Мой личный гинеколог

С большим удовольствием я поедала роллы с тунцом, запивая рюмочкой сакэ, пропуская мимо ушей причитания моего любимого братца. После муторного дня с прихода с больницы, я мечтала завалиться в постельку и впасть в спячку, но моим прекрасным планам помешал телефонный звонок. Из-за плотного графика мы давно не пересекались с братишкой, вот Такуми и решил заглянуть ко мне на огонек с ночёвкой. Его благоверная женушка спокойно того отпустила, ибо полностью мне доверяла, понимая, что родственные узы важны и иногда близким надо побыть наедине. Учитывая что братец и так все время пропадал на работе, а свободные дни посвящал своей Азуми и моим племяшкам. Мы решили не заморачиваться с готовкой ужина и просто заказали сеты роллов, а Такуми вдобавок принес с собой бутылочку сакэ. — Боже, ты так никогда не выйдешь замуж, если будешь так есть! — Наблюдая за моей трапезой, братец поморщился и покачал головой. — Шо тембе не нравитшя? — продолжая жевать возмутилась я, на что мой родственник лишь закатил глаза. — Ну что за дурная привычка говорить с набитым ртом?! Ты в начале прожуй, а потом уж говори, а то еще подавишься! Вместо того чтобы послушать мудрое замечание, я хотела возразить что могу делать несколько дел одновременно, но взамен слов из моего рта посыпались остатки риса. Виновато улыбнувшись я вытерла свои губы салфеткой и дожевав до конца, уже хотела ответить, но меня тут же перебили. — Вот о чем я и говорил! Эх, и что за горе-сестричка мне досталась? — негодовал старший брат, аккуратно подхватив палочками большой ролл с угрем и успешно отправив его в рот, перед этим окунув в ореховый соус. При всем этом он умудрился не испачкаться, чего не скажешь обо мне. — Ой, нашелся мне учитель этикета! Запрокинув еще одну рюмочку, я довольно облизнулась проигнорив укоризненный взгляд голубых глаз. Всё верно, у Такуми были голубые глаза, чей цвет он унаследовал от нашего отца. Владислав Первидский был родом из России, но к двадцати семи годам его пригласили работать и жить в Японии. Дело в том, что наш папаша был очень талантливым хирургом, как его еще прозвали коллеги — «Золотые руки». Его успехи заметили за пределами Азии и предложили выгодную сделку, от которой наш родственник просто не мог отказаться. Все равно на Родине его никто не держал, близких и родных давно не осталось, он был сам по себе и терять было нечего. Поэтому Владислав покинул свои края и переехал жить в Токио. Там ему выдали небольшое, но вполне уютное жилье, недалеко от больницы, где ему теперь предстояло работать. Немного времени спустя он познакомился с нашей мамой, и (опустим банальности) осознав, что им хорошо вместе, родители поженились. Через год на свет появился Такуми, а еще через пять лет родилась я. Вроде всё должно было быть хорошо. Дружная, крепкая полноценная семья, но едва мне исполнилось шесть, как мать с отцом подали на развод. Причиной разрыва стала женщина. С отцом у них разница была небольшая, всего три года. Тем не менее отец воспылал к ней огромной привязанностью, хоть он и чувствовал себя виноватым перед женой и детьми, но от своей пассии отказаться не мог. Как ни забавно, встретил он разлучницу конечно же на своей работе и успел с ней проработать несколько лет; та являлась его личной помощницей медсестрой. Как объяснялся горе-родитель, изначально между ними были чисто дружеские отношения, и только потом они переросли в нечто большее. Мать ничего не хотела больше слышать от отца, она молча его прогнала, велев ему навсегда исчезнуть из нашей жизни, напоследок бросив, что в его помощи мы не нуждаемся. Как ни странно отец не стал спорить с матерью и молча ушел. Я изредка виделась с Владиславом, когда уже повзрослела, (поскольку мать запрещала нам видеться в детстве), он всячески старался мне помогать и уделять внимание, но я сама от него ничего не требовала, мне было достаточно простого общения с ним. От матери я скрывала наши встречи с отцом, зная как она к этому отнесется. Брат знал, но не одобрял моих действий, постоянно причитая: «Ты была тогда совсем маленькой и мало что помнишь, я же много запомнил того, о чем хотел бы забыть. Сколько унижений и страданий потерпела наша мать из- за него, она приняла верное решение, попросив его оставить нас. Выбрав другую он стал для нас никем. Лично для меня он тоже стал чужим, и звать этого человека отцом у меня язык не поворачивается! Конечно, дело твое, и можешь с ним общаться, тебя я матери не выдам, но будь с ним осторожна». После этих слов я тоже старалась при Такуми редко упоминать об отце, зная его реакцию. Конечно я прекрасно понимала чувства мамы и брата, но чуть сблизившись с отцом сумела его тоже понять и простить. Владислав по прежнему ощущал свою вину перед нами, больше его огорчало, что он не смог участвовать в нашем воспитании. Мама нас сама подняла на ноги, она ведь даже от алиментов отказалась возгордившись, так ей не хотелось иметь ничего общего с бывшем мужем, хотя мы оба их дети. В конце концов отец не являлся плохим человеком, он по прежнему работал на своей должности и его нынешняя супруга также сотрудничала с ним, во всем ему помогая и поддерживая. С ней я никогда не пересекалась, да и не было особого желания, только от отца слышала о ней