Из жизни планет

Следующий день оказался не лучше. Конечно Алиссия не особенно рассчитывала на благоразумие со стороны человека, продемонстрировавшего совершенную неспособность справляться с чрезвычайными ситуациями личного характера. И всё-таки. Войдя в свой кабинет, она обнаружила на столе пухлую папку. Внутри были предварительные планы балканского проекта с исчерпывающими пояснениями и дополнительным списком инструкций. Протокол «дельта» не запускался уже давно. Но сотрудники, оказавшиеся в компрометирующих ситуациях, вне зависимости от статуса, отстранялись от работы, как минимум, до официальной комиссии. Подобных прецедентов не имелось. Шерринфорд всегда был неприступен. Об этом позаботился ещё Рудольф Холмс. Майкрофт же усилил охрану и усложнил систему безопасности. Когда-то Алиссии это казалось чрезмерным и даже параноидным. Эвр Холмс Шерринфорд не удержал. Судя по всему, для того, чтобы сбежать ей не пришлось прикладывать слишком много усилий. Хотя Эвр Холмс сама по себе прецедент, как и Майкрофт Холмс. Как и каждый из Холмсов. И все же, Алиссии казалось, что отстранение от работы в данном случае не обсуждается, но официального распоряжения никто так и не отдал. Через его помощницу Алиссия узнала, что Холмс в офисе уже несколько часов. С учётом того, что Алиссия приехала к началу рабочего дня, а распрощались они накануне почти под утро, это было уже слишком. Захватив папку с собой, не давая Антее возможности сообщить о себе заранее, Алиссия без стука вошла в кабинет Майкрофта Холмса. От внезапного явления Холмс, склонившийся над бумагами, вздрогнул, резко опустил чайную чашку на стол. Фарфор неприятно зазвенел. — Добрый день, леди Смоллвуд. Он быстро собрался и заговорил обычным тоном. Однако в первые несколько секунд Алиссия заметила в глазах какое-то странное выражение, которое тут же сменилось фирменным безразличием, смешанным с высокомерием. Кроме того, даже при поверхностном взгляде было ясно, что ночь у Холмса выдалась нелегкая. Нет, костюм сегодня был в идеальном порядке, как всегда. Галстук, разумеется, на месте. Известковая бледность немного отступила, зато тени под глазами напротив стали ярче, а лицо напоминало маску больше обычного. Сегодня Холмс походил не на мертвеца, а на тяжело больного. — Доброе утро, мистер Холмс, — также выдержав сухой тон, ответила Алиссия и, махнув папкой у него перед лицом, продолжила, — Потрудитесь объяснить: что это? — Балканский проект, — улыбка, расползшаяся по его губам, скорее всего, должна была выглядеть слегка надменной и привычной. Вместо этого она походила на лёгкий оскал. — Перестаньте, Майкрофт, вы меня поняли, — Алиссия смерила его суровым взглядом, — вы знаете все протоколы лучше любого в этом здании. — Не понимаю, к чему вы клоните. — Уверена, что понимаете. — Меня никто не уведомлял об официальном отстранении, — твердо выговаривая каждое слово, заметил Холмс. — У вас репутация совершенно незаменимого и почти неофициального лица, — кивнула Алиссия и снова махнула папкой у него перед носом, — двухнедельный объем работы за несколько часов. Разозлившись, Алиссия бросила папку на стол с громким хлопком. Холмс вздрогнул, вскочил на ноги, задев чашку, та со звоном разбилась об пол. В глазах снова мелькнуло странное выражение, которое теперь Алиссия расценила как с трудом подавляемую панику. Судорожно выдохнув, будто до этого все время задерживал дыхание, он оперся руками о стол, уставившись на папку. Явно избегая смотреть на коллегу. Алиссия опешила. Нарушая неестественное и неловкое молчание, с лёгким скрипом приоткрылась дверь. На пороге показалась Антея. — Позже, — ровным голосом ответил на немой вопрос помощницы Холмс, встретившись с ней взглядом. Антея бесшумно исчезла. Он опустился в кресло. — Если вы сейчас скажете мне, что с вами все в порядке, Майкрофт, я действительно серьезно забеспокоюсь, — спокойно и сдержанно прокомментировала Алиссия, тоже наконец усаживаясь в кресло для посетителей. — И примите меры? — почти расслаблено поинтересовался Холмс, наконец посмотрев на нее. Взгляд был бесконечно уставший, но не сохранивший никаких следов паники. — Да. — Со мной не все в порядке, — с усилием медленно проговорил он. — Тогда что вы здесь делаете? — Я… — наблюдать Майкрофта Холмса с трудом подбирающего слова удавалось редко, как раз сейчас был этот случай, — не могу не работать… мне нужно работать, чтобы справиться с… последствиями. Оба молчали с полминуты. — Вам придется пройти психиатрическое освидетельствование. Лицо Холмса вытянулось, взгляд заледенел. — Немыслимо, — фыркнул он. — Или освидетельствование, или отстранение, — Алиссия тоже была не намерена отступать. — Вы хотите, чтобы мою пригодность к работе определял… кто? Психиатр с дипломом, гарантирующим лишь то, что он потратил несколько лет на университетское образование? Вы не можете не понимать, как это глупо в моем случае. — Я понимаю, — согласилась Алиссия и неопределенно кивнула головой в сторону коридора, — они вас сожрут, Майкрофт. Комиссия послезавтра. Они вас сожрут и вашего брата тоже. Холмс, насупившись, молчал. — Или вы проявите инициативу и запросите консультацию психиатра через меня. Или они потребуют официальной процедуры в составе консилиума и, конечно, потребуют того же для вашего брата, доктора Уотсона и, боюсь, даже для вашей сестры. — Инспектировать Эвр не только опасно, но и не имеет никакого