираясь о него. — Параллельные вселенные, — хмыкнув, произнёс он таким тоном, словно прочёл что-то до боли бессмысленное. Устало вздохнув, Данэ-Фовель перевёл взгляд на пасмурное небо за окном, а затем на заплаканные синие глаза Орьяна. Он не собирался как-то реагировать на это, прекрасно зная его неприязнь к Фазано. Аксель отложил телефон в сторону и посмотрел на растрёпанные волосы Максанса, спадающие на глаза. — Я знаю, о чём ты думаешь, — тихо сказал он и улыбнулся, заставляя Орьяна удивлённо вскинуть брови. — Но я никому ничего не говорил. Только ты и я, помнишь? Аксель знал, каким Максанс был на самом деле. Знал, какая тьма скрывалась в глубине его души и как сильно на него влияла. Поэтому он захотел разделить её с ним. Захотел быть теплом, которое согреет его холодные руки.