много хорошего, о том какая она заботливая и внимательная жена и что за столько лет совместной жизни, их чувства стали ещё крепче. Женщину отца звали Хару, она также являлась чистокровной японкой как и моя мать, до отца замужем не была и по рассказам отца он её первый и единственный мужчина, во всех смыслах этого слова. Общих детей у них не было, однако это не мешало паре жить счастливо. Владислав не раз говорил, что Хару сама мечтает познакомиться со мной и Такуми, пусть и понимал, что если со мной ещё есть какой-то шанс наладить контакт, то со старшим братом это просто невозможно. Раз уж Такуми даже отца признавать не хотел, то что уж говорить о женщине, разрушившей нашу семью. Её он презирал даже больше чем родителя. Я верила папе, что Харуми совсем не такая подлая стерва, каковой её считают мама и брат, и всё же сама пока не готова была узнать её лично. Увы, но даже у меня затаилась небольшая обида глубоко в сердце. Ведь по сути из-за Харуми я лишилась отца. В детстве мне не было уделено внимания от него, а почти каждая девочка нуждается в отцовской любви, как и в материнской. Может поэтому многие женщины выросшие без отца, с трудом строят отношения с мужчинами…по крайней мере, в моём случае мне так казалось. Жаловаться конечно было грех, всё-таки у меня был старший брат, кто всегда заботился обо мне и защищал, проводил со мной куда больше времени, чем наша мать, так-как та работала за двоих, чтобы прокормить нас. А ведь отец с его репутацией и статусом мог нам помочь с деньгами, но как бы матери не было тяжело, она никогда не согласилась бы на его помощь, и ведь смогла нас вырасти. В отличии от Такуми, у меня было более беззаботное детство, он рано повзрослел, помогал маме по дому и присматривал за мной. Зато благодаря своей самостоятельности, любознательности упорству и труду, он сумел стать лучшим хирургом-стоматологом в городе. Мой брат был нереально красив, от отца он унаследовал только цвет глаз, нос и губы, но в остальном истинный японец, хотя рост взял тоже от папы, достаточно высокий и подтянутый 183 см. К тому же Такуми всегда сам поддерживал свою форму, всячески занимаясь, посещая тренажёрный зал, имел красивый подкаченный пресс и отличное тело. Я же из физических нагрузок предпочитала только плавание, поэтому два раза в неделю ходила в бассейн, ещё с четырнадцати лет, редко когда пропуская, отчего возможно сама выглядела не плохо. Во мне тоже проскальзывали европейские черты лица, но во всем остальном я пошла в маму, даже ростом ниже чем она сама, в отличии от меня, та была чуточку выше, 168 см. У Такуми волосы были немного светлее чем мои, присвоив необычный темно-руссый оттенок, я же была в брюнетку мать. Наш же отец Владислав был полной противоположностью, высокий голубоглазый блондин ростом 185 см. Так что нас с братиком можно смело назвать метисами, благодаря двум разным расам, что смешались и получились мы. Сморщив нос и показав язык своему отражению, я еще раз с придиркой осмотрела себя. Волосы собранные в пучок уже успели взлохматиться, вместо обычной домашней одежды на мне была старая футболка братца, что была ему уже мала и его же трусы-семейники смотревшиеся на мне как обычные шорты. У меня была дурная привычка таскать вещи брата что с него уже успели вырасти. А что тут такого? Многие девушки носят одежду своих парней, я же таскаю брата, правда тот всегда жаловался, мол нашла бы уже скорее себе мужика и носила бы его белье, на что я всегда лишь корчила рожицы проговаривая в ответ:"Зачем мне кого-то искать ради шмоток если есть брат? Твои пацаны всё равно когда подрастут, будут носить вещи новее, а эти хоть я присвою чтобы не пропали», отчего потом меня награждали словом «чокнутая» и крутили пальцем у виска. Возможно, я и правда чокнутая, зато это куда лучше, чем если бы остались только вещи и воспоминания от парня с которым я могу из-за каких-то обстоятельств расстаться. Брат есть брат, он никуда не денется а парень… Почему-то задумавшись об этом, я вдруг ненароком вспомнила своего гинеколога Озэму и тут же вздрогнула. Ой нет, лучше не вспоминать о сегодняшнем визите к этому странному типу, который ещё вдобавок являлся в мои сны, при том, ещё до нашего с ним личного знакомства. — О чём задумалась сестрица? Услышав голос брата я отогнала лишние мысли и повернувшись к родственнику, поднялась на цыпочки, и обвив шею брата своими руками, повисла на нём, прижавшись всем телом. — Ни о чём, думаю уже поздновато, а нам завтра обоим на работу, поэтому стоит лечь пораньше. — Ну уж нет! — игриво подмигнув Такуми слегка ущипнул меня за щёку и пропустив мимо мои ругательства в его адрес, добавил. — Лучше поделись-ка своим сегодняшним походом к врачу, ты же ещё говоря со мной по телефону обещала при встрече подробно рассказать, так что я жду. Надув губы я сложила обе руки, с мольбой смотря на брата. — Пожалуйста только не сейчас, завтра по дороге объясню, у меня нет ни сил ни настроения. — Нет моя милая, сейчас и точка. — Достав из пазухи ещё одну бутылку сакэ и довольный моим изумленным выражением лица, Такуми ехидно улыбнулся. — Как раз припас специально для тебя. Энергетик для поднятия тонуса, так что давай выкладывай. — Вот же блин! — осознав своё поражение я молча поплелась за рюмками.