смысла, — попытался возразить Холмс. — Вчерашний эксперимент Эвр Холмс напугал их слишком сильно. — А вас? — И меня, — ничуть не смущаясь вопроса, ответила спокойно Алиссия, не отводя взгляда, — мисс Холмс пугает меня, как и любого здравомыслящего человека, но вы — нет. Майкрофт Холмс, откинулся на спинку кресла, соединил пальцы домиком и после длинной паузы наконец сказал: — Леди Смоллвуд, думаю, после инцидента мне стоит побеседовать с кем-то из штатных психиатров. Доктор Алан Келли явился за полчаса до встречи, вежливо поздоровался и занял предложеный кабинет, попросив предоставить ему оригинал отчёта случая «дельта» и личного дела Майкрофта Холмса. Несмотря на то, что ещё утром он получил защищенную электронную копию. На невысказанный вопрос Алиссии, доктор справедливо заметил, что электронная копия наверняка исправлена и сокращена. Сухощавый, тощий, как щепка, ростом около пяти футов, доктор в дорогом аккуратном костюме, галстуке с булавкой, маленьких тонких очках, едва ли производил хоть сколько нибудь устрашающее впечатление. Среди штатных психиатров, чье заключение могло считаться достаточно весомым, чтобы не возникло необходимости собирать консилиум, было только четверо. Доктор Саманта Милфорд, как единственный в своем роде специалист в структуре, работала исключительно с женщинами и детьми. Ричард Хаутен был известен тем, что каждого, попавшего к нему сотрудника с особым рвением дисквалифицировал. Уильям Эллисон — идеальный кандидат, сейчас находился за пределами страны. Методом исключения остался только Алан Келли, известный как внимательный и дотошный профессионал. Доктор Келли не был любителем формализма, что подходило Алиссии и не очень подходило Холмсу. Помимо этого, Алиссии было известно, что между Келли и Холмсом был какой-то старый нерешённый конфликт. Холмс опаздывал уже на 10 минут. Майкрофт Холмс опаздывал. Должно быть, земля сошла со своей оси. На одиннадцатой минуте Алиссия начала беспокоиться о том, что он не явится вовсе. Стоило подумать об этом, как вытянутая фигура Холмса выросла в дверях. После извинений и короткого обмена любезностями, Алиссия оставила их и отправилась наблюдать «консультацию» через видеонаблюдение, без звука. Хоть какая-то врачебная этика должна была быть соблюдена при этой процедуре. Разговор длился без малого полчаса. Все это время Холмс сидел в напряжённой позе, сложив на груди руки. Было заметно, что на вопросы он отвечал будто из-под палки. Недовольно морщился, поджимал губы. Повезло, что хотя бы зонт, который он неизвестно зачем притащил с собой, стоял у стены. Доктор, кажется, ничуть не смущался такого поведения, терпеливо задавал вопросы, не сводил с «пациента» взгляда. Затем ещё полчаса они ждали заключения от доктора. Алиссия предложила выпить чаю у нее в кабинете и почти тут же об этом пожалела. Холмс после беседы с психиатром выглядел рассеянным и задумчивым. Чай он цедил медленно, делая редкие, короткие глотки. Нейтральную беседу, заведенную Алиссией почти не поддерживал и даже не отпустил ни одной колкости по поводу пустых разговоров. Когда чай в чашках закончился, закончился и разговор. Холмс ощетинился, как-то скукожился и стал похож то ли на напуганного ежа, то ли на змею, готовую плеваться ядом. Последние пять минут ожидания тянулись бесконечно, давно Алиссия не чувствовала себя так неловко. Наконец доктор Келли прервал это скорбное молчание. — Я готов дать заключение, — сообщил он. Холмс впился в него уничтожающим взглядом, Алиссия предложила чай, доктор отказался. Прочистив горло, он принялся излагать сухим медицинским тоном: — Изучив материалы и проанализировав нашу беседу… И тут же был прерван презрительным фырканьем Холмса. — Мистер Холмс? — спокойно обратился к нему доктор, поправляя очки. — Ничего. Продолжайте, — снисходительно ответил Холмс. Алиссия выразительно на него посмотрела, но он даже не заметил. — И так, я отмечаю у вас, мистер Холмс, выраженную астению на фоне сильного переутомления, снижение скорости мышления по сравнению с обычными для вас показателями… — Что неудивительно с учётом ситуации, верно? — вставил Майкрофт, сморщив нос и поджав губы. — Мистер Холмс, дайте доктору закончить, — холодно сказала Алиссия. — Верно, — будто не заметив явной неприязни в тоне Холмса, продолжил доктор, — эмоциональную лабильность, склонность к пассивно-агрессивному реагированию, также не исключаю развития посттравматического стрессового расстройства в ближайшие несколько недель. С учётом всего, я считаю ваш допуск к работе на настоящий момент… — Можете не продолжать, — снова прервал его ледяным тоном Холмс, вставая с места, — человек вашей квалификации, слишком уставший и не замечающий деталей, пропустивший на левом манжете рука два пятна от кофе и… — Мистер Холмс! — оборвала его поток речи Алиссия, но он продолжил даже не посмотрев на коллегу. — И росчерк ручки на правой ладони, при том, что в остальном весь ваш костюм в идеальном порядке. Без сомнения такой человек решит, что допускать к работе сотрудника склонного к эмоциональной лабильности и… — Майкрофт! — осадила его наконец Алиссия, повысив голос. В кабинете повисло пятнадцати секундное молчание, затем доктор Келли, всё-таки слегка выбитый из колеи и уже показывающий признаки раздражения, чуть более резким тоном закончил свою мысль: — Я считаю ваш допуск к работе на настоящий момент возможным. Но будут условия.